Читать книгу: «Поместье «Треф»»

Пролог

Пролог

Попивая воду с лимоном, фактурный журналист – мужчина с резкими чертами лица и вечной тенью недосыпа под глазами – в который раз пытался разобрать густой, как деготь, иностранный акцент своего гостя. Тот прожевывал слова, просвистывал согласные, коверкал гласные – делал, в общем, всё, что было в его силах. Но силы гения пера, привыкшего вытягивать правду даже из самых молчаливых собеседников, уже таяли. Как и терпение.

– Господин Луи, – журналист медленно провел пальцами по вискам, – давайте еще раз. С самого начала. Хронологию событий… тех дней. – Он потянулся к последней сигарете в помятой пачке, щелкнул медным «Зиппо», и пламя на миг осветило его напряженное лицо.

– Прошу меня… прост…ить, – снова запинался гость. Он выглядел так, будто его вытащили из-под обломков катастрофы. Одежда – потертая, в пятнах, один рукав разорван по шву. Вырванный клок седых волос торчал над ухом, словно метка отчаянного сопротивления. Синяки, густо расположившиеся вокруг глаз и на переносице, отливали сизым и желтым. Его пальцы – нервные, живые существа – то и дело тянулись к запястьям, ощупывая рубцы от веревок или наручников.

Шестой час этой пытки.

Дверь скрипнула – резко, будто нехотя. В проеме возник знакомый силуэт.

– Можно тебя? – голос прозвучал глухо, и дверь тут же захлопнулась, не дождавшись ответа.

Журналист вскочил так резко, что стул грохнулся на пол. Он рванул за уходящим, вылетел в коридор, потом – на улицу. Холодный воздух ударил в лицо.

– Я только что курил, – фыркнул он, выхватывая предложенную сигарету.

– Подыши, – ответил мужчина с ярко-зелеными глазами, которые даже в полутьме казались светящимися. – Ты устал.

– Это точно, – журналист потер переносицу, чувствуя, как под веками пульсирует усталость.

– Настолько всё плохо?

Тот тяжело выдохнул, выпуская дым в ночь.

– Слушай… – зеленоглазый придвинулся ближе. – Что вообще известно по этому делу?

Журналист затянулся, посмотрел в темноту.

– Такого я еще не видел. Но если вкратце…

Глава 1

Глава 1

В одном непримечательном здании, о котором знал каждый жителей города, сегодня случилось пополнение. Так шутил начальник дежурной части сюрте. Сырость, въевшаяся в стены за десятилетия, встречала нового гостя плесневым дыханием. Двое из бригады – коренастый верзила с перебитым носом и сухопарый брюнет с пустым взглядом – втолкнули внутрь мужчину средних лет. Тот не сопротивлялся. Лишь покорно опустил голову, приняв свою участь. Кандалы на его запястьях звякнули в такт шагам. Дежурному передали на дело на подпись. Дежурному передали дело на подпись. В папке красовалась фотография: мистер Пьер Фуше Ланжевен. По профессии – доктор общей практики, работающий в одной из самых престижных клиник города. Далее – рекомендательные письма, от которых у любого чиновника зачесались бы руки: идеальная биография, награды, благодарности, безупречная репутация. Такой человек никак не мог оказаться здесь. Это и заинтересовало дежурного.

Толстоватый мужчина тяжело вздохнул, надел фуражку, вытер салфеткой жирные пальцы – следы только что закончившегося перекуса. Его пояс, вечно сползающий с округлого живота, потребовал дополнительного подтягивания.

– Ладно, посмотрим… – пробормотал он и отправился вниз.

Скрипучая железная дверь распахнулась, выпустив в коридор застоявшийся запах – смесь пота, ржавчины и чего-то кислого, будто прокисшего супа. Дежурный моргнул, привыкая к тусклому свету: лампы здесь горели вполнакала, словно и они боялись увидеть слишком много. Он начал счет с первой камеры у входа. Достал дубинку и начал, словно на скрипке, водить по железным прутьям камер. Посвистывая и переваливая свои большие ноги.

В начале сидел дрожащий старик в рваном пиджаке. Он что-то бормотал, сжимая в руках иконку с облупившейся краской. Его сосед, коренастый детина с татуировкой паука на шее, ухмылялся, ловя на себе взгляд дежурного:

– Что, опять нового привели? Дайте угадаю – опять «невиновный»?

Дежурный, кинув косой взгляд со всей дури ударил по решетке. Показав затем свой злой оскал. В следующей камере было пусто. Только царапины на стенах – длинные, нервные, будто их оставлял человек, сходивший с ума по миллиметрам. На полу – следы побелки, но кое-где проступали ржавые пятна.

В третьей камере была тишина. Но за ней чувствовалось присутствие – тяжелое, как предгрозовой воздух. В углу, свернувшись калачиком, сидел узколицый мужчина с пустыми глазами. Он не шевелился. Только пальцы его медленно скользили по бетону, вырисовывая невидимые узоры. И наконец – последняя. Туда и привели доктора Ланжевена.

Дежурный присвистнул, разглядывая нового постояльца:

– Ну и компания у тебя, профессор…

В ответ – молчание. Но в этом молчании чувствовалось что-то… Невиданная человеку обычному.

– Когда…когда вы меня отпустите? – не отводя глаз от своих рук, сказал Пьер.

– Видишь ли, дело то серьезное, разбой случился, – присел на скрипучий стул дежурный.

– Я понимаю, но я был в состоянии аффекта, как вы не понимаете, я врач, я…я не должен здесь находиться, – встал на ноги доктор.

Дежурный постучал костяшками пальцев по прутьям решётки, оценивающе оглядывая доктора Ланжевена.

– Доктор наук, светило медицины… а врезал какому-то грузчику так, что у того зубы искать теперь надо в трёх разных углах бара.

Из соседней камеры раздался хриплый смех.

– Ой, да ладно вам, сержант! – прокричал детина с татуировкой паука. – Может, он просто не так понял диагноз? Хохот прокатился по коридору. Даже молчаливый узколицый в третьей камере дёрнул уголком рта.

Доктор не отвечал. Только стиснул кулаки – костяшки побелели.

– А где твои благородные друзья-то? – продолжил дежурный, наслаждаясь моментом. – Что, бросили своего учёного при первой же опасности?

– Они… – голос доктора дрогнул. – Они просто не хотели проблем.

– Проблем! – передразнил его кто-то из камер. – Ага, а теперь ты тут, а они, небось, винишко потягивают в своём клубе, вспоминая, как их приятель в морду кому-то въехал! Смех снова грянул. Доктор резко поднял голову.

– Он лез к ней, понимаете?! – прорычал он, и в его голосе впервые прозвучала ярость. – Она отбивалась, а этот ублюдок…

– Ублюдок он или нет, дело это не меняет. Сидеть будешь двое суток. Закон для всех един. Ребята, – обратился он к младшим по званию, – личные вещи нашего гения положите ко всем в ящик, а… – голос Пьера перебил указания дежурного.

– Я требую лучшего к себе отношения, здесь же полная антисанитария, – взгляд доктора и дежурного встретились.

– Тебе? Да, прости нас, – осмотрелся он, – конечно, давай сейчас пойдем ко мне домой. Я постелю тебе на своей кровати, могу, кстати, еще свою жену привести, утешишь ее как следует.

Доктор в недоумении присел на корточки.

– Или что для вас еще нужно светило наше? – дежурный во весь голос со своей командой рассмеялись, – ты мне эти игры брось. А если будешь болтать много, мои ребята тебя так отколошматят, на работе не узнают больше. Ребята, ужин он пропускает, воды налейте ему, сегодня наш гость на диете сидит, – смех теперь был из всех камер.

Дежурный ушел с гордо поднятой головой, а доктор лишь тихо лег на свою койку, которая на время заменит ему его роскошные апартаменты.

Спустя примерно сутки, его покой, к счастью, потревожили двое хорошо одетых молодых человека. Это были товарищи и коллеги доктора. Они внесли залог за него и в тот же миг забрали немного пахнущее и помятое тело Пьера. Хоть он и был на них зол, но за спасение был чрезмерно благодарен. Его сияющая улыбка, могла осветить всю округу. Доктор быстро привел свою гриву в порядок и устремился вслед товарищей, попутно узнавая детали бурной последней ночи и новости с работы. Его улыбка, ещё секунду назад сияющая, начала меркнуть, когда один из спутников – высокий, с аккуратно подстриженной бородкой – неуверенно кашлянул и заговорил:

– Пьер, тут есть одна деталь… – Он обменялся взглядом со вторым, коренастым блондином в дорогом пальто.

– Какая ещё деталь? – Доктор замедлил шаг, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

– В клинике бушует проверка. Внеплановая. И… – Блондин нервно провёл рукой по волосам. – Ты попал на последний тираж «Вечернего курьера». Фото, история, всё как есть. «Дьявольский врач» и прочая ерунда. Главный врач уже получил выговор от совета директоров.

Доктор остановился как вкопанный.

– Они… они видели? – Его голос звучал неестественно тихо.

– Да, – бородач вздохнул. – И он хочет видеть тебя у себя. Срочно. Нас как раз за этим и послали.

Воздух вокруг словно сгустился. Доктор медленно повернулся к ним, и в его глазах мелькнуло что-то тяжёлое – разочарование, ярость, стыд.

– Так вот почему вы пришли, – прошептал он. – Не спасти. Не помочь. А выполнить поручение.

Товарищи переглянулись. Бородач попытался оправдаться:

– Пьер, мы же…

– Всё понятно, – резко оборвал его доктор, поправляя мятую рубашку. – Везите меня в клинику. Но знайте… – Он бросил на них ледяной взгляд, – сегодня я узнал, кто мои друзья. А кто – просто коллеги.

Повисло неловкое молчание. Блондин потянулся к машине, бородач неуверенно кивнул. Доктор сел на заднее сиденье, стиснув зубы. Впереди его ждал разговор с главврачом, газетная шумиха, возможно, даже суд. Но сейчас он чувствовал лишь одно – горькое предательство тех, кому доверял.

Карета тронулась, оставляя позади тюремные ворота и ещё одну часть его прежней жизни.

Карета мчалась по мокрому асфальту, оставляя за собой брызги грязи. Пьер сидел на заднем сиденье, стиснув кулаки так, что ногти впивались в ладони, оставляя на коже красные полумесяцы. Его пальцы дрожали – то ли от усталости, то ли от невысказанной ярости. За окном мелькали размытые огни витрин и фонарей, но он их не видел – перед глазами стояло лишь лицо того коренастого мужчины, перекошенное от боли, его собственный крик ярости, камеры с их затхлым запахом, смех заключённых… и теперь это. Позор.

Спереди, затянутые в дорогие костюмы, его «товарищи» перешёптывались, думая, что он не слышит. Бородач нервно постукивал пальцами по рулю, а блондин в дорогом пальто то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, словно проверяя, не слышит ли Пьер.

– Газеты уже разнесли… – прошептал блондин, сжимая в руках телефон с открытой новостной лентой.