NOFX: ванна с гепатитом и другие истории

21
Майк

Когда моего друга Ноя чуть не зарезали, я понял, что, наверное, пришло время переезжать из Лос-Анджелеса. Ной был больше чем просто случайный панк-фанат: он был в составе футбольной команды старшеклассников в Беверли-Хиллз и не являлся участником панк-сцены. Мы отправились на концерт группы Dickies /Хуишки/ в клуб Music Machine в Санта-Монике прямо перед тем, как NOFX двинули на летние гастроли. Я думаю, что он выделялся из толпы, потому что некоторые из Suicidals нацелились на нас еще на улице.

Мой друг Бруно из Suicidals вмешался в процесс и поручился за нас. Я думал, что мы вне опасности, и вошел в клуб, а Ной остался снаружи. Через некоторое время другой мой приятель подошел ко мне и сказал: «Чувак, там твой друган. И ему хуево».

Я вышел на улицу и обнаружил Ноя на земле, с брызгающей из груди кровью. Видимо, Suicidals снова доебались к нему, он побежал, и они преследовали его, как одичавшие бродячие собаки. Я помог загрузить его в машину Эдди Мэчтингера, и он отвез его в больницу. Диагноз: ножевое ранение легкого; врачи едва смогли спасти ему жизнь. Больше Ной никогда не играл в футбол.

Примерно в то же время я как то сидел рядом с входом в Cathay во время шоу. Какие-то гангстеры избивали какого-то случайного чувака с ирокезом на парковке, в 100 футах от меня. Это была типичная ночная драка, «двадцать на одного», пока кто-то не прыгнул на шею парня. Толпа вокруг замерла, а потом все бросились врассыпную. А обмякшее тело просто осталось лежать на асфальте.

Я любил панк-рок, мне нравилось быть в группе, но не нравилась идея быть убитым за него. Это стало слишком в порядке вещей, когда на шоу кто-то подходил к тебе и говорил: «О, кстати, там твоего кореша повезли в больницу».

Как ни крути, я собирался в колледж. Несмотря на то что мои родители не были религиозными, они оставались евреями, а в еврейской семье вопрос ставится не так: «Ты собираешься в колледж?», а так: «В какой колледж ты собираешься?» Мои документы на поступление приняли в Университете Южной Калифорнии, в Государственный университет Сан-Франциско, поэтому, когда я понял, что у меня есть шанс переехать на север, я воспользовался им.

Моей основной специальностью были общественные науки, а не основной – человеческая сексуальность. Там я встретил девушку по имени Уэнди. Ее отец был богатым чуваком, но в какой-то момент он решил, что прекратит оплачивать ее расходы на колледж, поэтому она переехала в мою комнату общежития. Чтобы покрыть свое обучение, она стала велокурьером, и вылилось все это в переезд в общий дом с некоторыми из ее новых коллег.

Быть курьером на велосипеде – в меньшей степени работа и в большей – образ жизни. С нами жили шесть или восемь человек (я не беру здесь в расчет того, кто продавал кислоту по почте, вскоре его повязали и он попал в тюрьму на двадцать лет). Все они постоянно устраивали вечеринки.

У меня есть много хороших и добрых воспоминаний о том времени. Однажды подружка потащила меня на концерт Red Hot Chili Peppers в Госуниверситете Сан-Хосе, и мы не могли найти место для парковки. Мы украли парковочный пропуск из фургона с открытым окном, а также, на такой же озорной волне, дернули чемодан из кузова. Вернувшись домой, мы открыли чемодан, в котором была шляпа с торчащим из нее китом, шотландская юбка с рисунком американского флага, какие-то кожаные забродные штаны… Это были наряды, которые «Перцы» надевали на всех своих фото и на сцене во время их Freaky Styley тура. Парни были известны своими аляповатыми костюмами, я же задавался вопросом: а почему в тот вечер они решили выступать в джинсах и футболках?

Какое-то время я носил шляпу с китом, а Уэнди – килт, но барахло куда-то подевалось и пропало. Очень жаль, так как все эти вещи были бы очень ценными сейчас^[10].

С Уэнди все пошло наперекосяк после того, как она попала в пару неприятных аварий на своем велосипеде. Она расколола себе череп во время одной из них, и ее поведение резко развернулось в сторону срыва башни. Она стала сердитой и капризной, постоянно завязывала со мной ссоры.

Однажды я нашел записку на своем фургоне. Какая-то девушка по имени Эрин Келли увидела, что у меня было аэрозольной краской нарисовано «NOFX» на борту, отметив, что NOFX будут играть в Санта-Барбаре в этот уик-энд. Она спрашивала, возможно ли будет за компанию доехать на юг, чтобы встретиться там с подругой. Эрин позже говорила мне, что эта поездка была самой некомфортной в ее жизни. Дело в том, что мы с Уэнди крутили музыку на полную мощь, в попытке скрыть то, что мы ссорились всю дорогу. На обратном пути в Сан-Франциско Эрин решила купить билет на автобус, а не ехать с нами.

Последней каплей в этих отношениях был поход на концерт Verbal Abuse /Словесное Оскорбление/ в г. Беркли. Мы пошли группой из семи друзей, и мне удалось провести пять человек бесплатно. Двое из друзей Уэнди бесплатно пройти не смогли. Она была в ярости, что им пришлось заплатить пять долларов за вход. Уэнди орала, а я просто продолжал отдаляться от нее. Прикончив к тому моменту литровую бутылку крепкого пива Olde English 800, я пытался открыть вторую, и вдруг она выбила ее из моей руки. Не думая, я шлепнул ее. Я испытал флешбэк, когда боялся ударить Натали из-за страха быть избитым до смерти, думая, а не пришло ли мое время сейчас. Тотчас мой друг Джерри сказал: «Десять очков, чувак!» – и все начали смеяться.

Она выставила себя на посмешище, поэтому никто не осудил меня за то, что накинулся на нее. Но девчонка была не на шутку расстроена и начала кричать: «Я ничего не вижу! Я ослепла!» На шоу была случайно оказавшаяся там Эрин, которая сразу пришла на помощь. Уэнди спросила: «Кто это?» – и Эрин ответила: «Это Эрин». Уэнди тут же ударила Эрин в живот: «Ты – причина всех моих проблем!»

Подруга была убеждена, что я изменял ей с Эрин, что было совсем не так. Мы стали друзьями после того, как я извинился перед ней за адскую шестичасовую поездку в Санта-Барбару, но это было чисто платоническим чувством. Когда же я узнал, что она любит быть связанной и отхлестанной во время секса, то мысленно перевел девицу в список тех, с кем можно встречаться.

После того как мы расстались, я жил в своем фургоне в течение четырех месяцев. Кто-то может считать это неудобством, но мне было зашибись. Я мог припарковаться перед домом друзей, отужинать, выпить с ними, а потом лежать в фургоне и сочинять песни, слушая, как дождь барабанит по крыше. Я шел на вечерние занятия, выпивал несколько стаканов и отрубался, а потом просыпался на следующее утро и почти был на уроках. Мне нравилось такое уединение. Никто не мог мне здесь докучать; это было прямо как в той песне Descendents.

Это был единственный раз в моей жизни, когда я жил в полном одиночестве. У меня всегда были соседи по дому, а когда школа закончилась, я съехался с женщиной, которую в конечном итоге перевел из списка «тех, с кем можно встречаться» в список «тех, на ком можно жениться».

* * *

С технической точки зрения NOFX еще оставались группой в то время, когда я был в колледже; но Скотт ушел после нашего летнего тура, а Мэлвин еще жил в Лос-Анджелесе, поэтому мы долго не репетировали. В конце первого семестра позвонил Мэлвин и сказал, что он нашел барабанщика и вокалиста и они разучили наши песни. Ни разу не встретившись ни с кем из них (и ни разу не репетировав!), на зимние каникулы мы отправились в семидневный тур через Техас.

Первый раз мы сыграли вместе и в одном помещении на нашем первом шоу в г. Эль-Пасо. Новый вокалист Дейв Аллен стоял совершенно неподвижно на сцене. Он не говорил ни слова между песнями, и он не мог запомнить тексты. Наш новый барабанщик Скотт Алдал был не менее ужасен. Теперь приплюсуйте сюда отсутствие репетиций и тот факт, что мы изначально были отстоем, и вы сможете представить, насколько «хорошо» нас принимала толпа.

Мы играли в новогоднюю ночь в клубе под названием Twilight Room в Далласе. До этого мы играли для кучи людей в скейт-парке Далласа во время нашего летнего тура, так что промоутер решил, что мы хорошая приманка. Правда заключалась в том, что в парке люди катались на роликах и были там только лишь для этого, делая все возможное, чтобы игнорировать нас. Так что в новогоднюю ночь звучащие еще хуже, чем раньше, мы были хедлайнерами и портили ее каждому пришедшему. Люди свистели, а Мэлвин ввязался в драку с каким-то местным скинхедом. Я думаю, что скинхед бросил что-то или показал Мэлвину средний палец (или, может быть, подруга Мэлвина начала эту заварушку). С парнем, которому звезданул Мэлвин, были друзья, и шоу сразу превратилось в полномасштабный скинхедовский бунт.

Владелец клуба вытащил ружье и выстрелил целую обойму в потолок. Все разбежались. Мы не закончили наш сет. С Новым 1986 годом!

Ничего не складывалось правильно в этом туре! В дороге я как-то спал в задней части фургона и вдруг проснулся от какого-то странного шума.

Секундой позже в нас врезался огромный грузовик-пикап: его водитель заснул за рулем. Часть фургона, где лежала моя голова, была полностью смята.

Дейв Аллен.

Нас отбуксировали на стоянку грузовиков, и нам пришлось спать в тачке до утра. Было настолько холодно, что конденсат от нашего дыхания образовывал лед на потолке фургона. Когда мы проснулись, все начало таять. Внутри нашего фургона шел дождь! Было похоже, что какое-то черное облако буквально образовалось над нашими головами.

Вернувшись домой, я даже не попрощался с Дейвом, о чем теперь сожалею, потому что это был последний раз, когда я видел его живым. Через несколько месяцев после окончания тура он перевернулся на своем пикапе, въехав на скорости в дерево. Его пассажир выбрался из машины, вызвав «скорую помощь», но рулевое колесо глубоко врезалось в тело Дейва, что нанесло серьезные повреждения внутренним органам. Дейв умер в больнице в ту же ночь.

22
Смэлли

В первую ночь, когда я стал жить независимо от своих родителей, мой сосед по комнате рассказал мне, как он задушил кого-то до смерти в пустыне.

Я встречался с девушкой по имени Гейл. Она была из правильной части города и ходила в колледж в Калифорнийский университет в Санта-Барбаре. Я был из неправильной части города и притворялся, что у меня есть интерес к Городскому колледжу в Санта-Барбаре. Это было предлогом, чтобы последовать за Гейл из Лос-Анджелеса после окончания средней школы. Она переехала в общежитие, а я въехал в дом с какими-то случайными людьми, которых нашел по объявлениям.

Я разделил мою комнату с тощим блондином по имени Джефф, и пока мы укладывались в постель в ту первую ночь, мы говорили – с выключенным светом – о том, как мы оба любим закидываться ЛСД. Попутно я упомянул, что имел обыкновение приторговывать немного наркотиками в средней школе, и он попутно упомянул, что имел с этим дело тоже; и что один раз кто-то кинул его, и что он отомстил, избил этого парня, бросил его в багажник, привез в середину пустыни и задушил его до смерти веревкойв то время, как он и его друзья перлись от грибов. Моя кровь застыла в жилах. Бля! С кем я живу?

В конечном итоге Джефф и я стали тусоваться достаточно плотно и стали очень хорошими друзьями в ближайшие нескольких месяцев. Славный малый, да.

Колледж и я, однако, не подходили друг другу. Я либо рано уходил с занятий, либо пропускал их. У меня были наилучшие намерения получить образование, но я просто не мог справиться с этим^[11]. Когда я не учился, я работал в офисе, обрабатывая заказы в каком-то отделе доставки, но примерно через шесть месяцев я расстался с Гейл, бросил колледж и потерял работу. После чего вернулся к продаже кислоты и игре на барабанах.

Я встретил другого панка на одном из занятий, и мы создали группу под названием Anti-Krieg /Против Войны/ с двумя его возмутительно богатыми друзьями. Санта-Барбара была богатым районом, так что половина панк-сцены состояла из детей мегабогатых семей. Гитарист Anti-Krieg жил в доме за $6 миллионов, который был расположен на скале с видом на океан, в районе под названием Хоуп-Рэнч, который, как говорят, является одним из самых богатых районов в штате (Snoop Dogg в настоящее время имеет там дом). С поправкой на инфляцию и реальный калифорнийский рынок недвижимости это, вероятно, будет стоить $20 или $30 миллионов сегодня. А потом его семья переехала в еще более безумный дом с рыбками кои и прудом, который простирался от наружной стороны дома, далее – под огромными стеклянными стенами – и заходил в хату, где пруд и бассейн сосуществовали как часть огромного атриума. Это было полной противоположностью панка. Но это было не так уж необычно для Санта-Барбары.

Anti-Krieg быстро обзавелись поклонниками. Мы добрались до точки, когда могли бы легко собрать несколько сотен человек на местном концерте. В это время у басиста обнаружили рак и должен были пройти курс химиотерапии^[12], а позже вокалист распустил группу.

Как раз перед распадом Anti-Krieg я наткнулся на бывшую подругу Мэлвина Челси и его маму на Стейт-стрит. Челси сказала, что мне стоит позвонить Эрику, поскольку вокалист NOFX умер, а ударник либо бросил группу, либо его собираются вышибить оттуда.

Я позвонил и вернулся в NOFX. Мы немного поджемили, арендовали студию, чтобы записать свой второй EP, а после, летом, выехали на гастроли, чтобы начать мой первый тур по США.

То, что я наткнулся на маму Мэлвина и Челси в тот день, было случайной, неожиданной и маловероятной встречей, и все же без нее я бы никогда не вернулся обратно в группу. В то время я был один, без группы, без высшего образования и без работы. Я бы, наверное, попытался сделать какое-то движение в качестве дилера, занимающегося этим постоянно, или, в конечном итоге, передознулся или попал в тюрьму, или меня, может быть, задушили бы и закопали в пустыне.

23
Мэлвин

Первый раз, когда мы играли в Детройте, четыре человека заплатили по доллару, чтобы увидеть нас, а затем ушли, как только мы начали играть. Когда мы лабали в Детройте в туре 86-го года с вернувшимся Смэлли на барабанах, посмотреть на группу пришло четыре разных человека, и все они реально остались. Но только потому, что они были друзьями парня, который забукировал для нас это шоу: Скэри Кэрри.

К концу вечера Скэри Кэрри привел нас в свою квартиру, которая находилась на втором этаже над ломбардом и была окружена колючей проволокой; в качестве дополнительных аксессуаров здесь были сварливый бульдог и прислоненный к задней двери дробовик. Его кондиционер выдувал едва прохладный воздух, поэтому мы оставили окна открытыми, чтобы хоть как-то справляться с гнетущим летним зноем. В близлежащую промышленную зону приезжали и уезжали всю ночь грузовики, поэтому кондиционер засасывал все дизельные выхлопы непосредственно в крошечную гостиную нашего хозяина.

Когда мы прибыли в его квартиру, Скэри Кэрри сделал нам большой обед с пастой. Когда мы ели, он сказал: «Эй, вы хотите посмотреть на одно сумасшедшее дерьмо?»

Он воткнул кассету в видеомагнитофон и нажал «пуск». На телевизионном экране появился крупный план лица мужчины, котрый смотрел вверх с благоговением и был озадачен каким-то трепетным моментом, находящимся за кадром. Затем в кадр вплыла женская жопа и выдавила огромное бревно говнища прямо в открытый рот главного действующего лица.

Ужин был закончен.

фото © Семья Гринфильдов

24
Майк

Перед туром ‘86 по США один из наших друзей нарисовал огромными буквами граффити «NOFX» на боку нашего фургона, а мы, в свою очередь, аэрозольной краской нарисовали квадраты на шинах, так что это выглядело, как будто у фургона квадратные колеса. Знаете ли вы, что аэрозольная краска съедает резину? Мы не знали до второго из четырех раз, когда у нас лопнула шина.

Рисунок граффити сделал нас магнитом для полицейских. Нас остановили и обыскали в Сиракузах, в штате Нью-Йорк, и полицейский обнаружил дубинку, которую мы украли на какой-то вечеринке. Он сказал, что мы уличены во владении смертоносным оружием и один из нас должен взять вину на себя, иначе он собирается арестовать нас всех. Я принял удар на себя.

Я сидел в камере предварительного заключения в течение восьми часов, от безделья чуть не сходя со своего ебаного ума. На самом деле я подрочил около 5 часов утра, потому что я был один и мне нечего было делать. Потом позвонил маме с просьбой об освобождении под залог, но для нее в Калифорнии это происходило посреди ночи, так что она просто заснула опять; но, дождавшись утра, мама вызвала поручителя. Около 10 часов утра меня перевели в реальную тюрьму, где я провел всю вторую половину дня, играя в пики за столом, где сидело полно байкеров (и я бы добавил – где я ловко оставался в выигрыше). Около 5 часов вечера за меня было выдано поручительство, и я встретился с остальными участниками группы, которые не имели ни малейшего представления, когда мы сможем увидеться снова. В ту ночь у нас было шоу в городе Спрингфилд, в штате Массачусетс, с группой Subculture^[13], так что мы топили педаль в пол всю дорогу. Это шоу оказалось самым большим за весь тур: пришло двести человек, и Subculture продали мерча на 150 баксов!

Мы, однако, приехали слишком поздно, чтобы играть.

25
Мэлвин

Когда начинались NOFX, я считал себя «стрейт-эдж». Панк-сцена Лос-Анджелеса была сильно охуевшей и кишела наркоманами-гангстерами; поэтому позитивный посыл первоначального стрейт-эдж движения – «нет наркотикам/нет алкоголю» – нашел во мне отклик. Алкоголь просто делал меня сонным, так что без него было легко обходиться. Но это длилось недолго, потому что в панк-туре пиво раздобыть легче, чем воду; и только когда мне было далеко за двадцать, я стал относиться к выпивке как к серьезному хобби. Даже в тот момент, когда меня пытались немного разубедить в этом после того, как я провел ночь в блевотине в чьем-то саду на гастролях.

В то же время я стал переосмысливать «стрейт-эдж» для обеспечения открытого экспериментирования с любым препаратом, который попадался на моем пути. В детстве я курил травку родителей моих друзей, я принимал галлюциногенные грибы в Ашленде на гастролях, а когда брат Челси предложил мне фенциклидиновый «базик» рядом с Olympic, я пошел и на это.

Для меня он выглядел обычной сигаретой. Я не знал, что «базик» – это сигарета, которую окунули в жидкий PCP. Я не был курильщиком, но казалось, что это – хороший способ сблизиться с братом моей подруги и его дружками-бандитами из FFF, поэтому после того, как он затянулся, я затянулся тоже. «Базик» пошел по кругу. Мы с братом Челси затянулись повторно, и когда я повернулся к нему, чтобы поговорить с ним, он лежал на земле в отключке. После накрыло и меня.

Должно быть, я рухнул с копыт, потому что люди продолжали говорить мне, чтобы я встал на ноги. «Вон там полицейские, если они увидят тебя в таком пиздеце, тебя заберут в тюрьму!» Такой кипеш не помогал пребыванию в штопоре. Как и молоко, переданное мне кем-то. Я выпил его, и меня тут же вырвало, а затем я побежал в укрытие. Я врезался в стену, упал на задницу и, обхватив руками голову, свернулся калачиком, изо всех сил пытаясь стать маленьким и невидимым. Каждый раз открывая глаза, я чувствовал, как будто бы нахожусь на неуправляемых каруселях, которые активно пытаются меня сбросить. И каждый раз, когда я пытался встать, я падал опять.

Майк нашел меня, и предполагаю, что я выпалил ему какое-то объяснение того, что произошло. Он не мог ничего поделать, кроме как сидеть со мной и ждать, пока это пройдет, и, как хороший друг, он это сделал.

Майк обычно проходился по пиву, в то время как я проходился по галлюциногенам. Я закинулся кислотой впервые, когда мы посетили вечеринку на Хеллоуин в Долине. Играли the Grim /Мрачные/, и их ударник был одет как киношный мальчик-оборотень Эдди Мюнстер, но кислота убедила меня в том, что на барабанах играет реальный Эдди Мюнстер. После их сета я провел всю вечеринку в кислотном приходе, прикалываясь над формами отображенного в ряби бассейна лунного света и тенями, отбрасываемыми листьями с газонов. Меня заклинило на том, что тени настолько же реальны, что и листья, и мой мозг каким-то образом щелкнул и перестроил сознание, позволяя мне видеть или только листья, или только их тени. Позже Майк был уже достаточно пьян, чтобы устроить совместный сговор со мной и украсть полицейскую дубинку, которую мы держали в фургоне NOFX и из-за которой он заработал ночевку в тюрьме.

Майк не связывался с кокаином, пока ему не стало за тридцать, но кокс вошел в мою жизнь параллельно с кислотой, PCP и всем остальным. Когда я впервые встретил нашего временного вокалиста Дейва Аллена, мы пошли потусоваться в дом нашего общего друга и обнаружили, что они заправляли сравнительно успешным предприятием по барыжничеству кокаином в гараже своего кореша. Горстка панков дробила и смешивала порошок, взвешивая его на весах и упаковывая его в маленькие пакетики во время прослушивания пластинок. Я предложил внести свой вклад, и упаковка пакетиков стала моей работой. Мною не распоряжались и мне не платили, но – ебтыть! – ведь я же тусуюсь, и почему бы не пожертвовать немного своим бесплатным трудом ради их легкой наживы за счет продажи наркотиков?

Прежде чем я впервые нюхнул кокаин, Дейв предложил мне «коукоу паф», что являлось сигаретой со слегка утрамбованным табаком. (За счет трамбовки внутри бумаги образуется небольшой зазор, и он заполняется кокаином.) Кокаин выделялся на фоне всех остальных наркотиков, которые я ранее юзал, тем, что предлагал скорость – стремительное возбуждение, – нежели чем мягкий или психоделический приход. Прошли годы, прежде чем я снова попробовал кокс, но мне хотелось той же скорости – интенсивного напора, – и в погоне за каким-либо другим «быстрым» наркотиком я пришел к спидам.

Я нашел постоянного дилера, который продавал мне дешевые черно-красные капсулы, называя их «кровавыми ниггерами». Я шел на панк-шоу, щелкал капсулой, вынюхивал содержимое и танцевал слэм всю ночь напролет. Это стало моей рутиной в течение нескольких месяцев, пока однажды ночью я не пришел домой и не смог заснуть, несмотря на полное истощение. Мои ноги сводило, и я был весь в поту, когда я наблюдал за восходом солнца через окно.

После этого я дал наркотикам перерыв на некоторое время. За исключением кислоты. И грибов. И большого, большого количества травы. Ну, это же все равно считается «стрейт-эдж», правильно?