Как я стал миллиардером

Первый кредит

Мне пришлось обратиться к директору банка, с которым я был знаком. Я все еще помню, как скверно мне было, как я спрашивал себя, дадут ли мне заем и как мне понравиться директору по имени Г. П. Гэнди. Директор был славным дедушкой, его все любили за искренность и благородство. Он всегда говорил с детьми и придумывал что-то веселое для них, и он знал меня, когда я еще был учеником в Кливленде.

Я описал ему все условия нашего товарищества, честно рассказал, в чем дело и на что требуются деньги, и с волнением ожидал ответа.

– Сколько нужно? – спросил директор некоторое время спустя.

– Две тысячи долларов.

– Я выдам вам эту сумму, Рокфеллер, – ответил он. – Передайте ему, а вы дайте мне расписку. Я доверяю вам на эти деньги!

Трудно описать, с каким ощущением бодрости выходил я из банка. Подумайте только – мне на слово доверили две тысячи долларов! Это что-то да значит. С того мгновения я осознал, что я – коммерсант.

Мой друг Гэнди прослужил во главе этого банка еще четыре года. Он часто давал мне кредиты в тяжелые времена – а их у меня было довольно много. Он всячески поддерживал меня. Но и мне выпала радость оказать ему услугу позднее, когда я с ним увиделся и порекомендовал инвестировать известную сумму в Standard Oil Company. Он открыто сказал, что охотно вложил бы средства, но в настоящее время у него нет свободных денег. Тогда я спросил у него позволения стать его банкиром. Он согласился, и у него не было причин жалеть об этом. Данное вложение принесло хорошую прибыль. Я все еще с благодарностью вспоминаю, как он тепло отнесся ко мне и оказал доверие, которое существенно поддержало мое дело.

Нужно уверенно придерживаться главных принципов

Гэнди поверил моим словам. Он доверился тому, что наше недавно открывшееся дело построено на строгих коммерческих принципах и имеет серьезное положение. При этом я помню пример, который показывает, как бывает сложно следовать когда-то принятым коммерческим принципам. Так, в один день, еще на самом старте нашего товарищества, один из лучших клиентов, поручавший нам самое большое количество транспорта, попросил разрешения брать авансы под текущие грузы, то есть до того, как груз или накладная окажутся у нас. Конечно, сохранить лояльность клиента нам было важно, но я, будучи руководителем финансового сектора нашей компании, несмотря на страх лишиться отличного клиента, сказал, что такое желание невыполнимо.

Ситуация была крайне напряженной – партнер упрекал меня за узкие взгляды, за мое активное сопротивление успешности проекта. И тогда я решил лично встретиться с клиентом и постараться доказать ему, что подобное предложение неприемлемо. Ведь до этого момента у меня получалось разрешать споры со всеми, с кем мне приходилось сталкиваться. В этом незаурядном случае меня особенно сильно подталкивало к таким действиям недовольство моего компаньона. Инстинкт подсказывал мне, что нужно лишь с глазу на глаз поговорить с клиентом, чтобы объяснить ему, что за подобными действиями последует плохой результат. Мысленно я уже составил речь и был ею доволен, ведь мои доводы казались мне убедительными и логичными.

Я отправился к этому коммерсанту и выдал ему все аргументы против его просьбы, до единого, как они уложились в моей голове. Однако он прямо взбесился, и я испытал неизвестное доселе унижение – я был вынужден признаться партнеру в том, что мой талант убеждения не смог привести меня даже к незначительному успеху.

Компаньон мой, конечно, встревожился и загрустил, решив, что мы упустили значимого клиента. Но я не мог свернуть со своего однажды выбранного пути ведения дел. Мы не изменили своим принципам и решительно отказали клиенту в его просьбе. Как же сильно мы удивились и обрадовались, когда увидели, что наш своенравный клиент продолжил с нами сотрудничать, как будто ничего не случилось, и больше не возвращался к отклоненному проекту.

Гораздо позднее я узнал, что в этом деле участвовал Джон Гарденер из Норуолка, старый местный влиятельный банкир, который тоже вел дела с нашим клиентом. Потом мне показалось, что Гарденер подговорил клиента нам такое предложить. Его знакомство с нашей компаний и нашими деловыми убеждениями стало выгодным для нас и представило нас в лучшем свете.

В то же время я начал искать, как применить свой личный труд – тогда эта задача была для меня непростой. Я хотел лично познакомиться с каждым коммерсантом нашего округа, если его дело касалось нашего, и так я в короткие сроки узнал все Огайо и всю Индиану.

Я очень быстро понял, что самый целесообразный способ завязывания деловых отношений – заявить об открытии нашей новой компании, но не упоминать о том, что мы хотим получить заказы. Я просто говорил оптовым комиссионерам, что являюсь представителем фирмы «Кларк и Рокфеллер», рассказывал об основании компании и никак не проявлял желания тут же оформить деловые отношения. Я отмечал, что потом, когда-нибудь, мы будем рады оказать свои услуги и так далее. Однако, к нашему изумлению, словно по волшебству, к нам начали один за другим поступать заказы в таком количестве, что мы едва успевали их выполнять. В первый же год, впрочем, как уже было сказано, наша выручка составила пятьсот тысяч долларов.

Я уже упоминал, что иногда нам нужны были деньги. И хочу признаться, нам казалось, что с увеличением наших операций финансовые трудности никогда не закончатся. Чем шире становились наши связи, тем чаще я ложился спать с мыслями: «Долго это еще будет продолжаться? Когда все закончится, ты начнешь заново? Ты успокаиваешь себя мыслью, что ты дельный коммерсант, которого убаюкало счастье, встретившееся тебе на этой дороге! Но больше хладнокровия, парень, ты можешь потерять голову – тише едешь, дальше будешь!» Такие беседы с самим собой оказали большое влияние на мою будущую жизнь. Я страшился, что опьянею от удачи, что как только я поверю в нее, наступит день, когда она закончится.

Я нередко привлекал отца к займам. Однако наши финансовые отношения были для меня источником страхов, хотя сегодня, вспоминая об этом, я смеюсь. Бывало, что отец приходил к нам и говорил, что если мы нуждаемся в деньгах, то прямо сейчас он может их нам дать. Практически всегда деньги были нужны, и мы были от души счастливы получить их, хоть и под десять процентов. А вот за возвратом займа он приходил, как правило, в дни, когда нужда в деньгах была особенно острой.

– Мой сын, – обычно говорил он, – не мог бы ты вернуть мои деньги? Они нужны мне.

– Сейчас, сейчас, – отвечал я.

Я отлично знал, что это просто испытание и что, когда я верну деньги, отец оставит их у себя, чтобы потом снова дать мне ссуду. Я думаю, что этот небанальный воспитательный прием сослужил мне добрую службу. Впрочем, должен сознаться, в те годы я получал мало удовольствия от такого рода испытаний моих коммерческих талантов.

Десять процентов

Воспоминания о моем прошлом прочно связаны с жаркими спорами о том, сколько процентов от суммы займа полагается брать. Множество коммерсантов были против десятипроцентного роста, считая его избыточным. Они называли такие проценты ростовщическими и заявляли, что только мерзавец может сдирать их. Я же был убежден, что деньги, рассуждая логически, стоят столько, сколько они принесут прибыли. Ни один человек не даст десять с половиной процентов или даже три процента, не предполагая, что он получит столько же с помощью взятых в кредит денег. Необходимо принять во внимание, что в то время я был кем угодно, но не капиталистом, мог называться хроническим должником и, бесспорно, не располагал фактическими основаниями находиться на стороне высоких процентов.

Среди наиболее жарких споров, которые возникали на эту тему, выделю беседы с престарелой хозяйкой, у которой я и мой брат Уильям в школьные годы были на пансионе. Мне доставляли огромное удовольствие эти разговоры, поскольку наша хозяйка была очень благоразумной собеседницей, а склад ее речи – своеобразным. Ценил я ее, допустим, по другому поводу. Мы еженедельно отдавали за комнату и стол по доллару с каждого, и за эту сумму она вкусно и сытно кормила нас. Хотя в те годы в маленьких местечках, в которых хозяйки самостоятельно, без прислуги, занимались хозяйством, это было обычной ценой.

Так вот, эта уважаемая женщина являлась суровой противницей системы десяти процентов и в течение многих дней мы скрупулезно взвешивали все за и против. Она же была осведомлена о том, что отец часто помогает мне деньгами и просит за это десять процентов. В конечном счете все разговоры и споры не могли снизить процент, который естественным образом стал меньше, когда на рынке появилось больше капитала.

Словом, я удостоверился, что общественность пересматривает свое мнение (в плане исключительно деловых вопросов) крайне медленно, по испытанным экономическим законам. В наше время тяжело вообразить, как сложно было в те дни искать деньги даже для коммерции. Ближе к Западу проценты были еще кошмарнее, особенно если дело казалось хоть мало-мальски рискованным. И все же это ясно демонстрирует, насколько больше было тогда преград, с которыми сталкивался новичок, по сравнению с нынешним временем.

Как я иногда собирал деньги

Когда я писал последние строчки, вспомнил момент из самого активного времени моей жизни. Как-то для того, чтобы провернуть одно крупное дело на другом конце страны, мне потребовалась большая сумма наличных разом. Нужны были несколько сотен тысяч долларов валютой. Поручительства, закладные, векселя и другие ценные бумаги не учитывались. Ехать нужно было на поезде в три часа. Я ездил по банкам и каждого директора или кассира, которые мне встречались, просил придержать для меня все имеющиеся наличные деньги. Я обещал каждому из них сказать, когда мне будет нужна наличность. Я объездил весь город и собрал необходимую сумму. В три часа я был в поезде и ехал в нужную сторону. Там я удачно провел дело. В те годы я много разъезжал, бывал в наших отделениях, у своих клиентов, заводил новые деловые отношения, планировал расширение предприятия и так далее – и чаще всего, когда это было нужно, я делал все крайне быстро.

Поиск денег на выкуп церкви

В возрасте семнадцати или восемнадцати лет меня избрали церковным старостой в родном городке. Мы были членами особенной религиозной общины, и я часто слышал от прихожан главенствующей церкви пренебрежительные отзывы о нашем вероисповедании. Именно эта ситуация и укрепляла наше решение доказать, что мы сможем самостоятельно вести свой духовный корабль.

Первая наша церковь была маленькой. Кроме того, на ней висело обременение в виде закладной в две тысячи долларов – этот долг давно нас тяготил. Обладатель закладной уже долгое время требовал погасить ее, но община едва ли могла платить проценты. Тогда он стал угрожать, что продаст церковь. Отмечу, что (разумеется, это совпадение) владельцем закладной был дьякон церкви. Однако, несмотря на свою должность, он настаивал на возврате денег, заверяя, что они необходимы ему для личных целей. Впрочем, вероятно, так и было. Одним лишь словом он принял все надлежащие меры для протеста закладной, и в одно чудесное воскресенье проповедник вышел к кафедре и заявил, что мы должны где-то найти две тысячи долларов, если не хотим увидеть продажу церкви.

Я был на своем посту у дверей, и как только появлялся член общины, я его останавливал и уговаривал подписать что-нибудь, чтобы погасить церковный долг. Я упрашивал, уговаривал и иногда даже угрожал. Когда человек соглашался, его имя и сумму взноса я отмечал в записной книжке и начинал говорить с другим.

Это началось одним незабываемым воскресным утром и продолжалось несколько месяцев. Было непросто собрать достаточно внушительную сумму взносами, начиная с двух-трех центов и заканчивая громкими обещаниями, которые обычно сводились к двадцати пяти–тридцати центам. Я отдал на эту цель все, без чего только мог обходиться, а желание мое зарабатывать как можно больше очень поднимало это и другие похожие начинания.

В результате мы собрали две тысячи долларов. Какой это был прекрасный день, когда община наконец-то погасила закладную! Я тогда считал, что прихожане властвующей церкви сильно смутятся, когда узнают, какое единство, несмотря на их ожидания и сомнения, проявили члены нашей общины. Правда, я не помню, чтобы они хоть как-то показали смущение и удивление.

Опыт, который я получил в этой ситуации, был для меня крайне полезным. Должен признаться, я совсем не стыдился выпрашивать деньги. Напротив, я даже гордился этим. Долгое время я был старостой церкви, пока развитие дела и рост обязательств не заставили меня отдать другим свое место в благотворительности.