Деревня

Глава IX

На станции их встретил крепкий мускулистый мужчина, которому мог позавидовать мультяшный моряк Попай. Все настороженно смотрели на бородатого незнакомца, который представился Яковом. Его ручища была грубовато-мозолистой, а хватка чересчур мощной, одет он был просто − в защитного цвета охотничий костюм и обычные резиновые сапоги.

Яков, спокойно посмотрев всем в глаза, погладил темную бороду и тихо заговорил:

– Силой в поселке вас никто держать не будет. Попасть к нам на поселение трудно – мы никого не ищем, люди сами находят нас. Сейчас это вроде бы модно. Моя деревня живет просто – все выращиваем сами, почти ничего не покупаем, в Битучарах бываем редко. И помогаем. Таким, как вы… Сейчас у нас двое живут из города, − из какого города, Яков не сказал.

– Мы в курсе, сами приехали, − ответил за всех Сергей, глядя себе под ноги. Его начинал колотить озноб, подходило время колоться. Артем поймал себя на мысли, что он инстинктивно прячется за спину Краева и выступил чуть вперед.

– Дорога дальняя, тяжелая, не асфальт московский, так что извиняйте, часа четыре будем ехать. Это если повезет, − сказал Яков и повел всех на стоянку, где их ждал старенький УАЗ-452. Машина была зеленого цвета, изрядно потрепанная, местами покрытая ржавчиной. Кое-как разместившись, все приготовились к тяжелой дороге.

Все расселись парами. Матвей и Игорь сели рядом, что-то весело обсуждая. Вмазались, наверное, перед вылетом, − подумал Краев, усаживаясь возле запотевшего окна.

Дорога была только в Битучарах, дальше шла колея, разбитая лесовозами. УАЗ прыгал, как козлик, на выбоинах и ревел в лужах. Приехавших трясло и бросало из стороны в сторону, все держались, за что могли, и упирались руками, кто в крышу, кто впереди стоящие сидения. Через час Вике стало плохо, и она попросила остановиться, на что Яков ответил:

– Потерпите до первой стоянки! Если сильно приспичит − стану, но сейчас нельзя, застрять можем. Кого тошнит, нате пакет, − и он протянул целлофановый мешок с выцветшим рисунком. Вика схватила пакет, и ее тут же в него вырвало. Запахло кислятиной. Вика негромко сказала:

– Извините, пожалуйста.

Все молчали, глядя на однообразный пейзаж за окном в виде глухой стены леса. У всех было одно желание: поскорее добраться до места.

Через четыре часа, как и обещал Яков, УАЗ прибыл в поселение. Забор высокий, а за ним – небольшая деревня из добротных домов. К группе прибывших, улыбаясь, шел мужик со светлой бородой. На улице осень, земля остыла, с неба моросит дождь, а он босиком чешет, и будто бы все равно ему. «Блаженный», − подумал Артем, стоя в грязи. Никакой плитки, асфальта и гравия в поселке предусмотрено не было.

– Мужики, айда за мной! − сказал босой и представился, − меня Руслан кличут. Сергей Краев и Артем Смирнов, неловко попрощавшись с девушками, засеменили за новым знакомым. Следом шли новые знакомые − Матвей и Игорь, неся на плечах рюкзаки.

В деревне была одна улица, присыпанная опилками и песком, вокруг нее стояли однообразные дома, из окон которых за ними наблюдали люди. Вдоль дороги гуляли беспечные куры и важные гуси, где-то в хлеву замычала корова. Мужчины были все бородатые, а женщины покрывали голову платками и носили длинные платья.

Почти у всех домов топились печи, пуская в небо ровные струи серого дыма. К крыльцу каждого дома от дороги лежали ровные доски, заменяя асфальтированные дорожки. На улице было безветренно и тихо. Казалось, что поселок живет в каком-то своем измерении, где нет спешки и суеты. Две женщины поднимали из колодца-журавля ведро с водой, используя противовес. Как в старинной сказке, стояли покрытые мхом заборы, резные ставни и крыши, украшенные коньками и петухами.

Через несколько минут подошли к избе, где стоял другой босой, внимательно рассматривая гостей. Один глаз у него был полуприкрыт из-за большого шрама, а нос свернут в сторону. Мелкий дождик собирался каплями-стекляшками в его черной бороде. «Прямо-таки босоногое село», − подумал Краев, шлепая дорогими ботинками по лужам и опасливо поглядывая на «одноглазого», как он назвал его про себя. Одноглазый, тем не менее, добродушно улыбнулся и пригласил всех в дом.

Прихожую избы украшала затертая ковровая дорожка неопределенного цвета с потрепанной бахромой по концам. В большой просторной комнате стояла старая венгерская мебель, большой квадратный телевизор, накрытый накрахмаленной скатертью, искусственные цветы в вазах. «Смешно!» − подумал Сергей, разглядывая на стене чёрно-белые фотографии и старые иконы по углам.

– А где душ, удобства? − спросил Краев, обращаясь к двум, будто блаженным мужикам, которые окунули грязные ноги в тазик и прошли в дом.

– Баня сейчас будет, а удобства у нас на улице. Вот ведро, если ночью приспичит, − ответил один одноглазый.

– А вай-фай у вас есть? – спросил Игорь, рассматривая свой телефон, где не было ни одной антенки. Мужики молча переглянулись, как будто тот заговорил на финском языке.

– У них розетка одна на весь дом, возле телевизора, и электричество от генератора, которое дают по большим праздникам, − ответил за бородачей Краев, − какой вай-фай, о чем ты говоришь!

Игорь и Матвей стояли возле серванта, где красовались фарфоровые зверюшки и три стакана из хрусталя. Глухая деревня как будто отбросила компанию на век назад…

Глава X

Ольгу и Вику повели к избе две женщины, неприметного вида, со сложно определяемым возрастом. От них пахло смесью навоза, травы, дыма, молока и пота.

Вика шла и ловила себя на мысли, что она первый раз в жизни видела настоящие галоши, надетые на встречающих женщинах. «Я даже не знала, что они еще существуют», − думала она.

Изба была из нетесаных бревен, которые за годы поблекли и местами покрылись мхом. Весь дом казался Вике, скорее, порождением живой природы, нежели рукотворной постройкой. Крышу украшал конек, который хранил домочадцев от бед и тревог. Скрипнув досками крыльца, вошли в дом.

В углу стоял огромный старый, как динозавр, телевизор, покрытый светлой салфеткой. Девушки рассматривали его как музейный экспонат, осторожно дотрагиваясь до ручек переключения каналов и выпирающие, как пипетки, устройства для увеличения звука и яркости. Одна из женщин, с глазами будто покрытыми коркой льда, увидев, что Вика приподняла салфетку телевизора, сказала:

– Яков иногда включает генератор, но телевизор ловит плохо, одна белая рябь. Крути, не крути антенну – все одно.

В доме пахло блинами, хризантемами и свечным воском. Москвички рассматривали кастрюльки с крышечками с винными пробками, чтобы пальцы не обжигать, лук в чулках, пивные банки на шкафах. Все было вперемешку, выглядело все нелепо, как будто тут жили бомжи, хотя в хате был идеальный порядок и чистота. Панцирные кровати были заправлены белым бельем, на них горочкой стояли подушки, соблюдая пропорции по размеру.

– У нас никто не пьет, − увидев взгляд Вики, остановленный на пивных банках, сказала вторая женщина с азиатским приплюснутым носом − это от туристов осталось. Вот мы и украшаем, чем можем, дома. Яков денег на безделушки не дает. Девушки поняли, что в селе управляет Яков.

Громко хлопнула дверь, и минутой позже в комнату вошла третья женщина, с виду сильная, как ломовая лошадь, с большим открытым лицом. «Такая, наверное, умеет все на свете – дров наколоть, утку подстрелить, жаркое приготовить и суп из лебеды сварить», − подумала Ольга.

– Меня зовут Нина, − представилась крупная женщина, − пойдемте в баню, помоемся, и я вашу одежду погляжу, чтобы вы дряни нигде не попрятали.

– У нас ничего нет, − обиженно сказала Вика, − сами же приехали, − и села на деревянную табуретку.

– Да видали мы всяких, и мы «больше не колемся и не курим». Глядишь позже, а они, как сопли, по деревне ходят, за заборы цепляются. Выгребаешь потом из комнат всякую пакость. И запрячут по углам, словно мыши. «Так что извиняйте», – сказала Нина.

Баня высокая, просторная, липовые полки, лавки и самый пол зачищены скобелем. В предбаннике на лавках положены матрасы с душистой травой, покрытые белыми простынями. На полу раскидано пахучее сено, тоже покрытое простынями. На лавках лежали веники, стояли медные тазы с взбитым мылом, а рядом большие кувшины с квасом.

Пропуская вперед девчонок в баню, зашла Нина, обернутая в простыню размером с парус. Москвичек стиснуло жаром и обдало приятным запахом.

– Чувствуете? – подняла палец, размером с сосиску, к своему мясистому носу. − Мята, травы лесные, − и, нагнувшись, перевернула уже замоченные в деревянном тазу веники. Непривычные к баням Вика и Оля сидели на полке, прикрывая рот руками.

– Ну разве это пар? – сказала разочарованно Нина. − Сейчас наведем порядок. Пар должен с полки сшибать, настоящий пар можно только на четвереньках одолеть…

Нина отворила парную отдушину и один за другим поддала три ковша. Вода с шипеньем превратилась в белое облако, которое с яростью ударилось в потолок и расползлось по всей бане. Вика с Олей слетели с полки и, приседая, прятали уши от жгучего пара. Нина загнала их на среднюю полку, бормоча что-то насчет слабости духа московских гостей.

Нина парила гостей остервенело, во всех возможных сочетаниях. Казалось, что она хочет вениками выбить всю нечисть, привезенную гостями из большого города. Передышка давалась на обливание из ведра холодной водой и на квас с чаем.

– Отдохнете, одевайтесь и идите в хату. Дальше я вас разведу по домам, где будете жить по отдельности, − уходя, сказала Нина.

После парилки девушки, измотанные, но впервые за долгие месяцы получившие кусочек естественного удовольствия, сидели в блаженном молчании. Захотелось даже перекусить.

– Я бы сейчас горячего поела! − сказала Вика, медленно одевая кроссовки. Они давно нормально не питались и в основном ограничивались жидкими продуктами.

– Пошли, сейчас хозяйка медной горы накормит, − ответила Ольга, открывая дверь на улицу, где уже темнота жалась к верхушкам деревьев, и в окнах соседних домов игрались отблески огня от керосиновых ламп. В лесу резко крикнула птица, Ольгу передернуло, то ли от холода, то ли от предстоящей боли и страданий, которые непременно придут, несмотря на все бани и травки.

Неожиданно из леса раздался монотонный низкий вой, сначала тихий, затем укрепившийся, слабым ветром разносимый над крышами домов. Не то собаки выли, не то волки. Первым подал голос вожак, затем подхватили остальные. И этот уверенный вой, казалось, занял собою всю деревню. Как будто бы посланцы с того света созывали армию на свою грустную песнь. Девушки, не на шутку испугавшись, засеменили к дому.

Придя каждый в свою избу, Вика и Ольга были неприятно удивлены пропажей телефонов, айпадов и буков.

Глава XI

После бани, где все прибывшие мужчины парились под руководством и с участием Якова, Сергей лежал опустошенный на жесткой кровати, сделанной из обычных досок, и смотрел в такой же деревянный потолок. Тонкий матрац и стеганое одеяло поковыряли свежие простыни.

Распаренных и слегка ошалевших москвичей Яков со своими помощниками развел по отдельным небольшим домам. На пожелания Краева жить с Викой Яков категорически ответил

нет

.

− У каждого своя боль будет, − смотря на недовольное лицо Краева, негромко говорил Яков. − Мои люди занимаются только с одним человеком, никаких групповых терапий или бесед. Без всяких обсуждений и жалоб друг другу. Встретитесь через неделю, когда начнете ходить в одну столовую. Пока даже есть будете по домам. Хотя вам сейчас не до еды будет, – сказал могучий бородач и вышел из дома.

Осмотревшись в комнате, Сергей проверил личные вещи. Ему не понравилось, что у него забрали всю электронику, вплоть до игровой консоли, с помощью которой он собирался отвлекаться во время ломки.

На второй день тело Сергея превратилось в одно болезненное месиво.

Часы тянулись как колона трупов. Он лежал в плену погребальных мыслей, ему хотелось просто быстро умереть. Ночью Краев не услышал, как к нему кто-то вошел и зажег свечу, чуть позже по комнате распространился незнакомый запах, и Сергей провалился в сон. Очнувшись, он услышал шепот и увидел силуэт человека, сидящего на скамейке.

– Пить, − хрипло попросил Сергей. Из темноты ему протянули алюминиевую кружку. Сделав глоток, он почувствовал вкус резкой горечи, и его начало рвать. Он попытался отдать кружку, однако из темноты раздался голос:

– Пей! Все пей!

Кто это говорил, мужчина или женщина, Краев понять не мог. Через силу выпив отвратительной жидкости, он посмотрел в сторону говорящего, который привстал, чтобы забрать чашку. Свеча отбрасывала свет на существо с несоразмерно большим животом и длинными вялыми руками. Его длинное неуклюжее туловище поддерживали короткие кривые ноги, а всю фигуру венчала большая голова.

Отвратительное на вкус зелье, которое он постоянно пил, держало Краева в состоянии полусна-полуяви, когда реальность нельзя отличить от видений, когда чередуются грусть и радость, свет и тьма. Чуткие пальцы существа касались его лица, гладили мышцы, разминали суставы. Неизвестный вдохновенно шептал, бормотал, иногда громко выкрикивал непонятные, но грозные заклинания, похожие на военные команды.

Сколько пролежал в отключке, Сергей не знал. В комнате никого не было, тлела печка. Сев на край кровати, он обнаружил, что абсо�