Дело о четырёх стаканах

Овсов поискал глазами салфетки. Обыкновенные сероватые, наподобие дешёвой туалетной бумаги. Не сразу и заметишь. Неужели Юрику вчерашняя критика не понравилась? Глуповато. Дмитрий подцепил парочку салфеток и тщательно вытер руки. Затем подошёл к стационарному телефону и набрал номер дежурной части железнодорожного вокзала.

–А как бы мне Феликса услышать?

–Сейчас соединю, – недовольный мужской голос сменился длинными гудками вызова.

–Алло.

–Феликс?

–Да, кто это?

–Овсов из УВД. Утреннее пожелание губернатора запомнил?

–Которое? Он много чего сказал.

–О том, чтобы мы помогли вам.

–Ах, это, – интонации Феликса стали безразличными, – и что, приедете всем отделом уголовного розыска?

–Вам дай волю, так вместо себя работать заставите.

–Вас заставишь! – в трубке раздался хохот Феликса, – особенно Пашаря!

–Что ж ты так о моём начальнике? Он же обидится.

–Но не похудеет же.

–Это точно. Жди меня с утра, приеду, пообщаемся, потом отчёт напишу. Надо будет покрасивее сочинить.

–Состряпаем. Не в первый раз. До завтра.

Овсов вернулся на свой стул. Петрович и Юрик уже обсуждали налоги, и майор милиции неожиданно обнаружил неплохое знание налогового законодательства. Юрик растерянно отвечал, слегка запинаясь и ссылаясь на хмель в голове.

–Ничего себе, у вас темы, – Дмитрий не спеша глотнул прохладного напитка, – а так хорошо всё начиналось…

–Дмитрий Юрьевич, спасите меня! Я сейчас себя чувствую как после визита ревизора, докопавшегося даже до ступенек в моём магазине.

–Кстати, они скользкие? – Петрович прищурился и хвостом воблы нацелился на золотой ключик на груди Юрика, – а то ведь я приду, поскользнусь, упаду, сломаю ногу. Будешь платить большую компенсацию. Правда, можно будет возместить ущерб пивом и рыбой. Камбала есть?

–Для Вас будет! Обязательно. Я постараюсь.

–Камбала вкусная, – протянул со вздохом Петрович, – давно хорошую камбалу не ел.

До конца рабочего дня оставалось ещё несколько часов. Юрик разливал остатки последней бутылки. Делать было нечего и Овсов решил, что сейчас поедет домой и отоспится.

–Какие планы?

–Ты хочешь продолжить? – во взгляде Петровича, обращённого на старшего опера, читалось уважение.

–Не совсем. Надо ещё парочку дел обстряпать. Заехать в одно место.

–Можно меня в магазин? – Юрик поднял руку, как на уроке в школе и с неё сорвалась капля рыбьего жира.

–Можно. Петрович, сходи со спонсором в туалет, и помойте руки, – Овсов начал помогать Юрику собирать рыбьи кости и чешую в пакеты, – заодно и мусор выбросите.

Через двадцать минут, сердечно распрощавшись с майором милиции, сотрудник уголовного розыска и предприниматель уселись в Жигули. Овсов завёл двигатель, взялся за рычаг переключения передач и поймал себя на мысли о том, что с досугом у него получается гораздо лучше, чем с работой. Второй день подряд Юрик поит его пивом, второй день подряд Дмитрий отвозит бизнесмена на своей машине. Получается явное сращивание карающих органов и делового элемента. Мафия, короче. Дмитрий усмехнулся. Пора завязывать с этими слабоалкогольными пьянками. А то народная молва (в виде остальных завистливо глядящих трезвых офицеров) ещё припишет им невесть что. Потом не отмоешься. Ни мылом, ни шампунем, ни спиртом, ни водкой.

–Юрик, завтра и послезавтра меня не будет, не приходи, как бы сильно к нам не тянуло, – Овсов остановил машину возле больших белых букв. Худой, невысокий парень приоткрыл правую дверцу и остановился, выслушивая просьбу старшего товарища, затем кивнул головой.

–Как скажете, Дмитрий Юрьевич. Потом увидимся, – Юрик заулыбался и помахал рукой.

Овсов задумчиво качнул в ответ подбородком. Как говорят у вас на зоне – тамбовский волк тебе старший товарищ. Что в уголовном розыске для тебя, мёдом намазано, что ли? Если ты сегодня такой отличный парень, то почему пару лет назад из тебя так и тянуло антисоциальщиной? Неужто тюрьма перевоспитала? Никому не помогла, а из тебя «золото» слепила. Вчера – отпетый хулиган, сегодня – уважаемый бизнесмен. Зачем тогда в школу ходить? Судя по всему, три месяца тюремного срока прекрасно заменяют пять лет классического образования.

Дмитрий припарковал машину недалеко от своего подъезда. На ступеньках, ведущих к дверям, прогуливалась баба Нюра. Насупленные брови и сильно затянутый тёплый халат напоминали грозовые отголоски бури. Оставалось только узнать, стихия приближалась или нехотя уступала место чистому небу.

–Добрый день, – Овсов остановился невдалеке и принялся испускать лучезарные улыбки.

–Ты чего так рано? – соседка развернулась к Дмитрию фронтом и начала атаку.

–Сегодня ночью в засаду пойду, бандитов ловить, – нет ничего лучше, чем приобщение бабушек к мировому благоустройству. Овсов приложил палец к губам – только Вы никому не говорите, это секретная работа.

–Да, конечно, – лицо старушки молниеносно стало многозначительным, – ты когда Майнершу утихомиришь?

–В каком смысле?

–Её без остановки на мужиков тянет.

–Вы хотите, чтобы в результате моих действий её больше не тянуло?

–Конечно, ты же милиция.

–И что я должен сделать? Заменить всех мужиков? Или замок ей навесить?

–Зачем? Куда? – старушечьи выцветшие брови сначала выгнулись вверх, но она тут же сморщилась, – тьфу, охальник! Я не про это тебе говорю!

–А про что, баба Нюра? Какие законы нарушает Раиса?

–Нравственные, – морщинистый палец упёрся в небо, как самое весомое доказательство, – до каких пор по моей площадке будут бегать эти самцы?

–А Вы их скалкой…

–А, что, можно?

–Нельзя. Но я сделаю вид, что не заметил. Это и будет мой милицейский вклад в Ваше правое дело. Вот Вы сейчас кого ожидаете?

–Очередного бабника. Хочу в глаза его бесстыжие посмотреть.

–Так бегите домой, хватайте оружие пролетариата…

–Чего хватать? – удивлённое грозное лицо принадлежало именно пролетариату, но подобные слова слышало, наверное, впервые.

–Неважно, главное, поувесистей и потяжелей. Чтобы все бабники почувствовали разницу между своей женой и чужой молодухой.

–Молодец, Димка, умный, не зря в милиции работаешь, – соседка развернулась и ринулась в подъезд. Шестидесятилетняя энергия обнаружила новое для себя применение и забурлила с утроенной силой.

–Да не такой уж и умный. Мог бы и получше соображать, – пробормотал Овсов и вернулся к Жигулям. Достал с заднего сиденья серый плащ и переоделся в него. Затем он вышел со двора и прошёл пару кварталов на северо-восток. Здесь располагался большой фирменный магазин «Солнышко». Когда-то очень давно его жена отправилась туда за покупками, но вернулась вся в слезах и провалялась в истерике остаток вечера. На расспросы Дмитрия ни тогда, ни впоследствии не реагировала. Сказала только, что такого унижения не пожелала бы и врагу. Уже давно не было жены, уже давно сменились продавцы в этом магазине, но Овсов никак не мог отказать себе в удовольствии посетить милое заведение и вынести оттуда всё, чего душа пожелает. Мыло, шампуни, стиральный порошок, лак для ногтей, туалетная бумага. Всему находилось применение. На выходе из «Солнышка» не было магнитно-металлических рамок и можно было не покупать одну вещицу, чтобы со второй снять блокировку. Стоя в проходе между полок, Овсов определял чужие взгляды, обращённые к нему, заполняя потайной карман именно тогда, когда этого никто не видел. Дмитрий понимал, что поступает по-детски глупо. Но получаемое удовольствие пересиливало доводы разума.

На этот раз Овсов купил самый дорогой из всех, находящихся в магазине, автомобиль с дистанционным управлением, второй, аналогичный, пронеся под рукой. Дмитрий не смог решить, что красивее: пожарная машина или гоночный болид.

Этажом ниже, прямо под квартирой бабы Нюры, проживала молодая одинокая мама. Овсов периодически оказывал ей материальную помощь, занося то мороженую курицу, то пару банок шпрот. Длинноносая веснушчатая Елена всегда смущалась, пыталась отказаться, но настойчивость капитана милиции надёжно опиралась на всесильный карман серого плаща.

–Что это? – испуганный взгляд соседки метался между коробкой с нарисованной красной машиной и невозмутимым лицом Овсова.

–Вау, ура! – руки десятилетнего Елениного сына уже тянулись из-за её спины и пытались оторвать упаковочный скотч.

–И вот эта, – Дмитрий достал вторую коробку и вручил растерявшейся маме.

–А почему две?

–Привык, – Овсов усмехнулся и увидел, как виновато распахнулись карие глаза, – всего хорошего.

Глава 6. Восемь стаканов

Можно попробовать налить ложку рома в кофе, можно сделать наоборот: тёмная жидкость расползётся по дну кружки в виде цветка загадочного растения и начнёт выделять запах спирта. Секунд через десять следует налить горячий кофе. Только ни в коем случае не кипяток! Признательный напиток начнёт благоухать, аромат разойдётся по всей кухне, претендуя даже на самые отдалённые уголки квартиры. Овсов предпочитал именно этот вариант утреннего напитка. И если целый день не употреблять ничего алкогольного, то вечером можно будет уловить в родном жилище отголоски сладостного запаха, лёгким призраком витающего среди полок шкафов, занавесок и магнитиков на холодильнике.

С дымящейся кружкой Дмитрий скрипнул балконной дверью и вдохнул полной грудью начинающийся день. Небо над крышами обещало безоблачность, стиральная машина вчера вечером на коротком режиме честно выполнила свой долг, вывешенные полотенца и одежда должны вскоре высохнуть.

Овсов допил кофе на свежем воздухе и отправился одеваться. Кремовая рубашка прикрыла короткие трусы цвета лаванды с улыбающимися лимонами, а чёрные джинсы – носки спелого кукурузного оттенка. Дмитрий вытряхнул на левую ладонь несколько капель одеколона и слегка похлопал ею по щекам и шее.

В прихожей он открыл старенький шкаф и вместо чёрной куртки надел светлую летнюю. От дождя она не спасала, а от ветра вполне могла защитить.

Сначала Овсов заехал на ближайшую автозаправку, и только потом влился в утреннее движение на работу. Следовало забрать из сейфа свою папку на заклёпках, заодно предупредить Пашаря о выполнении срочного задания, полученного от Гулина.

Геннадий Николаевич, улыбаясь, негромко напевал себе под нос и сортировал бумажки на своём столе. Он приветственно помахал растопыренными пальцами вошедшему Овсову и радостно закричал:

–Привет всем пенькам! Как дела? У меня всё отлично. Алялин в камере, объяснения свидетелей передо мной.

–Преступник признался? – Дмитрий открыл дверцу сейфа и достал папку.

–Почти. Мнётся, колеблется, скоро раскрутим его на явку с повинной.

Рука Овсова дрогнула, и пальцы выронили ключи. Он думал, что Алялин будет, как минимум, всё отрицать, и, как максимум, посылать Пашаря и всех остальных доблестных сотрудников милиции по широко известным народной общественности адресам. Слова «мнётся, колеблется» звучали неоднозначно. Дмитрий нагнулся, подобрал связку, перевёл взгляд на довольное лицо начальника розыска, затем на отверстие замка на дверце сейфа, вставил ключ и провернул два раза по часовой стрелке.

–Ты бы не торопился, а искал улики посолиднее.

– Овсов, ты дурак! Дело не в уликах, а в показателях – сколько убийств раскрыто, и главное, кем раскрыто, – Геннадий Николаевич взглянул на портреты над собой и два раза подмигнул. Очевидно, по разу каждому чиновнику. Мол, со мной не пропадёте. И я с вами.

–Гулин послал меня на железнодорожный вокзал. Разузнать про тамошние трупы, вдруг, мало ли что. Наверное, пробуду там недолго, как получится.

–Послал, значит, езжай. Не мешай настоящей работе.

Дмитрий медленно объехал всю привокзальную площадь, мимо ждущих начала рейса автобусов и маршрутных такси, мимо бредущих с чемоданами и стоящих на остановке людей, мимо знака «Проезд запрещен» и заглушил двигатель под лестницей, ведущей к надписи «Линейный отдел милиции».

–Мне бы Феликса, – Овсов раскрыл удостоверение перед стеклом дежурной части.

–На втором этаже, – молоденький лейтенант бросил взгляд на фотографию капитана милиции, но читать служебный документ не стал.

На втором этаже, в небольшом коридорчике, находилось всего пять дверей и только одна приоткрытой щелью создавала рабочую обстановку.

–Я смотрю, у вас тут конспирация, – Овсов подошёл к сидящему за столом Феликсу и поздоровался за руку, – ни табличек, ни фамилий.

–Ты всё-таки приехал. Кофе?

–Я уже употребил с утра. Проводник вагона с трупами далеко?

–Нет, – Феликс уткнулся в расписание поездов, находящееся у него на столе под стеклом. Указательный палец его правой руки пробежался по строчкам и замер около одной цифры, – если поторопимся, то успеем перехватить. Через десять минут этот поезд должен прибыть на перрон. Потом его на запасные пути откатят.

Овсов тут же встал и вышел из кабинета. Сзади раздался щелчок закрываемого замка.

–Я с ней долго беседовал, – Феликс начал спускаться первым и обращался к Овсову, слегка повернув голову назад, – абсолютно ничего подозрительного…

Пустую лестницу огласил музыкальный звук. Феликс достал сотовый телефон и раскрыл его. Губы молодого человека растянулись в довольной улыбке, и он рассмеялся.

–Каждое утро отправляет мне новый анекдот. Молодец, умеет настроение поднять.

–Супруга?

–Не совсем.

–Каждое утро? И не боишься?

–Чего я должен бояться? Умереть от смеха?

–А если при жене получишь? А потом от жены?

–Ты завидуешь?

–Что? – Овсов поперхнулся от неожиданности и натужно прокашлялся, переложив папку из правой руки в левую, – Я считаю, что мужчина должен быть, самое главное, надёжным для своей женщины. Из этого ты можешь сделать несложный логический вывод о том, что я просто физически не могу завидовать обладателю нескольких любовниц. Пусть даже очень длинноногих, красивых, и с пятым номером бюста.

–Тогда почему от тебя жена ушла?

–Ну и хорошо, что ушла. С её капризами и претензиями пусть морочит голову кому-нибудь другому.

–Сыновей твоих увела.

–А вот это плохо.

–Так всё-таки, почему «твоя женщина» сбежала от тебя?

–Сказала, что мало зарабатываю, в жизни надо ещё уметь воровать, – Овсов широко раскрыл глаза, – да побольше, побольше.

–Ну и как, научился воровать? Или хватает милицейской зарплаты?

–Дурное дело не хитрое.

–В смысле?

–Воровать – не сложно, сложно – не воровать.

На лице Феликса появилась иронично-кривая ухмылка, он собирался что-то сказать, но не успел – его прервал звонок телефона. Следующие пять минут Овсов невольно выслушивал увлекательную лекцию о том, как надо виртуозно общаться со своей капризной любовницей. Каштановолосый ловелас очень плавно и незаметно менял интонации от нежно-воркующих, говоря о неземной любви, до оправдательно-тоскливых, объясняя, почему он не может сегодня, завтра, послезавтра и ещё несколько дней потом. А так, конечно, он и луну достанет, и звезду в нужном созвездии золотым ярким пламенем зажжёт.

Это игра, в которой Феликс считает, что он главный герой. Овсов покосился на мягкую улыбку железнодорожного опера. На той стороне звонка считали, что она – главный герой. Героиня. Принцесса. Кто из них главнее? Кто раньше поймёт, что нужно менять уровень общения. Например, сыграть свадьбу. Пышную, с розовыми и белыми цветами, кучей завидующих подружек и красавцем-женихом. Феликсу замуж не надо, ни к чему. Поэтому ему лидером никак не бывать. Только второй скрипкой. Ласковой, нежной, многоопытной в постели, признаниях в любви и слизывании мёда с перламутровых сосков. Но только второй.

Любовницы приходят и уходят. Остаётся любовь.

–О чём мы? – Феликс отключил телефон, в его глазах затухала сладкая искорка.

–О вагоне, где нашли трупы.

Они вышли на перрон, по которому хулиганящий ветер катал серые бумажки и стали оглядываться. Невдалеке девочка десяти лет в розовой курточке плакала навзрыд, провожая свою маму в командировку. Её растерянный отец попеременно просил жену почаще звонить и перестать хлюпать носом «большую» дочь.

–Дворникам забыли выдать мётлы и совки или здесь не принято убирать мусор?

–А вот и поезд, – Феликс указал на безучастную толпу пассажиров, покидающих состав, – нам нужен третий вагон.

Через несколько минут они стояли перед недовольной проводницей.

–Ведь я уже всё рассказала, – крупная, немолодая женщина хмурилась, запахивая фирменный синий пиджак и ответно прощаясь с проходящими мимо людьми с чемоданами и большими сумками, – и так в лишний рейс послали, так теперь ещё и к вам по десять раз вызовут. Времени нет, а меня дома ждут. Понимаете?

–Да мы на пару слов, только и всего, – Феликс почти машинально включил обаяние, – просто повторите ещё раз для капитана милиции.

–Не надо, – Овсов задумчиво смотрел на проводницу, – лучше припомните что-нибудь необычное в эти два дня.

–А что тут необычного? – женщина поджала губы и посмотрела сквозь грудную клетку Феликса, – всё как всегда: билеты и паспорта проверяем, пассажиры шумят, требуют кипятка для чая и двери туалетов побыстрее открыть. А санитарная зона для всех обозначена и не нами придумана. И план с нас начальство трясёт. А где его взять?

–Какой план? – заинтересовался Овсов.

–По продаже всего, – негромко объяснил Феликс, – печенье, чай, кофе, газеты.

–Только теперь все умные, – проводница изобразила гримасу на лице, очевидно предполагая, что это и есть истинное выражение ума, – чай в магазине купят, он там дешевле, а здесь только кипятком заправляют. Кипяток у нас дармовой, бесплатный.

–Запиши её номер сотового, мало ли, что, – Овсов посмотрел на Феликса.

–Уже. Когда брал объяснение, тогда и записал. В кабинете, в бумагах лежит.

–Всего хорошего, – Овсов обернулся к проводнице, – если возникнут вопросы, мы позвоним.

–И стаканы не забудьте вернуть, – недовольно буркнула женщина.

–Какие стаканы?

–Которые забрали на экспертизу ваши сотрудники.

–Обязательно, – мирно согласился Феликс и улыбнулся.

–Надо других проводников опросить, – они отошли на несколько шагов, обошли тележку носильщика, заставленную картонными коробками, перемотанными бечёвкой и Овсов нацелился на первый вагон.

–Подожди, тут такое дело, – Феликс немного замялся и продолжил, – есть у меня хорошая знакомая…

–Понятно, дальше.

–Так вот, она играет в волейбол и ездила со своей командой в соседнюю область на турнир, а возвращалась назад как раз этим вагоном, где трупы обнаружили. Мы с ней договорились, что она утром подойдёт к нам в отдел, и я её опрошу.

–Когда утром?

–Минуты через две, – взгляд Феликса нашёл табло электронных часов, возвышающихся над перроном. Оранжевые цифры робко мигали, словно задуваемые лёгким ветерком.

–Сколько поезд ещё будет стоять на вокзале?

–Сейчас откатят на запасные пути и примерно час пройдёт, не меньше, пока его проверят и всех отпустят.

Они поднялись в кабинет к старшему лейтенанту и уселись на стулья.

–Кофе?

–Да, пожалуй, теперь можно и выпить, – Овсов положил папку перед собой и огляделся. Сдвоенный стол, жёлтый телефонный аппарат советских времён, пять стульев, металлический шкаф для документов, судя по виду, сборки явно не заводской, но претендующий на гордое звание сейфа, маленький голубой холодильник, за ним зелёный чайник на полу, офисный шкаф с дверцей, болтающейся на одном шурупе, настенная вешалка с крючками для одежды, пыльные пластиковые жалюзи на окнах, голая лампочка на потолке и картина в коричневой рамке с тремя богатырями в дозоре. Хозяин кабинета осторожно, не дотрагиваясь до дверцы шкафа, просунул руку внутрь, чем-то звякнул, стукнул и вытащил два стакана.

–Я смотрю, у тебя сплошные удобства, – обычно Овсов не обращал внимания на бытовые мелочи, но близость свежих трупов (хотя они по времени на сутки и старше гостиничных) обострила его восприятие, доведя до рабочего состояния, в котором он особую тактичность не проявлял, – и дверь шкафа вроде на месте, и открывать-закрывать утруждаться не приходится.

–Да всё руки не доходят, – Феликс посмотрел сквозь стаканы на свет, дунул на оба стеклянных дна одновременно и один стакан поменял.

–Ну, разумеется, руки всё время заняты: то на осиной талии задержались, то по упругой девичьей попке прошлись, то на бюсте последнего размера размялись.

Старший лейтенант усмехнулся, поставил стаканы на стол, достал сливки из холодильника и включил чайник, предварительно заглянув туда и удовлетворённо хмыкнув. Тут же, чертыхнувшись, вернулся к шкафу, достал пачку рафинада, банку кофе и уселся за стол.

–Слишком большая грудь навевает мысли только о хорошем питании, – назидательно произнёс он, – а под мужские ладони идеально подходит грудь третьего размера. Это факт, который я лично доказал ещё пару лет назад.

–Фил! – в кабинет ворвалась невысокая жгучая брюнетка с короткими волосами и блестящими чёрными глазами. Её синий спортивный костюм мгновенно замер в дверях, как только она увидела Овсова, – извините, вызывали?

–Проходи, Маша, – Феликс вскочил и пододвинул девушке стул, – это Дмитрий из УВД. Заодно и он, может, чем-нибудь поинтересуется. Кофе?

–Нет, я тороплюсь. Быстрее спрашивай.

–Тогда лучше я, – Овсов оторвал взгляд от двух пустых стаканов и пачки сливок, стоящих в ряд на поцарапанной поверхности стола, и перевёл его на точённый девичий овал лица с алыми пухлыми губами, длинными ресницами и строгим греческим носом, – припомните, пожалуйста, что было необычного в этой поездке. Может, что-то неправильным показалось, нелогичным. Или даже просто не понравилось.

–Да нет, всё как всегда, – Маша изящно повела плечами, – я часто езжу в командировки, в волейбол играем командой. Там, откуда выезжали…

–Барсуково, – немедленно вставил Феликс, – районный центр из соседней области.

–Да, у нас принципиальный спор с девочками из этого захолустья. Всё время с ними в финалах встречаемся. За последнее время им удалось хорошую команду сколотить. Вот и появилось предложение устраивать мини-турнир: только мы и они, – Маша вздохнула, – в этот раз победили барсучки…

–Это название команды? – удивился Овсов.

–Это название их сущности, – твёрдым тоном проговорила девушка.

–Понимаю, – Дмитрий кивнул головой, – если бы они проиграли, то Вы бы их называли гораздо правильнее, а главное, более благозвучными комплиментами.

–Барсучанками? – заинтересовался Феликс.

–Давайте дальше, – Овсов покосился на старшего лейтенанта, но промолчал.

–Так вот, жутко радостные, они пришли нас провожать, много говорили, фотографировали, звали на следующий турнир. В поезде мы попили чай, поболтали и разошлись по купе спать. Устали очень. Лично я ничего ночью не слышала. Утром быстро собрались всей командой и ушли. Только потом мне сказали, – девушка покосилась на невозмутимое лицо Феликса, – что там нашли убитых людей.

–Сколько купе занимала вся команда?

–Три или три с половиной.

–По вагону много народу бегало?

–Как обычно, кто-то в туалет, кто-то покурить, – Маша тут же пояснила, – видна была очередь в конце вагона, а курящие всегда несут в руках или пачку сигарет, или саму сигарету.

–Тогда такой вопрос, – Дмитрий сделал небольшую паузу, – было ли что-нибудь, связанное с цифрой четыре? Хоть что угодно?

–Ну, ты спросил, – линейщик заулыбался, – в каждом купе есть – четыре места для пассажиров.

–Было, – удивлённо произнесла Мария, – вообще-то было. И это, кстати, выглядело необычно. Как только мы сели в поезд, по вагону стали ходить четыре парня и продавать газеты и журналы. А уже давно никто так не делает.

–Это запрещено, – буркнул Феликс, – таких незаконных продавцов ловят и штрафуют.

–Да, вот и эти – дошли до середины вагона и куда-то пропали, как будто ветром сдуло. Но я не видела, чтобы их кто-то выгнал. Наверное, сами ушли.

–Как они выглядели?

–Вы знаете, – девушка задумалась, – я не помню. Вот только сейчас, после Вашего вопроса, поняла – они всё время лица прикрывали. Или в окно смотрели, или друг за друга прятались. В купе заходил, журналы предлагал, всё время один и тот же, а остальные сбоку стояли. Я ещё подумала, чудики какие-то. Ну, с головой не в порядке.

–Маша, а Вы можете попросить, чтобы Вам выслали фотографии?

–Какие фотографии? – чёрные глаза удивлённо расширились.

–При отъезде Вашу команду снимали, – Овсов закинул ногу на ногу, – в том городе, где Вы играли в волейбол, в Барсуково.

–А, конечно, могу, – девушка заулыбалась, – я и забыла.

–Про четыре больше ничего?

–Нет, ничего, – Маша встала, – я пойду. Звони, Феликс.

–Обязательно, – ответ старшего лейтенанта пришёлся в закрывающуюся дверь, затем он повернулся к старшему оперу, – а при чём тут цифра четыре?

–Пока не знаю. Но уж слишком часто это число повторяется, – Овсов вспомнил про стаканы из купе и подвинул к себе телефонный аппарат на столе, – дай-ка я звоночек сделаю.

–Кому, если не секрет?

–Нашим экспертам. Паша? Привет, это Овсов. Скажи мне, что там со стаканами, которые изъяли из вагона, где трупы нашли?

–Кроме трупов, там ничего не изымали, – Павел коротко рассмеялся.

–В смысле?

–Там только стены купе на отпечатки пальцев обработали. И всё. А забрали оттуда покойников и их вещи. Кстати, нормальных отпечатков, помимо принадлежащих убитым, нигде нет.

–Ладно, – задумчиво проговорил Овсов, – отбой.

–Что там?

–Феликс, а ты стаканы сам не забирал из купе?

–Зачем это мне? – удивление старшего лейтенанта напоминало реакцию на вопрос «Любите ли Вы тёщу?».

–Интересно получается: не реквизировали эксперты стаканы из поезда. Где протокол осмотра купе?

–Сейчас, – Феликс достал папку из металлического шкафа, порылся в ней и положил листок бумаги перед Овсовым, – читай.

Дмитрий пробежал глазами несколько строк, а затем внимательно прочитал от начала и до конца. Затем перечитал ещё раз.

–Расскажи, как всё происходило.

–Когда проводница третьего вагона нашла трупы, то захлопнула дверь в купе и побежала к проводнице из соседнего вагона. Та немедленно вызвала наряд, и они вернулись к убитым. В купе не заходили. Через минуту прилетели два сержанта и один стал охранять дверь, а второй попросил временно всех выйти. Ещё минут через десять пришёл я, опросил проводниц, и начал составлять протокол осмотра места происшествия. Затем подъехали эксперты, пока они возились с купе и вагоном, мы опрашивали всех оставшихся пассажиров. Тех, кто следовал дальше, до следующих станций.

–Другими словами, стаканов там уже не было?

–Получается, так. Ну, и что это даёт?

–Пока не знаю, но, обрати внимание, пропало ЧЕТЫРЕ стакана. Да, кстати, а где находится купе, в котором нашли трупы.

–В середине вагона.

–Дай-ка мне номер телефона проводницы, – Овсов вновь застучал по кнопкам аппарата, – Простите, это опять мы. А кто конкретно изымал стаканы из купе Вашего вагона?

–Я не видела. Мне и так плохо стало, ещё и за этим следить.

–А Вы не ошибаетесь, в этом купе, может, пассажиры и не брали стаканы?

–Вот ещё, я же не дура, прекрасно помню. Один из убитых и брал на всех сразу. Да и записываю я, что кому выдала.

–Спасибо, извините, – Овсов начал задумчиво барабанить пальцами по столу, – ты кофе будешь наливать? Или только хвастался?

–Скажешь тоже, – Феликс подвинул один стакан ближе к Овсову, насыпал туда растворимый кофе, залил кипятком и бросил кубик сахара, затем спохватился и спросил, – тебе с сахаром, или без?

–Без.

Молодой человек покачал головой, поменял стаканы местами и вновь проделал ту же самую процедуру, но уже без сладкой добавки, – Сливки?

–Да, они поменялись.

–Кто? – Феликс посмотрел вниз на стаканы, затем на Овсова и осторожным голосом добавил, – это я их только что поменял.

–Кого, трупы? – Овсов усмехнулся, – не бери на себя лишнее.

–Какие трупы? – Феликс поставил чайник на стол и плюхнулся на стул, – ты заговариваешься. Ничего не понимаю. Объясни нормально.

–Четвёрка, продававшая газеты и журналы, которую видела Маша, поменялась с убитыми местами. Точнее, целым купе. Сами убийцы из другого вагона. Ночью убили парней из третьего, когда они находились в их вагоне и перенесли трупы назад.

–Зачем?

–Не знаю.

–А почему просто не убить в третьем вагоне?

–Убийцам в силу каких-то причин это было не нужно. Они вначале поездки ходили с газетами, чтобы была возможность заглядывать в каждое купе и когда нашли подходящую четвёрку, остановились и ушли из третьего вагона. Маша сказала, что они ушли с середины вагона, где как раз и находилось купе с будущими трупами. Убийц никто не выгонял, они сами ушли.

–А с чего ты взял, что они поменялись вагонами?

–Стаканы. Их нет в третьем вагоне. Значит, они должны быть в другом вагоне. Где-то должны быть лишние четыре стакана. Кстати, – Дмитрий вновь взялся за телефонный аппарат, – Василий Андреевич? Овсов беспокоит. Скажи, пожалуйста, с трупами из поезда всё нормально или что-то не так?

–Ты считаешь, что насильственная смерть – это нормально?

–Нет, конечно, но ты же меня понял.

–Да понял, понял. Ты, случайно, не прослушиваешь наш кабинет?

–Ещё нет.

–Мы уже два часа спорим о траекториях полёта пуль из пистолета убийцы.

–Так в чём дело-то?

–Понимаешь, какая штука, создаётся впечатление, что убийца прыгал по купе. Причём, не просто прыгал, а скакал, как безумный. Труп, что лежит на правой верхней полке, застрелен с потолка. Чуть ли не с крыши. Труп с левой нижней полки убит из положения лёжа. Убийца прилёг на коврик и выстрелил оттуда. Затем поднялся и выстрелил вновь. Сумасшедший двухметровый нервный тик во время стрельбы.

–А если просто поменять труп справа сверху с трупом снизу слева?

В трубке наступила минутная пауза, щедро разбавленная сопением и кашлем.

–Тогда всё сходится, – Василий Андреевич почему-то перешёл на шёпот, – а зачем это делать?

–Ты же сам сказал, что он сумасшедший.

–Труп?

–Убийца, – Овсов весело добавил, – не прибедняйся, Андреич, ты же и не такое в нашей работе видел.

–Видел, – согласился начальник экспертного отдела, – но перекладывание трупов после убийства происходит впервые. Маньяк там что, пасьянс из жмуриков раскладывал?

Овсов попрощался, положил трубку и посмотрел на Феликса:

–А когда возвращали убитых в их купе, то трупы перепутали местами, что эксперты только что и подтвердили, – Дмитрий осторожно глотнул горячий кофе, – нам очень надо найти эти четыре стакана.

–Зачем? Нам нужно убийцу искать.

–Эти четыре стакана остались в купе убийц. И если проводница подтвердит, что там ехало четверо парней, то это и будут наши клиенты. Вероятность раскрытия преступления – девяносто девять процентов.

– Овсов, это полный бред. По-моему, ты всё притянул за уши. Несколько нелепых фактов, абсурдных совпадений и твоя несуразная версия о мужиках, обладателях лишних стаканов, готова.

–Тогда куда делись стаканы из купе убитых?

–Да мало ли. Кто-то украл.

–Дверь купе закрыта, проводница открывала своим ключом. Да и не такая это ценность, чтобы так рисковать.

–Убийцы унесли.

–Зачем?

–Не знаю.

–Феликс, никогда не говори «не знаю». Нет такого мотива. Только круглые дураки на вопрос «Почему гражданин А ударил гражданина Б?» отвечают «Не знаю». Причина есть всегда. Даже если гражданина А перемкнуло и ему самому что-то привиделось.