Читать книгу: «Правило Диксон», страница 2

Он усмехается.

– А что твоя новая соседка сказала насчет вечеринки?

– Диксон? О, она в восторге. Ждет не дождется.

– Осторожнее, – предупреждает Уилл. – Диана умеет злиться. Она не против и гадость сделать, если что.

– И меня это должно остановить? – ухмыляюсь я. – Чем гаже, тем лучше.

После ухода друзей я отправляюсь на кухню – мама оставила на столе документы, и надо бы их изучить. Родители заезжали вчера – говорят, ради последних приготовлений перед моим переездом. Иными словами, мама набила холодильник продуктами и удостоверилась, что все бумаги лежат в одном месте, а папа расплатился с подрядчиком.

Я усаживаюсь на высокий стул, обитый черной кожей, и со вздохом начинаю разбирать огромную стопку бумаг. Сплошная скукота в них, как я и предполагал.

Я пролистываю документы, пока один из них не привлекает мое внимание. Передо мной иллюстрированная карта всей недвижимости в «Медоу-Хилл», и я, облокотившись на стол, начинаю изучать ее. Почему все здания названы в честь деревьев? Я живу в «Ред-Берч»⁴. По соседству с нами – «Силвер-Пайн», «Уайт-Эш», «Уипинг-Уиллоу», «Шугар-Мейпл»⁵. Главное здание называется «Сикомор», и как раз там находятся наши почтовые ящики. Кроме того, там постоянно присутствует охрана. Хорошо.

Отложив карту, я пытаюсь сосредоточиться на следующей странице, но разбирать текст ужасно утомительно. Как и сказала Диана, собрание домовладельцев устраивается раз в две недели, и меня приглашают поучаствовать. Вопрос только, зачем дважды в месяц. Зачем домовладельцам так часто собираться? Да еще и по воскресеньям? Я скорее умру, чем пойду на какое-то занудное собрание, где мамаши-наседки и их изголодавшиеся по сексу мужья будут спорить о правилах пользования бассейном и о том, во сколько включать газонокосилку. Никогда не буду заниматься таким занудством.

Официальное постановление, регулирующее уровень шума, – вообще какая-то бессмыслица. Тут сказано, что по будням нельзя шуметь после девяти вечера. Исключение составляет пятница – можно шуметь до одиннадцати. По выходным – никакого шума после полуночи, а в воскресенье шуметь можно вообще только до десяти вечера. Так что вечер пятницы выходным не считается, как и вечер воскресенья, а повеселиться можно только в субботу. Ладненько.

Продравшись примерно через половину бумаг, я сдаюсь. Остальное дочитаю потом. Мой мозг к такой скукотище не приспособлен.

Я направляюсь в новую спальню. Когда пришла пора съезжать из дома, который мы арендовали с ребятами, я подошел к сбору вещей предельно утилитарно. К ужасу моей мамы, большую часть одежды и постельного белья я засунул в большие пакеты для мусора. Не слишком красиво, зато эффективно. Теперь, пошарив по мешкам с бельем, я достаю комплект простыней и наволочек. В другом мешке находится одеяло и покрывало. Заправив кровать, я усаживаюсь в изножье, достаю из кармана телефон и набираю мамин номер.

– Привет! – радостно восклицает она в трубку. – Все сделал?

– Да, парни только ушли. Диван, телевизор и кровать на месте.

– Хорошо. Как тебе вообще квартира? Все нравится? Тебе понравилось, как покрасили кухню? А фартук за мойкой тебе как? Я подумала, что белый кафель смотрится более элегантно.

– Все просто отлично, – заверяю я. – Серьезно. Спасибо еще раз за все, что вы сделали. Я бы и сам не сумел оформить все лучше.

Мама выбирала все – в буквальном смысле. Образцы красок, картины для стен. Даже всякую мелочь, до которой я сам бы, наверное, и не додумался, – сушилки для посуды и вешалки для пальто.

– Ну что ты! Что угодно для моего ребенка. Ты уже… Мэри-Энн! Нет! Отдай соду! – На мгновение ее голос становится приглушенным, видимо, ругается на мою сестренку. Потом мама возвращается, и я снова слышу ее как следует. – Прости. Твоя сестра меня с ума сводит. Пытается сделать из бутылки усовершенствованную ракету.

– Что-что, прости?

– На прошлой неделе в лагере они изучали, как сделать мини-ракету из бутылки, а теперь она нашла способ усовершенствовать эту ракету, сделать более мощной. – Мама ругается себе под нос. – Отправили дочку в лагерь с космической тематикой, и посмотри, что получили!

– Мне казалось, вы ее в геологический лагерь отправили, нет?

– Нет, туда она поедет в августе.

Только моя младшая сестра за лето успевает съездить не в один, а в два научных лагеря. К счастью, ботаном она при этом не стала – авторитетно заявляю, что такой крутой десятилетки, как она, я в жизни не встречал. Мэри-Энн чудесная. Как и мои родители, раз на то пошло. У нас всегда были очень близкие отношения.

– Так, ладно. Что же еще я хотела у тебя спросить? – задумчиво произносит мама. – А, точно. В «Ред-Берч» еще три квартиры. Как соседи? Уже познакомился с кем-нибудь?

– Только с одной. Она была в коридоре возле своей квартиры – совершенно голая. В таком виде мы ее и застали.

– Что? Ты шутишь, что ли? – ахает мама.

– Не-а. Она гналась за кошкой и уронила полотенце. Такого шикарного происшествия я еще не видел.

– Не будь пошляком, Шейн.

Я мысленно посмеиваюсь.

– Прости. Ладно, не волнуйся. Она меня ненавидит до глубины души, так что все отлично.

– Что? Ничего хорошего в этом нет. Почему ты ей не нравишься?

– О, мы знакомы по Брайару, у нас общие друзья. Нормально все. Я даже не считаю ее настоящей соседкой. Уверен, остальные замечательные и не такие беспардонные.

Мы еще некоторое время болтаем, я рассказываю, что планирую вернуться домой, в Вермонт, на пару дней в конце недели. После разговора с мамой я гадаю, кого еще можно застать в городе на этой неделе. Может, кто-то из друзей по старшей школе приедет погостить на лето, и…

«Так вот чем мы теперь занимаемся? – насмешливо вопрошает какая-то часть меня. – Врем самому себе?»

Черт возьми. Ладно. Я гадаю, приедет ли Линси. И знаю, что гадать не стоит. И вообще думать об этом. Мы расстались чуть больше года назад, и нельзя так долго думать об одном человеке – это, блин, слишком долго.

К счастью, я не успеваю погрузиться в размышления о том, насколько жалким человеком надо быть, чтобы до сих пор тосковать по бывшей девушке, – у меня звонит телефон. Входящее сообщение.

Кристал: Переезд состоялся?

Мы столкнулись в городе сегодня с утра. Мы с парнями зашли в «Старбакс» за кофе, перед тем как идти ко мне. Кристал хорошенькая. Темные блестящие волосы. Отличная улыбка, а грудь еще лучше. Мы обменялись номерами, пока стояли в очереди, немало повеселив Беккетта и Уилла.

Мне как раз надо отвлечься, и чем скорее, тем лучше, так что я быстренько отправляю Кристал ответ. Последнее, чего мне хочется, – провести вечер в навязчивых размышлениях о бывшей. Я выше этого. И мне хочется секса.

Я: Встретимся вечерком?

Кристал: Да, я бы потусовалась. Тренировки завтра не будет.

Что ж, похоже, стоит упомянуть, что Кристал – чирлидерша в «Брайаре». Ага. Очередная девица из команды Дианы.

Смотрите-ка, я уже нарушаю все правила Диксон.

Я: Напишу тебе адрес.

Глава третья
Диана

Кто тебя учил, как надо жить?

– О господи, я сейчас описаюсь. В сторону, в сторону, Диана! Дай пройти!

Джиджи Грэхем врывается ко мне в квартиру и с такой силой отталкивает меня, что я чуть не влетаю в шкаф, стоящий в прихожей. Мы планировали поужинать вместе, но она, вместо того чтобы дожидаться меня на парковке у здания «Сикомор», как мы договаривались, воспользовалась запасным ключом, вошла в лобби и явилась ко мне на порог. Запаниковала, что описается.

Звонко шлепая сандалиями по деревянному полу, она как сумасшедшая несется в уборную – так поспешно, что даже дверь за собой не закрывает, и через несколько секунд я слышу характерный звук струи.

– Где твои манеры? – кричу я.

– Покинули меня после третьего ледяного кофе. Я совершила ошибку и выпила еще один, как раз перед тем, как выехала из Бостона на встречу с тобой.

– Ледяной кофе, значит? Ты уверена, что не… ну, знаешь…

– Что?

– Что ты не беременна, Джиджи.

Ответом мне служит громкий сдавленный звук.

– Что? Нет! То, что я вышла замуж, еще не означает, что я уже готова к детям. Просто выпила слишком много в машине и не хотела останавливаться по дороге. Поверь мне, если бы я забеременела, тебе бы я сказала первой.

Она смывает за собой – я слышу шум воды, слышу, как она включает кран и моет руки, а потом Джиджи наконец возвращается в кухню. Вид у нее куда менее напряженный, чем прежде.

Она замирает у журнального столика, устремив взгляд на пол.

– Ты что, кошку завела?

Из-за хаоса с переездом Шейна в соседнюю квартиру я совсем забыла про Люси. Она спряталась под столом, тревожно помахивая хвостом. Я уже написала Прии, что занесу ее, когда поеду ужинать.

Люси, заметив, что я смотрю на нее, жалобно мяукает.

– Ой, так теперь ты недовольна мной? Серьезно, что ли? Я попадаюсь голой своему соседу-кобелю, потому что ты решила меня бортануть, а теперь я тут плохая? – Поворачиваюсь к Джиджи, спохватившись, что она до сих пор ждет ответа: – Это кошка моей соседки, и она – настоящий демон. Когда пойдем на улицу, надо будет закинуть ее в квартиру на первом этаже.

– Погоди-ка, ты сейчас про Шейна говорила? – Джиджи заходится смехом. – Шейн видел тебя голой?

– Люси метнулась, я упала и уронила полотенце, а Шейн как раз поднимался по лестнице, – ворчу я. – Ненавижу давать Линдли преимущество. Он видел меня голой, а это не просто преимущество, это оружие! – В отчаянии я воздеваю глаза к небу. – За что мне все это?

– Почему ты обращаешься к потолку?

– Я обращаюсь не к потолку, а ко вселенной.

– С чего ты взяла, что вселенная там, наверху? Она же вокруг нас.

– Ладно, тогда я обращаюсь к богам. Ко всем пятидесяти.

– Ты охренеть какая странная, – Джиджи наконец отходит от стола. – Ну что, идем?

Она шлепает по кухонной плитке – довольно тихо (как по мне, когда уронишь ручку, шума больше), но мой сосед Найл явно считает иначе – как будто звук наших шагов для него сродни водопаду из сковородок и кастрюль по потолку.

– Потише! – раздается снизу его приглушенный голос.

– Повторюсь: за что мне все это? – Я нарочно топаю погромче. – Если тебя не устраивает звук шагов, Найл, мои завтрашние танцы тебе точно не понравятся! – кричу я.

– Я так понимаю, Кэндзи зайдет? – со смехом уточняет Джиджи.

– Ага.

Мы с Кэндзи вместе учимся, но главное – он мой партнер по танцам. Вот уже третий год мы выступаем на чемпионатах по бальным танцам для начинающих, и в этом году нас ждет особая конкуренция – нам предстоит выступать на крупнейшем любительском танцевальном конкурсе в стране, который ежегодно проводится в Бостоне.

Да-да, я говорю о Национальном любительском чемпионате по бальным танцам для продвинутого уровня, о том самом Национальном чемпионате!

Раньше про продвинутый уровень в названии ничего не говорилось, так что многие начинающие танцоры считали это мероприятие простым развлечением. Боже упаси! Теперь мы любители ПРОДВИНУТОГО УРОВНЯ, спасибо большое. А значит, никакие люди с улицы не могут заплатить вступительный взнос и соревноваться с остальными на паркете. Контролеров на соревновании не одурачишь. На самом деле туда даже не пробиться без предварительного подтверждения квалификации. Все потенциальные участники присылают двухминутные видео с исполнением утвержденных по программе танцев. Жюри из трех человек просматривает все записи и определяет, кого допускать к соревнованию.

Стало быть, я тренируюсь к конкурсу, куда меня в итоге могут и не допустить. В прошлом году, правда, мы с Кэндзи прошли квалификацию, и я очень надеюсь, что нам это удастся снова.

– В твоей жизни всегда столько всегда происходит, – зачарованно вздыхает Джиджи. – И чирлидерство, и танцы…

– Всего два пункта.

– Ладно, но ты всегда полностью отдаешься этим занятиям. График чирлидеров и без того суматошный, а у тебя еще и бальные танцы, но ты каким-то образом умудряешься поровну распределять внимание между ними. Если бы мне пришлось концентрироваться на чем-то, кроме хоккея, и вкладывать в это занятие столько же сил, я бы уже в зомби превратилась, – она качает головой, и тут я вижу, что в голову ей пришла еще одна мысль. – И у тебя две работы! Какого дьявола. Ты что, сверхчеловек?

Я пожимаю плечами.

– Жизнь слишком коротка, надо заниматься всем, чем хочется.

– А еще жизнь выматывает, – фыркает она. – Разумеется, всех, кроме тебя.

Энергии во мне и правда пугающе много. Тут Джиджи права.

Схватив сумочку с клетчатого кресла, примостившегося рядом с диваном, я набрасываю ремешок на плечо, потом опускаюсь на колени перед журнальным столиком.

– Иди сюда, демон. Пора домой.

Люси пятится, но я подхватываю ее, несмотря на протестующее мяуканье.

– Нет, – твердо заявляю я. – С меня твоих капризов хватит.

Я умудряюсь запереть дверь, крепко удерживая полосатое несчастье в руках, а потом мы с Джиджи спускаемся по лестнице на первый этаж. Люси раздраженно воет, когда я передаю ее Прии.

– Спасибо, что позволила ей побыть у тебя, – облегченно вздыхает Прия. В ее темных глазах отражается искренняя благодарность. – Я бы забежала и забрала ее, но не могла оставить клиента одного у себя в квартире.

– Да без проблем. Правда, она так громко мяукала на лестнице, пока бродила по зданию, что Найл, наверное, взбесился.

Из-за закрытой двери в квартиру 1Б тут же доносится приглушенный голос человека с самым острым слухом на планете.

– Невыносимо просто! – сдавленно жалуется он.

– Да смирись ты уже, Найл! – кричит в ответ Прия.

Моя лучшая подруга, глядя на все это, качает головой. Мы выходим из крошечного лобби на широкую дорогу, расстилающуюся перед «Ред-Берч», и я поворачиваюсь к Джиджи.

– Что такое?

– Знаешь, может, твоя мама права насчет этой квартиры. Тут даже по кухне нельзя пройти – кто-нибудь непременно закричит на тебя. Просто нелепо.

Когда все перипетии с недвижимостью тети Дженнифер завершились, мама хотела, чтобы я продала квартиру и оставила себе деньги, как сделал мой брат (ему досталась тетушкина квартира в Бостоне). Вот только мы с Томасом совершенно разные. Что бы ни думали люди, познакомившись со мной, я домоседка. Конечно, мне нравится время от времени сходить куда-нибудь поразвлечься, но при этом я могу совершенно спокойно посидеть дома и зачастую именно так и поступаю.

Томас живет на чемоданах. Он мечтает работать на какую-нибудь международную организацию вроде «Врачей без границ» после медицинского. Этой весной он окончил старшую школу и теперь решил посвятить год изучению мира, поработать волонтером в нескольких благотворительных организациях. С денег, полученных от продажи квартиры тетушки Дженнифер, он не только путешествия оплатит, но и колледж, и дополнительные занятия в медицинском.

Я получила полную стипендию, когда поступила в «Брайар», а значит, за учебу мне платить не надо, да и исследование мира меня не слишком интересует. Так что на самом деле наличные мне не особо нужны. Разве что заплатить мастеру, чтобы душ починил. Впрочем, маме я об этом не скажу ни слова, не дождется. Пусть считает, что ситуация у меня дома исключительно благостная.

Мама никогда не ожидала от меня многого, я привыкла. Это, конечно, раздражает, но мамино мнение обо мне уже не изменить. И, честно говоря, я не держу на нее зла. Мы просто не слишком близки. Мои родители развелись, когда мне было двенадцать, и я решила остаться с папой, потому что он не такой строгий. У мамы вечно был список правил, которые непременно надо соблюдать. После того как мы стали жить отдельно, в наших отношениях появилась преграда, и избавиться от нее уже не удалось. Между нами словно возникло расстояние, которое так и не удалось сократить.

Не помогает делу и то, что мама считает меня идиоткой. Серьезно. По мнению мамы, все, у кого IQ ниже ста пятидесяти, не достойны ее внимания.

Ужинать мы с Джиджи отправляемся в бургерную в Гастингсе. Ждем заказ, болтаем о планах на лето.

– Ты точно не сможешь приехать на Тахо? – спрашивает она с нескрываемым разочарованием.

В августе семья Джиджи каждый год уезжает на озеро Тахо, но в этом году они пробудут там всего две недели, потому что в конце месяца у Джиджи свадьба. Совершенно излишняя, кстати, потому что в апреле они с Райдером уже тайком поженились в Вегасе. Однако ее родители – в основном отец, конечно, – уговорили Джиджи провести полноценную церемонию. Сыграли на чувстве вины, и она не смогла отказать.

– Я правда не смогу, – с сожалением откликаюсь я. – Надо работать.

В Гастингсе практически невозможно найти работу, особенно во время учебного года. Все, кому хочется устроиться в надежном месте, вынуждены мотаться в Бостон, а дорога туда занимает час. Для тех, у кого нет машины (как у меня), – еще больше. Когда мне удалось устроиться официанткой в городскую закусочную, я даже не раздумывала. Это необходимая жертва – летом я работаю в заведении «У Деллы» и планирую сохранить за собой место на осень. Кроме того, в июле и в августе я подрабатываю тренером в молодежном лагере для чирлидеров, так что прохлаждаться на берегу Тахо мне в любом случае некогда.

– У меня будет несколько свободных выходных и множество свободных вечеров на неделе, – говорю я Джиджи. – Так что я точно смогу приехать в Бостон повидаться с тобой и даже помогу со свадьбой. Приеду на примерки платья и все такое.

– О, не волнуйся. Всем заправляет моя тетя Саммер, – вздыхает она. – Так что ожидай как минимум по два письма в день на электронную почту.

Она и половины не знает. Бомбардировка письмами уже началась. Я планирую девичник Джиджи вместе со второй почетной подружкой невесты, Мией, бывшей соседкой Джиджи по комнате. И тетя Саммер уже ринулась в бой. Она настаивает, чтобы мы посвящали ее во все планы, даже если они не связаны непосредственно со свадебным торжеством. Эта женщина – вечный источник хаоса, настоящее торнадо, разве что в дизайнерских шмотках.

– Поверить не могу, что у меня не будет пары на твоей свадьбе, – вздыхаю я, спохватившись.

– Можешь пойти с Шейном.

Я так громко смеюсь, что на нас оборачивается парочка за соседним столом.

– Ясно. Никакого Шейна. – Джиджи, судя по всему, становится неловко. – Я бы предложила пригласить Перси, раз уж ты намерена сохранить с ним дружеские отношения, но, честно говоря, предпочту, если его не будет. И если ты откажешься от этой затеи с дружбой.

– Не волнуйся на этот счет. Я просто хотела быть вежливой, когда так сказала. – После недолгого колебания я добавляю: – А теперь жалею. Он мне уже написал, предложил встретиться.

– Надеюсь, ты сказала «нет».

– Я не ответила.

– Хорошо. И не отвечай.

Я невольно улыбаюсь.

– Он тебе и правда не нравился, да?

– Нет. Он тот еще козел, – признается она, и ведь не впервые.

Я встречалась с Перси шесть месяцев, и за это время мы с Джиджи неоднократно обсуждали, что она думает о моем теперь уже бывшем парне. Ее больше всего тревожила разница в возрасте, хотя, честно говоря, меня как раз это и подкупило, именно поэтому я так долго держалась за эти отношения, хотя уже после пары месяцев стало ясно, что мы несовместимы.

Перси двадцать шесть, и, хотя пять лет – в целом не такая большая разница, она здорово чувствуется, когда тебе чуть-чуть за двадцать. Многие знакомые мне парни, которым сейчас двадцать или двадцать один, кажутся совсем мальчишками по сравнению с теми, кому двадцать пять или двадцать шесть.

В Перси меня привлекла именно его зрелость. Не буду отрицать: встречаться с парнем постарше было волнительно. Он был уверен в себе, твердо придерживался своего мнения, своих целей. Он был милым и внимательным. Относился ко мне как к равноправному партнеру, а не как к расфуфыренной секс-игрушке, как многие парни, с которыми я имела неудовольствие встречаться. Он был настоящим джентльменом.

До поры до времени.

Потом я узнала его получше и сообразила, что он не такой уж уверенный. Перси оказался тонкокожим. Свое мнение у него определенно имеется, но он преподносит его в снисходительной манере. Кроме того, этот милый и внимательный мужчина имел привычку дуться, когда что-то шло не так, как он хотел.

– Помню, мы один раз собрались все вместе, и он так собственнически вел себя, – напоминает Джиджи и тут же морщится. – Ой, а еще он сказал, что любит тебя, во время секса. До чего неловко.

Не поспоришь. Перси бывал… напористым в выражении своих чувств. Впервые слово на букву «л» произвело эффект разорвавшейся бомбы – он умудрился произнести его, когда кончал. Я ничего не сказала в ответ, но глаза у него недовольно сверкнули, и я поняла, что вот это ему совершенно не понравилось. Я тогда в шутку добавила, что все эти «я люблю тебя», сказанные во время секса, нельзя принимать всерьез из-за эндорфинов. Так что несколько недель спустя он пригласил меня на ужин, настоял, чтобы мы ели десерт одной вилкой и повторил признание по-настоящему.

А я опять ничего не ответила.

Мне нужно время, чтобы привыкнуть к человеку. Только одному парню я сказала, что люблю его, и произошло это через шесть месяцев отношений. А вот когда мы с Перси подошли к этой отметке и я поняла, что не чувствую ничего глубже обычной симпатии («ну, он мне вроде нравится…»), стало понятно, что мы друг другу не пара.

А еще он однажды швырнул в стену бокал.

Такие дела.

Джиджи я об этом не рассказывала. Не хотела, чтобы она еще больше невзлюбила моего парня. Как-то раз Перси долго спорил по телефону со старшим братом, а потом кинул бокал вина в стену своей гостиной. Я сидела на диване в этой самой гостиной – совершенно пораженная – и наблюдала, как сверкнули осколки стекла, как красные, будто кровь, капли вина впитались в ковер.

Врать не буду – это здорово меня отвратило от него. Знаю, некоторым нужно как-то выпускать свою злость. Я слышала, есть специальные «комнаты ярости»: люди платят деньги, приходят туда, чтобы расколотить бейсбольной битой старенький телевизор и несколько ваз. У меня самой характер не сахар, но я ни разу ничего не сломала и не разбила от злости. Было ужасно неприятно, когда Перси полностью лишился хладнокровия из-за какой-то глупости – потому что его брат решил не приезжать на День благодарения. Три дня спустя я с ним порвала.

Должно быть, у моего бывшего горят уши, потому что именно в этот момент он пишет мне снова. Ого, целых два сообщения подряд.

Знаю, надо ответить, но я не знаю, как вести себя с ним. Всякий раз, когда я хоть чуть-чуть ему уступаю, он пытается снова завоевать меня.

– Блин, он явно очень хочет зайти сегодня вечером, – говорю я, поглядывая на телефон.

– Пусть идет на хрен.

Я, усмехаясь, доедаю бургер. После ужина мы медленно бредем по Мейн-стрит, заглядываем в магазины – поглазеть на всякие мелочи ручной работы и на эксклюзивную одежду, а потом Джиджи отвозит меня домой. Ей сегодня еще возвращаться в Бостон – она пока живет с родителями, а в сентябре они с Райдером переедут на новое место жительства.

– Жаль, что ты этим летом не в общежитии. Тогда тебе бы не пришлось тратить больше часа, чтобы со мной повидаться, – дуюсь я.

– Честно говоря, в следующие пару месяцев меня вообще почти не будет в этих краях. Надо планировать всякую ерунду к свадьбе. На следующей неделе у нас Аризона, так что Райдер ужасно нервничает. Потом Тахо с семьей, Италия с мужем и собственно свадьба.

Я присвистываю.

– Ничего себе. У нас тут кругосветный путешественник, оказывается. И прекрати делать все задом наперед, а? Тайная свадьба, медовый месяц в Италии, а только потом настоящая свадьба? Кто тебя учил, как надо жить?

Она фыркает.

Я ничего не говорю о поездке в Аризону, потому что тема деликатная. Они поедут на слушание о досрочном освобождении отца Райдера. Трагичная история, честно говоря. Когда Райдер был совсем маленьким, его отец убил его мать. Отсидел всего пятнадцать лет и подал прошение об условно-досрочном, хотя сторона обвинения считает, что ему не выпутаться. Тем не менее для новоявленного мужа Джиджи все происходящее – большой стресс. Оно и понятно.

Джиджи сбрасывает скорость у огромного белого знака с надписью «МЕДОУ-ХИЛЛ», а потом заезжает на парковку у здания «Сикомор».

– Увидимся на выходных?

Мы с ней планировали снова поужинать.

– Непременно. И если сможешь раньше сбежать от родных, дай мне знать. Приходи, поплаваем. Возможно, тебе придется посмотреть нашу репетицию – смотря какой день будет, но мы с Кэндзи занимаемся где-то по часу.

– Я дам знать, если что. Люблю тебя.

– И я тебя.

Я обнимаю ее одной рукой и выскальзываю из машины, закинув на плечо сумочку. Джиджи уезжает, а на ее место тут же встает другой автомобиль. Я от природы любопытна (и порой суюсь не в свое дело, да), так что я оглядываюсь, чтобы посмотреть, кто же приехал. Задняя дверь открывается, и я вижу до боли знакомое лицо.

Я подозрительно щурюсь. Это Кристал Холлер, одна из моих чирлидерш.

Да ладно.

Гребаный наглец. Зачем?! Мы же только что об этом говорили.

– Привет, Диана. – Кристал, неловко улыбаясь, подходит ближе.

Мы не особо близки. Будучи капитаном команды, я стараюсь пообщаться со всеми, кто в ней состоит, найти с ними общий язык, но не могу же я стать лучшим другом нескольким десяткам людей с самыми разными характерами. Мы с Кристал никогда не ладили. Она, честно говоря, довольно заносчивая. Этим летом мы обе подрабатываем в лагере для чирлидеров, и она неоднократно будто вскользь упоминала, что на самом деле деньги ей не нужны, но приятно получить «на карманные расходы».

А вот для меня эта сумма – совсем не на «карманные расходы». Я с нее ипотеку плачу.

Мы подходим к главному входу в «Сикомор» и останавливаемся у дверей.

– Я и забыла, что ты здесь живешь, – говорит Кристал. – Я приехала увидеться с…

– Да, знаю. С Линдли.

Это несколько выбивает ее из колеи.

– Как ты узнала?

– Он мой сосед. Я все гадала, когда же начнется бесконечный парад девиц. Это был просто вопрос времени.

Она в ответ хмурится.

– Прости, – добавляю я на всякий случай. – Я не это хотела сказать. – Помедлив, я исправляюсь: – А вообще-то как раз это я и хотела сказать. Ты знаешь, что он бабник, да?

Она закатывает глаза.

– Да, Ди. Я прекрасно знаю, что он бабник.

Я несколько расслабляюсь. Раз она сокращает мое имя, значит, не так уж сильно сердится насчет моей фразы про парад девиц.

– Что ж, хорошо. Только, знаешь, умерь ожидания. Одри из-за этого парня лодыжку растянула.

– Это несправедливо. Это же не он ей растяжение обеспечил.

– Нет, – неохотно признаю я. – Сам он ей ногу, может, и не растянул, но она упала, потому что отвлеклась. Все гадала, позвонит он ей или нет. Спойлер – он не позвонил, – я сжимаю губы. – Хотя нет, он позвонил и сказал, что больше ей звонить не будет, – я одариваю Кристал строгим взглядом. – Это очень опасный человек.

Кажется, это ее позабавило.

– Все нормально. Не волнуйся за меня. Я большая девочка.

– Я тебя предупреждала. – Я прикладываю ключ для домофона и открываю дверь. Кристал плетется вслед за мной по ярко освещенному лобби.

– Добрый вечер, Диана.

Ричард, охранник, работающий в ночную смену, встречает меня неизменной улыбкой. Ему за пятьдесят, а у его бледной кожи вечно красноватый оттенок, потому что он постоянно обгорает на солнце.

– Привет, Ричард. – Я подхожу к стойке. – Это Кристал. Она пришла к Шейну Линдли. «Ред-Берч», квартира 2Б.

Он кивает и отмечает ее приход в журнале.

– Пойдем, – зову я. – Нам сюда.

Мы проходим через двойные двери в конце помещения и выходим на петляющую мощеную тропу. «Ред-Берч» – третье здание от «Сикомор». Мы проходим «Черри-Блоссом» и «Силвер-Пайн», и я открываю перед Кристал дверь в наше маленькое лобби.

– Пришли, – говорю я, направляясь к лестнице.

– Ого, а ты не шутила. Вы правда соседи.

– О да.

– Ты, я смотрю, прямо в восторге.

– Не люблю хоккеистов, – бормочу я.

Ну, может, это не совсем правда. Моя лучшая подруга – хоккеистка.

И ее муж тоже, а он мне нравится.

И Беккетт.

И Уилл.

Хм. Стало быть, мне просто не нравится Шейн. Что ж, каждый день новости.

Мы поднимаемся на самый верх. Я подхожу к своей двери с маленькой серебристой табличкой «2А». Кристал я указываю на 2Б.

– Тебе туда.

– Спасибо.

Я вхожу в квартиру и закрываю за собой дверь. Из коридора доносятся голоса и раскатистый смех Шейна. Потом дверь закрывается с тихим щелчком.

В кухне я отправляю Джиджи сообщение.

Я: Какой у Шейна номер? Мне очень надо.

Я завариваю себе травяной чай и болтаю со Скипом, нарезающим круги по аквариуму. Остаток вечера я планирую отдыхать и смотреть по «Ти-Эр-Эн» реалити-шоу, которым я просто одержима. Сегодня специальный выпуск, встреча с участниками, и я с нетерпением жду, кто же в этом сезоне будет жить на знаменитой фазенде.

Я поудобнее устраиваюсь на диване, когда звякает телефон.

Это снова Перси.

Перси: Я спрашиваю просто потому, что было бы здорово повидаться, поговорить о жизни. Я пойму, если ты не захочешь, но мы решили остаться друзьями, так что…

В конце он добавил пожимающий плечами смайлик.

Я подавляю вздох. Я и правда сказала ему, что мы могли бы остаться друзьями, но я ведь просто хотела смягчить удар. А теперь, если я возьму свои слова обратно, покажу себя настоящей стервой.

Я: Привет. Прости, что не ответила раньше. Была с Джиджи. Если хочешь посмотреть со мной реалити-шоу, можешь ненадолго зайти сегодня, но, предупреждаю, я собираюсь лечь пораньше. У меня завтра утренняя смена – завтрак.

Перси: Я на часик максимум. Скоро буду.

Я практически чувствую восторг, исходящий от каждого его слова. И вижу, с каким энтузиазмом он улыбается, когда меньше чем через двадцать минут открываю ему дверь.

– Как твои дела? – спрашиваю я, когда он входит.

– Хорошо. Я только что из «Мэлоуна» – встречался с риелтором.

– В половину девятого вечера?

– Ага, он встретился со мной после работы. Я же говорил, что мои домовладельцы продают дом? Так вот, агент по недвижимости пытается помочь мне найти другое место, но пока ничего нет. Мне конец.

Перси арендовал таунхаус в городе, но в Гастингсе помимо проблемы с работой имеется еще и проблема с жильем. Хотя «Брайар» всего в десяти минутах езды на машине, официально Гастингс – не университетский городок, а значит, не годится для проживания нескольких тысяч студентов. Городской совет Гастингса только в последние пару лет согласился разрешить строительство зданий больше трех этажей.

– О господи, тебе что, придется жить в общежитии для аспирантов? – сочувственно спрашиваю я.

Перси вздыхает и ерошит волосы. Волосы у него шикарные. Грива густых каштановых прядей, вечно немного спутанных, даже когда на улице нет ветра. Еще у него точеные скулы и бледная кожа – сочетание, придающее ему сходство с викторианским принцем. Он всегда казался мне старше своих лет, не только из-за разницы в возрасте. Я бы даже поверила, если бы мне сказали, что на самом деле он – бессмертное создание, которому уже несколько веков.