Пройдёт, оставив след

Глава 1

Экзамены позади. Завершение 9 класса, аттестат с пятёрками и, наконец-то, свобода. Впереди лето, прогулки, море счастья. Сегодняшнее утро началось с отличной новости.

– Танцуй, тебе письмо. – сказала мама, готовя завтрак всей семье.

– Что там? – бросаю я вопрос в никуда и не дожидаясь ответа, несусь в прихожую за конвертом.

Это письмо-оповещение на моё имя о зачислении. В "Лазурный" я мечтала попасть с 7 лет. Пристально вчитываюсь в каждое слово, пытаясь уловить мысль. 8 лет мы не могли выбить путёвку в этот лагерь. И вот сейчас, когда мой возраст почти достиг потолка, и на следующий год меня точно не примут, мне предоставили место. Некоторым детям удавалось по знакомству побывать даже пару раз. Я в предвкушении.

Прежде, у мамы получалось найти путёвки в оздоровительные санатории. Это отдалённо напоминает детский лагерь, но только тем, что мы не живём дома. В санаториях главная цель – укрепить детское здоровье. А лагерь – это дружба, веселье, отряды, дискотеки. Примерно представляла, что меня ожидает, да и возраст самый подходящий. Я закончила девять классов, мне четырнадцать лет. Это не сравнить с десятилетним возрастом, когда вечерами в санатории тосковала по дому, маме, папе, считала дни и писала грустные письма.

Ехать оставалось ещё около двух часов, я отсидела в машине себе всё, что можно. Хочу быстрее размять косточки. У меня смешанные чувства. Боюсь неизвестности, не знаю, как там будет. Я стеснительная, но если нужно, то прекрасно иду на контакт первая. Сейчас у меня раскрыты крылья, мечтаю скорее окунуться в эту атмосферу детства, веселья и радости. На минуту мне кажется, что это некий прыжок в последний вагон уходящего поезда под названием «Детство».

В холле собралось много детей. На входе прощаемся с родителями, вожатые пофамильно распределяют по отрядам и корпусам. Столько новых лиц вокруг, мне безумно интересно, кто из них будет жить со мной. Одни ребята стеснительные, по ним сразу видно, что всё это их немного пугает. Они разбрелись по углам со своими чемоданами. Но есть и явные лидеры. Эти яркие личности выделяются в толпе. Они успели уже перезнакомиться с половиной народа. Чувствуют себя так, будто они тут частые гости. Я же нахожусь где-то посередине. Мне сложно чувствовать себя свободно и комфортно, когда вокруг нет ни одного знакомого человека, но забиваться в угол не буду. Просто сижу и внимательно наблюдаю за всеми вокруг. Главное – не пропустить момент, когда меня назовут.

Наконец-то называют мою фамилию и отправляют в корпус «Гостиница». Он без номера. Я прощаюсь с родителями, крепко их обнимаю, вытирая слёзы. Папа держится бодро и шутит, мама вместе со мной шмыгает носом, но пытается подбадривать. Впереди целый месяц счастья.

Уровень нашего корпуса очень высокий, свежий ремонт, у каждого комната с душем и туалетом. Две кровати, тумбочки, шкаф. Есть балкон, мы живём на втором этаже. Я вышла посмотреть на вид из нашего номера. Вокруг такая красота, всё в зелени, от обилия свежего и чистого воздуха клонит немного в сон. Время, кажется, остановилось и я впитываю всю эту красоту вокруг себя. Возвращаюсь в комнату и нахожу на соседней кровати чьи-то сумки.

– Привет, я Таня. – Протягивает мне руку девочка с тёмными, вьющимися волосами.

– Привет, меня зовут Настя. Теперь мы будем жить вместе.

Она улыбнулась и приступила разбирать вещи. У неё с собой есть гитара, она стоит в углу комнаты. Соседка-музыкант – это интригует. Вещей моих не так много, поэтому за 15 минут разобрала сумку. Одежду разложила по полкам, пасту и щётку оставила на тумбочке, а книжку возле подушки.

Мы спустились на обед, а после него в холле прошло общее собрание. Нас ввели в дела лагеря, познакомили с правилами. Я попала в параллельную вселенную. С этого самого момента для меня время начало идти по-другому. Про дом я думала так редко, что, вспоминая об этом, становилось стыдно. Но ничего не поделаешь, меня полностью поглотил мир загородного лагеря.

С ребятами я подружилась очень быстро. Кто-то приехал из деревень и посёлков, а кто-то из крупных городов, но между нами нет никакой разницы. Мы все наравне, маленькая дружная семья. Радовались общим победам, поддерживали друг друга, когда терпели неудачи. Каждую пятницу мчались на дискотеки, где общались с ребятами из других корпусов. Мы менялись одеждой и косметикой, хотя из нас мало кто умеет нормально краситься. Причёски, кудряшки, макияжи. Занимали очередь друг к другу заранее, потому что себе самой всё это сделать просто нереально. А вечера по выходным мы проводили у костра с гитарой и песнями. Всё отпечаталось в моей голове, что забыть я это не смогу никогда.

Но за всем счастьем и весельем, за всей этой дружбой и огромной поддержкой стоит окончание смены. Сначала ты об этом не задумываешься, но потом, когда проходит экватор и полпути позади, время начинает ускоряться. Я пытаюсь его притормозить, но на горизонте мелькает закрытие, и вожатые говорят сколько осталось дискотек. Хватает одной руки, чтобы их пересчитать, и это расстраивает.

И вот наступает заключительный день. Нет его грустней, ведь я даже подумать не могла, что над нами повиснет пауза молчания, наполненная грустью. Всем выдали общие фотографии отрядов, которые делали за две недели до окончания смены. Там мы ещё все весёлые, конечно, ведь впереди столько времени. Я подхожу ко всем своим ребятам, с которыми сдружилась, они оставляют пожелания, и я в ответ делюсь словами привязанности в их блокнотах. Мы расписываемся на общих фотографиях с обратной стороны. Оставляем адреса, номера домашних телефонов. Мобильных нет ни у кого. Крепкие прощальные объятия и обещания присылать друг другу письма как можно чаще. Говорим, что никогда не забудем всех тех, с кем так сдружились за это время. Каждый оставил свой след в сердце.

Постепенно за всеми приезжают родители. Мы плачем, провожаем. Каждый грустно сидит на диване рядом со своей дорожной сумкой. Шутить не получается, впрочем, как и просто говорить. В горле стоит ком и его не протолкнуть. Я оборачиваюсь и смотрю в окно, а там остался этот мир, наш лагерь, будни и дружеские прогулки, дискотеки и вечера откровений. А теперь там пусто. Смена окончена.

Сквозь слёзы замечаю своих родителей, которые сияют от счастья. Обнимаю и целую их, со всей силы прижавшись. Мама пахнет всё так же вкусной выпечкой, а папа, как обычно, чисто выбрит и пахнет моим любимым одеколоном. Поворачиваюсь к диванам, где сидят ребята, машу им рукой, стараясь улыбнуться. Всё, что я в силах произнести, это: «Я буду писать, обязательно! Слышите? И вы не забывайте!».

У меня наполняются глаза слезами, ничего не вижу. Сердце бьётся так сильно, будто вот-вот выскочит. Мы идём к машине и мне кажется, что мир рухнул. Я проговариваю тихо, что никогда не забуду ребят, с кем мы так тепло сплелись душами. Я обязательно напишу!

Родители молчали всю обратную дорогу. Тихонько работает радио, но я не слышу, что сейчас играет. У меня просто дыра в душе. Люди, к которым я так привязалась за целый месяц, больше не появятся в твоей жизни. А ты теперь живи с этим как хочешь. Достаю из рюкзака ту самую записную книжку, где все оставляли пожелания и добрые слова. На первой страничке запись от вожатой. Она написала стихотворение собственного сочинения на память о себе и нашем дружном отряде. Прочитав его, сердце заколотилось быстрее обычного. Слёзы покатились крупными горошинами, приземляясь на рубашку в клетку, образуя под собой мокрое пятно. Душа разрывается на мелкие частички. За окном мелькают деревья, но вся эта дорожная красота мне сейчас безразлична.

Глава 2

По возвращении домой меня ждал сюрприз. За время пока я была в лагере, родители поменяли квартиру. Я в растерянности. Это ведь и школу придётся другую искать. А впереди десятый класс, старшее звено. А как же мои друзья со двора? Мы вместе практически с пелёнок. Сначала детский сад, потом школа, выросли под одни и те же песни. Все ссоры и недопонимания старались проходить с достоинством. Разделили много радостей и горестей. Не хочу всё это потерять.

Новая квартира очень классная. Ремонт от застройщика, но хороший, можно въезжать и жить спокойно. Я такое себе представить не могла даже в самых смелых фантазиях. Она кардинально отличается от прежней квартиры в деревянном доме. Во-первых, тем, что здесь есть ванная комната. Это, оказывается, так здорово. В старом нашем доме такого не было, что очень сильно усложняло нам жизнь. Но детство это совсем не омрачило. Дом очень старый, аварийный, поэтому довольствовались малым. А во-вторых, у меня теперь есть своя комната. Там будет моя мебель, которую поставлю так, как захочу. Я самая счастливая на всём белом свете.

С сентября в нашу жизнь ворвался новый учебный год, а в моём случае это ещё новая школа и новый класс. Не так я себе представляла обучение в старшем звене, с меня спрос большой, поэтому обстановка очень напряжённая. В предыдущей школе у меня была хорошая успеваемость, среднее звено я окончила на все пятёрки. Я прекрасно понимаю, что сейчас придётся бросить все силы на то, чтобы остаться на таком же уровне. Но обычно успеваемость падает. Мне совсем не хочется этого на финишной прямой, мои родители будут очень огорчены, если я не смогу оправдать их ожиданий.

Школа в новом районе оказалась самой обычной, без каких-либо уклонов, но меня всё равно подстерегали трудности. В какой-то момент я перестала справляться со школьной программой. Больше всего меня выбило из общего ритма геометрия и английский язык. В предыдущей школе английский преподавался на среднем уровне, по большей части мы просто заучивали слова, писали диктанты, с трудом переводили тексты, каждый раз ныряя глазами в англо-русский словарь. И какое же у меня было удивление, когда в новом классе на уроке английского практически все свободно разговаривали на этом языке. На общем фоне я сразу же начала выделяться, а оценки быстро поползли в неблагоприятную сторону. С геометрией у нас дружба не сложилась с самого знакомства. Просто стараюсь зазубривать теоремы и с натягом доказываю их. Программа 10 класса и по этому предмету оказалась непростая, два одновременных удара получить я никак не ожидала. Моя стойкость и рвение к идеальной успеваемости сильно подкосились, очень скоро из отличницы я покатилась прямиком в троечницы.

Не успевая перекрывать плохие отметки, накопив их достаточное количество, чтобы запаниковать, я оказалась на эмоциональном дне, откуда никак не могла выбраться своими силами. Единственный выход для себя я нашла – это начать прогуливать уроки. Если просто не приду, то хотя бы не схлопочу очередную тройку. Ну не знаю я так хорошо английский и эту несчастную геометрию. Но за одним прогулянным уроком последовали ещё парочка, а потом ещё сколько-то. Я прекрасно понимала, что моя система неправильная, но как выбираться из этой проблемы я уже не понимала.

Не рассчитала я только один момент, что мой классный руководитель может позвонить родителям и поделиться моей успеваемостью и посещаемостью. Что и произошло. В один прекрасный день, вернувшись после обеда домой, как обычно, бросив сумку у входа и схватив бутерброд из кухни, направилась в свою комнату с очередным томом «Война и мир». Там их так много, что можно читать целую вечность, но времени растягивать удовольствие совсем нет, поэтому стараюсь скорее покончить с этим прекрасным произведением. Погрузившись в историю, как пушечное ядро летит уже вот третью главу подряд, не сразу примечаю, что в прихожей ведётся родителями какой-то очень оживлённый разговор. Снова платёжки, наверное, или что-то в этом роде. Когда родители решают серьёзные вопросы, у кого-то да проскальзывает повышенный тона в речи. Поэтому я, не придав этому особого значения, продолжила читать.

Через некоторое время открывается дверь в мою комнату и с очень грозным видом входит папа, следом за ним идёт мама. Она не встречается со мной взглядом, и я понимаю, что попала. За папу всё говорит его мимика. Когда он сильно сдвигает брови, а губы становятся сжатыми, можно подписывать себе приговор. Он некоторое время молчит, бросив взгляд в окно. Эта тишина начинает давить так сильно, что хочется зажать уши и закричать со всей силы, лишь бы этот психологический ход прекратился, и мы сразу перешли к наказанию. Но нет, я уже предвкушаю, что дальше будет ещё хуже.

– Ничего не хочешь рассказать? – спрашивает папа тихим голосом.

Я резко перевожу взгляд на маму, она тоже понимает, что ничем хорошим этот разговор не закончится. Замечаю у неё в руках листок бумаги. Мне совсем ничего не разглядеть издалека, но я уже догадываюсь, что там написано в несколько рядов.

– Ты понимаешь, что уже не в том возрасте, чтобы мы за тобой следили? Ты уже должна была научиться самостоятельности и ответственности за столько лет. Но судя по этому листку, я не вижу, что ты взрослый и ответственный человек. – высказал он монотонным, но пронзительным голосом, не дожидаясь моего ответа. – Почему мы с мамой должны выслушивать, краснеть и извиняться за то, что натворила ты? Или ты полагала, что всё само как-то разрешится?

Я не могу вставить ни слова, у меня горят щёки так, будто их ошпарили пару раз. А в горле такой ком, что его не проглотить, даже если сильно постараться. Как трус опустила глаза в пол, так и не произнеся ни слова в своё оправдание.

– Даю тебе неделю на исправление. – сквозь зубы проговорил папа, выходя из комнаты. Мама так и не проронила ни слова, она понимает, что я в нокауте.

Как только они вышли, я упала лицом в подушку так сильно, чтобы провалиться сквозь неё. Но чуда не произошло. Вот лежу я, окутанная переживаниями, наедине со своей болью. Слёзы текут, мне очень хочется кричать, но всё, что я могу сделать, это подвывать тихонько в подушку. Нет, плачу совсем не из-за жалости к себе, наоборот, я прекрасно понимала, что делаю, наказание рано или поздно меня бы настигло. На душе так противно, что с таким позором упала в глазах своих родителей. Ведь я всегда старалась радовать их своими успехами, они такие счастливые, когда видели мои успехи. Но вот единственный мой промах всё положительное перечеркнул. Никто не услышит моих слов, почему и из-за чего я так поступила. Плохие результаты – плохо старалась. Прикладывала бы больше усилий – результат был иной. Это я слышала с самого детства, поэтому знаю, что меня ожидает, попробуй я хоть как-то оправдаться. Прежде чем ситуация приобрела такой вид, я пыталась во всём разобраться, зазубривала, заучивала всё подряд. Да, я понимаю, что в итоге выбрала самый гнусный способ, но это не из-за лени, просто у меня не получается решить эти проблемы, когда упираешься лбом в стену.

На какой-то из этих мыслей я уснула, стало просто невыносимо ещё миллион раз прогонять эту ситуацию через себя. На рассвете, когда все ещё спали, я прошла тихо на кухню и выпила целых три стакана воды из графина. Мой желудок пустой, но что-то там должно бултыхаться. Аппетита нет, поэтому вода самый замечательный вариант. Да и видеть никого не хочу. Я чувствую себя самым ужасным звеном в семье, мне нет прощения, поэтому не хочу ни с кем встречаться взглядом, чтобы снова не читать это всё в их глазах. Я самый лучший палач, никто так не накажет меня, как это сделаю я. Заниматься самоедством я умею на пятьсот баллов из ста. Поставила графин с водой на место и вернулась в комнату.

Весь следующий месяц прошёл в ритме бешеной собаки. Я старалась перекрыть плохие отметки хорошими, чтобы хоть как-то картина успеваемости начала меняться. Параллельно со школьными делами меня не покидает ощущение одиночества и грусти. Будто я села в лужу и продолжаю там сидеть. Сыро, холодно, противно, но ничего не могу с этим поделать. Вытащить себя ещё из этой ямы у меня нет сил.

Немножко выкроив свободного времени, решила позвонить Лене. Это моя лучшая подруга детства, с ней мы много лет были неразлучны, хотя, конечно же, не обходилось без мелких ссор. Всегда делились секретами, да и просто взрослели в этом нелёгком мире вместе. В музыкальную школу ходили в одну, дурачились, смеясь до боли в животе. Нас связывают тёплые и искренние воспоминания. Очень ценю нашу дружбу, поэтому стараюсь поддерживать общение насколько это возможно.

– Привет, Лена! Как у тебя дела, так давно не виделись. Много забот, что даже нет времени перевести дыхание.

– Да у меня всё по-старому, скучно во дворе стало без тебя. Дома, как всегда, мама пилит меня, но терпимо. Вот недавно ездила к знакомой девчонке на Проспект.

– А что там? Или просто погулять?

– Прикольное место. Частенько выезжают покатать мальчишки из соседних дворов, они постарше нас, на пару-тройку лет точно. Но все мегакрутые.

– Катают на чём?

– На великах, роликах, скейтах. Всякие экстремальные штуки вытворяют. Это очень прикольно. Я через знакомую узнала домашний номер одного из них.

– Ты ему звонила и разговаривала?

– Нет, конечно. Ты что! Я ему набираю и молчу, он потом сбрасывает, а я опять перезваниваю и снова ничего не говорю. Его это начинает бесить.

– Вот это ты нашла себе развлечение. А он красивый хотя бы?

– Хммм, – протянула задумчиво Лена, – Очень похож на солиста из группы Фактор-2. И ещё у этого парня есть тоннели в ушах.

– Ммм, прикольно! – промычала я в ответ, не зная, как реагировать на то, что она мне рассказала. Звонить и молчать, серьёзно? Попахивает детским садом.

– Ну ладно, давай, мне нужно делать уроки, мама злая сегодня. Созвонимся потом.

– Хорошо, пока.

На этом мы закончили разговор. В голове моей повис вопрос, что такое «тоннели в ушах». Ни малейшего представления не имею, как это выглядит, а спрашивать её было неудобно. Интересно, что же там так сильно впечатлило Лену?

Глава 3

Успехи мои со скрипом, но потихоньку улучшались. Стала всё чаще замечать, что из головы никак не выходят Ленкины рассказы про мальчишек с Проспекта. Она каждый раз, когда мы созванивались, с таким упоением о них рассказывала, что мой интерес невольно подогревался всё больше и больше. Поэтому, как только родители разрешили снова гулять, я решила съездить к Лене в гости. Взяла пирожные, которые любезно купила моя мама, и отправилась скорее в свой любимый район детства.

Решив пройтись чуть больше обычного, я сошла с трамвая на одну остановку раньше. Времени у меня очень много, на эту субботу нет никаких дел. Иду я, не торопясь, просматриваю знакомые улочки, изученные вдоль и поперёк. Каждая из них по-своему близка. Взглядом подмечаю места, где мы с ребятами гоняли мяч, я тогда думала, что очень классно играю в футбол. Вряд ли так считали мальчишки, но было весело. А вот за этими гаражами мы играли в прятки. Это самое популярное место на районе. Всё интересное происходило именно около них. Стрелки назначались тоже здесь, потому что ничего примечательного в нашем дворе больше нет. А вон там уже виднеется мой дом, я его окинула взглядом, тихонько улыбнувшись и направилась в противоположную сторону, где живёт Лена. Наши дома находятся не очень далеко друг от друга, но нужно немного пройтись.

Эта дверь всё такая же тяжёлая и жутко скрипучая. Всегда слышно, когда кто-то её открывает. Наверное, сейчас весь подъезд услышал, что кто-то зашёл в подъезд. Поднимаюсь на второй этаж, ступеньки полугнилые, местами покачиваются, впрочем, как и в моём старом доме. На это уже не обращаешь особого внимания. Позвонила в звонок один раз и ключ в замке мгновенно повернулся. Леночек стоит и светится от счастья, я обнимаю её так крепко, как только могу. Так тепло на душе, будто я вернулась домой. Мы прошли на кухню, чайник уже разогретый, я достала свои пирожные, но мне совсем не до них, если честно. Я выдерживаю паузу, чтобы не показаться сильно навязчивой, но очень жду момента, когда бы у неё всё хорошенько разузнать. Лена налила чай, едим вкусняшки.

– Ну что там с ребятами на Проспекте? – бросаю небрежно я, пытаясь изо всех сил скрыть свой большой интерес к данной теме.

– Да вообще весело, – смеётся Ленка. – Я тут звонила им. На этот раз подошёл друг, я опять молчала, он что-то там ругнулся и бросил трубку. Очень забавляет их злить, они так быстро из себя выходят, хоть и старше нас в разы.

Я слушаю её внимательно, буквально впитывая каждое слово. Ведёт она, конечно, себя очень странно, но Лене всего 13 лет, она младше меня на два года. Это вполне нормально в таком возрасте. Но интересны мне были не её выходки, а сами мальчишки.

– А хочешь, давай сейчас им наберём? – воодушевлённо предложила она и, не дожидаясь ответа, пошла к домашнему телефону. Я соскочила со стула и последовала за ней. Лена быстро набрала номер, скорее всего, уже выучила его наизусть. Гудки появились в трубке, и через мгновение я услышала спокойный, бархатистый голос.

– Да, алло.

Лена молчит, закрыв рот рукой.

– Говорите, я слушаю. – снова спросил, не дождавшись ответа.

Уже появились повышенные тона, но всё ещё терпение в норме. Я начала семафорить ей, что давай закругляться. Потому что такой разговор ни к чему хорошему не приведёт. Голос на той стороне понял, что это опять кто-то балуется.

– Положили трубку! – еле сдерживаясь сказала Лена. Улыбка до ушей, а смех не даёт ей сделать вдох. Вот-вот лопнет.

– А как часто ты так звонишь? – спросила я, чтобы продолжить эту тему.

– Ну каждый день точно. Иногда несколько раз в день. Когда им порядком это надоедает, кричат в трубку и ругаются. Потом вовсе перестают брать трубку. Но если выждать час или два, они опять отвечают на телефон, определителя, похоже, у них нет.

Ленка моя подруга, поэтому тихонько киваю в ответ. Я пытаюсь проанализировать всё, что сейчас происходит. В голове звучит его голос.

– Хочешь, давай опять наберём? – сказала Ленка, и быстро начала нажимать кнопки.

Но на этот раз никто уже не взял трубку на той стороне, чему я очень рада. Всё-таки эти выходки совершенно неадекватные.

Всю обратную дорогу меня преследовали непонятные ощущения. Зачем я в это всё ввязалась, в эти детские игры? Почему у меня забиты мысли мальчишками с Проспекта, для чего я снова и снова прокручиваю все эти разговоры в голове? Добравшись домой, не разуваясь, звоню Лене.

– Привет, слушай, а давай завтра после школы встретимся и погуляем в том районе?

– На Проспекте, что ли?

– Ну да, пройдёмся. Покажешь мне там что как.

– Давай, я только за!

Отлично! Завтра посмотрю, о чём так самозабвенно всё это время мне рассказывала Лена.

Конечно же, встречу себе представляла совсем по-другому. Практически вся наша прогулка прошла наблюдателями со скамейки. А смотрели мы за пустой улицей и подъездом, из которого никто не выходил и не входил. Обычный серый дом, как и все в этом районе.

– Те, кому мы звонили, живут вот здесь. – показала пальцем Ленка на близстоящую пятиэтажку.

– Понятно, а ты вот так вот всегда здесь сидишь? – с удивлением спросила я.

– Ну да. Если мальчишки катаются на великах, мы неподалёку стоим и смотрим на них. – совершенно спокойно и уверенно ответила Лена.

– А-а-а-а, – протянула я, чуть приподняв брови от удивления, – ну тогда понятно.

Я не предполагала, что прогулки моей подруги проходят в таком формате. Чувствую себя каким-то маньяком, поджидающим жертву.

Мы ещё немного прошлись по району, но никого не обнаружили, погода сегодня не очень приятная для прогулок, поэтому и нет никого. Понемногу холодает, рук я уже не чувствую. Попытки согреть их, потирая друг о друга, увенчались неудачей. Вернулись на одиноко стоящую лавочку. Я уже собралась сворачивать всё это представление, как вдруг меня отдёрнула Лена.

– Насть, смотри! – показывает пальцем на вдалеке идущих ребят. – Вот они!

Дальше всё как в тумане, не обращаю внимания, что там бубнит Ленка под боком. Первым делом я увидела худощавого высокого парня с пирсингом на лице. Серёжек так много, что я не могу с ходу сосчитать. Несколько штук в губах, и в бровях. Друзья его зовут Пашей. На нём прикольная кофта с капюшоном. Глаза небесно-голубого цвета, что отлично подчёркивает его шапка, подобранная в цвет. Из-под неё виднеются те самые тоннели, теперь я поняла, что это такое. Мочка уха растягивается и туда вставляется специальная круглая серёжка, большого диаметра. Выглядит забавно, но я бы не решилась на такое.

Встреча была недолгой. Но почему-то, на тот момент, этого было достаточно. На нас особо не обратили внимания парни, перекинулись парой фраз и пошли дальше по своим делам. Когда все разошлись, мы решили тоже поехать по домам. Только подходя к остановке, я поняла, что у меня на лице висит какая-то нелепая улыбка. А в животе порхают бабочки.

Лена через своих знакомых с Проспекта достала номер мобильного телефона Паши. И сегодня она мне об этом сообщила в смске. Зачем он ей нужен, непонятно, но теперь и у меня есть его номер. Итак, всё, что я знаю о нём – парень 17 лет, голубые глаза, тоннели в ушах и очень приятный тембр голоса. Что Паша знает обо мне – ничего. Ах да, видел несколько раз на улице, если вообще обратил на меня внимание. Не очень благоприятная обстановка, чтобы начинать общение первой. Он точно подумает, что я ненормальная. Но на фоне молчаливых звонков моей подруги, я буду выглядеть вполне адекватной. Но это неточно.