Когда здесь была Марни

Чем дольше живёшь, тем труднее становится вот так ткнуть пальцем и заявить: в этом виноват он, а в этом-кто-то другой. Уж простите мне мою высокопарность, но с высоты прожитых лет картина становится очень сложной... Все оказываются понемногу виновны, а конкретно- вроде как и никто...Пойди пойми, где именно коренится несчастье!

Какая разница, сколько народу вокруг, одиночка ты или живешь в большой семье! ... все зависит от того, как ты себя ощущаешь глубоко в душе.

...она полагала добрую порцию вкусной еды первейшим лекарством от всех жизненных огорчений

Приятно иметь дело с человеком, который сразу объясняет тебе, кто он такой и как к нему относиться.

Дождь все усиливался, он впитывался в ее одежду, но это не имело никакого значения. Тепло шло изнутри, из души. Повернувшись, она побежала вдоль дамбы назад, думая о странных смыслах слов «внутри» и «снаружи». Какая разница, сколько народу вокруг, одиночка ты или живешь в большой семье! Например, Сцилла и даже Эндрю временами оказывались «снаружи». Теперь Анна знала: все зависит от того, как ты себя ощущаешь глубоко в душе.

– Я уже сто лет здесь сижу!.. – всхлипывала Марни. – Полчаса, не меньше!

"У горизонта угадывалась гряда дюн, золотившихся на солнце. По обе стороны простиралась морская синева. Над заливом пролетела некрупная птица. Она близко миновала девочку, несколько раз подряд издав короткий жалобный крик. Казалось, птица выговаривала:

– Жаль меня! Жаль меня!

Анна стояла, смотрела, слушала… ни о чем не думала. Просто вбирала молчаливую бесконечность низменного берега, небес и воды. Их великая пустота была некоторым образом созвучна маленькому пустому месту у нее внутри" (с.)

Плакать нельзя. Ни по какому поводу.

Я тебе ещё секрет расскажу, - проговорила она серьёзно. - Я взрослеть не хочу! Совсем! Никогда! У меня не получится быть правильной взрослой, как мама и её подруги. Я хочу остаться такой, какая я сейчас. Навсегда...

Анна испытала труднообъяснимое, но жгучее отвращение к слову "тихоня". Да, она была необщительна и молчалива, но обзываться-то зачем?