Отперев ворота на свой участок, я не дошёл до дома буквально пару метров. Упал на четвереньки перед деревенским уличным сортиром, и долгое время меня неукротимо рвало.

Иногда горло сводило так, что я задыхался и на секунды терял сознание, но каждый раз оно ко мне возвращалось, а следом накатывал новый рвотный позыв.

Когда меня окончательно отпустило, уже забрезжил рассвет. Зачерпнув воды из колодца, я сначала напился, потом как следует умылся, а потом и вовсе окатил себя с головы до пят ледяной водой. Вытерся полотенцем, стирая следы крови, и переоделся.

Не то чтобы меня так сильно волновала рана на шее – нет, на удивление, она уже даже не болела – но разобраться в этой ситуации мне хотелось. Поэтому в девять утра я оказался на пороге приёмного покоя местной больнички с невразумительной жалобой:

– Понимаете, меня тут недавно укусили…

Ну, а что было потом – вы уже знаете.

Получасом позже я сел в машину и поехал на поиски инсулина, который, впрочем, мне так и не понадобился. Мой сахар держался на отметке «3.5 ммоль/л» до самого конца дня и больше не поднимался, хотя я позавтракал и даже пообедал. К вечеру, заподозрив неладное, я снова поехал в аптеку, на этот раз за глюкометром. Но и новый прибор отказывался верить в то, что я диабетик.

В целом моё самочувствие было вполне сносным. Единственное, что меня беспокоило – это озноб и постепенно поднимающаяся температура. Днём градусник показывал 37.5, к вечеру уже 38, а ночью меня колотило так, будто было все 40.

Целиком укрывшись одеялом, я прокручивал в голове возможные варианты дальнейшего развития событий. Фантазия моя работала отменно, и я обдумал по меньшей мере миллион версий, самая простая и безобидная из которых заключалась в том, что я с минуты на минуту умру.

Но что-то подсказывало, что вот так взять и умереть было бы слишком легко. Больше всего пугало, что мне придётся как-то жить дальше – с ужасом содрогаясь от одной только мысли, что я могу стать таким же, как Влад.

За плохое поведение заколачивают в дедушкином гробу – подумать только!.. Если его тёзка-дед – тот, о ком я думаю, то я конкретно влип. Просто беда.

Весь день, и даже часть ночи, мне звонила Катя, но подходить я не стал. Её вопросов я не выдержал бы – у меня было предостаточно своих.

К утру, уже на рассвете, мне всё же удалось успокоиться – вернее, смириться – и задремать. В неспокойном полусне мне снова виделся алмаз, который расцарапывал мою грудь изнутри своими острыми гранями, да ещё и светился как тысяча солнц, не давая глубже погрузиться в сон. К счастью, мучение моё было недолгим. В восемь часов меня разбудил громкий стук в окно. Наспех одевшись, я вышел на крыльцо встречать раннего гостя.

На пороге стоял почтальон в синей форме. С усами как у Печкина и такой же раздражённый:

– Спите, что ли? – буркнул он, копаясь в сумке.

– В восемь утра в выходной? Что вы, конечно нет, – съязвил я, растирая ноющую изнутри грудь.

– Григорий Волков?

– Он самый.

– Бандероль для вас. Срочная. Сам не рад, – добавил он, вручая мне большой бордовый конверт. – Распишитесь в получении.

Поставив пару размашистых подписей в бумагах, я проводил почтальона взглядом и почесал затылок. Безусловно, это не самое мистическое из того, что за этот уикенд со мной случилось, но всё же я не мог не удивиться: как он нашёл меня здесь – на даче аж в Смоленской области, где я никогда не был прописан, да и приезжал сюда теперь из Москвы не так часто. Вернее, откуда отправитель знал, что я сейчас здесь? И кто, в конце концов, отправитель?!

Я покрутил конверт в руках. Обратного адреса не было.

– Что ж, ладно… – пробормотал я и надорвал плотно заклеенный край.

Сначала мне в руки выпала цветастая открытка с тортом и свечками. Вверху переливалась надпись: «Happy Birthday, my friend!». Может быть, это всё-таки кто-то ошибся? Ведь мой день рождения зимой…

Но карточку я всё же раскрыл. Внутри был печатный текст:

«Не удивляйся, Гриша, я знаю, что ты родился в декабре. Однако то, что с тобой случилось, вполне можно назвать вторым рождением, так почему бы не отпраздновать его сегодня (а может быть и вчера, если почта, как всегда, опоздает с бандеролью). Вампиры уже подарили тебе свой подарок. Это бессмертие.

Да, ты не ослышался, везунчик. Ты не умрёшь. Во всяком случае, от старости или болезни. Наверное, тебя сейчас пугает аура кристалла, но не бойся, это яркое свечение тебя не выдаст, потому что его видишь только ты. Он также не может причинить тебе вреда и уж тем более не убьёт. Наоборот, к смерти у тебя теперь, благодаря кристаллу, пожизненный иммунитет.

А теперь пора подарить мой первый подарок. Я хочу рассказать тебе одну историю. Сразу предупреждаю: запасись терпением, она начнётся издалека. Зато, возможно, со временем она сможет ответить на многие из твоих вопросов».

И это всё. Без прощания и подписи.

Честно говоря, на протяжении последних суток я искренне надеялся, что всё случившееся – просто кошмарный сон. Что я лягу спать и проснусь уже в реальности. Но нет, я проснулся, а рюкзачок Влада – чёрный, с «весёлым роджером» – продолжал висеть там же, где я его повесил вчера – на спинке стула.

А теперь ещё эта открытка и «известие» о бессмертии. Чушь какая-то. Может, это розыгрыш?..

Сам не знаю, от кого я ждал ответа на этот вопрос. Я вернулся в дом, и вот уже мои руки доставали из бурого конверта тонкие, пожелтевшие от времени листки разлинованной бумаги. Край был неровный – будто их вырвали из старой тетради.

«Так непривычно и странно я себя чувствую!..»

– Плюс один, – пробормотал я вслух, едва прочитав первую строчку, выведенную аккуратным, каллиграфическим почерком. – Подписываюсь.

Пока я бурчал, глаза уже бежали по тексту дальше:

«Как за считанные дни всё могло так поменяться?! Ещё вчера я знала себя, как облупленную, как свои пять пальцев, а теперь кажется, что мы с этой девочкой совсем не знакомы, что кто-то должен представить мне меня же саму…»

Чернила сильно выцвели от времени, и местами различить буквы было довольно трудно. Мне пришлось сесть за стол и включить видавшую виды настольную лампу.

«– Знакомьтесь, это наша новая ученица. Василькова Света. Давайте все вместе её поприветствуем.

– Здравствуй, Света! – хором подхватил класс.

Растерянно кивнув в ответ, я села за первую парту у окна – единственную, которая пустовала. Начался урок немецкого языка. Немецкий язык я невзлюбила ещё в прошлой школе, но новая классная руководительница – учительница иностранного – мне как-то сразу понравилась, поэтому я решила во что бы то ни стало выучить её предмет.

Вот только слушать новую тему внимательно мне сейчас было ужасно трудно. В голове царил хаос – точно такой же, как в нашей новой квартире, куда мы только недавно переехали. Какой он, этот Сталинград? Примут ли меня здесь? Понравлюсь ли я этим строгим людям? Будут ли у меня друзья? Чем живёт этот огромный шумный город?..

Глаза задумчиво скользили по пейзажу окна. Дома, дома, дома… Яблоку негде упасть. Хотя, для яблок пока ещё не сезон. Провожая взглядом кружащиеся в воздухе лепестки черёмухи, я жалела, что со мной нет Зойки – моей бывшей одноклассницы – которая щедро толкала меня локтем в бок каждый раз, когда я уходила чересчур глубоко в свои мысли.

Учиться в большом городе – совсем не то, что учиться в деревне. В этом я убедилась с самого первого дня. Тут мы носим форму – белую блузку и синюю юбку. И галстук. Невозможно непривычный, ярко-алый. Классов много. Они все пронумерованы не только цифрами, но и буквами. Я, например, учусь в десятом «В». Учителя по каждому предмету разные и почти все строгие. Говорить на уроках запрещается. Нужно сидеть смирно и тихо, как мышка. А если появится вопрос, то поднять руку и ждать, пока тебя заметят. Может быть поэтому даже на переменках ученики не очень разговорчивые…

Мой папа военный, и мы часто переезжаем, почти каждый год. Но всегда через некоторое время возвращаемся в нашу деревню под Смоленском, где всё для меня уже родное. Особенно Зойка мне родная, как сестра – с ней мы дружим с самого детства.

Вдали от дома так одиноко. Совсем не с кем обсудить новости. Отправила бывшим одноклассникам письмо, но когда оно ещё дойдёт – через месяц, наверное. Ох, а сколько же потом ждать ответ!.. В общем, я решила вести дневник. Давно просила у родителей специальную тетрадь, в толстой картонной обложке, чтобы страницы не мялись. Только ни в нашей деревне, ни в других маленьких городках, где мы жили, их было не найти. А вот в большом Сталинграде всё есть! Особенно тетради в книжный завезли такие красивые. В разноцветных обложках: жёлтые, зелёные, синие… Я хотела синюю. Больше всего люблю этот цвет, наверное потому что фамилия у меня такая же – синяя, васильковая. Но все синие быстро раскупили, и мне досталась жёлтая. Зато как она шуршит страницами, как пахнет!..

– А давайте устроим сегодня праздник! – сказал как-то вечером папа.

– Какой ещё праздник? – мама посмотрела на него с подозрением.

– Да хоть какой! Пусть будет Новый год!

– В мае?!

– Почему бы и нет? Новый город, новый год, новая жизнь… А вот тебе, дочурка, подарок под ёлку, Дед Мороз передал, – и, рассмеявшись, он вытащил из-за пазухи тетрадь.

Увидев её, я подпрыгнула, наверное, до потолка. И от радости поцеловала сначала папу, а потом маму. У меня лучшие на свете родители!

Вот так суматошно и волнительно начинается наш новый, 1941-й год. Интересно, сколько ещё прекрасного он с собой принесёт?..»

В этом месте повествование обрывалось, если не считать подписи снизу:

«Сталинград,

15 мая 1941 г.»

Встав из-за стола, я потянулся и размял спину. Потёр пальцы друг о друга подушечками. Прислушался к себе. Странные ощущения посещали меня во время чтения. Как будто эта девочка – Света – не просто находилась рядом со мной, где-то совсем близко, а вдобавок ещё и держала меня за руку. Я даже несколько раз отвлёкся, чтобы оглядеться по сторонам – таким отчётливым было ощущение присутствия.

Да уж, и правда, история началась издалека. Из такого далека, что мне даже вообразить трудно. Май сорок первого – ну и ну! Если этот дневник не чья-то искусная подделка под старину, то боюсь даже представить, какие события легли на его страницы дальше. Кстати, а будет ли продолжение?..

Я снова перечитал текст открытки. «Мой первый подарок». Значит, планируются ещё. Что ж, надеюсь, я буду получать их чаще, чем раз в год по дням рождения. Несмотря на то, что у меня теперь – если верить письму – и была в запасе вечность, я оставался всё таким же нетерпеливым, как и раньше.

По привычке я заварил себе чай и теперь в задумчивости вертел кружку в руках. Ни пить, ни есть не хотелось – совсем. Вместо того, чтобы приготовить что-то и заставить себя позавтракать, я решился поставить отчаянный эксперимент.

Выкопав со дна кухонного ящика старую упаковку сахара-рафинада, я кидал кубики в чай. Один, два, три, четыре… Десять… Пятнадцать – пожалуй, этого хватит. Размешал. Принюхался. Ещё сутки назад, приняв на грудь такое количество сахара, я бы тут же помер, не успев даже вызвать себе «скорую». А сейчас?.. Что ж, посмотрим, справится ли мой «кристалл» с этим.

Выдохнув, я залпом опрокинул в себя до ужаса сладкую жидкость. Бросил взгляд на настенные часы: девять двадцать. Воображение тут же услужливо нарисовало мне двух фельдшеров, которые, осматривая моё тело, озвучивают вслух время смерти. Пальцы забарабанили по столу.

Девять тридцать. Удивительно – даже голова не кружится, и руки не дрожат. Девять сорок. Смерть явно задерживалась. Десять. Ничего, ровным счётом никаких намёков на гипергликемическую кому, будто я и не диабетик вовсе.

Поднявшись, я отправился на поиски глюкометра. Прибор, закинутый перед сном в дальний угол, снова высветил неизменные «3.5 ммоль/л», словно издеваясь.

Тогда мне в голову пришла ещё одна сумасбродная идея. Не сомневаясь долго, я распаковал купленную вчера упаковку инсулина и вкатил себе все пятнадцать кубов – столько, сколько там было.

Выскочив из дома, я ходил по двору кругами в ожидании эффекта, но и гипогликемия, кажется, не торопилась меня посетить.

Линкольн, наблюдая за мной через доски забора, тихонько поскуливал. Потом, звякая цепью, принялся тоже ходить туда-сюда. Голодный опять, наверное.

Вываливая перед ним очередную банку консервов, я призадумался. Интересно, сильно ли ему влетело за побег? И как он вообще умудрился сбежать?.. Взгляд скользнул по карабину цепи – мощный, увесистый, покрытый толстым слоем ржавчины. Такой и человеку трудно будет раскрыть, не то что псу вырваться из него…

Кристалл в груди переливался и отблёскивал лучами яркого, заходящего в зенит солнца. Как же всё-таки слепит!.. Чертыхнувшись, я достал из машины тёмные очки и нацепил их на нос. Вздохнул с облегчением. Сел на скамейку, в теньке, под старой яблоней, и подпёр голову рукой.

Кто знает, сколько бы я мог так просидеть в бесполезном ожидании смерти, если бы в кармане вдруг не зазвонил мобильный.

– Гришка, привет!

Мужской голос показался мне отдалённо знакомым.

– Ты в Москве?.. Нет? А где?.. В Смоленске?! Чего это тебя так далеко занесло! Возвращайся срочно!

– А что случилось? – я всё ещё хмурился, пытаясь понять, с кем говорю.

– Не поверишь! Валерка уволился!

– Валерий Юрьевич? – кажется, я начал кое-что понимать. – Стас, это ты что ли?

– Ну а кто ж ещё!

Подумать только. Начальник отдела кадров «одной крупной компании» – собственной персоной – вдруг звонит мне в выходной и просит вернуться в Москву. Или не только в Москву?..

– В общем, он взял отпуск на неделю, а потом – бац! – и вдруг уволился. Мы опомниться не успели…

– Как скоропостижно, – буркнул я.

– А у нас важный проект горит…

– Соболезную.

До Валерия Юрьевича – любителя Катиных минетов – мне не было ровном счётом никакого дела.

– Ах, да прекрати ты! – воскликнул Стас. – Не ломайся!

Я был готов уже повесить трубку, но всё же на всякий случай уточнил:

– А что ты мне предлагаешь?

– Должность руководителя проектов! Высокую ЗП! Соцпакет! Медицинскую страховку, корпоративное авто, абонемент в спортзал, премии по итогам проектов! – выпалил Стас на одном дыхании.

У меня аж ёкнуло в груди. Кристалл, дрогнув, царапнул меня по рёбрам.

– Вот это да… – протянул я после паузы в ответ. – Тяжко же вам там приходится, похоже…

– Тяжко, очень тяжко! – подхватил Стас. – Меня завтра уволить обещали, если не найду никого на замену. А кого я найду в воскресенье…

– Послушай, а… а Катя всё ещё работает у вас?

Кадровик притворился, что меня не услышал и протянул жалобно:

– Ну, Гриш, выручишь, а?

Я вздохнул. Потрогал пальцами грудь, успокаивая боль.

– Ладно. Завтра приеду к девяти.

Глава 3. Немного не в себе

Ночью опять поднялась температура, меня трясло, и я долго не мог уснуть. Но даже одержав победу над бессонницей, я толком не отдохнул. Мне снился очень странный сон: будто я снова в непроходимом лесу, в кромешной темноте, выколовшей мне глаза.

Луна прячется за графитово-серыми тучами. Ветер порывами шумит в кронах старых деревьев. Ветки трещат, мотаясь из стороны в сторону. Кажется, будет гроза.

Надо идти домой, но я не знаю, в какой стороне дом. Ноги совсем меня не слушаются. Я нагибаюсь, чтобы ощупать их, и понимаю, что голеней и ступней у меня нет. Ниже колен я не человек, а дерево. Самое настоящее. Ствол с потрескавшейся корой уходит вниз и расползается под землёй сотнями широких корней.

Издалека слышатся неспешные шлёпающие шаги. Будто кто-то идёт по болоту. Медленно, шаг за шагом приближаясь ко мне. Хлюп… Хлюп… Хлюп…

Гремит первый раскат грома. Сверкает молния, и в её свете я едва успеваю различить очертания приближающейся фигуры. Только силуэт. Непонятно даже, мужской или женский.

Мне становится не по себе, по спине бежит холодок. Кем бы он ни был, надо как-то выбираться отсюда. Но корни плотно держат меня в почве – нет шансов.

Снова гром и ещё одна вспышка. Силуэт уже ближе. Теперь я вижу, что в руках у человека топор.

«Он не просто так здесь. Он хочет срубить меня», – мелькает у меня в голове шальная мысль, и кристалл начинает быстро-быстро дрожать в груди, а на лбу проступает испарина.

– Не приближайся! – кричу я в темноту. – Я знаю, что ты рядом! Не подходи, слышишь?!

Небо разражается дождём. Крупные капли стучат по листьям деревьев. Третий раскат грома – и вместе с ним лезвие топора с глухим звуком врезается в меня. В стороны летят щепки.

Я кричу от боли. Сначала просто что-то нечленораздельное, потом отчаянное:

– Я сейчас проснусь! Это всего лишь сон! Я обязательно проснусь!

В ответ мне только едкий смех и шёпот:

– Тебе не убежать…

– Я проснусь, и ты исчезнешь!

– Твоя нить уже в моих руках…

– Это просто сон, тебя не существует!!!

– Я найду тебя…

Наш спор прервало громогласное «Тррр-ррр!..».

Сначала я подумал, что кровожадный лесник включил бензопилу, чтобы поскорее со мной разделаться, но нет. Это вибрировал на прикроватной тумбочке мой телефон.

Уф! Никогда ещё я не был так рад звонку будильника, как в этот раз.

Вскочив на кровати, я откинул одеяло и первым делом уставился на свои ноги. Ноги как ноги – самые обычные, человеческие. Стойте-ка, а это ещё что?!

Я провёл рукой по правой щиколотке и поднёс ладонь к лицу.

Кровь. Чуть выше косточки алела свежая рана. Не успел я удивиться реалистичности кошмара, как мой кристалл сверкнул в груди, и глубокий порез, прямо на глазах, стал затягиваться и покрываться бурой корочкой. А ещё через пару секунд я провёл по нему пальцем, и корочка отвалилась. Остался только едва заметный беловатый шрам – почти не видно, если не приглядываться.

– Чёрт возьми, кто такой этот дровосек?.. – пробормотал я и, поёжившись, добавил тише, – и кто такой теперь я?!..

* * *

– Гриша, ну наконец-то! – Стас встретил меня ещё внизу, у дверей нашего бизнес-центра. – Где тебя носило!

– Опоздал всего лишь на полчаса, – буркнул я, взглянув на наручные часы. – Нужно было принять душ и переодеться после дачи, на работу ж устраиваюсь всё-таки…

– Пошли скорее! Начальство уже тебя ждёт!

Рассчитывая, что Стас ведёт меня на собеседование к вышестоящим, я послушно позволил ему протащить себя через просторный холл и поднять в лифте на тридцать третий этаж.

– Всё будет хорошо. Всё будет отлично, – кадровик по дороге будто уговаривал сам себя. – Всё должно получиться… Только очки сними!

Он ткнул меня локтем в бок. Я нехотя сложил солнечные очки и убрал их в нагрудный карман.

– Вот так, супер. Ну, а теперь – ни пуха ни пера нам!

Не успел я послать его к чёрту, как он пропихнул меня в конференц-зал и выпалил на едином дыхании:

– Спешу представить вам нашего нового руководителя проектов. Григорий Александрович Волков! Успешно прошёл все этапы собеседования и сейчас же готов приступить к работе! – чем поверг меня в полное замешательство. Я даже не нашёлся, что сказать в продолжение его отчаянной лжи. Собственно, меня ни о чём и не спрашивали.

Директора переглянулись между собой и развели руками – видимо, в знак того, что возражений ни у кого нет.

– Угу, – коротко отозвался исполнительный. Тот самый, который лично отчитывал меня за мордобой, устроенный полгода назад на корпоративе. – Гриша, снова здравствуйте. Простите, нет времени встречать хлебом-солью. Дедлайн был вчера. Заказчик негодует. Ваш компьютер уже настроили, там вся информация о проекте. Стас, проводи Григория Александровича в его кабинет.

– Мой кабинет?!..

– Да-да, пойдём, – засуетился кадровик. – Вот сюда, пожалуйста.

– Ничего себе, мне даже отдельный кабинет выделили… что же у вас тут происходит… – бормотал я по пути.

Стас притворился, что меня не слышит.

– А ты, кстати, в прекрасной форме, – словно бы между прочим подметил он. – Кажется, ты похудел?..

Я пожал плечами. С утра мне тоже показалось, что пиджак и рубашка как-то подозрительно на мне висят, но я так торопился, что не придал этому особого значения.

– Ну, – так и не дождавшись ответа, Стас распахнул передо мной дверь кабинета. – Добро пожаловать. Выручай!

Для одного меня тут было слишком просторно – на территории такого масштаба впору закатывать балы. А ещё тут для меня было слишком уж светло. Оставшись один, я первым делом опустил все жалюзи на высоких панорамных окнах. Комната погрузилась в полумрак, а я вздохнул с облегчением. Теперь единственным ярким источником света был большой монитор компьютера, который кто-то уже услужливо загрузил к моему приходу.

Следующие два часа я внимательно изучал информацию по горящему проекту. Мне было интересно, по какой причине он навёл столько шухера среди начальства и что толкнуло их на столь отчаянный шаг – приглашать на должность руководителя меня. Дебошира, с позором уволенного полгода назад.

На первый взгляд, ничего криминального. Более того, задача – типовая. Заказчиком значится некий «НИИ СКОК». Очередная дурацкая несерьёзная аббревиатура, которыми почему-то так любят называться всякие серьёзные НИИ. Главный штаб компании находится, кто бы мог подумать, в Смоленской области, откуда я пару часов назад приехал. В Московской области же сейчас расширяют дополнительный офис. Просят настроить им систему управления базами данных и обеспечить обмен информацией между Москвой и Смоленском по зашифрованным каналам. Казалось бы, ничего трудного. Разве что, допуска к своим серверам и базам не предоставляют, объясняя это возможной утечкой секретной информации. Требуют разработать продукт на основании одних только технических требований и небольшого набора тестовых данных. Хотят, чтобы им предоставили подробную инструкцию, по которой их специалист сам установил бы систему на сервер. Естественно, при таком раскладе на рабочей базе вылезают многочисленные баги, которые наши разработчики объяснить не могут: на тестовых данных всё работает идеально.

Дальше наша компания предложила в качестве компромисса организовать программистам рабочее место на территории НИИ – чтобы те трудились под пристальным присмотром их сотрудников, но и это не сработало. Пропускать кого-либо в московский филиал заказчик тоже отказался. Среди программистов росло возмущение, и в итоге они все как один бросили работу над этим проектом. После чего, в результате долгих переговоров, институт всё же согласился принять на своей территории руководителя проекта – предварительно подвергнув его тщательным проверкам их службы безопасности.

А вот потом случилось то, что для меня осталось непонятным. После недели работы в НИИ СКОК, Валерий Юрьевич неожиданно взял недельный отпуск за свой счёт, а по истечении его и вовсе уволился одним днём, не объясняя причин. И исчез. На письма не отвечает, к телефону не подходит, его местоположение неизвестно. На данный момент работа стоит. Система лагает. Заказчик ждёт новостей уже больше недели и сильно возмущён. И это можно понять, учитывая, что деньги за проект они платят весьма серьёзные, даже по сравнению с самыми щедрыми коммерческими клиентами.

– Да, кстати, – без стука всунувшись ко мне в кабинет, Стас заставил меня вздрогнуть. – Они ещё не знают, что Валерка уволился. Придётся тебе сообщить им об этом самому.

– Не вопрос, – отрываясь от монитора, ответил я. – Сообщу.

– Это, наверное, заставит их изрядно понервничать…

– А что им до него?

– Они его проверяли целых два месяца! На каких-то там приборах… детекторы лжи, что ли, и всё такое.

– Не вижу никакой информации о степени секретности.

– А её и нет. Но сами они утверждают, что это очень секретно и ни в коем случае не должно получить огласку.

– Понятно. Ну, разберёмся. Я сейчас позвоню и назначу им встречу.

Я взял в руки телефон, как бы намекая кадровику, что дело под контролем и медлить я не собираюсь.

– Да, забыл тебя предупредить, – будто бы между делом добавил Стас. – Ходят слухи, что заказчики немного того… не в себе.

Не успел я ничего переспросить, как он поспешно хлопнул дверью кабинета и был таков.

* * *

В обед я решил наведаться в офисный спортзал, чтобы, по старой памяти, снять напряжение на беговой дорожке.

Стоя в раздевалке, я внимательно разглядывал себя в зеркале. И впрямь, похоже, что я стремительно худею. Пиджак за день совсем разболтался, будто стал как минимум на пару-тройку размеров больше, а брюки я того и гляди потеряю.

Затянув потуже завязки на спортивных штанах, я поёжился. Всегда хотел похудеть, чего только не делал ради этого, но сейчас такие резкие метаморфозы меня скорее пугали.

«А может, это не я худею, а одежда растёт?!» – пришла ко мне на редкость идиотская мысль, когда я вставал на напольные весы.

Поначалу я жмурился, но потом глаза всё же пришлось открыть. Минус десять килограммов за двое суток – впечатляет. И, кажется, это ещё не предел.

Проходя мимо, наш тренер похлопал меня по плечу. Спустя полгода он всё ещё помнил меня – некогда я тщетно тренировался под его руководством, чтобы сбросить хоть сколько-нибудь, но потерпел тогда полное фиаско.

– Отличная работа, парень! Какая муха тебя укусила, что ты наконец решил за себя взяться?!

«Ох, если бы муха!» – промелькнуло у меня в голове.

Встав на беговую дорожку, я принялся сам себя успокаивать. Ладно, допустим, одежду можно купить новую – это наименьшая из всех проблем. А что делать дальше?! Как быть с этим странным письмом? С чудесным исцелением от всех болезней? С высокой температурой, ломкой и жаром, которые достигают апогея к ночи? С этим кошмаром и «лесником», пообещавшим во что бы то ни стало меня найти?..

Поразмыслив, я решил начать с самого простого – записаться на приём к своему знакомому врачу-эндокринологу. Он ведёт меня давно, знает уже как облупленного, да и я ему доверяю. Пусть, в конце концов, отправят меня на диспансеризацию. Вдруг мне всё-таки ещё можно помочь.

Что-то внутри меня громко спорило, что медицина не умеет лечить от бессмертия, но я не сдавался. Должен быть какой-то выход. Надо просто его найти. Меня вылечат. Найдут причину, вылечат, и я снова буду обычным человеком!

«Я проснусь, проснусь, проснусь!» – твердил я себе, прямо как недавно во сне.

Я напрочь отказывался верить в то, что это реальность. Может быть, я просто простудился? Или у меня галлюцинации на почве прогрессирующего диабета…

– О, вот ты где! Тебя не узнать! Так похудел! И где же твои веснушки?!..

Нотки знакомого голоса заставили мой кристалл мелко-мелко задрожать. К счастью, дрожал только кристалл, а не пальцы, не губы и не голос.

– Привет, Катя, – проговорил я спокойно. – Веснушки в отпуске до следующей весны.

А ведь и правда. В своё время я чего только не делал, чтобы их свести или хотя бы немного высветлить, и всё без толку. А тут за два дня моя кожа вдруг так побледнела, что веснушек уже почти совсем не видно. Ещё один тревожный звоночек в копилку моих стремительных метаморфоз.

– Стас сказал, что ты вернулся, но я не нашла тебя на рабочем месте. Подумала, что ты тут, и не ошиблась. А помнишь… помнишь, как мы бегали с тобой вместе?

Я не ответил. Вместо этого ускорил темп бега и перевёл взгляд на пульсометр, чтобы отвлечься. Но окошко было пустым. Пульс не считывался – странно…

– Ну, как там с этим малышом? Всё наладилось?

– С каким малышом?.. А, да. Всё с ним в порядке.

– Мог бы так и сказать, – надула губки Катя, – а не игнорить меня двое суток!

– Прости, было не до разговоров.

Встав на соседнюю дорожку, она побежала в одном темпе со мной. Будто пыталась догнать.

– Может сходим сегодня куда-нибудь после работы?

– У меня важный проект, не могу.

– А завтра?

– Тебя Валерий Юрьевич не заревнует? – огрызнулся я, теряя терпение.

– Стас не рассказывал тебе?.. Валера пропал. Уже неделю как никто не знает, где он. И, кажется, он вообще не в России…

– С чего ты взяла? – уточнил я.

– Он звонил мне с какого-то заграничного номера.

– И что сказал?

– Что он уехал и не знает, когда вернётся. Что между нами всё кончено, и мы больше не будем встречаться. Что так будет лучше для меня.

– Так вот оно что.

– А ведь всё у нас было так хорошо! – она показательно всхлипнула. – Мне сейчас так грустно, Гришечка!..

Всё, хватит! Пора остановиться! Я резко выключил беговую дорожку и вытер пот со лба.

– Нет, Катя. Нет. И ещё раз нет. Пожалуйста, не пиши мне. Не звони. Давай оставим всё, как есть.

Будь я оборотнем, я бы, наверное, завыл. Так тягостно натянулось что-то внутри, под рёбрами. Если у меня больше нет сердца, то что же тогда так сильно болит в груди?..