Подсолнечник

Типа «черт, сегодня проколол шину на велике. Уже в какой раз. Из-за того, что в прошлом месяце потратил бабло на телефон, не видать мне нового велика. Задолбался его чинить. Да и стремный он. Буду ходить пешком». Да, подобных записей с жалобами на отсутствие денег там было достаточно, чуть ли не больше чем планы на что потратить те же деньги, что бы на все хватило.

Это было в начале дневника, то есть примерно по времени чуть больше полугода. Он писал совсем не каждый день, поэтому три года уместились чуть больше чем в половину этой тетради. А было в ней где-то 250 страниц… такая толстая записная книга.

Потом там были вполне себе яркие записи о том, что его мать выходит, потом уже о том, что вышла за какого-то нового мужика. Судя по всему, ему было все равно, и может я надумываю, но после этого, не было записей о нехватке средств.

Потом о том, как он поступил в универ. И еще о работе. О том, как бесила эта работа. Потом о другой работе. О том, что его бесило ездить из деревни в город и обратно.

И вообще с самого начала дневника я замечал записи, как ему не нравится жить в этой деревне. Что здесь одни колхозники и делать нечего. Ну, тут я согласен… были записи о нескольких девушках с которыми он встречался, и все они были из города, и это тоже было не здорово.

Прочитал, что на 18 лет отчим подарил ему лодку и о том, как они ходили на охоту пару раз. А потом как он научился стрелять. «Сегодня на озере было не как всегда. Сидел на берегу и курил, рядом лежало ружье. Тут я услышал, как на противоположенном берегу кто-то выстрелил. Я прислушался и ждал следующего выстрела, подумал, что кто-то стреляет в птиц. Но в небе я ни утки не увидел. Потом с той же стороны начало что-то гудеть. Похоже на звук низко пролетающего самолета, или чего-то такого. Но шел он именно с берега на той стороне озера.»

А когда я продолжил читать следующие записи, у меня прозрела совесть и мне стало неудобно. Я понял чей это дневник.

Кирилла, чей еще. Как только увидел пару слов о мотоцикле, еще на секунду задумался, а потом «сестра, Карина». Сразу сложил дневник и отбросил в сторону. Смотрел на него с минуту и швырнул под кровать. От соблазна прочесть его подальше. Решил, что завтра утром замурую его в коробку и отнесу в поле.

Я лежал на кровати, смотрел на млечный путь и думал, зачем Кириллу прятать дневник в поле. Может там было типа его секретное место? Но по сути для хозяина поля – это место не могло быть секретным, может там и Карина тоже тусуется? Ну эти игрушки все, может она принесла для красоты… Понятия не имею. И не стал читать дневник потому что честно никогда не хотел знать о своих знакомых больше чем они о себе сами мне могут рассказать. Ненавижу чужое грязное белье Другое дело если это дневник какого-то неизвестного, потенциально загадочного человека…

…

Утром мама пила чай на кухне. Отец смотрел телек в гостиной, дед выкладывал на стол грибы. Бабушка по пояс выглянула в окно.

Вот они все, а вчера как будто я был один в доме.

– привет, -говорит мама.

– привет. где вы были с папой?

– домой ездили. Отец свой телефон забыл, и не мог не забрать его. Не известно, когда с работы позвонят… поесть купили еще. А ты что?

– а я гулял с соседями. С девочкой познакомился и ее братом.

Бабушка оторвалась от окна и сказала:

– молодец, будет с кем гулять, нечего дома сидеть…

Потом я взял еду и сел смотреть телик рядом с отцом.

…

Еле прикрутил все как было, в этой коробке. Потом положил все дело в рюкзак и спустился вниз, кажется у предков ничего не изменилось. Открыл дверь, вышел. В лицо мне ударило ярчайшее солнце. Зажмурился и пошел в поле. Эх, нужно было встать пораньше чтоб переть не в такую жару, подумал я.

Очень сильно пахло цветами соседей, пылью под ногами. Она чуть не клубилась от шагов, так земля высохла.

Спустя минут десять я уже среди подсолнухов заворачивал по тропинке к сараю. Как откуда не возьмись я чуть не столкнулся лбом с Кириллом. Похоже он как раз выходил из своего тайного места.

– йоу! Привет, а чо ты тут делаешь? -спросил он с угрюмо скосив брови. Или просто жмурясь от солнца. У меня сердце упало в пятки на столько сильно что уже ничего не чувствуешь, не самого страха, не совести. Наверное, это мне и помогло нагло и тупо соврать.

– при-ве-ет. Да это… я на озеро шел и понял, что дико хочу в туалет, а тут какая-то тропика. Вот и решил…

– а ну ясно. – даже ухом не повел он. -ну бывай. – И прошел мимо меня, чуть хлопнув по плечу.

Я стоял на месте пару минут. Сначала от шока, потом понял, что положить тетрадь на место сейчас -это значит безоговорочно признать, что это ты ее и брал. Хотя возможно, что он так и не обнаружил пропажу. Но я решил не рисковать сейчас.

Собрав ноги в руки пошел к озеру. Что, не плохая ведь идея, прямо как я сам и сказал…

На озере было мало людей, плавать я не хотел, да и плавок на мне конечно не было и полотенца тоже. Я просто тупо сел на камень над водой и пялился на то как с того берега кто-то плывет на лодке. Медленно-медленно. И я думал, что мне делать с дневником. Еще не придумал как найти правильный момент и вернуть его, проскользнула мысль, может лучше его вообще не возвращать, или вернуть уже тогда, когда буду уезжать. Хотя так тоже можно подумать на меня…

В общем я не знал, и чем больше думал, тем больше путался. Поэтому решил забить на это, и вообще забыть про тетрадь. Озеро было не большое, до противоположенного берега было чуть меньше чел пол километра. Интересно, смогу ли я покататься с Кариной на лодке. Кирилл. Нахрен его. Вообще я бы хотел покататься на лодке именно ночью. Да уж, ищи свою собственную лодку…

Я встал и попер домой.

….

Настроение было ужасным, я будто весь на солнце высушился, и еще переть до дома больше километра. По дороге думал, чем буду заниматься весь день, проскользнула мысль зайти к Карине, но потом вспомнил что мы вечером и так встретимся. Ни хочу своей персоной надоедать ей, да и я тоже не хотел бы что бы она мне надоела так быстро…

Дома бабушка опять сделала окрошку, стояла кастрюля на кухонном столе. И опять никого нет. Но потом я увидел спящего на диване отца, когда возвращался в свою комнату. Значит и мама точно дома.

Сидел на кровати упершись в кулаки и смотрел на рюкзак, который валялся под столом. Справа от меня был млечный путь, и я думал о содержимом рюкзака.

Чертов дневник. Зачем я его взял? Надо оно мне… И зачем я начал это читать. А что будет, когда он не найдет тетрадь? А вдруг там дальше в записях и нет ничего особенного?

Не знаю. Возможно и вправду лучше не возвращать. И будь что будет. Я бы хотел общаться с Кариной и после того как я отсюда уеду. Уж на выходные если нужно я всегда могу приехать.

Значит нужно просто подождать и ничего не предпринимать. С таким решением я рухнул на кровать и немного утонул в ней и ее запахе порошка.

По белому штукатуренному потолку плыли и танцевали тени от веток деревьев. Прямо напротив было несколько сухих тополей.

Огоньки и полосы от веток сменялись от золотого, коричневого, к серому и бледно голубому, в зависимости от тучек что затмевали солнце. У меня немного кружилась голова и вообще с самого утра мне было не по себе. Такое странное состояние, когда не понимаешь, тебе реально плохо или ты переволновался. Было у меня такое с детства. Я так не хотел идти на первое сентября и первые занятия после лета, что мне реально становилось плохо, и отец меня чуть не уносил оттуда.

Я надеюсь, что лето будет длится вечно. И мне никогда не придется идти туда куда я не хочу. Заведомо ложные мечты, когда исход события ясен, но в мозгу ты обрубаешь его, и можешь жить счастливо.

Закрываю глаза, и под веками разноцветные огоньки, и оранжево-красные пятна. Потом перевоплощаются в синие и черные, фиолетовые. Снова красные. Открываю глаза.

Солнце сожрало все тени с потолка.

…

Дед протирал тряпкой старый, но вполне себе приличный аквариум. На чердаке.

– о! что ты тут делаешь. – говорит он, а я еще стою на деревянных порожках лесенки, ведущей на чердак. Он видит меня по пояс.

– да просто искал куда вы все попрятались. Только отец дрыхнет у телека.

– ахах! – низко рассмеялся дед, на секунду я испугался что с его коленок свалится аквариум. Ведь и винить потом он будет меня. Отвлек, видите ли. – ну у нас тут демократия. Я уверен, -сказал он четко и на секунду умолк, посмотрев куда-то в бок, – что у вас в городе мать не разрешала бы тебе гулять до ночи и вообще шататься где угодно. А здесь, пожалуйста,! – продолжил он.

– ну да. – сказал я без эмоционально и тупо. Уставился на него еще пару секунд. Потом резко спрыгнул с лестницы вниз.

…

Помимо трупа отца, в комнате был столик с телеком. Еще кофейный столик у дивана, два больших окна по обеим сторонам комнаты. Насквозь, что из одного можно посмотреть в другое, и огромные полки с книгами.

Мне нравились чисто внешне, тяжелые книги, энциклопедии. Правда некоторые из них были на немецком. И я честно не знал кто из семьи знает этот язык. Много книг по биологии и медицине. Бабушка была ветеринаром. И тоже все такие старые справочники с описанием болячек.

Рядом со шкафом стоял маленький комодик со старым будильником, а рядом книга. Которая привлекла мое внимание. И я раньше не замечал ее у предков в библиотеке. Она была красной, и на ней черными буквами написано название, и в эти буквы были воткнуты рисованные ножи.

«На ножах со всем существующим.»

Странная книга, подумал я. Открыл ее первую страницу. «Умопомрачительный самиздат» Пролистал еще. Наугад открыл середину книги.

«Жизнь не может быть чем-то, за что можно попросту

ухватиться. Мысль эта всем приходила в голову хотя бы раз. У

нас есть выбор, делающий нас свободнее богов: ПОКОНЧИТЬ РАЗОМ. Эту идею стоит просмаковать до конца. Никто и ничто

 

не заставляет нас жить, даже смерть. По этой причине наша жизнь – tabula rasa – доска, на которой ничего не написано и на

которой может быть написано всё.

С такой свободой

невозможно жить по-рабски. Рабство придумано для тех, кто осуждён жить, кто приговорён к вечности – и примирился с этим

смрадным приговором. Мы не таковы. Для нас существует неизвестное: неоткрытые миры, непродуманные мысли,

рискованные начинания, путешествия без всяких гарантий, приключения с непредсказуемым концом, чужаки, которым мы

можем вручить нашу жизнь. Одним словом, неизвестное целого

мира, где чрезмерная привязанность к существованию —

лишний и ненужный груз. Риск прекрасен. В первую очередь

– риск взглянуть mal de vivre в глаза. Как чудесно положить

конец постылой и унизительной работе жизни!»

Да уж.

Что такая книга делает у моего деда с бабкой? Прихватываю ее и думаю потом почитать на досуге.

…

Солнце немного село, уже вечерело. Вышел через задний вход, и оказался среди яблонь.

Думал может встречу бабушку, но ее там не оказалось. С утра заметно похолодало, и я обрадовался, что прихватил с собой мастерку, достал ее из рюкзака и одел.

Мы договорились с Кариной встретится на берегу, после семи она уже должна быть там. Когда я выходил, как раз уже было семь.

Я решил не идти по «парадному» ходу. Сквозь сухие листья низеньких яблонь и других всевозможных кустов, по узкой тропинке я пролез к забору. Нашел место, где ветка яблони касается его, залез на ветку и перебрался вполне благополучно, плюхнулся на пыльную землю прямо перед золотистым полем. Оно было не очень большим. Где-то пройти 500 метров, и ты окажешься недалеко от озера, на самом деле так быстрее, чем идти там, где ходят все…

Я ринулся прямо, по маленькой тропинке.

Уже дул прохладный ветер с озера, и у меня было странное ощущение. Такое, будто я весь день рыдал над чем-то. Чем-то чего я не могу получить, и будто смирился, а это странное ощущение очищения и отрешённости шло со мной сквозь золотистое поле.

А потом, когда уже вышел на озеро, то услышал музыку с берега. Кажется, там и отмечали свадьбу.

Когда я подошел вплотную, невесты конечно не увидел, были только нарядные машины и мужики в костюмах распивающие бутылки. Наверное, еще не все приехали.

А с левой стороны, подальше от веселья, на подушке из сухой травы, собранной прямо в кучку над водой, валялась Карина и рядом сидел Кирилл.

Когда увидел его, прямо представил, как он встает и с ходу бьет мне морду. Мол каким-то образом узнал, что это я взял дневник.

– привет! -крикнула мне Карина, не приподнимаясь, – а у нас с собой еда есть!

Сказала она так, будто я только поесть и пришел.

– а у меня нет! – сказал я таким же радостным тоном, как и она. – привет. -говорю я Кириллу чуть спокойней, и сажусь рядом с Кариной напротив него. Он кивнул, и мне показалось что он как-то многозначительно посмотрел на меня. Прямо мне в глаза. Я посмотрел на него молча с выражением – мол, ты что-то хотел спросить?

А он все так же смотрел мне прямо в глаза, будто даже сквозь них, какая-то расфокусировав, где-то секунду. А потом отвернулся. И я решил, что мне просто показалось. А я ссыкло.

Карина дернула меня за руку, и сказала ложись, я подумал почему бы и нет… А было действительно классно. На этой мягкой кучке… смотреть на небо очень круто.

Она подняла руку к вверх и сказала:

– ого, уже луна появилась.

И правда, на небе не было тучек и на голубом фоне очень ярко виднелся желтоватый диск луны, видны даже были ее серые пятна. Я завис на луне на пару секунд, очень мне это показалось красивым. Потом я повернулся к Карине и увидел что она все это время смотрела прямо на меня, ее голова была повернута ко мне. Она улыбнулась. А я кажется покраснел и спрятал взгляд в небе.

– а когда салют будет, и кстати, откуда ты знаешь, что он вообще будет. Не 9 мая же.

– ну.. у нас на свадьбу всегда делают салют. И стрелять начинают сразу как становится прилично темно. Думаю после восьми часов начнут. Вчера в восемь было уже темно.

– это они со свадьбы? -спрашиваю я и поднятой рукой показываю на те машины.

– ага. Ну это только начало. Скоро пол деревни съедется.

– интересно, а невеста приедет в платье? -спрашиваю я у неба.

На что Карина рассмеялась…

Потом мы еще валялись минут десять. А Карина достала свою еду и мы начали уничтожать печеньки, чипсы, и груши. У них росли шикарные груши. И после таких груш она воровала наши кислые яблоки?.. мы с Кариной болтали, шутили, а Кирилл молчал. Я так понял, что он вообще не особо разговорчивый, но сегодня мне казалось, что он был серьезней обычного. Даже угрюм.

И этот дурацкий взгляд, с остановкой, будто выискивает в твоих глазах вину. Я заметил, что он так даже на Карину смотрит, когда она начала с ним разговаривать.

А хотя, может я и преувеличиваю. Ведь я не знал, каким он был всегда. Но не мог избавится он этого чувства. Все было очень странно для меня. Ведь когда только шел к ним, у меня было чувство будто только что рыдал на взрыв, потом Карина со своим милым общением, этот клевый вечер. Луна на еще светлом небе, прохлада и запах озера.

Этот взгляд с поиском вины, снова возвращает меня к мысли о слезах и к тому факту, что я поступил как идиот. Мне было стыдно. И не мог избавится от всего этого дерьма.

Поэтому я решил для себя, просто не смотреть ему в глаза. Хотя сам по себе, он меня ничуть не раздражал. Именно поэтому мне и было так странно.

– придёшь к нам завтра днем? – спрашивает она и откусывает огромную грушу.

– да… давай, все равно делать нечего. -отвечаю я и рассматриваю гладкий камушек на ладони.

– ты вообще, когда уедешь?

– когда родители надумают уезжать. – ответил я.

– о… – сказала она удивлено. – я думала ты один приехал.

– да ну, я даже не совсем хорошо помню за 4 года как сюда добираться.

Она повернулась к отмечающим, посмотреть кто еще приехал.

А народу собралось не мало. Ещё какие-то ряженые со свадьбы. Это ясно. Какие-то бабки, дети- совсем не со свадьбы…

– О! -внезапно вскрикнула Карина. – я сейчас.

Побежала к кому -то из вновь прибывших. Какая-то девочка махала ей рукой на встречу.

– почему ты сказал, что приехал с родителями? -спросил Кирилл, как только она отошла.

– в смысле? Я сними приехал.

– я видел тебя в тот день. -спокойно сказал он.

Я уставился на него, и его проницающий взгляд круглых как монеты глаз меня доконал. Я опустил голову, и ответил в землю:

– понятия не имею, о чем ты…

Меня спасло то, что Карина очень скоро вернулась. И разговор на том и кончился.

…

Карина вернулась с подружкой. Которая судя по всему была на год или два старше, Кирилл как-то рад был ее увидеть, и они сразу начали разговаривать, как только она присоединилась к нам. Я поблагодарил бога что они встретились…

Потом девочкам пришло в голову, что тупо смотреть салют прямо из эпицентра, и решили отойти чуть дальше, к деревянному мостику через самую узкую часть озера. Мы поняли, что скоро начнут стрелять, совсем стало темно, а народу все больше, и вот мы вчетвером, в две пары двинулись в темноте по берегу к деревянному мосту.

Кирилл с Аленой, так ее зовут, быстро шли впереди, а мы с Кариной чуть семенили позади них.

Было как-то весело, живо, и мы все о чем-то разговаривали.

– чем лучше жить в городе? -спрашивает она.

– ты же сама там жила, ты же знаешь, -говорю я.

– как ТЫ думаешь! -весело отвечает она.

– ну. Там есть высокие крыши, на них можно забраться ночью. И оттуда, все просто шикарно. Кажется, что звезды не только на небе, но и везде. В огоньках из окон, в огоньках на мосту, на другом берегу, в фонарях. В проезжающих машинах.

Еще, я видел прямо как у тебя в комнате, макет домов. Там вечером такие же. Если идти мимо, окна разноцветные, желтые, синие. Оранжевые. Черные прямоугольники домов, и одинаковые по форме окна, только разные цвета, иногда эти цвета совпадают с цветом неба. Наверное, только это мне и нравится в городе.

– ого! Я тоже всегда любила смотреть в окна, когда идешь мимо домов. Здесь же выше трехэтажного дома ни у кого нет.

А тем временем мы пришли. Мостик был очень небольшой, в этом месте озеро чуть не в болото превращалось, метров тридцать в длину мост. Когда только подошли к нему, уже начали стрелять, все ринулись к середине моста и начали смотреть как цветной салют горит в воздухе.

Это яркая публичная радость длилась около пяти минут, потом люди двинулись пить и есть дальше. А еще и купаться в ночном озере…

Как только стрелять перестали мы остались на мосту постоять еще пару минут, посмотреть на воду, как в ней отражается луна. Да и вообще на салюте вся прелесть ночи не закончилась.

Стало уже довольно прохладно, и ветер дул с противоположенного берега, из-за леса.

И стоим мы уже вторую минуту, в полном молчании и тишине, слышим только как люди веселятся на берегу и тихо квакают лягушки. Как откуда не возьмись, с того берега что пророс лесом -послышался довольно четкий низкий гул. Будто между деревьев пролетал самолет, но конечно не так громко, будто бы издалека. Приглушенный, но вполне себе выделяющийся гул.

Повернул голову в сторону берега, и пытался понять, что там могло так гудеть. Кирилл в это время стоял от меня слева, прямо через девчонок. Увидел, как он тоже повернул голову к лесу, а девочки будто ничего и не заметили. Я все пялился в зеленую пустоту, а он повернулся на меня, случайно, заметил, что я тоже прислушиваюсь к лесу, долго смотрел на меня пустыми глазами. Я ничего не понял, отвернулся.

А потом мы слезли с моста и пошли сквозь заросли ближе к людям. Кирилл в последствии остался с Алёной немного выпить, а мы с Кариной пошли в сторону наших домов, срезая путь через ржаное поле, как я пришел сюда до этого.

Шли, взявшись за руку, шли молча, пробираться сквозь рож в темноте было не очень удобно, к тому же тропинку мы потеряли, и в темноте ее уже не найти.

Рожь казалось при свете луны будто синеватого цвета, с белым свечением, ясно видно было только контур.

….

Прошли половину пути, в поле, под звездным небом. У меня было прекрасное настроение и я был просто счастлив. Наверное, я хотел бы побыть с ней еще чуть-чуть, но старался не думать о том, что скоро мы дойдем до крылечек и разойдемся по домам, а у себя мне даже не кому будет рассказать про сегодняшний день.

Я держал ее за руку. И вот мы уже почти выбрались из этого серебристого моря ржи. Как услышал, как что-то пробежало прямо рядом с нами. Животное, а потом еще одно, и еще парочка чуть дальше. Это были собаки, как только они отбежали, они начали выть.

Замер на месте вцепившись Карине за руку и смотрел им в след. Они бежали будто в рассвет, было видно озеро и Горизонт, внизу светлее чем остальное небо.

Карина обняла меня. Я отпустил ее и тоже обнял. Мы попрощались у крыльца. Еще пару секунд смотрел на закрытую дверь. кажется мне было просто не охота поворачиваться и идти к себе домой.