Не было хлопот – купила баба порося…
Народная поговорка.
***
Рассказ первый. Домик в деревне
***
Начало второго десятилетия двухтысячных… Многие вспоминают об этом, увы, коротком периоде радужных надежд на светлое, обеспеченное будущее с ностальгией. Искренне веря, что заграница нам поможет, граждане нашей страны радостно бросились в мутное море торговли, продавая китайские шмотки или свои навыки, стараясь заработать не только на развлечения, но также подушку безопасности в виде всяческой недвижимости, валютных вкладов, золота… И даже банок с долларами в погребе, поскольку у людей, живущих в нашем государстве, не только богатая фантазия, но и немалый опыт, говорящий о том, что если представить жизнь в виде зебры, с расстояния десяти метров ее уже не отличишь от вороной кобылы. Конечно, можно подойти ближе и внимательно ее рассмотреть, вооружившись лупой… «Так то ж седина!» – Ухмыльнется золотозубой улыбкой цыган, как раз проходивший мимо.
Прошлое… Тот отрезок времени был неплохим: бухгалтерию я не любила, но ковырять программы для сдачи отчетности было делом забавным. После пары дней с вечерней переработкой и плещущимися на уровне ушей литрами кофе чья-то корявая недоделка нехотя сдавалась, и из лотка принтера лезли испещренные цифрами теплые листы. А правильность записи на диске наконец-таки подтверждала зеленая галочка файла проверки. Оставив свои бумажки специалистам налоговой и фондов, замученных наплывом ошалевших теток, я возвращалась домой, позволяя себе мечты о прекрасном отдыхе. Море и белый песок, пышущие ароматным зноем сосны… К моему великому сожалению, они были недостижимы, как загадочно ухмыляющаяся с небес Луна. Дело было вовсе не в отсутствии средств или немощном родственнике, начинавшем звонить в скорую, как только исчезаешь из его поля зрения больше, чем на полдня. Просто дома, нетерпеливо барабаня по дверным косякам хвостом, едва я вставляла ключ в дверь, меня ждала моя собака. Разве можно развлекаться, зная, что где-то без любимой хозяйки, пусть даже и в хороших руках, страдает ласковое доверчивое чудо? Да и, собственно, на кого оставлять? Сын с некоторых пор стал считать себя самостоятельным. То есть, если не сидел за домашкой или компьютером, играя в очередную битву драконов с гоблинами, до поздней ночи гулял. Бывший муж… скорее всего, тоже. Поливающая на даче огурцы мать злилась за потраченные не на ее прихоти мои средства. Отец, привыкший уступать мощи ее характера, пил водку и соглашался. Вот тогда-то и появилась немного ненормальная идея купить собственный загородный дом. Скорее, домик… Чтобы если не море, то речка. Или озеро. Пусть даже пруд с квакающими лягушками. Поставишь в лопухах раскладушку, наденешь темные очки, и… здравствуй, безудержная фантазия!
Однажды, устроившись рядом с моей Манечкой на полу, я посмотрела в ее карие глаза и спросила:
– Хочешь побегать по чистой травке и подышать свежим воздухом?
Побегать? Да с удовольствием! И мы, взяв бутылку с водой, отправились гулять. Но мысль, родившаяся жарким вечером в моей голове, никак давала покоя. Действительно, как было бы здорово посидеть на лавочке под кустиком, лениво ощипывая с него смородину или крыжовник! Потом, когда жара спадет, а вода в речке прогреется, пойти искупаться. Маня плавать не любила, но за компанию… да не вопрос! И я полезла сначала в газеты, а потом – в интернет.
М-да… Не знала, что недвижимость в пределах восьмидесятикилометровой зоны настолько дорогая! Садовые участки, конечно, дешевле, но шесть соток с теснящимися вокруг домами, растопыренными вдоль заборов парниками и вопящими под песни Баскова детьми были не лучшим вариантом. К тому же Маня – отнюдь не милашка-шпиц, к которому тянутся восхищенные взгляды вместе с неосторожными пальчиками, а настоящая немецкая овчарка со звонким голосом и собственным о людских забавах мнением. Возможно, именно поэтому ярко вспыхнувший энтузиазм потихоньку увял после просмотра десятка предложений. Тем более, лето скоро вытеснила прохладная и дождливая осень. Дороги, даже асфальтированные, днем походили на реки, а утром – на каток. Месяц сменялся новым, и я постепенно отложила эту идею, подбивая циферки к уже близкому январскому отчету.
Однажды, озаботившись наведением порядка к наступающим праздникам, я наконец-таки заглянула в книжный шкаф, где с течением времени скопились не только бестселлеры прошедших лет, но и детские рисунки, старые открытки, учебники… вся та макулатура, которая точно никогда не пригодится, но выбросить ее, словно стереть память на жестком диске, было жалко. И там, среди календарей и журналов, я заметила карту центральной части России, которую отец с матерью брали с собой в небольшие путешествия. Впрочем, я, в те годы ребенок, иногда в них тоже участвовала. Улыбнувшись находке, быстренько раскрыла поистершийся на сгибах раритет и растянула его на полу. Маня тут же пристроилась рядом. «Новая игра будет интересной или ты снова зароешься в бумажки?» – Ее карие глаза внимательно поискали в моем лице ответ.
– Очень интересной! – Я положила руку на ее жесткую шерсть. – Вспомнилась мне тут одна забава… В детстве нам она нравилась. А уж в подростковом возрасте мы просто жить без нее не могли. – Растянув губы улыбкой, я фыркнула. По десять раз на дню испытывали судьбу, спрашивая, любит ли кто или вовсе не любит, плюнет, поцелует… К сердцу прижмет или к черту пошлет!
Собачья морда наклонилась сначала в одну, а потом в другую сторону, показывая зубы.
– Смеешься? – Я достала нитку и продела ее сквозь кольцо. – В-общем, правильно. К моему горькому разочарованию, всегда целовали подруг, а я играла вечную роль второго плана. Увы, в те времена высокие тощие школьницы без попки и сисек мальчикам не нравились. Это теперь можно изобразить из себя модель, загадочно поводя костлявыми плечиками… Не сбивай меня с мысли! – Убрав с колена тяжелую лапу с черными когтями, я сжала колечко в кулаке. – Итак… Сейчас мы с тобой начнем искать наш дом!
Я снова приподняла ее лапу и положила на свою руку.
– Пусть это будет деревня. С хорошими, тихими соседями без детей, кошек, мощной акустики и приличным расстоянием между домами! – Облаченные в слова заветные мысли сами собой слетели с языка. – Ну что, Маня, пробуем?
Кольцо повисло над окраиной города, а собачьи лапы крепко прижали карту.
– М-м… север? – Вопросила я самодельный маятник, повисший над одной из уходящих в область дорог. Но колечко даже не шелохнулось. – Странно. Мне казалось, что судьба поведет нас именно туда. Что ж… Северо-запад?
Обойдя город почти по кругу, я пригорюнилась: неужели нашим мечтам так и не дано осуществиться? Что ж, попытка была интересной. Но мы еще не проверили северо-восток…
– Ну, если не получится, значит, продолжим пугать твоим видом бабушек, гуляющих с внуками в местном парке. – Вздохнула я, подвешивая над очередной желтой линией колечко. И тут, к моему удивлению, оно дрогнуло и начало вращаться. Сначала медленно, потом – постепенно увеличивая амплитуду. Изумленно дернув бровями, я медленно повела рукой в область. Колечко, слабо трепыхаясь, согласилось с выбранным направлением, отказываясь раскачиваться сильнее даже за сотым километром.
– Согласись, Мань, это – полная ерунда. – Посмотрела я на собаку. – Какой здравомыслящий человек согласится уехать от своего дома больше чем на два часа или сотню верст?
Маня шумно выдохнула и скорбно качнула ушами. Неужели хозяйка снова лишит ребенка травки и свободного выгула без поводка?
– Ладно! – Правильно поняла я ее. – Давай двинемся чуть дальше.
Моя рука вновь поплыла над шоссе и с изумлением замерла за двухсотым километром, едва удерживая внезапно раскачавшуюся нить.
– Не находишь, что наша мечта как-то слишком… отдалена? – Посмотрела я на бархатные кончики ушей. – Самолет и Бруней гораздо ближе.
Морда повернулась ко мне и с разочарованным вздохом снова опустилась на лапы, уткнувшись черным носом в местность с тонкими линиями дорог, большими зелеными пятнами девственной природы и редкими точками человеческого жилья.
– Заболотье. – Прочитала я меленький шрифт и решительно сжала ладонью кольцо. – Нет, дорогая. Туда, хоть озолоти, мы не поедем. Пусть там травка, речка, болото… Но двести с лишком – это слишком!
***
Как-то быстро и почти незаметно наступили новогодние праздники. Некоторые из друзей уехали кататься на лыжах. Я же, пару раз навестив ближайший лесок, снова задумалась о маленьком домике. Теплая печка, розовый закат, ровная поленница дров и полное отсутствие соседей сверху, нон-стоп пьющих за собственное процветание… Это ли не счастье? Размечтавшись, я еще не догадывалась, что сугробы могут доставать до крыши сарая, а ежедневные упражнения с лопатой на свежем воздухе напрягают в теле мышцы, о существовании которых, в своем дилетантизме, я даже не подозревала.
Итак, первое, а за ним второе января пролетели почти незаметно. Салатики были съедены, а шампанское – выпито. И пока вся страна расслаблялась у экранов телевизоров, с ностальгией просматривая старые фильмы, я отправилась на работу. Запивая сладкие пироги чаем, мы с принтером печатали очередной отчет. Вернее, я смотрела, как он работает, и примеривалась к следующему калорийному изделию. Как же славно, что программисты всяческих фондов в новогодние праздники отдыхают и не издеваются над тетками, измученными выбором подарков, ударным изготовлением закусок не только на семью, но также для друзей с соседями, и, как следствие, не готовыми к суровой борьбе с чужими фантазиями! Получив подтверждение правильности заполнения форм, я с облегчением закрыла программу и открыла интернет. И что тут у нас? Дикторы новостных каналов, с ясными глазами врущие о том, что все вокруг просто зашибись. Набившие оскомину безголосые артисты… Может, одним глазком взглянуть на объявления? Интересно, кто-нибудь достаточно безумный продает недвижимость не в сезон? О-о-о… Оказывается, да! Какой миленький двухэтажный кирпичный домик… И сколько за него просят? Что?! Ну и аппетиты… И это – садоводческое товарищество. Кирпичный рай на четырех сотках. Интересно, хозяева свою машину бросают за забором, а обувь оставляют у ворот?
Объявлений было не то чтобы много, но попадались интересные варианты. Выбрав несколько из них, я потянулась к телефону. Первое было очередным СНТ «Электрик» или «Металлург». Вежливо поблагодарив за подробный рассказ о санузле на улице и молоденьких саженцах, я набрала новый контакт, разместивший фото с окошками домика, утопающего в яблоневом цвету.
– Э-э… не подведены коммуникации и грунтовая дорога? Ах, только двести метров с возможностью прокладки асфальта через пару лет… за счет жителей, полагаю? А если учесть, что метр дороги у нас стоит, как золотой слиток… Что думаю? Ну… подумаю. Спасибо.
Потыкавшись еще по нескольким сайтам, я зевнула и посмотрела на часы. Кажется, можно и по домам. К телевизору и теплому собачьему боку. И тут мой глаз зацепился за новую фотку.
– Ну-ка… – Протерев очки, я пригляделась. – Однако! А миленький домик. Высокий и отнюдь не маленький. Да еще с сараем и террасой! Цена… это шутка? Разве такое бывает? Еще и пятнадцать соток! Вау! И где сие чудо находится?
В азарте я заерзала по стулу. Он недовольно заскрипел. Не обратив никакого внимания на его старческое кряхтение, еще раз внимательно прочитала текст объявления и рассмеялась. Конечно, это было не Заболотье, но… в сорока километрах от него. Если по прямой. По дороге – шестьдесят. Зато природа… Две речки, сорняки бывшего огорода и вполне симпатичный деревенский дом. А просят за него всего каких-то… Поведайте, в чем подвох?!
Хотя… километров от моего города немеряно. Однако для жаждущей вырваться на свободу тетки и семьсот верст – не крюк. А тут этих верст было всего-то… двести тридцать в один конец. Но рука сама потянулась к телефону.
На том конце провода оказалась молоденькая девушка с располагающим голоском и местным акцентом. Да, дом в жилой деревне. Печка? Русская с подтопком и батареями по периметру. На участке – яблони, смородина и малина. Речка? За полем. Дорога? Асфальт. Нет, просто какая-то фантастика! А если подъехать и посмотреть? Да не проблема, хоть завтра. В конечном итоге мы договорились встретиться через два дня в том городке, где жила девушка. Дом, который она продавала, оказался бабушкиным. Старушка переехала под родственную опеку, и симпатичное местечко искало нового хозяина. И почему бы нам друг к другу не присмотреться? Кстати, черника, брусника и грибы в сосновом лесу прилагались приятным бонусом.
***
– Манька! – Заорала я прямо с порога, разбудив вернувшегося с прогулки сына. – Собирайся! Мы едем смотреть дом!
– Прямо сейчас? – Недоверчиво спросило чадо, приоткрыв сонный глаз. – Если ты не заметила, на улице – ночь, а за городом – проблема с фонарями. Если позабыла, спешу напомнить: их там нет. Или… вы с начальницей посетили ресторанчик за перекрестком, и теперь ты готова преодолевать сугробы по пояс, аки Господь – водную гладь?
Собака, повиляв хвостом, села на попу и задумчиво посмотрела мне в лицо, потягивая ноздрями.
– Честное слово, ни с кем не пила и даже не нюхала! – Сообщила им обоим, вешая шубу в шкаф. – А встречу с продавцом мы запланировали на послезавтра.
Маня облегченно вздохнула и взглянула на поводок. Выходить на мороз ей не хотелось, но до унитаза собачьи ножки не дотягивались, хотя по молодости лет, глядя на хозяев, она пыталась его освоить.
– Тебя не заманишь на бабушкин огород, но ты вдруг решила заиметь свой? – Зевнул сын.
– Дом! Деревня! Лес, речка… – Я надела теплую куртку, сапоги «прощай, молодость» и взяла в руки поводок. – Свобода!
– Ага… Комары, слепни, клещи. – Сын повернулся на другой бок. – Придешь с гулянья, расскажешь.
Когда мы вернулись, он крепко спал, а в моей голове уже выстукивал морзянку дятел сомнений. «Далеко!» – шептал рассудок. – «Ты не сможешь мотаться туда каждый выходной».
– Летом мы с начальницей работаем неделя через неделю, подменяя друг друга! – Предъявила я ему веский довод. – И ей хорошо, и мне неплохо: вроде под ее график подстраиваюсь.
«А как же шефская прополка огуречных грядок на маминой даче? Неужели не побоишься родительского гнева?»
– Огурцы я не люблю. Если меня их лишат, точно не расстроюсь. – Вывернулась я из рассуждений на слишком щекотливую тему. – Тем более, появится законный повод лишний раз не встречаться… И с огурцами, и с родителями. Поэтому мои нервы, как и мамочкины, будут спокойны. К тому же, пока ничего не решено. Я всего лишь хочу посмотреть на то, что отдается почти даром! Опять же, путешествие, прогулка… Когда еще получится без пробок и проблем за один день проехать пятьсот километров?
Разум, осознав, что спорить с упертой хозяйкой бесполезно, дал команду включить телевизор и замолчал, отказываясь разговаривать. В общем, правильно сделал, поскольку концерт Муслима Магомаева был невероятно хорош. Как и пироги с малиновым джемом, который я купила в ближайшем к дому Магните. А вот если бы у меня был участок… Малины было бы – хоть отбавляй!
***
Выходные дни, освещенные низким солнышком и посеребренные морозным снежком, продолжались, позволяя утром лениться и не вскакивать затемно, нащупывая одной рукой зубную щетку, а другой – тушь для ресниц. Это было здорово: сын дрых до двенадцати, а Маня просилась на улицу в десять. Но я, помня о своем желании посмотреть дом, твердо решила выехать пораньше.
– Я поеду с тобой. – Заявил вечером перед отъездом сын. – Если ты заблудишься, буду переживать рядом.
– Не думаю, что до ночи ты вспомнишь о моем существовании. – Заметила я. – И только отсутствие еды пробудит в тебе чувство тревоги.
– Скорее, голода. – Резонно ответил ребенок, складывая в сумку болты, отвертку, пассатижи, плед, собачий сухой корм и миску. – Хотя… Если Маньке нравятся эти сухарики… – Он попробовал коричневый шарик и сморщился. – Я тоже не умру. Но буду волноваться.
Маня волновалась уже сейчас: и почему это сын хозяйки, можно сказать, родной брат, ест ее еду? То, что она постоянно выхватывала у него куски, было не в счет, поскольку пища, которую готовила мама, с ее точки зрения, считалась общей. Но вот эти шарики были только ее! Тяжелая лапа с черными когтями легла на руку мальчишки и сжала пальцы, прочертив на коже красные дорожки.
– Вот, значит, как? – Поднял брови сын. – Каждый день, недоедая, я делюсь с тобой котлетами, а ты, морда бессердечная, неугрызаемые сухарики жмешь?
Манька опустила глаза, впрочем, сохраняя в них упрямое выражение. Рассмеявшись, я подхватила собранную сумку.
– Отнесу в машину. Завтра возьмем в термосе кофе и гору бутербродов. Пока я хожу… может, ляжешь спать? Подъем – в шесть.
– Ага. – Зевнул сынуля. – Немного поиграю… Ванька «гонками» поделился. А в машине ночью все равно ничего не видно. Там досплю.
Согласно кивнув, я отправилась в морозный, расцвеченный огнями петард, вечер. Все мои мысли были о предстоящем пути. Ребенок, полагаясь на мамино водительское мастерство, невозмутимо сел за игру. Совершенно не переживая, он рассчитывал на мое знание дорог, по которым я ездила только в воображении.
***
И вот наступило раннее утро… Вернее сказать, на улице царила глубокая ночь, подсвеченная оранжевыми фонарями и отражением их лучей в мягком пушистом снегу. Приготовив горячий завтрак, я растолкала Сережку, а сама, загрузив сумку, пошла греть машину. М-да… А морозец-то знатный. И какого беса мне не лежится дома под одеялом? Каюсь, пальцы малодушно нащупали в кармане куртки телефон… И только окна моей квартиры, единственные во всем микрорайоне сиявшие ярким светом и говорившие о том, что ребенок встал, подавили вопль сознания о глупых авантюрах неугомонных женщин, бросающихся то на мужиков, то в приключения. Конечно, оно, сознание, хотело, как лучше и оперировало очевидными фактами: мороз, снежная пороша и почти пятьсот верст дороги. Но эго лишь фыркнуло: если безумные романы – точно не про нас, то второе – наше всё! И нетронутый телефон остался в кармане.
В прогретую машину Маня и сын полезли одновременно, пытаясь отвоевать друг у друга заднее сидение с пледом и подушками. Но победила, как всегда, собака. Водрузив свою заднюю часть Сереге на колени, она придавила его плечи к спинке дивана. А пристроив морду парню на шею, она довольно вздохнула и поерзала, располагаясь удобней. Однако полузадушенный голос сына воззвал о помощи, и мне пришлось, выстужая машину, поспешить к нему на выручку. Выбравшись из-под Мани, он сел вперед, впрочем, вытащив из-под нее плед, которым накрылся с довольной улыбкой. Маня свободно развалилась сзади и, немного подумав, высунула от волнения язык. Кажется, ее сознание вполне было согласно с моим.
– Ну что, в путь? – С улыбкой спросила я своих пассажиров.
Ребенок кивнул и закрыл глаза. Собака, похоже, тоже, поскольку одна из лап просунулась между передними сидениями, а хвост, насколько мне было видно в зеркало заднего вида, откинулся на подушку.
– Молчание – знак согласия. – Подытожила я и включила первую передачу. Машина, оставляя в белой пороше след, тихо выехала со двора.
***
Несмотря на прикрывший выбоины в асфальте свежий снег, я ни разу не пожалела о том, что отважилась на поездку. Разве когда-нибудь еще доведется проехать по шоссе, свободном от машин? Ну, пара грузовиков не в счет. Включив без зазрения совести дальний свет, мы, не торопясь, преодолевали подъемы и спуски, перекрестки и повороты. Светофоры помаргивали нам озадаченно-желтым, а выхваченные светом фар елки качали заснеженными лапами, желая доброго пути. В деревеньках, попадавшихся навстречу, как правило, горел всего один фонарь над автобусной остановкой, вызывая чувство заброшенности и ненужности как земли, так и людей, до сих пор тут живущих. Правильней сказать, доживающих свой век. Поскольку их дети с внуками жили в больших городах, зарабатывая на квартиры, машины, путешествия… Чтобы однажды, выпив на Новый год больше обыкновенного, вспомнить о том, как же хорошо было ходить в сельскую школу, кататься с друзьями на горке, пить парное молоко, прямо с куста есть смородину… Но деревенский дом требовал слишком больших вложений: покосившееся крыльцо, текущий потолок, забор, дрова… Проще купить стонущей жене шубу и отвезти ее в Египет. Чтобы подружки ахали, а она, кокетливо опустив ресницы, хвасталась шоколадным загаром. Или, как вариант, построить в ближайшем пригороде коттедж. Но это – для состоявшихся и состоятельных.
Обогнув на очередном спуске деревенскую церквушку, я вдруг поняла, что через два дня – Рождество. Как же хорошо придумал местный батюшка, установив неподалеку от входа вертеп, окруженный лампадками и свечами! Кажется, я видела среди елочек фигурки животных и волхвов… А может, показалось.
С каждым новым километром, отдаляясь от своего города, мы приближались к восходу. И вот небо, поменяв оттенок с темно-серого на бледно-розовый, улыбнулось мне алым горизонтом. Каким же красивым, оказывается, может быть снег! Взлетая в воздух, он искрился и медленно падал в белое… нет, розовое, поле! А деревенские дома, будто вынырнув из болотной стоячей жижи на поверхность, радостно выдыхали в воздух серые дымки печей.
– Просыпайся. – Негромко сказала я Сереньке. – Посмотри, как чиста и прекрасна земля!
Тот открыл глаза, а Манька громко зевнула и просунула морду между сиденьями.
– В одной из моих игр, как только гоблину оторвешь голову, на похожем снегу расплываются огромные пятна крови. – Сообщил ребенок. – Может, остановимся, и по кофе?
– Угу. – Согласилась я. – Где-то недалеко заправка. Вот там и перекусим.
***
В пустом здании АЗС, кроме нас и единственной девушки-кассира, больше никого не было.
– С Новым Годом! – радостно улыбаясь, поприветствовал ее сын. – Нам – девяносто второй. Полный бак. А Вам не скучно?
Та рассмеялась.
– Вы заехали, и стало веселее. Скоро выглянет солнышко, и приедет кто-то еще. А вы в какую сторону направляетесь?
– Налево не ходим. – Привычно ответила я. – Значит, прямо.
Сын протянул карточку и, приподняв бровь, посмотрел на меня.
– Сегодня заправщик выходной. – Не совсем верно поняла нашу игру в гляделки девушка. – Но вот эти пирожные – свежие. Только утром привезли. Сделать вам кофе?
Я подумала про термос, неизведанную дорогу и согласно кивнула головой.
– Два со сливками!
Двери открылись, и я, улыбаясь восходу, вышла заправлять машину. Кофе, помня о Мане и морозе, мы забрали с собой.
***
Прошло около двух с половиной часов, прежде чем мы свернули с шоссе на областную дорогу. Если на федеральной трассе было относительно чисто, то автобан местного значения блестел нетронутым белым покровом. И сразу всеми четырьмя колесами я ощутила, что под ним, с изощренным коварством, прятался лед, а местами – ямы. Как хорошо, что до нас их кто-то укатал, сделав края гладкими! Непередаваемое ощущение – замена колеса на морозе! Пот по спине и замерзшие до бесчувствия пальцы. Спасибо дорожным службам России, делающим путешествие по родной стране столь же непредсказуемым, как заплыв на байдарке по амазонской сельве. Там – пираньи и аллигаторы, здесь – мороз и заточенные на ловлю водителя дыры в асфальте. Дамы! Если надумаете свернуть с магистрали, чтобы полюбоваться живописным видом с деревенскими развалинами, не забудьте взять в дорогу детали подвески. А также мужчину, который сумеет эту подвеску на коленке отремонтировать, ибо эвакуатор в подобные места ездит только за сумму, сопоставимую с месячной зарплатой.
Итак, учитывая реалии, я снизила скорость, вглядываясь в ослепительную белизну полей. Сын громко радовался голубому небу и, словно чукча, пел о том, что попадалось на глаза.
– О, бескрайняя голубизна небесного свода… – Его ладонь мелькнула мимо моего носа. – Ты прекрасна, если смотреть в твои очи из окна автомобиля… Но почему же ты холодна, как смерть? Даже горячий поцелуй влюбленного в землю солнца не в силах пробудить к жизни вон те далекие леса! Твои серебряные волосы кристаллами инея падают вниз, открывая моим глазам черный костяк некогда цветущих и плодоносящих… дубрав? Мам, это – дубы или липы?
Я вдумчиво вгляделась в черные стволы, мелькающие по обеим сторонам дороги.
– Не уверена, но определенное сходство с липами есть. Или молодыми дубами. Хочешь, остановимся, и ты раскопаешь снег в поисках желудя.
Сын посмотрел на полутораметровые сугробы обочин и отрицательно помотал головой.
– Может, Маня хочет?
Собачья морда, выдвинувшаяся вперед вместе с плечами, тихо убралась на заднее сидение.
– Не… – Сказал сын. – Глупо тратить единственную собачью силу на поиск дурацких желудей. Если вдруг кончится бензин, мы запряжем ее, как оленя. Увезу тебя я в тундру… Мам, а там всегда снег? Что же тогда люди едят?
Спрятавшая уши собака снова просунула между нами голову.
– Географию изучают в шестом классе. Кажется. – Сказала я Сереге.
– А я вырос и все забыл. – Невозмутимо ответил тот.
– Я выросла э-э… на тридцать лет раньше.
– Так ты росла во времена развитого социализма. – Ответствовал ребенок.
– Загнивающего. – Поправила я.
– Все равно вас учили лучше. Так что там с чукчами?
– Ну… – Неуверенно сказала я. – Там тоже есть лето. Короткое. Но за это время успевают вызреть ягоды. Морошка, брусника… Олени приносят потомство. Знаешь, сын, люди живут везде. Даже во льдах или рядом с вечно дымящей свалкой. Мучаются, но живут.
– Почему?
– Там их дом. Как, например, здесь. – Я кивнула на деревню, где из десяти домов три были покосившимися, два – заколоченными, и лишь в одном из трубы шел дым, а в окне цвела герань.
– Денег у них нет, чтобы свалить! – Пренебрежительно сказал Серега. – А так сразу бы уехали!
– Не скажи. – Вздохнула я. – Иногда старики, даже больные, не хотят оставлять землю, на которой выросли. Конечно, им тоже хочется уюта и тепла. Но нормальных дорог нет. Магистрального газа – нет. Хорошо, если сюда раз в неделю приезжает автолавка, а раз в год привозят баллоны. Государству проще собрать людей в города, нежели заниматься вот такими убыточными деревнями.
– Но в советское время тут жили! – Ребенок кивнул на последнюю избу с березой и сидящей на ней вороной.
– Жили. – Кивнула я. – Колхозами и почти натуральным хозяйством. Знаешь, почему в крестьянских семьях было много детей?
– И почему?
– Нужно было много работать, чтобы прокормиться. На земле важны любые руки. Даже детские. Воду из колодца натаскай, скотину подои, покорми, за ней почисти…
– Фу, навоз! – Сморщил нос сын.
– Это – удобрение. Причем, самое эффективное. Спроси дедушку, он расскажет.
Парень замолчал, глядя на дорогу.
– Предложи Мане поесть. – Попросила его, посмотрев в хмурое лицо.
Кажется, только сейчас, среди белых полей и лесов, он осознал, что есть другая жизнь, с колодцем во дворе и печкой. Заботами о скотине, соломе и дровах.
– Мам… – Он достал миску. Насыпав немного корма, поставил ее перед Маниным носом. – Скажи… Если у этих людей все так беспросветно, то зачем они живут? Зачем размножаются?
– Знаешь, – я повернула направо, согласно ржавому указателю с плохо различимыми буквами, – в их жизни много труда, но есть и свои радости. Бабушка Маша рассказывала, какие в их деревне были гулянья. Еще могу тебе сказать, что мое детство и юность были… намного грустней. Учеба, работа… Снова учеба. Даже не помню, как вышла замуж.
– Да ну! – Сережка развернулся ко мне, чтобы видеть мое лицо. – Ты просто была заучкой с комплексом неполноценности. Удивлен, что ценящий женскую красоту папа как-то тебя разглядел.
– Даже боги ошибаются. И все же… В наших буднях так не хватает воздуха, теплого летнего дождя, утренней холодной росы, спелых, прямо с дерева, душистых яблок и… парного молока!
– Зато у меня есть компьютер.
– Конечно. – Я согласилась, доставая из кармана телефон. За разговорами мы подъехали к городу, где была назначена встреча.
***
К моему безграничному удивлению, девушка с милым голоском оказалась риелтором. Встретив нас на центральной площади небольшого городка, улыбнулась красными щечками:
– Можно я к вам сяду? Дело в том, что продавец живет в пятидесяти километрах отсюда. А до той деревни, где дом – все семьдесят.
– Не проще было бы назначить встречу прямо у нее? Я сэкономила бы два часа дороги и горючее. – Не удержалась я. – Вы же знали, откуда я еду!
– Но Вы все равно приехали. – Она ласково коснулась рукой Сережиного плеча. Тот плавно шагнул назад и осветил свое лицо улыбкой.
– Конечно, мы не возражаем! Но, знамо дело, оставили бы свою собаку дома. А так Вам придется делить с ней задний диван.
И он распахнул перед девушкой дверку, из которой высунулся черный овчарочий нос.
– Ой… – В ее глазах мелькнул испуг. – Может, тогда я сяду впереди?
– Меня укачивает, а Маня не кусается. – Сообщил сын и, обойдя машину, хлопнул своей дверцей.
– Вообще-то, у меня еще два просмотра… – Риелтор в новой курточке и сапожках никак не хотела садиться рядом с собакой.
– Вам решать. – Я пожала плечами. – В принципе, мы уже накатались.
Минуты три в ней боролись жалость и жадность. Победила вторая.
– Хорошо. – Кивнула она помпоном на белой шапочке. – Едем.
И легко запрыгнула к Мане. Собака, потянув носом ее духи, отодвинулась как можно дальше, а я завела двигатель.
– Куда едем? – Спросила девушку, глядя на центральную клумбу и низенькие дома, дружно греющие небо.
– Вон тот проулок. – Бодро махнула рукой наш гид и с опаской посмотрела на Маню. Но та замерла, положив морду на лапы.
***
И снова вокруг нас потянулись поля с лесами. Сын задремал, а девушка задумалась, иногда показывая на развилках дорогу.
– А у вас тут ходит автобус? – Поинтересовалась я, глядя на белую припорошенную вчерашним снегом трассу. – И как часто чистят?
– Чистят. – Подтвердила она, не уточнив периодичность. – Автобус, да, ходит.
– Вот и замечательно! – Сказала ей. – Значит, мы вернемся по другому шоссе.
– Ой… – Испугалась риелтор. – А он будет… только завтра!
Я тяжело вздохнула: прогулка, еще не завершившись и наполовину, из увеселительной превращалась в проблемную. Однако до хозяйки коттеджа в экологически чистом районе мы доехали за сорок минут.
Уже другая девушка, закутанная в пуховую шаль и с годовалым ребенком на руках, протянула нашей спутнице ключи. Бросив на машину быстрый взгляд, снова шагнула в тепло дома и захлопнула обитую дерматином дверь.
– Вот и все. Едем дальше! – Улыбнулась риелтор, уже привычно забираясь к Мане.
К моему удивлению, дорога, бегущая через заснеженный сосновый лес, была идеально ровной. Ни снега, ни льда.
– Здесь всегда так хорошо? – Задумчиво спросила я, не понаслышке зная о сезонных метаморфозах.
Эта и ещё 2 книги за 399 ₽