Женщина с бумажными цветами

Сяо Бао Ши поведал, что каждую весну деревенские юноши поднимаются высоко в горы, чтобы спеть песню женщинам, которых избрали для большой любви на всю оставшуюся жизнь. И спускаются только тогда, когда слышат ответную песнь избранницы. – Иногда они уходят до конца лета. И многие не возвращаются, там и остаются умирать, – рассказывал Сяо Бао Ши. – Их толкает на это не стыд, что они потерпели неудачу, а осознание пустоты и бессмысленности всех дней, что им теперь предстоит прожить без возлюбленной. Сяо Бао Ши разъяснил Гузману, что всю зиму юноши проводят, оттачивая свои песнопения, тщательно отбирая слова и интонации. – И в каждую фразу, как в рамку, вставлено имя девушки. Но она не знает, кто поет для нее. Гузман взглянул на него вопросительно. И тогда старик уточнил: – В других культурах выбирают друг друга не так. Там имеют значение внешность, вес в обществе,

меня просто не было другого способа, чтобы тебе объяснить… Это был окурок с мола. Его бросил какой-то рыбак, пристав к берегу. Но достаточно было рассказать тебе историю про Афродиту, и ты ощутил тот вкус и запах, которыми твое сердце пожелало его наделить. Нашими чувствами командует сердце, сынок.

И сделай так, чтобы смыслом твоей жизни была сама жизнь

что обладание – самая большая из ошибок, какую можно допустить по отношению к любимому человеку. Я хочу только взять ее

слоновой кости, принадлежавшую майору. От влажного

– Вот так темный дух поднимается к небу и исчезает в сладковатом запахе. А в табаке еще с минуту остается воспоминание о нем.

– Желание – единственный мотив, заставляющий нас двигаться вперед во всем этом ужасе. Мы все нуждаемся в страсти, в наваждении, в идее фикс. Ищи свою. Желай ее сильно-сильно. И сделай так, чтобы смыслом твоей жизни была сама жизнь.

В один миг Отто Фойерштайн из фигуры таинственной и загадочной превратился в самого популярного на корабле человека. И вдруг оказалось, что все с ним были знакомы. Но когда начали углубляться в вопрос и  попытались разыскать семью коммерсанта, которая проживала в Дрездене, обнаружилась совершенно другая истина, которую трудно было не то что объяснить, а просто принять. На самом деле Отто Фойерштайн никогда не поднимался на борт трансатлантического лайнера. Просто потому, что за два дня до отплытия «Титаника» он умер от перитонита. Но тогда кто же был тот человек, что путешествовал один и, возможно, выдавал

бопытством его разглядывали, но никто не отваживался

кармане и достал тонкую сигару. Потом трижды постучал кончиком по тыльной стороне ладони – абсолютно бессмысленный жест, который, однако, для курильщика очень важен, – и, закурив,