Читать книгу: «Боги пяти Столпов. Наследие Черного Бога», страница 15

– Все, мы закончили. Как только я исчезну, тоже уходи.

Волх облегченно вздохнул.

Морок и его хозяин будто светились, может, то было отражение костра, но нет. Туман над ними становился все гуще и ярче, и вот, будто кто-то проткнул иголкой тонкий прозрачный мешок, и вылил на Аола и Инпу будто ночную воду со светящимся планктоном. Тела их моментально успокоились, и боль стала терпимой.

Внезапно в отблеске костра Бадб краем глаза заметила чью-то рослую фигуру, наклонившуюся над Аолом. Это видение было подобно миражу, она не смогла определить, была то кажущаяся видимость или вполне реальная. Она всмотрелась еще раз, но призрак исчез. Ноги сами сделали шаг навстречу, но Бадб осекла саму себя, вспомнив о наказе Волха не подходить к ним слишком близко.

Девушки усердно кормили костер всю ночь до первых лучей солнца, когда Морок поднял голову, и Волх открыл глаза. Боднув Инпу в бок, Морок заставил его рухнуть у камня и провалиться в глубокий сон. Лапы пса еще какое-то время содрогались в конвульсиях, и его скуление было слышно у шатра, но кот был уверен, что тот в полном порядке. Волх с кряхтением поднялся и перевалил ноги за каменную плиту. Он выглядел сильно уставшим, но довольным. Бадб и Уна подбежали к нему.

– Все прошло удачно? – спросила Бадб, всматриваясь ему в глаза.

– Вполне – довольно заключил Волх. – Аола надо забросить в шатер, он не проснется до ночи. Мне тоже надо выспаться, выбирайте сами, кто будет следующей. Этой ночью проведем следующий ритуал.

– Может, лучше будет передохнуть одну ночь? – предположила Уна.

– Я же говорил, эти три ночи самые удачные. Небесное ночное светило в самой удачной фазе, и лучше ловить момент. Ты же не хочешь осложнений после обряда? Тогда готовимся сегодня. В магии ничто не бывает просто так. Раз я сказал, сегодня, значит, так надо. Надо подготовить еще травы, эта вся промокла и не высохнет до ночи. Соберите поленьев и ложитесь спать. Всем надо отдохнуть.

С этими словами он поднялся с каменного ложа и направился в шатер.

Последующие две ночи маги провели в работе. Аол охотно помогал Уне с дровами для костра, пока Волх сосредоточенно отпускал долги Бадб в связке с невидимым учителем. Уна согласилась быть последней, и прошла процедуру так же удачно, как и все остальные. Долги были выплачены, и маги чувствовали себя легче, свободнее и сильнее. Их звери танцевали от восторга скинутых оков и были готовы ринуться в бой с самыми страшными бесами. Как и обещал Бэл, все прошло идеально.

***

Урса твердо стояла на ногах, всматриваясь в ограду учебного корпуса ГБР взглядом хищной птицы. Заглушив головную боль добрым литром отвара из липы, который сварил ей королевский верховный лекарь, королева твердо решила размозжить голову ректора. Один лишь ее взгляд ядовито шипел на каждого, кто осмеливался отговорить ее от этой затеи. Многие сомневались в том, что ректор так самонадеянно решил пойти против короны. Раз не раскололся Варрак, значит надо бить по звену более слабому, а кто может быть слабее этого высокомерного истукана?

– Королева, – с воинской выправкой обратился командир псовой стражи, ждущей наготове за ее спиной – мы полностью готовы к штурму. Фениксы в воздухе готовы полить ограду огнем.

– Не стоит выжигать то, что может сослужить нам добрую службу, мой драгоценный военачальник – ответила она, не отрывая взгляда от ворот. – Я договариваюсь с вьюном, он слишком ценен, чтобы терять с ним добрые отношения. Ждите.

С этими словами она будто провалилась в транс, глаза ее побелели, кожа стала подобна холодному мрамору, дыхание прервалось. Командир послушно отступил на два шага назад и замер в ожидании. Еще некоторое время они стояли в полной тишине, и только ветер шевелил живые листья ограды, играя осенний ноктюрн. Внезапно гибкие лианы вьюна подернулись и, осторожно обласкав лицо Урсы нежными поглаживаниями, будто ласковая кошка, расступились в стороны, отворяя двустворчатые кованые ворота. Пустыня дохнула на гостей привычным сухим воздухом, заставляя прикрыть глаза от песчаной пыли.

Черная королева уверенно шагнула за ограду, уже заручившись поддержкой главного сторожа. Стража двинулась следом. Псы старательно втягивали каждый новый аромат, не теряя сосредоточенности ни на секунду. Они чувствовали настроение вожака, и готовились ринуться в атаку. Двигаясь крадучись, они отдали все напряжение лапам и хвостам. Урса шла уверенно и быстро, делая широкие шаги и быстро сокращая расстояние между ней и корпусом, одиноко взгомозившимся на ровной длани песчаного иссохшего озера. Приблизившись достаточно, чтобы разглядеть стражу, запаниковавшую на донжоне, Урса выбросила из правой ладони веер черных острых игл, пригвоздивших к стенам метнувшихся, было в ее сторону суккубов. Остальные мудро отступили и рванули в разные стороны, не желая связываться с сильным соперником. Она остановилась у барбакана и громко провозгласила:

– Все, желающие дожить до старости, открывайте ворота. У меня нет ни малейшего желания разрушать стены корпуса, которые служили мне верой и правдой много веков. Даю две минуты. В противном случае, вас ждет сюрприз с неба.

– Моя госпожа, – осторожно обратился командир – может, проще договориться с корпусом? Пусть так же впустит нас, как и вьюн?

– У корпуса маловато мозгов. Это все равно что разговаривать с недоразвитым полугодовалым ребенком. Он рассчитан только на то, чтобы самостоятельно расти, дышать и иногда открывать рот. К тому же, заодно узнаем, остались ли у нас внутри сторонники.

***

Рё без стука ввалился в кабинет, тяжело дыша и оглядываясь, будто за спиной его поджидала неминуемая угроза. Ректор привычно сидел за своим столом, что-то методично изучая и составляя списки, погружая белое гусиное перо в чернильницу из синего стекла. Он неторопливо поднял глаза на запыхавшегося подчиненного и, аккуратно отложив перо на каменную подложку, сложил руки в замок, ожидая пояснений. Рё тяжелыми шагами прошелся по деревянному паркету и обрушил дрожащие руки на письменный стол.

– Черная у барбакана – выдохнул он.

Глаза ректора медленно округлились, в груди отбойным молотком забилось сердце. Он сорвался с места и выглянул в окно, высматривая с самой высокой точки корпуса свою неминуемую погибель. Применив простенькое заклятие, он усилил зрение, обнаружив у стен ухмыляющуюся хищную улыбку Урсы, встретившейся с ним взглядом. Как только пришло осознание, что его поймали, ректор отпрыгнул от окна, вжавшись в стену.

– Что будем делать? – Рё смотрел на него с надеждой. – Она требует отворить ворота, иначе нас атакуют фениксы с воздуха.

– Какого черта она еще жива? – прошипел ректор сквозь зубы, снуя глазами по круглой комнате.

– Думаю, нам нет смысла ждать чуда. На нашей стороне большинство магов, но остальные будут сопротивляться, когда узнают, что Черная у ворот. Юла не справится со всеми, а она – самый сильный зверь среди наших. Паук еще не восстановился после побега этих крыс.

– Паук то, может, и не восстановился, но ты забыл про нашего главного союзника – ректор уставился на своего протеже совершенно безумным взглядом.

– Хотите просить помощи у червоточины? – Рё явно был не в восторге от этой идеи.

– А почему нет? Мы много лет кормили ее не просто так. Пускай поработает теперь на нас.

– При всем уважении, ректор, я против. Она годами жрала силу из сердца корпуса, но мозгов у нее столько же, сколько у этой тупой коробки, в которой мы живем. Она пожрет королевскую стражу и тут же переметнется на нас. И это если нам повезет, и Урса не разбудит Викара…

– Этого тупого змея не видели сотни лет – отмахнулся ректор. – Скорее всего, она рассчиталась им за свои необъятные долги, и он давно издох!

– А если нет? – Рё был почти в панике.

– Если нет – мерзко передразнил его ректор. – Что ты предлагаешь? Варрак свою миссию провалил, как оказалось, тщеславный ублюдок! В тюремных колониях мы его так и не нашли, так что он точно в темницах Черного замка, туда нам не пробиться. Белый столп еще на горизонте не показался, мы одни! Церковь Ламии засела где-то в заднице у древнего Бога и не кажет носу! Разгребать все придется нам! В любом случае, Урса сильно ослаблена, черви в ее башке точно не дадут питаться от Бога, так что все, что нам надо сделать – это вымотать ее, и она высохнет, как спелая слива на солнце. Она привела с собой только псов и фениксов, решила, что мы так легко сдадимся, тварь!

– Но я уверен, что к ней подоспеют все советники, стоит ей только об этом подумать, и фениксы несут страшное…

– Не бзди, Рё! – раздраженно перебил его ректор, собираясь с духом. – Знаю, мы в полной заднице, но мы протиснемся в это узкое очко, как змея! Собери самых крепких летунов и займитесь атакой с воздуха. Нападем первыми. Я пока отвлеку ее на себя, а ты займись делом. Всех наездников, хищников и так далее собери для атаки снизу. По моему сигналу атакуйте одновременно, пусть Черная просрется по полной!

– Есть! – Рё метнулся исполнять приказ.

Ректор, уняв дрожь в руках и встряхнувшись, будто пес, вылезший из ледяной реки, широким шагом направился через галерею горгулий вниз, повелевая каждой проснуться и ждать его команды. Каменные веки отворили красные глаза, и статуи вдохнули полной грудью, вцепившись в пьедесталы кинжалами острых когтей.

***

Урса терпеливо ждала, скрестив руки на груди. Она была готова ждать своих врагов достаточно долго, ведь за стенами корпуса находились драгоценные новые поколения боевых магов, и вряд ли многие из них догадывались о том, что происходит. Надежда обойтись малой кровью не покидала ее, и, кроме всего прочего, положение ее самой было сейчас незавидное, учитывая, что каждое заклятие отбирало много сил, и восполнить их через Бога было уже невозможно. Сейчас она не молилась ему, а проклинала. Услышав знакомый гудящий рев открывающейся глотки корпуса, она отбросила лишние мысли и приготовилась ко встрече.

Ректор шел уверенными широкими шагами, будто не совершал все эти годы зверств и злодеяний против короны. Его довольная рожа здорово злила Урсу, но она не подавала вида, сохраняя самообладание. Каждый страж и пес за ее спиной был похож на натянутую пружину. Остановившись у самого входа в корпус, ректор отвесил низкий поклон. Между ними оставалось около десяти метров.

– Чем обязан такой великой честью, моя королева? – громогласно спросил ректор, заводя руки за спину и смыкая пальцы в замок.

– Ну давай поразмыслим – потянула Урса, театрально задумчиво устремив взор в небо. – Например, тем, что ты продался со всеми потрохами белой твари, в сторону которой сейчас плывет наш Черный Бог. Или тем, что подговорил большинство преподавателей перейти на твою сторону. Или тем, что вознамерился свергнуть свою королеву с трона. Могу набросить еще с десяток причин, многоуважаемый глава корпуса ГБР. Выбирай любую, итог от этого не поменяется.

– Что вы, моя госпожа! – ректор драматично заиграл бровями, будто на сцене дешевого театра. – Я не виновен ни в одном таком злодеянии! Если бы вы…

– Хватит! – голос Урсы заставил вековые стены стряхнуть песочную пыль, осыпавшуюся прозрачным водопадом на голову неудавшегося лицедея. – Я знаю, что ты собираешь ополчение, и сейчас твой верный прихвостень изо всех сил пытается организовать атаку. Не выйдет. Не заставляй меня будить Викара! Сам знаешь, для вас это ничем хорошим не кончится. Мне не нужны жертвы, слишком ценные кадры здесь живут, чтобы сметать их вместе с такой швалью, как ты. Даю минуту. Идешь и отменяешь приказ, затем выстраиваетесь у ворот и сдаетесь страже. Сегодня я проявляю небывалую щедрость, и оставлю вас в живых. Жизни свои вы окончите вдалеке от столицы, но будете жить.

– Королева, я выполню любой приказ! – ректор вычурно склонился в низком поклоне и, бросив беглый взгляд на гладкие стены внешних стен донжона, прошипел – Но только не твой, прогнившая черная гадина!

Он отпрыгнул назад, скрывшись безликой тенью в черной глотке барбакана. Урса, не поддавшись неумелой манипуляции, окинула взором высокую стену, где явно определялось чье-то суетливое движение. Молча указав страже рукой на зубья стены, она стала ждать. Командующий псовой стражей едва заметно вытянул за серебряную цепь из набедренного кармана круглое маленькое зеркальце и пустил солнечный зайчик к облакам, давая сигнал парящим далеко в небе фениксам приготовиться пикировать вниз. Еще мгновение, и из-за толстой живой стены барбакана, будто спина огненного плоского ската, на них обрушился бурлящий лавовый поток, безжалостно растопивший живой камень, будто сливочное масло. Корпус задрожал и загудел, оплакивая опаленные нервы каменной кожи. Несколько боевых магов, встав кольцом вокруг стражи и королевы, тут же сотворили отводящий купол, зашипевший под плотным телом магмы. Разбив затвердевшую породу несколькими кнутами, искрящими будто молнии, маги неторопливо подвели своих животных вплотную к стене корпуса. Громадный черный бык, отливающий багровым в свете солнца, уперся широким лбом в искорёженную твердь стены, вминаясь глубже, будто в сухое печенье, крошками опадающее под его могучие копыта. Корпус взвыл, как от зубной боли, стены его задрожали, из нескольких окошек выбило окна. Урса услышала краем уха испуганные вскрики детей.

– Дави до упора! – рявкнула она.

Бык забил копытами, из ноздрей его вихрями загудело тяжелое жаркое дыхание, задние ноги врезались в сухую затвердевшую землю, вдавливая мощными набухшими мышцами черные острые копыта. Бык рванулся всем телом еще раз, и стена, не выдержав напора, обрушилась вниз вместе с окаменевшими от страха старшекурсниками наверху.

В то же мгновение на них рванули отщепенцы вместе со своими зверьми. Среди них были как преподаватели, так и студенты старших и средних курсов. Командир псовой стражи метнулся к королеве, сомневаясь в следующих действиях.

– Королева, детей не трогать? – только и выдохнул он.

– Убить всех – холодно ответила Урса, не встречаясь с ним взглядом. Командир еще секунду замешкался. – Ты не расслышал? Я сказала убить каждого, кто против нас.

Голос ее звучал настолько безжалостно, что страж побоялся взглянуть на нее еще раз. Приказ истреблять каждого, кто идет против, был отдан. Псы, вспомнив своих далеких предков, встретили недругов волчьим оскалом. Шерсть на их загривках вздыбилась, лапы взрыли песок. Они организованной стаей ворвались в эту реку, смыкая пасти на глотках тех, кому повезло меньше остальных. Стражи, орудуя секирами и фламбергами, ловко отбивали каждое новое заклятие, перенаправляя их щитами обратно, тем самым сильно экономя свои силы. Приказ, отданный королевой, сотворил из них машины, знающие лишь одну цель – истребление.

Урса терпеливо наблюдала за бойней, нисколько не сомневаясь, что ее соратники добьются успеха. И пусть их сила не в количестве, но опыт и знания сослужат им верную службу. Она отстраненно наблюдала, как фламберги наносят страшные раны, как секиры сносят головы детям, не достигшим еще и шестнадцатилетнего возраста, как кровь окрашивает серый песок в багрово-красный цвет, как фениксы, спикировавшие вниз, будто огненные стрелы, обращают живое в мертвое за доли секунды, как дрожащая и корчащаяся плоть обращается в черную горящую головешку. Она много раз за свою многовековую жизнь подавляла восстания, и каждый раз приходилось жертвовать многим. Но цена эта была неизбежна, поэтому сердце ее само покрылось обугленной коркой и билось где-то глубоко внутри тихо и размеренно.

Успевшие подняться на крыло звери, забрасывая на свои спины спасающихся хозяев, тщетно пытались набрать высоту, попадая под огненный шквал фениксов, опаляющих собой само небо, будто красные спички. Огонь накрыл не только землю, он куполом сковал небосвод вокруг корпуса и с треском набирая силу в самой высокой точке, поддаваясь кружащим там огненным птицам, обрушивался вниз гудящим и ревущим каскадом. Здание ревело, будто медведь, загнанный в огненную ловушку, чувствуя, как опаляется его шерсть и кожа на лапах. Студенты внутри в страхе метались из угла в угол, не в состоянии найти безопасное укрытие. Детский плач заполонил уши магов и зверей внизу.

– Моя королева! – в отчаянии бросился к ней командир. С доспехов и лица его густыми каплями стекала чужая кровь. – Остановите огонь с воздуха! Они спалят весь корпус! Там же дети! Мой сын там!

Урсу обдало холодом, она взглянула на стража, будто очнувшись от кошмара. Действительно, паразиты хорошо делали свое дело, стоило на мгновение отпустить себя, как тут же забывалась истинная цель. Глаза ее округлились, легкие глубоко вдохнули пропитанный гарью воздух, и правая рука сама метнулась вверх, выпустив сноп искр, метнувшихся наверх к центру огненного шара. Фениксы, тут же повиновавшись, сбавили скорость и зависли в воздухе огненной каруселью. Огонь успокоился, оставив лишь выжженное поле вместо некогда зеленой травы в главном внутреннем дворе корпуса.

– Фениксы будут следить, чтобы никто не покинул корпус с воздуха, а вы убедитесь, что никто не пройдет через стены – отдала приказ Урса.

Она решительным широким шагом направилась сквозь разрушенную стену к главному входу в здание. Стража, бросив недобитых отступников лежать в кровавой земле, через минуту взяла в кольцо всю территорию здания, стонущего, будто новорожденный ребенок, которого бросила родная мать. Обувь Урсы входила в когда-то твердую сухую землю, будто в податливую красную глину, впитавшую в себя кровь из сотен тел, разбросанных, будто зерна черного риса. Большинство из них были мертвы, некоторые еще дышали, мечтая о смерти. Запах опаленной кожи и волос въедался в нос, будто злая шипящая кошка, навсегда укореняясь в мозгу ядовитым воспоминанием. Этот бой был коротким, и едва ли длился больше десяти минут, но крови забрал слишком много. Урса бросила беглый взгляд на стены корпуса, который взращивала много веков. Зрелище было плачевное, внешняя оболочка сползала с него черным чулком, обнажая кровоточащие раны, его стоны и плач она слышала так же четко, как поступь своих ног, месивших кровавые ошметки. Это было необходимо – твердила она про себя, пытаясь сосредоточиться. Теперь сделать это было сложнее, чем прежде. Она чувствовала, как разум быстро ускользает от нее, будто водяной змей, и сколько бы она ни хватала его за скользкий хвост, он всякий раз оставлял ее с гудящей пустотой и такой же пустой памятью. Сколько еще она сможет продержаться? Ответ на этот вопрос не могла дать даже она, Владыка, держащая в стальных перчатках самый большой из пяти столпов этого мира.

Урса вошла в широкие двери корпуса, отворив их без сопротивления. Корпус был обессилен, и не мог, изнывая от боли, слышать чьи-либо приказы. В парадном зале никого не было, все студенты сбились в кучки где-то в самых отдаленных уголках и боялись показываться. Она быстро направилась вверх по лестнице к давно знакомой галерее. Горгульи уже ждали ее, готовые действовать как сообща, так и по одиночке. Но, едва первая из них метнулась в сторону Черной королевы, Урса сцепила их одну за другой единой связкой и, крутанув, одним рывком выбросила через открытый атриум наверх, где, подхвативший их феникс, уволок куда-то в сторону. Дальнейшая их судьба была для Урсы очевидна. Пока что сил на простейшие трюки хватало. Ах, если бы можно было подпитаться от божьей крови! Она смогла бы закончить все одним щелчком! Что ж, придется привыкать обходиться без него. Заслышав краем уха движение в стенах корпуса, она пришла к выводу, что пострадала лишь оболочка, а значит, все не так страшно. Корпус все еще живет и двигается, дышит. Эта мысль заставила ее едва заметно улыбнуться.

Распахнув дверь в роскошный кабинет ректора, она не обнаружила там ничего, кроме книг. Значит, этот лживый ублюдок спрятался где-то внизу. На крышу он подняться бы не посмел. Там правят балом фениксы, готовые поджечь его, как фитиль. Осклабившись от злости, Урса рванула вниз, в подземелья.

***

Рё, забросив Юлу к себе на плечо, пытался не потерять из виду ректора, несущегося вперед сквозь мрак квадратного в сечении прохода, будто обезумевший старый пес, не видящий дороги. Свет огненного шара перед ним не успевал освещать путь, подавляемый встречным потоком воздуха, и взгляд ректора время от времени проваливался в непроглядную тьму. Рё чуть не врезался ему в спину, когда тот резко остановился, жадно втягивая воздух ноздрями. Он вцепился в вертикальную плоскость прохода, ощупывая ее сверху донизу и в разные стороны. Наконец, он остановился и, закрыв глаза, нырнул в ее лоно, будто в воду. Рё, почти цепляясь за его подол, шагнул следом, распластавшись на полу темницы, в которой содержались десятки заключенных, парящих в воздухе, как призраки.

– Насу! – позвал паука ректор, простирая руки вверх, к куполу темницы. – Насу, малыш, иди к папе! Как твои ножки?

Рё не очень любил пауков, и он до конца надеялся, что ему не придется столкнуться со взглядом восьми черных глаз. Его надежда рухнула окончательно, когда с потолка послышалось потрескивание и едва слышное шипение. Совсем недавно почти раздавленный стенами своей же норы паук, осторожно ощупывая когтями зацепы на куполе, медленно спустился вниз, любовно уткнувшись ворсистой головой в макушку своего хозяина. Попискивание и шорох, издаваемый пауком, можно было спутать с мяуканьем котенка. Ректор со всей любовью и нежностью обнял громадную паучью голову, оглаживая руками морду вокруг щелкающих хелицер. Стараясь не паниковать, Рё напомнил:

– Ректор, за нами точно уже идет Черная! Нам нужно бежать отсюда. Забираем животных и уносим ноги к утесу Серого кита…

– Да, да – не отрываясь от своего питомца, затараторил ректор. – Уже идем…

И с этими словами он развернулся к Рё, улавливая какой-то шум за входом в темницу. Грохот и треск становился все громче, когда стена у входа набухла, будто от разъедающей ее инфекции, и лопнула, снося за собой добрых двадцать метров тюремной камеры, обрушиваясь каменными осколками на пленников и магов позади них. Задыхаясь от каменной пыли и пытаясь отойти от легкой контузии, звенящей в ушах, двое подняли глаза на черную высокую женскую фигуру, стоящую в центре разрушенной стены. Из тьмы и пыли четко можно было различить лишь два светящихся глаза, горящих в ярости, как красные угли. Урса застыла, как статуя, ожидая от противников необдуманных действий, но они не рвались в бой. Несмотря на их численное преимущество и болезнь Урсы, они знали, что раненый зверь опаснее, ведь он ярче чувствует приближение смерти, и атакует, не цепляясь за жизнь. Насу и Юла были солидарны с хозяевами, они точно знали, кто перед ними стоит.

– И что ты хочешь сделать? – осмелел ректор. – Ну, убьешь ты нас, и что дальше? Думаешь выбить признание из Варрака? Так он же псих, каких поискать! Он никогда тебе ничего не скажет, даже если будешь с него живьем кожу сдирать! Что молчишь? Сказать нечего?

Урса и не собиралась вести беседы. Но убивать их она действительно не собиралась, впрочем, паразиты в ее мозгу в одно мгновение могли поменять ее планы. Она уже двинулась вперед, собираясь обездвижить своих жертв, когда ее уши уловили опасный грохот сверху. Подняв голову к потолку, она обнаружила, что тот готов обвалиться, теряя один кусок за другим, обрушиваясь вниз под ноги и на головы стоящих внизу. Камень крошкой осыпал пол, нарастив небольшие серо-желтые барханы, скрывая печати под каждым пленным. Каждая сокрытая печать закрывалась самостоятельно, теряя левитацию и пленника. Десятки тел упали навзничь, не двигаясь и не подавая признаков жизни.

Наконец, в каменном своде, будто кувалдой, выбило самый большой кусок, раздавивший собой большинство живых трупов на полу. Урса прищурилась, всматриваясь сквозь тьму и пылевой занавес, в образовавшийся портал. То, что пролезло сквозь него, не оставило ее равнодушной, по спине от отвращения пробежали крупные мурашки. Громадное глазное яблоко, величиной с королевский экипаж, обдавая слизью и кровавыми сгустками открывшуюся язву потолка, сползло ниже, повиснув на полупрозрачных белых связках и кровяных сосудах, будто на рыболовной сетке. Яблоко поворачивалось в отсутствующей глазнице, высматривая кого-то внизу. Когда оно обнаружило ректора и Рё, ликовавшего у дальней стены, зрачок его расширился, и глаз начал медленно сползать ниже. И вот он свесился по центру залы, цепляясь за потолок сеткой кровяных сосудов и нервов, с хлюпаньем и шлепаньем передвигаясь на своеобразных конечностях, как живой гриб. Паук Насу при приближении глаза, съежился, готовясь рвануть вверх, спасая свою толстую шкуру. Юла на плече у Рё спряталась в воротник и не собиралась вылезать оттуда до тех пор, пока эта тварь не уберется. Каждое новое движение и касание мерзкого существа оставляло живую червоточину на теле комнаты, тут же покрывающуюся многочисленными язвами. Когда тварь доползла до пола, она нагло уставилась на Урсу.

– Сожри ее! – прошипел ректор позади, уже празднуя победу.

Урса не без любопытства рассматривала ходячий глаз, пытаясь распознать магию, сотворившую его. Прежде она не наблюдала подобной находчивости и извращенности в волшебстве. Но, судя по язвам на теле здания, сущность имела вампирические корни, а это несколько осложняло дело, ведь и самой Урсе были не чужды эти свойства. Это означало, что, нанося урон существу, она сама рисковала попасть под свой же молот. Дело приняло неприятный оборот.

***

Волх застегивал кожаные ремни на рукавах своей куртки, привычным движением вдевая наконечник в пряжку и краем глаза наблюдая за сборами своих новых приятелей. Аол, как всегда, был самым расторопным и создавал ненужную суету там, где она особенно сильно раздражала Волха. Тем не менее, тот считал ниже своего достоинства опускаться до выяснения отношений с магом, стоящим ниже него. Морока же забавляло это неугомонное веселье и энтузиазм Инпу, по своей собачьей наивности и юности носящегося взад-вперед, вываливая наружу длинный розовый язык. И все же, большой кот предпочитал наблюдать со стороны, не вмешиваясь в процесс.

Ен с трудом передвигал ноги, снятие печати стоило Волху немалых усилий, тем не менее, он был доволен результатом. Из безжизненного мешка с потрохами тот превратился в еще слабого, но не утратившего силу духа человека. Теперь требовалось время на восстановление, и Ен, кряхтя будто старик сотни лет от роду, медленно усаживался на низкий булыжник, чтобы завязать шнуровку на ботинках.

Бадб подошла к Волху первая, провожая взглядом набирающую высоту большую тень Гамаюн. Новые сотворенные наипростейшей магией одежды верховных магов сели на всех, как влитые.

– Нас накажут, если поймают – вздохнула она обреченно, неуклюже пытаясь вставить язычок пряжки в отверстие ремешка. – Ты сотворил прекрасную одежду, но, если королевская стража…

– Глупо беспокоиться о том, чего может и не случится – прервал ее Волх, перехватив застежку в свои руки. – Вам всем лучше бы привыкнуть к этому одеянию и вести себя ему подстать, иначе ваша неуклюжесть и неуверенность действительно привлечет ненужные взгляды. Нам пора!

Он слегка подтолкнул Бадб вперед, задавая направление. Как только Уна и Аол догнали их, Волх лишь бросил беглый взгляд на свой прежний дом, и тот растворился в песке так, будто его никогда и не существовало.

– Не жалко рушить свое пристанище? Ты много лет здесь жил – спросила Бадб, наблюдая, как исчезает их ночлег.

– Это только место – пожал плечами Волх. – Я всегда создам новое там, где только захочу.

Бадб улыбнулась молодому высокомерному магу, но тот сделал вид, что не заметил.

– Ен выдержит прыжок? – Бадб беспокоилась об их новом соратнике. – Это потребует усилий.

– Я возьму это на себя. Уж как-нибудь справлюсь.

Они взяли курс на ближайшую ограду, чтобы перемахнуть через нее одним легким прыжком, когда Волх замер на полпути. Морок поднял голову ввысь, откуда спикировала Гамаюн, чертя короткие круги над группой магов и зверей.

– Она говорит, что на западе сильное пламя – сказала Бадб. – Там корпус, что-то случилось.

– Видимо, королева все-таки добралась до них – прохрипел Ен, опираясь на тростниковую палку, как на импровизированный костыль.

– Хочешь помочь детишкам? – прищурился Волх, обращаясь к Бадб.

– С твоей поддержкой мы могли бы им помочь – она с искренней надеждой смотрела на хмурого молодого человека, которому явно не нравилось менять свои планы. – Там остались и верные, преданные короне учителя и студенты. Мы можем им помочь!

– У меня от твоей добродетели мутит живот – скривился Волх еще больше. – Я обещал снять с вас долги и перейти через ограду, я это обещание держу. Я ничего не обещал тем, кто остался ТАМ. Мне глубоко безразлична жизнь каждого из них. К тому же, раз там королева, вам там делать нечего.

– Вообще-то, он прав – к удивлению для остальных, пожал плечами Ен. – Уж сильнее Урсы никого не сыщешь! Что ты хочешь сделать, малышка? Мешаться у нее под ногами?

– Во-во! – одобрительно кивнул Волх. – Дело говоришь!

– Да чтоб тебя, Волх! – яростно бросила Бадб. – Все время забываю, что тебе всегда на всех плевать, кроме тебя самого. Ты ж себя так любишь! Впрочем, чего еще ждать от вампира?

Девушка махнула рукой Гамаюн, давая сигнал держать курс на запад. Уна и Аол лишь пожали плечами, но подругу не бросили, устремившись следом. Ен уселся на пятую точку, экономя силы. Морок плюхнулся на задние лапы рядом с хозяином и вопросительно стал ждать.

– Что? – бросил через плечо Волх. – Тоже хочешь с ними?

– Не особо – равнодушно ответил кот. – Я думаю, что ты хочешь. Как ни убеждай меня в том, что тебе никто не нужен, а я вижу, как тебе нравится их компания. Знаю, меня ты на них не променяешь, но я всегда рядом. И тебе нужно общение с себе подобными.

– Себе подобными!? – съязвил Волх – Да им до меня, как до ночного светила на небе!

– Не возвращайся в детские капризы, Волх – все так же спокойно сказал Морок. – Перестань отрицать то, что уже слишком явно. Тебе нравится быть с ними, и суккубы их заменить не смогут, хотя их можно жрать…

– Да уж, – выдохнул молодой маг, снизу вверх взглянув на довольную черную морду – тебе бы советником королевским заделаться. Такую карьеру бы сделал! Что ж, ладно. Давай для начала проследим за нашей смелой воительницей и посмотрим, что она собирается делать. А потом, если будет нужно, вмешаемся.

– Ладно – бросил Волх Ену, одним глазом смотрящим на него снизу вверх. – Придется нам с Мороком проследить, чтобы их там заживо не спалили. Подождешь нас здесь или сам двинешь к ограде?

– Дак чего вас ждать? – прокряхтел Ен, лениво уперевшись в костыль бородатой щекой. – Сейчас отдохну и двину дальше. Суккубы сейчас не активны, до темна доберусь до ограды. Вообще, плющ меня помнит, вроде как, так что пропустит, и прыгать не надо.