Перейти к аудиокниге
Как и прежние конфликты Руси с хазарами и булгарами, большая часть стычек Золотой Орды с войсками Тамерлана была сосредоточена вокруг прибыльной торговли по Волге. Тамерлан совершал набеги на волжские города, в 1390-е годы разграбил оба Сарая – Старый и Новый, в результате чего торговля специями стала идти в обход Каспийского моря с юга, тем самым минуя неспокойные нижневолжские земли[126]. Торговля и таможенные пошлины, ставшие основой благосостояния Сарая, катастрофически пострадали. В конце XIV – первой четверти XV века Золотая Орда ненадолго возродилась, но к середине XV века окончательно распалась на более мелкие ханства, включая Казанское и Астраханское, расположенные на Волге.
Казань была основана как пограничный пункт в Волжской Булгарии. Археологические раскопки свидетельствуют, что город появился, вероятнее всего, в самом начале XI века. Восхождение Казани было связано с упадком Золотой Орды, но важным было и благоприятное расположение города на слиянии Казанки и Волги, недалеко от впадения в Волгу Камы. В начале XV века Казань, судя по всему, стала столицей ханства и затмила Болгар; иногда ее даже называли «Новым Болгаром»[127]. Казанское ханство наследовало Золотой Орде и сохранило многие ее черты. Казанский хан и его приближенные, вероятно, были этническими монголами, но большинство землевладельцев были по происхождению тюрками-булгарами. Исламскую элиту в Казани возглавляли семьи, заявлявшие о своем происхождении от пророка Мухаммеда; они выполняли также дипломатические функции, особенно при контактах со среднеазиатскими государствами. Подданные, с которых взималась дань, были финно-уграми, восточными славянами или тюрками. Элита и часть тюркского населения исповедовали ислам; финно-угорские племена в основном придерживались шаманистских верований.
Казань укрепилась в качестве крупного торгового и коммерческого центра Среднего Поволжья (хотя в ханстве были и другие города). Город получал товары с севера (в основном меха и рабов), с востока – из Китая и Средней Азии, с юга – с Кавказа. Казанское ханство торговало с Русью и одновременно соперничало с нею за контроль над торговлей мехами по Волге. Среди купцов, постоянно живших в Казани или приезжавших на местные ярмарки, были армяне, славяне и персы. В городе было много искусных ремесленников, работавших с кожей, деревом, керамикой, золотом и другими металлами. В 1552 году, по мнению ученых, в Казани работало около 5000 ремесленников[128].
Астрахань впервые упоминается в XIII веке в арабских источниках под названием Хаджи-Тархан. Стада монгольского скота с июня по август паслись в районе современного Саратова, а с августа по декабрь их отводили вниз по берегам реки в сторону Астрахани[129]. Ибн Баттута отмечал, что зимой хан переезжал в Астрахань, когда становилось слишком холодно, чтобы оставаться на севере. Город был в 1395 году разрушен Тамерланом, воевавшим с Золотой Ордой (см. выше), но вскоре был отстроен заново.
4. Казанское ханство
Расположение Астрахани в дельте способствовало укреплению ее позиций как естественного центра торговли между Каспийским морем и Волгой, и впоследствии она стала многонациональным и многоконфессиональным торговым городом (см. главу 9). Окружавшие город мелкие воды дельты Волги изобиловали рыбой, в том числе белугой – источником икры.
О коммерческой и повседневной жизни Астраханского ханства с середины XIV века по 1556 год, когда оно было завоевано Иваном IV, мы знаем очень мало: имеется только список правителей[130]. Одно из немногих свидетельств по поводу здешней торговли оставил Сигизмунд фон Герберштейн, отправленный в Россию посланником Священной Римской империи и много написавший об истории и географии страны. Он отметил, что в 1520-е годы между русскими и Казанским ханством случился конфликт: русские попытались продавать меха в Нижнем Новгороде, а не в Казани, но это имело серьезные последствия для их торговли с Астраханью: «Но от такого перенесения ярмарки Московия претерпела ущерб не меньший, чем казанцы, так как следствием этого явились дороговизна и недостаток очень многих товаров, которые привозились по Волге от Каспийского моря с астраханского рынка, а также из Персии и Армении, в особенности же превосходной рыбы, в том числе белуги, которую ловят в Волге выше и ниже Казани»[131].
Из Астрахани в Москву отправлялись посланцы с шелком и лошадьми из Китая и Персии, привозя в обмен меха, клинки и седла.
Сначала Казанское ханство продолжало политику Золотой Орды и постоянно совершало набеги на русские княжества. Казанцы несколько раз приходили на русские земли, вынуждая князей платить им дань. В 1439 году казанский хан[132] захватил Нижний Новгород и пошел на Москву. В 1444–1445 годах хан в битве у Суздаля взял в плен Василия II, великого князя владимирского, и заставил заплатить большой выкуп[133]. Однако с 1470-х годов Казанское ханство стало клониться к упадку, раздираемое внутренними сварами членов ханской семьи. К этому времени на сцену вышло новое русское государство – Московское княжество (иногда называемое Великим княжеством Московским или просто Московией)[134].
Объяснение возвышения Московского княжества за счет других русских княжеств выходит за пределы этой книги[135]. Стоит, однако, отметить, что доминирование Москвы не было чем-то неизбежным. В середине XIII века ведущую роль на Руси играли владимирские князья, в особенности Александр Невский, который, как считается, сумел отразить нападения тевтонских рыцарей и шведов с запада. В начале XIV века крупнейшим и самым процветающим городом в русских землях был Новгород. Однако княжества обычно дробились между сыновьями и другими претендентами на престол после смерти князя. Во второй половине XIII века на северо-востоке современной европейской части России существовало 14 княжеств. Одно из них – Костромское на берегах Волги – могло даже составить конкуренцию Москве. Однако просуществовало Костромское княжество недолго: оно возникло в 1250-е годы и утратило самостоятельность в 1277 году после смерти своего князя Василия[136].
Возвышение Москвы, проходившее с начала XIV по XVI век, имело ряд причин: личные качества ряда московских князей; их успехи в централизации административных и фискальных институтов; их способность эффективно собирать налоги и платить из этих доходов своему войску; улучшение и модернизация московского войска; культурное и идеологическое преимущество, возникшее после переезда в Москву митрополита православной церкви[137]; развитие системы земельных жалований знати в обмен на службу князю, что (обычно) помогало добиться ее лояльности; умение московских князей вести переговоры с Золотой Ордой и Казанским ханством, даже при условии выплаты дани и формальной зависимости от них; разумные союзы, заключавшиеся московскими князьями с другими противниками Орды и Казанского ханства, в особенности с крымскими ханами и кочевыми ордами ногайцев (см. об этом в следующей главе); приглашение многих представителей татарской знати на московскую службу; междоусобицы в других княжествах, ослаблявшие их на фоне Москвы.
Самым важным оказался результат соперничества Московского княжества с Тверским, расположенным на севере от него. Тверь была основана на слиянии Волги и Тверцы (которая соединяет Волгу с Новгородом и с появившимся позже Санкт-Петербургом) и стала отдельным княжеством, видимо, только в 1247 году. Княжество занимало земли по обоим берегам Волги – от Кашина на востоке до Зубцова на западе. И Москва, и Тверь занимали достаточно выгодное положение на реках, чтобы развиться в крупные центры торговли, но если бы победила Тверь, то русская столица оказалась бы прямо на Волге.
В XIV веке Московское и Тверское княжество боролись за контроль над Владимирским княжеством, а следовательно, и за политическое господство на северо-востоке современной европейской части России и над ее реками. Сначала чаша весов склонялась в сторону Твери: местный князь Михаил[138] сумел заручиться поддержкой ордынского хана и получил ярлык на владимирское княжение. Однако Михаил допустил ряд политических просчетов дома, восстановив против себя город-государство Новгород и митрополита Русской православной церкви. Московский князь Юрий[139] не преминул этим воспользоваться. В 1312 году[140] на трон Золотой Орды взошел новый хан, который отдал предпочтение Юрию, немедленно совершившему визит в Сарай по Волге. Между Тверью и Москвой произошел вооруженный конфликт. Михаил Тверской победил, но эта победа только заставила хана подозревать в Михаиле потенциальную военную угрозу. В 1318 году Юрий и Михаил были вызваны в Сарай на ханский суд, где Михаила обвинили в задержке выплаты дани и казнили (позднее, в 1549 году, он был канонизирован православной церковью[141]). Владимирское княжение отошло Москве.
Сарай вообще был опасным городом для русских князей. Через семь лет сын Михаила Дмитрий убил там самого Юрия, когда хан все еще пытался наконец-то определиться с тем, кому отдать ярлык на владимирское княжение. Ненадолго ярлык отошел Твери, но в 1327 году случилась беда: город заняли татарские войска во главе с двоюродным братом хана[142], который, по слухам, собирался сам править Тверским княжеством. Граждане Твери восстали и казнили всех татар и мусульман, которых только нашли; неудивительно, что в итоге хан снова склонился на сторону Москвы. Новый московский князь Иван I Калита (годы правления 1331–1340) немедленно выступил против Твери и разрушил город. Москва вновь стала пользоваться поддержкой хана. Эта победа имела большое значение для Москвы, хотя и продемонстрировала, что русские князья все еще полностью зависимы от ханов и не могут проявлять самостоятельные амбиции. Борьба за главенство на Руси между Москвой и Тверью продолжалась в течение нескольких десятилетий; решительная победа долго не доставалась никому. Однако к 1375 году Москве удалось укрепиться в качестве главного города русских земель, а Тверь смирилась с подчиненным положением[143].
Победа на Куликовом поле (см. выше) в 1380 году была очень важна для повышения престижа московского князя Дмитрия, который к тому времени был и великим князем владимирским, но этот триумф сам по себе не означал достижения независимости от Золотой Орды. В 1392 году, еще в правление Дмитрия, были выпущены монеты с надписями «Великий князь Дмитрий Иванович» на одной стороне и «Султан Токтамыш хан, да продлится его жизнь»[144]. В следующем веке Москве удалось подчинить себе город-государство Новгород, а также Тверь. Новгороду пришлось признать главенство Москвы в середине XV века, а формальное присоединение произошло в 1478 году. В результате земли московских князей полностью окружили Тверское княжество. Многие видные представители тверской знати почуяли, откуда ветер дует, и перешли на службу к великому князю московскому Ивану III (годы правления 1462–1505). В этот момент Михаил III, последний князь тверской, попросил помощи у Литвы, что только дало великому князю московскому повод вторгнуться в Тверское княжество. В 1485 году Тверь сдалась силам Москвы, и история Тверского княжества тотчас подошла к концу. Город остался важным торговым центром на Волге, но больше уже никогда не играл серьезной политической роли. Вскоре Москва захватила и Псковское княжество на северо-западе современной европейской части России.
После этого Московское княжество стало безоговорочным лидером всего севера и северо-востока европейской части России. Как заметил один историк, Москва стала «во всех смыслах крупной силой»[145]. Притязания московских князей доказывают титулы, принятые Иваном III. В дополнение к титулу великого князя он стал называться «царем» – имперским титулом (хотя и не признанным таковым в европейских странах того времени), который можно было даже считать православным эквивалентом императора Священной Римской империи. Иван стал также выпускать монеты с двуглавым орлом – возможно, в подражание Габсбургам. Более того, он добавил к своим титулам слова «всея Руси», заявляя права на управление всеми русскими княжествами на современной территории европейской части России и возможное завоевание земель Киевской Руси, ныне вошедших в состав Литвы[146].
К концу XV века Московское княжество превратилось в достойного соперника Казанского ханства. В правление Ивана III оно оказывало серьезное давление на Казань, предъявляя права на долю прибыли от торговли мехами на севере и оказывая военную помощь соперникам ханства. В 1469 году московские войска вторглись на территорию Казанского ханства, но были отбиты. В 1480 году армии хана и великого князя московского (поддержанного крымскими войсками) сошлись в стоянии на реке Угре (ныне на территории Калужской области на западе России, к западу от Оки), и в итоге хан отступил, не рискуя вторгнуться на русскую землю[147]. В то время и позднее это событие описывалось как момент свержения Москвой и всей Русью «татарского ига». Сам по себе этот инцидент, однако, не привел к значительным изменениям в отношениях между Москвой и ханами, но остается одним из мифов, возникших вокруг итогового поражения наследников Орды. В честь этого события была отчеканена монета с изображением православного всадника на коне (возможно, святого Георгия) с одной стороны и с именем Ивана III на арабском языке (а не именем монгольского хана) на другой, что символически означало, что его династия сменила династию ханов[148].
К тому времени Москва почти наверняка прекратила платить дань Казанскому ханству (хотя в моменты слабости продолжала посылать ханам «подарки») и успешно вмешивалась в его внутренние дела, когда в ханстве происходила смена режима – а бывало это часто. В 1487 году Иван III захватил Казань, сместил хана и посадил на его место собственного марионеточного правителя. К тому времени ханство явно переживало упадок, но слишком смело было бы утверждать, как это делают некоторые историки, что Казанское ханство уже «зависело» от Москвы[149]. Одной из причин, по которым Москва не могла сохранять косвенный контроль над Казанью (и превратить ханство в зависимое государство), были именно частые смены ханов: удержать на троне промосковских кандидатов было почти невозможно.
Иван IV (годы правления 1547–1584)[150] стал первым царем, коронованным как «великий князь владимирский, новгородский и московский и царь всея Руси». Во время этой церемонии он сознательно утверждал себя в роли единственного независимого православного правителя, который тем самым может считать себя «императором» восточной церкви[151]. С этого момента я буду называть жителей Московского княжества русскими, а не русами или московитами, а само Московское княжество – Россией.
Иван изначально придерживался той же политики сохранения косвенного контроля над ханством через марионеточных правителей: в 1546 году он посадил на казанский престол хана Шигалея (Шах-Али). Только когда его кандидата свергли уже через месяц, Иван решил перейти к военному решению. Первые две кампании потерпели неудачу, но в 1551 году его положение значительно укрепилось: он не только вновь посадил на престол Шигалея, но и привлек на свою сторону кочевые и полукочевые ногайские племена из Ногайской Орды и значительную часть неисламской элиты с западного берега Волги, пообещав подтвердить их привилегии. Чтобы взять Казань, Ивану, однако, требовалось установить контроль над рекой с севера и с запада, чтобы не допустить прибытия подкреплений. Царь основал крепость Свияжск на мысу при впадении в Волгу реки Свияги к западу от Казани – «на плечах Казани», как говорится в одной русской летописи[152]. Это дало Ивану IV контроль над западным берегом Волги и по сути помогло разделить территорию ханства надвое, отделив запад от востока.
Крепость Свияжск позволила русским войскам заполучить военную базу на Волге, с которой можно было снабжать войска, осаждающие Казань с севера. Сначала Иван пытался потребовать от Казани полной зависимости от Москвы, включая вход в саму Казань постоянного русского гарнизона. Когда это предложение было отвергнуто традиционным образом (хана свергли, а русский гарнизон перебили), Иван собрал новую огромную армию из 150 тысяч человек и осадил город, отрезав его не только от Волги, но и от рек к северу и югу от Казани. У русских были обученные саперы и лучшая артиллерия, а также 12-метровая осадная башня, на которой можно было укрепить пушку и обстреливать из нее стены и валы цитадели.
Полностью отрезанные татарские силы в цитадели, значительно уступавшие в количестве, смогли оказать жесточайшее сопротивление, но все же не смогли ничего противопоставить русским и их осадной тактике. 2 октября 1552 года русские и их союзники штурмом взяли цитадель Казани. Всех выживших защитников, за исключением хана, истребили, а здания в цитадели разрушили.
Контроль над западным берегом Волги стал ключевым фактором успеха кампании Ивана IV. В народных песнях описывается «укрощение» реки по воле царя, которое и помогло добиться победы. Среди песен, собранных Николаем Аристовым в конце XIX века, был рассказ о том, как Иван IV заставил бурную реку смириться перед его волей, чтобы его войска смогли успешно пересечь Волгу и подойти к Казани:
«“Палача сюда подать, – крикнул царь, – вот я тебя проучу!”
Пришел палач, мужчина здоровенный, и велел ему царь сечь реку кнутом, чтобы она не бунтовала против царской рати. Взял кнут палач, засучил рукава красной рубахи, разбежался да как свистнет по Волге – вдруг кровь из воды на аршин вверх брызнула и лег на воде кровяной рубец в палец толщиной. Потише пошли волны на реке, а царь кричит: «Не жалей, валяй крепче!»
Разбежался палач дальше прежнего и хватил сильнее: кровь брызнула еще выше и рубец лег толще. Волга утишилась больше прежнего. После третьего удара, который палач отвесил изо всей мочи, кровь махнула на три аршина, и рубец оказался пальца на три толщины, – совсем присмирела тогда Волга. «Довольно, – сказал Грозный царь, – вот как вас надо проучивать».
После того благополучно переправилось через реку все войско и ни один солдатик не утонул, хотя много приняли страху»[153].
Более чем в тысяче километров к югу от Казанского ханства лежало ханство Астраханское, находившееся в Нижнем Поволжье и в дельте Волги. В 1554 году Иван IV посадил на ханский трон марионеточного правителя, но, когда тот оказался недостаточно лояльным, по Волге спустилось войско из 30 тысяч человек и вместе с ногайцами осадило Астрахань. В 1556 году город пал, почти не оказав сопротивления.
В краткосрочной перспективе последствия военных кампаний для местного населения были чудовищными. Ногайцы, поддержавшие нападения Ивана IV на Казань и Астрахань, оказались в подчиненном по отношению к русским положении и должны были теперь платить им дань. Их вождь Исмаил-бий обратился за помощью к Ивану IV, заявив, что Волга (и Яик) ранее были ногайскими реками, но «ныне Волга у тебя, как у нас же потому что есмя в братстве… А на усть Волги люди брата нашего белово Царя. И то как нашижь люди, потому есмя улусных людей своих голодных и нужных там пооставили были»[154].
Иван IV не просто разорил Казань, но и изгнал из города татар. Даже сейчас деревни вокруг Казани преимущественно русские, а татарские села находятся не ближе чем в 30 километрах от города. Англичанин Энтони Дженкинсон в 1558 году ездил по югу России по поручению английской Московской компании в поисках торговых путей вниз по Волге и по Каспийскому морю в Персию. Он отметил не только завоевание Казани, но и опустошительное воздействие военных кампаний на татарское население, бежавшее из города и переселившееся в Астрахань:
«Во время моего пребывания в Астрахани население страдало от сильного голода и мора; в особенности они свирепствовали среди татар и ногайцев, которые в это самое время пришли сюда в большом числе, чтобы отдаться своим врагам русским и искать их помощи вследствие того, что, как я уже сказал выше, вся страна их была опустошена. Однако их плохо приняли и мало им помогли: большое число их умерло от голода; их мертвые тела кучами валялись по всему острову, непогребенные, подобно зверям; жалко было смотреть на них. Многих из оставшихся в живых русские продали в рабство, а остальных прогнали с острова. В это время было бы легким делом обратить в христианскую веру этот беззаконный народ, если бы сами русские были добрыми христианами: но как могли они выказать сострадание к другим народам, когда они так немилосердны к своим собственным соотечественникам?
Когда я был в Астрахани, я мог бы купить много красивых татарских детей, целую тысячу, если бы захотел, у их собственных отцов и матерей, а именно мальчика или девочку за каравай хлеба, которому цена в Англии 6 пенсов, но в это время мы сами нуждались в съестных припасах более, чем в каком бы то ни было товаре. Астрахань – самая отдаленная крепость, которую русский царь завоевал в сторону Каспийского моря; он старается, чтобы она была очень сильной, и ежегодно посылает туда людей, припасы и лес для постройки замка. Здесь производится некоторая торговля нужными населению товарами, столь малая и нищенская, что не стоило бы о ней упоминать»[155].
Город Болгар, переживший монгольское нашествие, после завоевания Казани тоже пришел в полное запустение[156]. «Булгар, ислама дом святой, – теперь он превращен в руины», – писал поэт Гали Чокрый в поэме «Восхваление Казани»[157]. Город действительно обратился в развалины, и есть своя ирония в том, что восстановить его приказал в начале XVIII века Петр I, который в то время проводил активную и порой насильственную политику обращения мусульман в христианство в Среднем и Нижнем Поволжье. Однако поэма Гали Чокрыя была написала в середине XIX века – в период интеллектуального возрождения волжских татар. Волжская Булгария и город Болгар много значили (и значат до сих пор) для развития идентичности волжских татар в XIX веке и в наши дни.
Завоевание Казани, а затем и Астрахани в то время и впоследствии воспринималось как триумф православия над исламом и, соответственно, оправдывалось и легитимизировалось в этих рамках, что стало плацдармом для утверждения православия во всем регионе. В русской летописи сообщалось: «…благочестивый царь и всей Руси самодержец, получив помощь от Вседержителя и всемилостивого Бога, со всем своим христолюбивым воинством сражался с нечестивыми и одолел их, и в свое царство здрав возвратился… И повелел благочестивый царь и великий князь… в честь победы петь молебные песнопения, воссылая благодарности всесильному Богу. И повелел он тогда же поставить животворящий крест и заложить церковь в честь Нерукотворного образа Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа на том месте, где стояло его знамя, ибо на знамени его царском был запечатлен нерукотворный образ Господа нашего Иисуса Христа»[158].
На следующий день после взятия цитадели был заложен первый камень в основание православного собора, оконченного уже в 1557 году. Фундамент православного собора в Свияжске заложили еще до взятия Казани. В январе 1553 года от имени Ивана IV была послана официальная дипломатическая грамота к литовскому дворянству, где среди титулов царя указывался и титул царя казанского. В грамоте говорилось:
«…бусурманской род из Казани ото многих лет христьянскую кровь проливал и государю нашему до его возрасту многую досаду делал, и тот бусурманской род Казанской, Божиею милостью, государя нашего [Ивана IV] саблею померли; и на Казани ныне государь наш своих наместников и воевод учинил, и православною верою христьянскою то место бусурманское обновил, мечети разбив, церкви учинил, и христьянскою верою Божие имя в том месте ныне славитца, и та земля вся на государя нашего уста смотрит, и с государя нашего государьствомъ поспол учинена… И мы о том Богу хвалу воздаем, дай Боже нам и вперед видеть, чтоб и иным бусурманским родом христьянская кровь отомстилась»[159].
Падение Казани и Астрахани дало русским возможность получить контроль над всей Волгой – от истока до Каспийского моря. Татаро-монгольская власть сменилась русской. С этого момента Россия стала многонациональной и многоконфессиональной империей, правитель которой утверждал, что управляет всей Россией и является не только светским главой православной церкви, но и правителем преимущественно мусульманских Казани и Астрахани. О том, как русские цари заселяли новоприобретенную территорию Среднего и Нижнего Поволжья и управляли ею, рассказывается в части 2.
Эта и ещё 2 книги за 399 ₽
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке: