Пока шла молитва, фигуры в шатре зашевелились. В попытках сорвать верёвки, они задёргались на стульях, сдавленно мыча. Инэку охватила паника, когда она поняла, что их собираются сжечь заживо. Отец Кайи прошептал, что этих шпионов обнаружили около их территории и сразу схватили, напустив морока.

– Так им и надо, – проговорил он. – Вместе с их мальцом.

Глаза Инэки метнулись к связанным пленникам, и среди них она заметила фигуру поменьше. Это был ребёнок, такой же, как она. На нём был тёмно-серый плащ, а на груди блеснула знакомая брошь.

Грудь резко сдавило невидимым прутом. Сердце замерло от ужаса и, казалось, перестало биться вовсе. Инэка судорожно ловила ртом воздух, не понимая, что делать. Ей хотелось закричать, рассказать всем, что там Эниас, ИХ ЭНИАС! И будь, что будет! Но… Инэка так и не смогла выдавить из себя ни единого звука.

Из толпы отделился человек с факелом, подошёл к шатру и поджёг его. Не в силах смотреть дальше, Инэка сорвалась с места и побежала оттуда прочь, стянув с лица маску.

В груди росла бездонная дыра, а она всё бежала и бежала, мимо домов, мимо спящих лошадей, мимо зарослей крапивы. Слёзы струились по её щекам, обдувались прохладным ветром, сохли и текли вновь. Прибежав на поляну, Инэка упала на траву, стискивая в руках маску лисы. Ей казалось, что всё её нутро наполнилось чёрной жижей. Она закричала, что есть мочи, пытаясь очиститься от этой густой вязкой массы внутри неё, мешающей дышать. Но едва ли стало легче.

Придя домой спустя час, она с надеждой ворвалась к себе в комнату, но там было пусто. Братишка мирно сопел в своей кроватке, даже не подозревая о случившемся.

Проходя мимо спальни родителей, Инэка тихонько постучалась и вошла. Постояв в середине комнаты, она молча улеглась на пустующую постель и свернулась калачиком.