Корпорация «Коррупция»

Взъерошенный, с черными блюдцами внимательных глаз, мальчонка лет восьми, одиноко сидевший на обочине, вытянул вперед руку, сложив пальцы пистолетом, и чуть дернул, имитируя выстрел. Штурмин вздрогнул, точно почувствовав себя в седле прицела, ведь импровизированная пуля предназначалась именно ему. На лбу выступил холодный пот, а спина покрылась испариной. В памяти всплыли картинки из далекого прошлого, из солнечного, пропитанного кровью и потом Афганистана. Там он впервые увидел в руках несмышленыша автомат. И тогда, и сейчас совсем недетские глаза ребенка глядели на него с лютой холодной ненавистью, с вполне осознанным желанием убить врага.

Не выдержав, Штурмин отвел взгляд в сторону, спрыгивая на землю.

– Что будем делать, командир? – неохватная фигура капитана глыбой возвышалась рядом, ожидая указаний, калашников в его руках казался безобидной игрушкой.

Глядя в широкое добродушное лицо подчиненного, Штурмин коротко бросил:

– Работать! – он вдруг понял, что капитан стоит посреди улицы именно так, чтобы в случае неожиданной атаки успеть закрыть его широкой спиной. – Мне нужно поговорить с имамом…

Имам местной мечети оказался пожилым невысоким чеченцем с изборожденным мученическими морщинами лбом и ухоженной бородой с седыми прядями. Несмотря на внешнюю худобу, звериная сила гибкого тела ощущалась даже на расстоянии, скрашиваемая кротостью духовного сана. Выслушав до конца объяснения русского офицера, ни разу не перебив его монолог, он тихо произнес:

– У нас нет тех, кого вы ищите.

– У меня другая информация, – не согласился Штурмин. – И я не могу уйти без Агронома. – Его бойцы уже отцепили по периметру площадь и контролировали все выходы. – Попросите, пожалуйста, никого не покидать территорию.

– В храме только верующие. Мирные прихожане, а не боевики, – стоял на своем имам, не повышая голоса и не сводя взгляда с вооруженного гостя, который грозился принести много бед в случае неповиновения. – Вы можете убедиться сами, пройдя со мной… только без оружия.

– И, тем не менее, я бы попросил всех выходить через организованный нами коридор, чтобы иметь возможность досмотреть подозрительных лиц.

– Хорошо, – безропотно согласился имам. – Идем?

Оба понимали, что сейчас Штурмин получил большой подарок, позволивший на первом этапе избежать кровопролития. Конечно, федералы в его лице не могут отступить, но любое сопротивление со стороны прихожан вызовет конфликт, который выльется в бойню, и в ней уж точно не будет победителя.

Капитан неодобрительно крутил пальцем у виска, наблюдая, как командир снимает бронежилет, избавляется от пистолета и короткоствольного калашникова.

– А ведь я – ваш заложник, – сказал Штурмин, когда они плечом к плечу с имамом, как нож сквозь масло, проходили через скопление черноволосых мужчин и более агрессивно настроенных подростков – детей войны.

– Вы – наш гость, – улыбнулся имам, и в глазах его сверкнула мудрость веков. – Вы должны видеть в нас не только врагов…

Без тяжести бронежилета, без упирающейся в бок кобуры, без плотно завязанных вокруг щиколотки берцев, в одном только камуфляже Штурмин ощущал себя голым на лобном месте, всходящим на эшафот под восторженные выкрики зрителей. На него смотрели, показывали пальцем, от него шарахались, как от чумного.

В горле пересохло, конечности одеревенели, пульс грохотал в голове, как дизель-молот, забивающий сваи. Любое неосторожное движение, слово, жест или взгляд, и мирные крестьяне растерзают его на части, видя в нем виновника всех бед, вершащихся на чеченской земле.

– Не бойтесь, – имам едва коснулся его руки, чувствуя крайнее нервное напряжение. – Вы можете удостовериться, что среди нас нет никаких бандитов.

Он обратился к верующим с призывом проявить смирение и терпение, не подчиниться вооруженным людям, а пойти навстречу солдатам, получившим ложную информацию, помочь им убедиться, что жители Турпал-Юрта не несут угрозы и не жаждут войны. Не мусульманин враг русского, и не русский враг мусульманина. Враг тот, кто нарушает законы, соблюдать которые предписано свыше. Враг тот, кто не чтит Всевышнего, не почитает семью, несет миру хаос, разрушение, зло вместо добра. Он говорил, и Штурмин чувствовал магическую силу его слов, видел, как люди ему внемлют, слышал, как ноты Истины отражаются от стен мечети.

Осмотр не занял много времени, и окружающим он уже не казался волком, ворвавшимся в овчарню отведать свежего мяса. Вопреки данным разведки, ни Агронома, ни его людей не оказалось под крышей храма, вокруг были только люди, всем сердцем желавшие строить свой дом и растить ребятню, уставшие от кровопролития. Желающие, чтобы их оставили в покое и федералы, и сторонники мнимой независимости.

Когда на улице послышались звуки подъезжавших машин, имам напутствовал его на выходе:

– Иди с миром, и пусть тебе воздастся за проявленную мудрость…

Трехосные тяжелые «Уралы» российской армии цвета хаки выкатывались на прилегающие к площади улицы, высыпавшиеся из них желторотые юнцы, с бритыми затылками в мешковатой форме, выстраивались вокруг бойцов Штурмина вторым кольцом оцепления, оттесняя прибывающих к мечети жителей Турпал-Юрта. Людская молва стремительнее любых СМИ разнесла по селу весть, что русские взяли в заложники имама и его прихожан.

В руках взбудораженных сельчан появилось оружие – от стародавних берданок до безотказных калашниковых.

В воздухе почувствовался сладкий запах адреналина и едва уловимый – пороха и оружейной смазки – предвестников большой беды. За какие-то полчаса площадь превратилась в заряд сокрушительной силы, которому не хватало пока только детонатора.

– Майор, что за балаган ты тут устроил?! – полковник Гайдуков спрыгнул на ходу с подъезжающего штабного «УАЗа», уронив в придорожную пыль фуражку.

Перед его глазами из мечети сквозь узкий живой коридор, устроенный Штурминым, ручейком вытекали люди, досматривались портативным металлоискателем, не прижимая к себе руки и стараясь не делать резких движений. Взвинченное состояние с обеих сторон в любую секунду могло спровоцировать взрыв.

– Выполняю приказ, – коротко и сухо ответил Штурмин, застегивая широкий ремень с кобурой и принимая из рук капитана автомат.

Полковник побагровел и пошел пятнами от негодования. В его понимании выполнение приказа о захвате банды боевиков должно было быть стремительным и непреклонным. Ни разу не участвовавший в открытых боестолкновениях, он прибыл в Чечню за новыми звездами на груди и на погонах, да за выслугой лет, и терпеть не мог, когда подчиненные показывали свой норов.

– Твой приказ – взять Дадаева, а не миндальничать с черножопыми! – Гайдуков сорвался на визг, взбешенный самоуправством младшего по званию и по статусу.

Находившиеся рядом прихожане недовольно зашумели. И если только что они в коротких фразах благодарили бойцов за проявленное благоразумие, то теперь в их глазах не осталось ничего кроме лютой ненависти.

– В мечете нет боевиков, – сквозь зубы процедил Штурмин, стараясь понизить градус общения. – И не уверен, были ли. В этот раз разведка ошиблась.

Раздув щеки, выкатив глаза, Гайдуков оттолкнул Штурмина в сторону и направился ко входу в мечеть, где возле дверей стоял имам, из-под полуопущенных век наблюдавший за разворачивающейся между двумя федералами баталией. Его длинные узловатые пальцы медленно перебирали костяшки четок, вторя едва шевелящимся в молитве губам.

– Я сам разберусь! – рука полковника легла на клапан кобуры.

Ситуацию могло спасти только чудо, и то ли просьбы имама были услышаны, то ли Всевышний сам решил остановить творимую на земле глупость, то ли проведение дало людям шанс, но в спор вмешался громогласный окрик:

– Отставить!

Все, как по команде, обернулись назад. Штурмин инстинктивно подобрался, бойцы вытянулись в струнку, Гайдуков вжал голову в плечи, точно получив хорошую затрещину.

В трех метрах от них в пыльном камуфляже и лихо заломленной на затылке фуражке стоял командующий СКВО, с посеревшим лицом и проницательным взглядом.

– Какого черта здесь творится?

От тона, каким был задан вопрос, присутствующим показалось, что солнце вмиг село за горами и посреди лета неожиданно наступила зима. В армии такое редко, но случается.

Гайдуков, лебезя, поспешил с объяснениями к командиру. Теперь-то в присутствии старшего по званию с него снимается всякая ответственность за происходящее, и можно вздохнуть спокойно.

Пока его обвиняли во всех смертных грехах, Штурмин стоял в стороне, понурив голову, наблюдая, как последние прихожане покидают стены мечети. Утешением, перевешивающим любые невзгоды, оставалось то, что ему удалось избежать конфликта, удалось сохранить жизни бойцов и местных жителей. Вот и имам в знак признательности кивнул ему головой, перед тем как скрыться за дверью: спасибо, а между собой вы уж как-нибудь сами.

Резким взмахом руки оборвав Гайдукова на полуслове, командующий спросил:

– Вы что тут одну победоносную войну решили устроить, подполковник?!

– Полковник… – по инерции позволил себе поправить командующего полковник Гайдуков, еще не поняв, что тучи сгустились над его головой.

– Подполковник! – голос командующего лязгнул, как жернова мельницы, стирая любые противоречия, и с желчью продолжил, – или вы думаете, я не умею считать звезды на погонах? – И, повернувшись к Штурмину, сменил гнев на милость. – Докладывайте, подполковник…

«Вот и сровнялись», – про себя с улыбкой отметил Штурмин.

– Получается, с какой стороны не посмотри – герой, – подытожил Леднев.

– Герой, – без всякого скепсиса согласился Заур Имранович. – Не каждый может похвастать, что является полным кавалером Ордена Мужества. А Штурмин – мог. У него на груди такой иконостас был, что в музее не всегда отыщется. Если бы армия и прочие силовики из одних штурминых состояли – порядку было бы не в пример…

Леднев долго думал над услышанным, анализировал, но никак не мог прийти к единому знаменателю.

– Прости, Заур, но не верю! Он таким замечательным был, честным и идейным, с людьми ладить умел, что сначала на него покушались, а затем убили.

– Потому и убили. Стержень в нем был несгибаемый. Такие люди не гнутся по ветру, только ломаются. Вот его и сломали.

– Думаешь, ваши?

Чеченец задумчиво покрутил в руках, разглядывая, упакованный в пакет пистолет и тихо произнес, едва размыкая губы:

– Вряд ли. Ствол гламурный очень – не наше это оружие. Да и ослушаться авторитетного мнения у нас мало кто отважится. Ведь говорят, что с кровниками Штурмина лично САМ встречался, беседовал, вопросы улаживал, старейшин подключал. Борис Андреевич не личные цели на Чеченской земле преследовал, а приказы выполнял и в зверствах замечен не был. Говорю ж: со своими тараканами, но со всех сторон правильный мужик был…

– Короче, работы – не початый край, – вынес вердикт Леднев.

– Работаем, – согласился Заур, убирая улику в карман.

Разговор был окончен, пришла пора от слов переходить к делу, к определению и активному поиску подозреваемого.

Дверь с размаху отворилась, и в кабинет ввалился заместитель руководителя Следственного управления. Раскрасневшийся от спешки, одной рукой зажавший под мышкой портфель, а другой непрестанно утирающий пот со лба.

– Поздравляю, коллеги, у нас новый труп, – хищнический оскал Панова не предвещал ничего хорошего ни ему, ни окружающим.

Заур тревожно сдвинул и без того сросшиеся брови, Леднев, нахмурившись, поднялся с места.

– Василий Петрович, ты приносишь нам несчастья, – вновь неудачно пошутил Илья Ильич, не вызвав ни у кого и тени улыбки.

– Что случилось? – уточнил Хаджиев.

Панов пожал плечами.

– Предварительно – суицид. Постовой с улицы сообщил только что…

Не будь возле здания краевой администрации полицейского оцепления, еще не снятого в связи с затянувшимся осмотром места происшествия, вокруг наверняка бы уже собралась толпа зевак и прочих псевдо-заинтересованных, страшно любопытных до чужой беды личностей. А так все праздно шатающиеся горожане и туристы вытягивали шеи из-за эластичной ленты, натянутой между деревьев, переминаясь с ноги на ногу на залитом солнечным светом тротуаре, перешептываясь и обмениваясь мнениями, но не создавая мешающей толкотни. Широкий газон свято хранил покой места чрезвычайного происшествия. В паре метров от стены здания, рядом с распластанным на сером выцветшем асфальте телом молодой девушки в легком ситцевом платье стояли худосочный патрульный в сержантских погонах, два опера, и взмокший от навалившихся разом на его территорию напастей участковый уполномоченный, нервно отирающий лоб тыльной стороной ладони. Вокруг трупа, тонируя разметавшиеся темные волосы, расползлось бурое пятно, руки заломились в неестественной позе, глаза закатились, а кожа поражала ослепительной, лишенной жизненного румянца, белизной.

Завидев подходящее высокопоставленное начальство, сотрудники вытянулись, ожидая очередных наущений. От Леднева не укрылась гримаса недовольства на лице одного из них, умело скрывшаяся под маской профессиональной занятости.

Заур Имранович присел на корточки, цокая языком, привычным движением прощупал пульс, убедившись в полном его отсутствии. Повертел головой из стороны в сторону и воззрился кверху.

– Из окошка?

– Так точно, – согласился участковый. – Вон на пятом этаже открыто.

Леднев тяжело вздохнул: об отпуске теперь и вспоминать не стоило. Два трупа в одном месте и за один день – это уже система.

– Ну что, Илья Ильич, своих орлов отпустил? Тогда вспоминай молодость и принимайся за дело. Ты здесь представитель следствия, тебе – и карты в руки.

Панов недовольно пробурчал что-то в ответ, вызвав мимолетную улыбку у оперов, и, достав из кармана мобильный телефон, отошел в сторону, короткими толстыми пальцами набирая номер.

– Опознали? – Василий Петрович смотрел на правильные черты осунувшегося девичьего лица, огромные уставившиеся в июньское небо глаза, и от холодного застывшего взгляда невольно щемило сердце.

– Да, – невысокий кряжистый оперативник был хмур. – Личность известная. Журналистка из «Губернского колокола», Алена Соболева. В прошлом году перевелась к нам из Питера.

Вопрос о присутствии практически на месте преступления представителя прессы еще до конца не оформился в голове, но Хаджиев, перехватив его недоуменный взгляд, поспешил внести ясность:

– Редакция газеты «Губернский колокол» располагается как раз в этом крыле. Несколько лет назад губернатор распорядился выделить помещение в администрации для «рупора краевой власти». Таким образом взаимодействовать, точнее, контролировать СМИ, казалось, проще… тогда так думали…

Последнего замечания Леднев не понял, но уточнять не стал.

Постовой сбивчиво – произошедшее на желторотого мальчишку произвело гнетущее впечатление – рассказал, что трагедия разыгралась буквально на его глазах, за доли секунды, он и понять-то толком ничего не успел, не то, что предпринять что-то:

– Слышу, окно открылось. Я глаза-то поднял, вижу, как она на подоконник шагнула и сразу – вниз. Не думала ни мгновения! Сразу выскочила, точно с разбегу взлететь хотела.

Так безоглядно только на пожаре люди кидаются из окна, не думая ни о высоте, ни о возможных последствиях. Страх погибнуть от огня, сгореть заживо толкает на любое безумство, Леднев знал это не понаслышке. За более чем двадцатилетний стаж в органах повидать довелось всякого. Жажда жизни застилает глаза, толкает вперед. Значит, там, за окном – избавление, а позади – смерть. Самоубийцы же на пороге обычно останавливаются, взвешивают, оценивают, боятся не того, что за спиной, а того, что впереди. Потому что впереди только одно – СМЕРТЬ. И шаг этот в жизни последний. Самый, что ни на есть, судьбоносный.

Сама ли? Не помог ли кто?

– Может, под препаратами? – Василий Петрович искал оправдание случившемуся. Смерть советника Штурмина временно отошла на второй план.

Не подросток уже, не девочка. Психика должна быть устоявшаяся, выросшая из переживаний юности, когда мимолетные порывы и крах ценностей часто влекут к суициду. А вот под кайфом и желание воспарить на облаках появиться может, и еще какие радужные картинки. Чего только не используют люди, чтобы мозг одурманить, чтобы реальность феерией подменить.

– Вряд ли, – Хаджиев задумчиво тер затылок. – Не замечена была ранее.

Леднев, удивленный бескрайними познаниями начальника краевого УФСБ, выгнул брови, но Заур спокойно объяснил собственную информированность:

– Ее и впрямь все знали. Она ж в крае столько шуму наделала со своими публикациями, что по-любому на виду была. Нет, ничего подобного… – глаза его погасли, точно внутри переключили какой-то неведомый тумблер. – Эксперты, конечно, точнее скажут. Но это не мое дело, это ментам и следствию заниматься.

Протянув руку для прощания, Заур Имранович откланялся. В том, что он не сует нос в дела, не проходящие по линии ФСБ, не было ничего удивительного. Как не возникало никаких сомнений, что если вдруг две смерти окажутся как-то связанными между собой – Леднев допускал любое развитие событий – нос Хаджиева тут же появится со всей присущей ему настойчивостью.

– Пойдем наверх, посмотрим, – предложил Леднев заму руководителя Следственного Управления, который никак не хотел переходить к активной фазе осмотра.

– Сейчас группа подъедет, – неуверенно отмахнулся Панов.

– Тогда я один, – Леднев не собирался препираться, как не собирался и терять времени даром.

Илья Ильич всплеснул руками, выражая крайнюю степень недовольства, но говорить ничего не стал, а послушно поплелся вслед.

На пятом этаже уставший полицейский сидел перед входом, ожидая приезда оперативно-следственной группы. В редакции не было ни души, и свет проникал только через неприкрытые жалюзи. Послушно сопел кондиционер, едва справляясь с жарой, заполняющей огромный зал, перегороженный рабочими столами, сквозь открытую настежь дверь и большое окно, с которого ветер разметал сложенные в стопку бумаги.

Недалеко от окна одиноко мерцал бело-лунным свечением монитор ноутбука, кресло зияло пустотой, а на столе царил почти идеальный порядок, будто специально наведенный совсем недавно. И в этом празднике чистоты бросалась в глаза небольшая пепельница, плотно набитая окурками, сохранившими на фильтре следы губной помады.

На экране отпечатались всего несколько слов:

…Мне незачем больше жить. И некуда больше идти.

Все закончилось.

В моей смерти прошу никого не винить…

Склонившись над столом, Леднев крутанул колесико компьютерной мыши, сощурив глаза. Перед ним был дневник. Личный дневник Алены Соболевой. Отсчет событий начинался 20 октября…

Часть вторая

История Алены Соболевой

1

Публикация с Интернет-сайта независимых расследований Дмитрия Смелова:

Распил. Бюджет. И вилла на озере Комо.

Есть в нашем городе такая компания: «ПрогрессСтрой 21 век». Точнее, была такая компания. Еще точнее – компания как бы есть, а с другой стороны уже нет. Если верить Государственному реестру юридических лиц – а не верить ему нет никаких оснований – зарегистрирована она в Южноморске по адресу: б-р Мамина-Сибиряка, 14А. Поясню: финансово-хозяйственную деятельность данное юридическое лицо с некоторых пор не ведет в связи с началом процедуры банкротства.

Казалось бы, что здесь удивительного? Ну, собралась несколько лет назад группа единомышленников, и приняли они на своем собрании решение об учреждении ООО «ПрогрессСтрой 21 век», целью создания которого, как записано в Уставе, является получение прибыли. Ничего удивительного: бизнес для того и создается, чтобы сначала приносить доход учредителям, а уж затем удовлетворять потребности других страждущих, т.е. потребителей товаров и услуг. Таковы суровые правила капитализма. Ничего здесь не попишешь. И, как следует из названия, заниматься этим бизнесом господа единомышленники собирались долго и счастливо.

Но что же мы видим? Двадцать первый век на дворе, набирает силы и крепнет, а от ООО «ПрогрессСтрой» остались рожки да ножки. Что, если поразмыслить, тоже не редкость: ну, выбрали горе-бизнесмены неудачную стратегию, наняли на работу управленца-шарлатана или просто неумеху, оступились несколько раз – тропа капитализма терниста и сложна, не каждому поддается с первого раза, многие на ней и шею ломали и голову складывали (об этом будет далее). Короче, типичная ситуация для бизнес-среды. Мало ли их, проектов неудавшихся?

Так, да не так! Все гораздо сложнее и циничнее. Не стоило бы и вопрос поднимать, будь это рядовое событие на ниве российского бизнеса. Все бы ничего, если бы деятельность компании не касалась всех и каждого, повторюсь, каждого, кто любит и ценит наш славный Южноморск. Так как вся финансово-хозяйственная деятельность ООО «ПрогрессСтрой 21 век» свелась к освоению бюджетных средств, выделяемых на нужды города. Даже не города, а всего Южноморского края. Представьте, какой жирный кусок пирога достался группе предприимчивых единомышленников!

А теперь обо всем по порядку.

Как-то на заре 21 века встретились в одном месте житель города-героя Москва Семенов Виктор Александрович 1961 г/р, ростовчанин Голденблат Михаил Яковлевич 1949 г/р и краснодарец Теляш Валентин Матвеевич 1976 г/р. Были ли они знакомы друг с другом ранее нам не ведомо, но порешили они заняться совместным бизнесом и не где-нибудь, а здесь, на самом берегу Черного моря, в Южноморском крае. Для чего учредили уже упомянутое многократно ООО «ПрогрессСтрой 21 век» с Уставным капиталом 10 000 рублей. Если перечислять все виды деятельности, которые уважаемые господа указали в регистрационных документах, то не хватит формата данной статьи. Но есть среди них консалтинг и торговля, туризм и управление недвижимостью (девелопмент), проектирование и монтаж инженерных коммуникаций зданий, и даже строительство этих самых зданий. Короче, сразу охватить решили все, что пусть гипотетически, но может приносить прибыль.

Руководить всем этим хозяйством наняли ранее ничем не примечательного Моисеева Роберта Генриховича 30 лет, единственным достижением которого пока являлся только «красный» диплом Финансовой академии при Правительстве РФ, подлинность которого, впрочем, у некоторых вызывает обоснованные сомнения. Для солидности арендовали офис площадью 26 кв.м. в «SouthPlaza» – самом крупном торгово-офисном центре на юге России, что на улице Войкова, в трех минутах ходьбы от краевой администрации. То, что фактический адрес не совпадает с юридическим – не беда, этим грешат почти все небольшие фирмы и фирмочки, а контролирующие органы закрывают глаза – есть дела и поважнее.

И вот, когда все приличия соблюдены и организационные действия окончены, можно, наконец, заняться делом. Но каким? Под любой бизнес-процесс необходимо финансирование, а в распоряжении у уважаемого директора есть только 10 000 рублей, офис с секретаршей и амбиции крупного дельца. С подобным капиталом далеко не уедешь, но здесь-то и начинают твориться чудеса. Недавно созданное ООО, неожиданно для окружающих, выигрывает тендер на благоустройство всех без исключения городских пляжей в преддверии сезона с правом управления муниципальными объектами инфраструктуры: помещениями кафе, ресторанов и гостиничных комплексов на побережье. Сразу получив, таким образом, контроль над финансовыми потоками туристической отрасли. Под данный контракт один из уважаемых банков оперативно одобрил кредит на закупку необходимой техники и оборудования.

Дальше – больше. Не успев исполнить обязательства по первому контракту, «ПрогрессСтрой» принимает участие в следующем тендере и успешно получает подряд на озеленение городских улиц. Тот же банк выдает новый кредит на закупку семенного материала. И не где-нибудь, а в Голландии – цветочной Мекке Западной Европы. Видимо другого подходящего поставщика для нашего города, расположенного в субтропическом климате найти было нельзя. Но бизнесу виднее.

Как говорится, аппетит приходит во время еды, и третий контракт ООО заключает опять же с городом: реконструкция улицы Войкова и проспекта Щерса. Все честь по чести. На конкурсной основе, по результатам тендера, как и положено в соответствии с действующим законодательством.

Всего за один год работы компания «ПрогрессСтрой 21 век» стала крупным игроком на Южноморском рынке, но амбиции господина Моисеева, наверняка подогреваемые уважаемыми Учредителями, не могут ограничиваться достигнутым. Чудеса-то продолжаются: край срочно нуждается в перестройке Южноморского порта и городского вокзала, приведении их в соответствие с международными требованиями. Нетрудно угадать, в чьи руки попал столь лакомый для многих контракт. С одним лишь отступлением: компании под руководством Роберта Генриховича не потребовалось обращаться за очередным кредитом – краевая администрация сразу после достижения договоренностей перечислила 70% от стоимости работ. То есть деньги уже потрачены, а работы еще и не начинались. Между прочим, уважаемые читатели, наши с вами деньги, средства налогоплательщиков.

За несколько лет сотрудничества ООО «ПрогрессСтрой» в лице Генерального директора смогло убедить руководителей Южноморска и края в собственной благонадежности. Какими способами и средствами это было сделано мне доподлинно неизвестно, но следующим этапом совместной деятельности стало выделение участков земли под жилищное строительство в рамках программы «Улучшение условий проживания молодых семей в Южном федеральном округе». Небезызвестные кварталы «Новосочинский», «Приморский», «Взморье». Надо отдать должное таланту и энергии господина Моисеева, вкупе с его ориентацией на профессионалов: строить начали не как заведено в России – с коробок жилых домов посреди поля, а как принято на Западе – с дорог и коммуникаций. За что вновь получили весомую предоплату из краевого и даже, говорят, федерального бюджета.

Деятельность компании оказалась на столько успешной, что спустя пять с небольшим лет в руки ее Учредителей попало более 85% бюджетных средств, выделяемых на строительство и благоустройство Южноморского края. Сумма, исчисляемая многими миллионами долларов США.

В чем же секрет столь феноменального успеха ООО «ПрогрессСтрой 21 век»? Может быть, загадка кроется в личностях учредителей? Давайте остановимся на каждом из них подробнее. Граждане эти не публичные, и информацию пришлось собирать по крупицам.

Виктор Александрович Семенов. Родился в мае 1961 г. в семье Марины Ефимовны и Александра Филипповича Семеновых в городе нефтяников – Тюмени. В 1973 г. с родителями переехал в столицу, где по окончании средней общеобразовательной школы поступил в Московский химико-технологический институт им. Д.И. Менделеева. Коммуникабельный и активный Виктор быстро выбился в комсомольские лидеры, став вскоре членом районного комитета ВЛКСМ. Уже тогда сверстники отмечали в нем умение завязывать полезные знакомства и готовность идти к цели любой ценой.

Получив диплом «с отличием» молодой комсомолец не покинул альма-матер, оставшись преподавать на своем потоке. В 1987 году успешно защитил кандидатскую диссертацию и тут же женился на дочери первого секретаря райкома партии, обеспечив себе стремительный взлет по карьерной лестнице.

К сожалению, спустя всего несколько лет, КПСС почила в бозе, чуть было не оставив Виктора Семенова не удел. Тесть к тому времени впал в опалу и являлся скорее балластом, чем спасательным кругом, и семейная жизнь дала трещину. Без колебаний оформив развод и оставив жену с двумя малолетними детьми на руках, недавний комсомольский активист создает коммерческий банк «Московский финансовый траст» и остается его бессменным руководителем до краха в результате экономического кризиса 1998 года. После августа 98-го пострадало много финансовых институтов, так что можно ли здесь винить Виктора Александровича – большой вопрос. К чести нашего героя стоит отметить, что он не скрылся за границей, как поступили многие его коллеги, а остался скромно жить в России, но активным бизнесом заниматься больше не отважился… до момента учреждения ООО «ПрогрессСтрой 21 век».

Другая интересующая нас персона – Михаил Яковлевич Голденблат – коренной ростовчанин, личность известная в определенных кругах. Потомственный антиквар и ювелир, чей авторитет среди культурного бомонда юга России не подлежит никакому сомнению. Если уважаемый Михаил Яковлевич рекомендует купить вам сущую безделушку 18-го века в золотом обрамлении – берите смело, не прогадаете. Вещь стоящая. Но это если вы имеете прямое отношение к тому самому «определенному кругу». Если же нет… Говорят, среди антикваров не западло впарить лоху новодел вместо настоящей исторической ценности…

Из любимого Ростова-на-Дону надолго отлучался лишь однажды, чтобы поступить на режиссерский факультет ГИТИСа им. А. Луначарского. Видимо, хотел связать свою жизнь с театром. Дипломный спектакль по пьесе Мольера «Тартюф» он поставил дома, на сцене Областного ростовского театра. Но на этом эксперименты с Мельпоменой закончились, и господин (тогда еще товарищ) Голденблат вернулся к отцовской профессии.

В 80-е Михаил Яковлевич уже слывет известной личностью и высококлассным специалистом. Несколько раз проходил свидетелем по уголовным делам, связанным с квартирными кражами, нарушением правил валютных операций и даже контрабандой исторических ценностей. Но ни разу не привлекался в качестве обвиняемого. Также оказывал помощь следствию, выступая в качестве эксперта при оценке ювелирных изделий и предметов антиквариата.

С начала 90-х по сей день ведет скромную торговлю в собственном антикварном магазине на улице Морозова, 5. Ни в чем предосудительном больше замечен не был… до включения в состав учредителей ООО «ПрогрессСтрой 21 век».

И последний наш герой – Теляш Валентин Сергеевич. Точная дата и место рождения неизвестны. Детдомовец. Отличается жестким характером, своенравен. Кандидат в мастера спорта по боксу, призер чемпионата Краснодарского края среди юниоров. Срочную службу проходил в РВСН. Чемпион Дальневосточного военного округа по армейскому рукопашному бою. Во время увольнительной, по официальной версии, затеял драку с таксистами на вокзале во Владивостоке и за нанесение тяжких телесных повреждений получил пять лет лишения свободы. Отсидев три, был условно-досрочно освобожден и вернулся в Краснодар.

В настоящее время место нахождения неизвестно.

Бизнесом никогда ранее не занимался. ООО «ПрогрессСтрой 21 век» – первый коммерческий опыт.

Что могло свести вместе столь разных людей? Единственный из них, кто неплохо должен бы разбираться в финансово-хозяйственной деятельности – Виктор Семенов, бывший банкир и партаппаратчик. Ни Голденблат, ни тем более Теляш, при всем моем уважении к данным господам, на успешных предпринимателей не тянут. Так зачем же они друг другу? И как так случилось, что практически все краевые подряды попали в руки столь разношерстной компании?