По ту сторону. Рассказы об охоте

© Дмитрий Коробков, 2019

ISBN 978-5-4485-8458-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

По ту сторону

Николай вывел свою лодку из длинного шалаша, предназначенного для укрытия во время весенней утиной охоты с подсадной. Аккуратно приблизился к своей подсадной утке, которая стала активно кричать и хлопать крыльями по воде. Груз, к которому была привязана утка, не давал ей возможности улететь. Николай провёл веслом под уткой, зацепив верёвку. Вытянув из-под воды груз, он притянул к себе свою беспокойную помощницу. Поймал её двумя руками. Утка сопротивлялась, но отправилась в плетёную корзину с крышкой. Николай намотал верёвку на груз и сунул его вслед за уткой в корзину. Зацепив петелькой крышку корзины, он сунул её под лавку. Встал в лодке в полный рост и, упираясь веслом в дно озера, направился к битому чирку. К сожалению, это была единственная добыча охотника на сегодня. Он бросил чирка в лодку, положил весло. Рёв мотора разорвал утреннюю тишину над озером. Выстрелы охотников уже стихли. Утренняя охота завершилась. Пора было собирать своих товарищей из шалашей и возвращаться к биваку на острове.

В этот раз у них собралась разновозрастная компания из семи человек. Один, правда, уехал сразу после открытия охоты. Оставшихся шестерых легко разделили по двум моторным лодкам. Двоих развозил Николай, это его бывший одноклассник Михаил, тридцати двух лет, и сорокалетний Кузьмич, муж продавщицы местного магазина. Двух Сергеев, «Старого» и «Молодого», расставлял по шалашам Алексей, двумя годами младше одноклассников. Сергей Старый был на самом деле совсем не стар, лишь немногим более сорока лет. А Молодому было уже двадцать четыре. Но неженатый паренёк не обижался на «Молодое» прозвище, ведь надо было как-то различать Сергеев.

Подходя к Мишкиному укрытию, Коля сбросил газ. Его товарищ уже стоя в полный рост, ожидал возвращения. Он возвышался над своим укрытием, сооружённым над водой на жердях обвешанных лапником, довольно подставляя лицо тёплым лучам взошедшего солнца.

– Смотрю, и у тебя не густо, – заметил Николай, подбирая на ходу с воды подстреленного чирка.

– Вон ещё красноголовик, – Михаил указал на добычу, прибившуюся к плавающей траве.

Он передал в лодку своё ружьё. Потом сам выбрался из шалаша. Подсадная рьяно кричала, пытаясь ускользнуть от своего хозяина.

– Ишь разоралась! Вот чтоб завтра так «работала»! – Михаил выловил свою помощницу из воды и усадил в корзину, – а то, понимаешь, с часок покрякала и успокоилась.

Вновь взревел мотор, унося лодку в заводь к следующему шалашу. Схрон Кузьмича стоял у затопленных кустов.

– Что-то Кузьмич опять ничего не настрелял своими итальянскими патронами – усмехнулся Михаил.

– Ему жена не разрешила дорогое ружо пачкать, – подхватил шутку Николай.

– Да был один выстрел с его стороны, ещё по тёмному, как я слышал, – ответил Мишка, – Эй! Охотник, блин, – крикнул он Кузьмичу, – спишь что ли?

С выключенным мотором, подводя лодку к шалашу на весле, Николай заметил торчащую из шалаша ногу.

– Спит, зараза, – возмутился он, – наверное, коньячок с собой прихватил. Это с нами можно самогон на халяву жрать, а в одинаре, коньячок.

– На хрен ехал? Пил бы дома, или в лагере остаться, пожрать приготовил.

– Ну, стрельнуть-то надо было с нового ружья, да перед «спонсором» своим отчитаться, – усмехнулся Николай, – она ж наверняка ружьё проверит, стрелял, он или нет. И выпить у неё не допросишься. Шмальнул, поди, вверх и натрескался.

Лодка уткнулась носом в мостки шалаша над водой. Михаил толкнул торчащий из лапника сапог.

– Кузьмич, ружьё давай! Разряжено?

Из шалаша никто не отвечал, и нога охотника оставалась в неподвижности. Михаил встал в лодке и упиревшись коленями на носовую часть «Казанки» продвинул её ближе к закрытому ветками лазу в укрытие. Он раздвинул ветки.

– Ё-моё!

– Что там ещё, – спросил Николай.

– Он убитый.

– Не понял…

– Смотри сам, – Михаил, держась за вбитые в дно озера жерди шалаша, подтянул лодку вдоль него.

Николай перешёл ближе. В противоположном углу своего схрона на мостках сидел Кузьмич. Одна нога его была согнута в колене, другая вытянувшись торчала сквозь еловую занавеску. В руках было ружьё. Рядом с ним валялся опрокинутый чурбачок, с котором он свалился на мостки. Вся правая сторона головы была покрыта запёкшейся кровью.

– Хрена себе, – вымолвил Николай, – как же это? Кто же это?

– Ясно, что не сам. Не в упор стреляли.