Читать книгу: «Холодный ветер перемен», страница 3

Глава 6

С трудом удержавшись от ответа «золото, брильянты», отвечаю:

– А вы посмотрите сами, Антон Петрович.

Не сомневаясь, тот открывает конверт и достает оттуда пару газет – старую, уже пожелтевшую, и новую, еще пахнущую типографской краской. Следом извлекает несколько фото и застывает в злобном оскале – так скалится мировой капитализм на плакатах советского агитпропа.

– Это что за поклёп! Специально меня подставить хочешь? Не ожидал такого от комсомольца! – яростно ткнул в верхнее фото мужик.

Мд-а… Фото вышло у мастера фотографии неудачное. Неудачное для нашего куратора от КГБ, зато я там выгляжу как картинка – взгляд светлый, одухотворенный, само лицо выражает стойкость и презрение к смерти, спина прямая, руки сжаты в кулаки. Я стою перед памятным камнем нашим солдатам и видно, что я достоин их памяти! А вот Антон Петрович, попавший в кадр с краю, выглядит непрезентабельно. Камера поймала момент, когда тот, подленько улыбаясь, смотрел на ноги толстоватой фрау лет так под полтинник. Контраст с моим выражением лица разительный.

– Я в первый раз фото вижу, – сразу отметаю подозрения я.

Эрик пытается говорить по-датски, потом на плохом английском, а потом уже на понятном мне и ему немецком языке:

– Я не фотографировал товарища!

– Отрежем край, будет фото и вам, и мне, – щедро предлагаю я, не переводя фотографу.

– Ладно, отрежем так отрежем, а это что у тебя? – «молчи-молчи» смотрит дальше.

Там всё пристойно! Я на фоне обоих памятников.

– А камень зачем сфотографировал? – особист всё пытается найти криминал в снимках.

– Там имя деда моего школьного товарища. Не вру, всё так! – поясняю я.

Ещё раз недоверчиво глянув на меня, Антон Петрович стал просматривать газеты. Сначала старую. На ней строй советских солдат-победителей, вдоль которого идут какие-то важные персоны – женщина и неизвестный иностранный военный, «конвоируемые» советским генералом сзади.

– Кронпринц Фредерик, кронпринцесса Ингрид с командующим советскими войсками на Борнхольме генералом Ф. Коротковым обходят строй советских войск (Аллингё, июнь 1945 г.), – зачитывает надпись к фото Эрик, заметив интерес к снимку.

Петрович благосклонно кивает и смотрит следующую газету. А там строй наших моряков, и мы с дипломатами в качестве зрителей. КГБшник опять попал в кадр, но тут он уже не скалится, а имеет скорбное выражение лица. Видно – коммунист отдаёт память погибшим солдатам. Красавец! А я ехидно предполагаю про себя, что потерянного брелока ему жалко.

– Свежая? А где купить можно? – тут же вскинулся «красавец», обращаясь к Эрику.

Перевожу сразу уже ответ, ведь Эрик понял вопрос и отвечает, пряча улыбку в седых усах:

– В любом киоске!

Всё, я стал неинтересен Антону Петровичу. Тот пулей метнулся за деньгами, очевидно. Вопрос только в том, сколько он экземпляров газеты купит?

А я иду на тренировку. В отеле имеется свой спортивный зал, жаль без мешков, но ничего – работаем по воздуху.

– Это ты хорошо с фото придумал, – пыхтит рядом Цзю.

Он тоже внимательно рассмотрел фото в газете и порадовался, что и его физиономия в кадре – полголовы, но все же! Сказал, тоже купит газету для своих. Наивный. Особист скупит все номера в округе.

– А с этой твоей, с первого этажа, у тебя как? – опять отвлекает от тренировки Костян.

– Не моя она, за ней Мирослав бегает, – разочаровываю я друга.

– А-а-а, я-то думал, ты с ней уже это … совокуплялся, – разочарованно заметил Цзю.

– Что за слово такое придумал? Есть же другие обозначения этого процесса, – поморщился я. – А с чего так решил?

– Так этот наш физиотерапевт, Антон Петрович, спрашивал у меня – дошло у вас с этой девушкой дело до кровати или нет?

– Кто? Какой он, в пень, физиотерапевт, Костя! Это куратор от КГБ. И что ты ему ответил? – я аж выронил скакалку из рук от таких новостей и от Костиной наивности.

– Правду – ничего не знаю! – гордо отвечает тот. – А если бы и совокуплялись, то всё равно не сказал бы!

– Черт! Забудь это слово, ты его на уроке биологии слышал? – опять поморщился я. – И давно он допрашивал тебя?

– Сегодня на завтраке, когда ты уже ушёл.

Вот чего он вынюхивает? И к кому ещё подходил с вопросами? Надо завязывать со ставками, и вообще с общением с иностранцами, а то привлекаю внимание лишнее. А оно мне надо? Не надо. Вечером, кстати, со мной пыталась познакомиться какая-то иностранка, на вид лет двадцати, в тот момент, когда я спустился поужинать. Заселялась она, видимо, в отель и, увидев надпись «СССР» на моей куртке, спросила:

– Эй, блондинчик из СССР, угостить тебя кофе?

– «Русо туристо, облико морале», – гордо ответил я и ушёл от греха подальше.

На чемпионате мира всё идет так, как я и помнил – наши сыграли вничью с Францией, причем выглядела наша команда заметно сильнее, а сегодня вечером разгромленная нами накануне Венгрия выиграла 2-0 у Канады. Я же смотрел другой матч – решил за бразильцев поболеть. Те тоже выиграли у Алжира, но со счетом 1-0.

Суббота седьмого июня. Финалы. Едет вся сборная, а не только четыре финалиста. На этот раз в зале многолюдно – выходной день, людям делать нечего. Зал пестрит флагами различных государств, и болельщики ведут себя весьма активно. Вот и сейчас победа в финале шведа вызвала громкие возгласы ликования многочисленной шведской группы поддержки.

Первым из наших бьётся Костя и усердно гоняет все три раунда своего соперника по рингу. Француз Чеклато ничего ему не смог противопоставить! Тотальное превосходство! Заслуженные 5-0 от судей. Костя Цзю – чемпион Европы среди юниоров!

Следующий бой мой. Весовая категория до 60 кг. Негр, мало того что выглядит взрослым, так ещё и успел нахамить мне в коридоре. Случайно столкнулись там с ним перед началом финалов. С английским у него плохо, так он мне средний палец показывает. Я в ответ, пока никто не видит, бью ребром ладони правой руки по сгибу левой. Левая моя рука от локтя до кулака угрожающе качнулась вверх-вниз! Русский «фак» выглядит весомее американского. Сайди Савимби, сам он из Анголы, но выступает за Португалию, так сказали мне на разборе. Ангола сейчас нам дружественная страна, нынешний их президент учился в СССР в своё время. А этот, вишь, как зыркает. Отелло недоделанный! Эмигрант! Хуле. Я смотрю на него тоже без особой любви, и не потому, что он негр, вчера вон восхищался игрой Алжирской сборной, да и у бразильцев полно чернокожих – Жуниор, Жулио Сезара или Перейра! А этот прям бесит.

Звучит гонг, Сайди без раскачки идёт в атаку и пропускает мой сильный прямой удар, который пришёлся по его шлему. Вижу, он потрясен, и я намерен добивать! Пара двоечек, и португалец уходит в глухую защиту, прижимая локти к лицу, а я, выцеливая, стараюсь нанести точный и сильный удар. У Сайди чуть опущена правая рука. Полукрюк левой – попал! И уже падая и размахивая руками как мельница, Сайди задевает меня. Каким чудом ему это удалось? Он вообще на меня не смотрел, был в глухой защите! Я же падаю на одно колено – нокдаун! Но и соперник на полу, и тоже в нокдауне. Очень редкий случай, но правила бокса это предусматривают. Рефери должен открыть счёт, и будет считать до восьми. Если после этого мы будем готовы к бою, даст команду «Бокс», если мы оба, или кто-то один из нас будет не готов, то счёт продолжится до десяти. И только потом последует команда «Аут», фиксируя поражение для одного или двух боксёров. Я одновременное поражение сразу двух боксеров не видел ни разу, но правилами предусмотрен этот случай! Впрочем, при счете восемь мы оба готовы к продолжению боя, и под оглушительный рёв зрителей, которым зашло начало нашего поединка, судья даёт команду «Бокс».

Сразу попадаю под мощную атаку португальца, который на удивление стойко перенёс все мои прежние удары до нокдауна. Мощный удар с его стороны вдруг зажёг какую-то лампочку у меня в голове, и я сразу стал видеть и ринг, и все слабые места соперника, и все угрозы от его атак. На некоторое время я почувствовал себя богом, методично избивая Сайди. Зрители ревут, а Сайди падает в нокдауне ещё раз. По нынешним правилам три нокдауна за раунд – это поражение, или четыре за весь бой. Такие сейчас правила для юниоров. Негр встаёт, готовый биться дальше, но судья тормозит поединок! У Сайди рассечение, ему вызывают врача. Вот не вовремя это – Сайди сейчас очухается от второго нокдауна. На трибунах крики и шум, не думаю, что здесь много португальцев или советских людей, это местным датчанам нравится рубилово. Я удаляюсь в нейтральный угол, а врач осматривает соперника и даёт отмашку рефери – можно продолжать бой, мол, ничего страшного.

«Гандоны штопаные! Дали отдышаться оппоненту!» – злюсь я.

Команда «Бокс» – и ощущение прежнего моего всемогущества исчезло. Я по-прежнему доминирую на ринге, но пару раз пропускаю. В голове шум.

«Стрясут кукуху», – мелькнула трусливая мыслишка.

Секундантом сегодня сам Михалыч.

– Всё хорошо, за нокдаун не переживай, попал он по тебе случайно, отличный раунд, работай в активном стиле и дальше, он тебя боится, – доносится шепот сквозь шум зала. – Иди смело в атаку.

Я так понимаю, что меня Михалыч успокаивает после нокдауна, в котором я побывал? Или думает, что струшу? Неожиданная злость придаёт мне дополнительные силы. Сайди тоже скалится, прыгая на носочках и показывая всем, что он готов к бою и сил у него много. А сил у него действительно много, во втором раунде мы взвинтили темп, и я впервые понял, что мне попался боец готовый физически лучше меня.

«Надо заканчивать бой в этом раунде, на третий меня может не хватить», – размышляю я, злясь на свою немощь.

Однако здоровое тело деревенского хулигана, мозги отличника, два года тренировок в этом теле, и десяток лет тренировок в прошлом, и, конечно, спортивная злость дают о себе знать. Специально вспоминаю хамский поступок португальца перед боем и взрываюсь сериями атак. Сайди уходит в защиту, но пропускает удар, ещё один, … и опять попадает в нокдаун. Тяжело встаёт, при счете девять нам разрешают продолжить бой, у соперника разбита губа и сочится кровь, трибуны заходятся в восторге, а я, под крик Кости «Моч-и-и-и», попадаю точно в подбородок. Кажется, соперник пролетел половину ринга! Нокаут. Сразу на ринг выскакивает врач, это обязательно при нокаутах, а я иду к себе.

– Нос у тебя разбит, и по глазу неплохо попали, – говорит Юрий Михайлович, ловко затыкая мне носопырку ваткой.

И точно! Нехило меня негр потрепал – лицо разбито, глаз опух, в башке шумит, зато – победа!

– Анатолий Шт-ы-ы-ыба, Совет Юнион! Рефери поднимает мою руку, а соперника уводят с ринга.

Глава 7

Чувствую себя физически фигово, но моему сопернику ещё хуже.

– Это был хороший бой, а ты ещё будешь чемпионом, – говорю я, подойдя к сопернику.

Мой английский он не понимает, но ему переводят. Сайди делает шаг ко мне и обнимает, похлопывая по плечам.

– Молодец, Штыба, советский спорт любит культуру, – говорит любимое выражение Михалыча невесть откуда взявшийся рядом особист.

Бои продолжаются, но я ухожу в раздевалку. Под глазом наливается фингал, губы разбиты. Прикладываю к глазу лёд. Не переодеваюсь – ведь ещё будет награждение. Настроение отличное, и не только у меня, наши два тяжа выиграли свои бои и также стали чемпионами. Тренеры нас собрали вместе перед награждением.

– Толя, у тебя с языком хорошо, доверим на пресс-конференции сказать тебе речь от команды, – сообщил Антон Петрович.

Выходим всей нашей делегацией с флагом СССР, который несет, ну конечно, КГБшник. Меня вызывают на пьедестал для награждения. Рядом стоит уже оправившийся португалец и два бронзовых призёра. После общего награждения начинается раздача индивидуальных призов. И, вот неожиданность, – за лучшую технику бокса приз получает Константин Цзю, мне же достаётся приз за самую красивую победу в финале! Наградили не только нас с Костей, но и ещё с полдюжины боксеров.

– Твоя коробка больше, – шепчет Костя мне. – Интересно, что там?

– Компьютер японский «Тошиба 1100», и у меня тоже компьютер, только американский, фирмы «Компаг», – шепчю в ответ я.

В раздевалке пришлось показывать призы ребятам и тренерам.

В моём комплекте, кроме клавиатуры и мышки, имеется ещё и световое перо. Первый раз в жизни вижу такое. Все вместе весит порядка десяти килограмм! У Кости приз полегче – всего килограмма четыре. Любопытный друг тут же открывает свой чемоданчик, в виде которого сделан комп, и включает его. Устройство заработало, вызвав горячий интерес у всех, кроме меня. Но что делать с ним дальше, парни не знают. Отодвигаю Цзю и сажусь смотреть что там установлено. Сразу замечаю дискету с операционной системой МS-DOS, вставляю её в дисковод и вскоре вижу знакомое окошко:

Хмыкаю,… операционка всего 20 килобайт занимает, пять файлов. И ничего, всё работает! Вставляю во второй дисковод игру Digger. Что тут началось!

Все рвались поиграть, но я уже приметил «мою прелесть» – первая игрушка, которая попалась мне в прошлой жизни:

Каратека!

Кроме игр, имеется и текстовый редактор, и ещё PC Globe – что-то типа гугл-карт.

Но надо идти на пресс-конференцию, и я оставляю ребят без компьютерного гуру.

Здесь неожиданно собралось много журналистов. Наш переводчик представляет меня и Юрия Михайловича – главного тренера нашей сборной.

– Скажите, на какие результаты вы рассчитывали перед началом чемпионата? – задают первый вопрос Михалычу.

Я с удивлением узнаю, что выступили мы на чемпионате, по мнению нашего руководства, хорошо, а не отлично. Федерация рассчитывала на пять золотых медалей и две медали другого достоинства. А ничего, что у нас первое место в командном зачете? Затем были вопросы о впечатлениях от Дании и её столицы, как нам их кухня и прочие достопримечательности? Спросили и про нашу поездку на остров Борнхольм. И тут Михалыч не ударил лицом в грязь, рассказав о подвиге наших солдат и о том, как бережно Дания хранит память о погибших воинах. Я уже расслабился, когда задали вопрос мне, и вопрос непростой. Задала его симпатичная девушка спортивного вида.

– Господин Штыба, ваш финал получился очень зрелищным, но и, в буквальном смысле, кровавым. Вам не жалко было соперника, или себя хотя бы? Бокс – очень жесткий вид спорта.

– Простите, из какого вы издания? – раздумывая над ответом, переспрашиваю я на немецком языке, хотя расслышал сразу.

– «Футбольное обозрение», – повторно называет своё издание журналистка также по-немецки.

А за ней, с запинкой, переводит для зрителей то же самое на датский язык переводчик федерации.

– Так вот, футбол, например, гораздо травматичнее бокса! Мы защищены шлемами, капой для зубов, боксерские перчатки сконструированы так, чтобы максимально гасить встречные удары. Под защитой и суставы, руки предварительно бинтуем от растяжений и вывихов. Посмотрите на мои мышцы верхней части спины и шеи, – я рывком снимаю майку, повернувшись к залу спиной и поиграв мускулатурой.

Зал ахнул, и пока Михалыч не опомнился, я накидываю майку обратно.

– Сильные мышцы работают как подушка безопасности, отводя удары от головы! Раунд длится всего три минуты! Потом отдых, у нас с этим строго! Возможность получить квалифицированную медицинскую помощь есть на каждых соревнованиях! А насчет травмы моего соперника – с ним всё в порядке уже! После боя мы обнялись уже как друзья. У парня большой потенциал – ведь он серебряный призёр чемпионата Европы!

Мой нестандартный ответ и стриптиз понравился местной публике, и в зале раздаются аплодисменты. А корреспондентка, облизав красные губы, продолжила:

– Раз уж речь зашла про футбол, как вы оцениваете шансы сборных СССР и Дании на чемпионате мира?

– Я уверен, что наши сборные выйдут из своих групп! Нам остался матч против не очень сильной команды из Канады, и у вас соперники тоже по плечу вашей сборной, – уверенно отвечаю под смех журналистов.

– Ой, Анатоль, – назвала меня по имени девушка. – Мы играем со сборной ФРГ, и тут как бы крупно не проиграть, и потом, матч против Уругвая – тоже не подарок.

– Пусть немцы переживают, как бы им крупно не проиграть, а команду Уругвая вы разгромите! – продолжаю пророчествовать я.

– Значит, Дания победит ФРГ? И с каким счётом? – продолжает задавать вопросы девушка, остальные ей не мешают.

– Пусть будет 2-0! – сейчас я чувствую себя богом, раздающим жаждущим земные блага.

– Ваши слова – золото. Если так случиться – с меня поцелуй! – обещает красотка.

– Идёт, но вам за этим придётся ехать в Советский Союз, мы завтра улетаем, – соглашаюсь я.

– Если наши победят немцев, то и я тебя расцелую, – под смешки из зала заявляет здоровенный бородач, больший похожий на грузчика, чем на корреспондента.

– Тут я против! – решительно возражаю я.

– Ваш Брежнев любил целоваться, – шутит из зала кто-то.

Чувствую к себе всеобщую симпатию – ведь я только что сделал комплимент их сборной, и веду себя открыто, а не так, как в их представлении должен вести себя русский, который везде видит шпионов. И ещё этот трюк с показом накачанных мышц! Ой, завтра газеты выйдут опять с моими снимками! Пару вспышек спиной я уловил!

Перед отъездом в гостиницу меня останавливает представитель фирмы моего подарка Брендон Порти – вроде как англичанин, но работает на штатовский «Компаг».

– Анатолий, у нас к вам деловое предложение, – не стесняясь тренеров, спортсменов, да и липового физиотерапевта, говорит тот. – Не хотите стать лицом нашего европейского отделения компании «Компаг»?

– У нас, в СССР, такое не принято, у нас нет рекламы, – лезет вперёд батьки Антон Петрович.

– Боюсь, вы нечасто бываете за рубежом, – холодно срезает его Брендон. – Я постоянно вижу вашу рекламу машин, водки, икры, сигарет и других товаров.

– Тем не менее, наш физиотерапевт прав, нужен официальный запрос, например, в нашу федерацию бокса или в комсомольскую организацию, представителем которой я являюсь, – сразу не отказываюсь я.

Хрен, конечно, кто мне разрешит. Сейчас, в восемьдесят шестом. Но вот через пару лет …

– Штыба, ты чего там натворил на пресс-конференции? – прицепился ко мне особист. – Всё тебя на иностранок тянет!

– Там такая девочка красивая вопросы задавала и даже расцеловать обещала, если их Дания у ФРГ выиграет, хоть самому выходи на поле, – шучу я. – Кстати, вам кусок фотографии отдать? Или нет? Я пока не отрезал.

– Отдать, конечно! – рявкает КГБшник, вспомнивший про компромат в моих руках, и тут же примирительно добавляет: – Эх, молодёжь – девушки, спорт, завидую я вам.

«Хрен отдам, скажу, потерял фото или попрошу у фотографа ещё парочку таких. Для страховки, а то, ишь, прицепился ко мне!» – мстительно думаю я.

В гостинице для нас в ресторане накрыли праздничный стол, а завтра до отъезда планируется поход по магазинам. Всем выдали премию, причем в конвертах. Наверняка суммы у всех разные, в моём и Костином лежат по три тысячи крон, это около четырехсот долларов, но мы и этому рады! После позднего обеда, в номере тестирую свой комп. Что надо машина! Двадцать мегов дискового пространства, качаю туда игры с компа Цзю, потому что на моём только «Pac-man» установлен. Оперативка та же – ДОС. Вспоминаю, сколько весил первый Виндоус? Как же долго сейчас идёт загрузка! Костя увлеченно рубится в «каратеку».

– Вещь! – оценил и он свой приз.

Начинается футбол, и я требую выключить жуткое звуковое сопровождение игры.

Смотрю матч хозяев чемпионата мексиканцев с Парагваем. Что приятно – счёта не помню, поэтому смотреть интересно. Результата матча, который показывают на другом канале, я тоже не помню, но там Испания встречается с командой из Северной Ирландии, и всё ясно. Мельком переключив канал минуте на двадцатой, вижу уже 2-0 в пользу Испании. Более того, испанцы и вынесут датчан в плей-офф с каким-то крупным счётом.

Стук в дверь, Костин крик «открыто», и в комнату входит Антон Петрович.

– Толя, ты мне хотел фото отдать, – произносит он.

«Не забыл, падла. А чего ему бояться? Ну, скалился на траурном мероприятии, не разжалуют же его в рядовые?» – размышляю я.

Глава 8

– Я решил не портить фотографию, да и вы там такой забавный, – нарываюсь на конфликт я.

– Ах ты су… Да я…, – взъярился куратор, но поймав полный любопытства взгляд Цзю, произнес:

– Костя, выйди в коридор, мне с твоим соседом надо поговорить.

– Бить будете? – насмешливо спрашиваю я, когда мы остались одни.

– Надо бы. Иначе, я думаю, до тебя не дойдёт, кому грубить можно, а кому нет, – говорит незваный гость.

– Через пятнадцать минут отбой у нас по расписанию, говори резче, – намеренно обостряю я ситуацию.

– Ты в курсе, что я буду писать отчеты после этой загранпоездки, хочешь потом быть невыездным? – спросил Антон Петрович, нервно дыша, сжимая и разжимая кулаки при этом.

– В курсе, – киваю в ответ.

– В твоих интересах не ссориться с тем, кто тебе жизнь может испортить. Люди, которые тебя посылали, уверен, прислушаются к моему мнению, – продолжает пугать особист.

Становится смешно, я уже понял, что эта гнида по-любому напишет на меня херню, отдам я ему фото или нет, просто потому что может, и мне это никак не проконтролировать. А значит, надо писать встречные претензии, и тут, чем больше поводов для этого будет, тем лучше для меня.

– Вперёд и с песней! – соглашаюсь я. – А сейчас комнату освободи, пока я к Юрию Михайловичу не пошёл.

– Штыба, ты тупой? – не понимает, почему я не напуган, КГБшник.

Года три-четыре, и спокойно безо всяких КГБ поеду куда захочу, но ему говорю другое:

– Я тупой, но себя уважаю. Если вам плевать на нашу страну, то мне нет. Не должен такой человек как ты контролировать спортсменов – ненадёжный ты. Поэтому жалобу я на тебя напишу всем, кому придумаю, а сейчас с дороги уйди, я к главному тренеру иду.

– Я тебя никуда не отпускал, – оскалился Петрович. – Ты думаешь, я не знаю, что ты ставки делал на матчи и много выиграл? Куда деньги дел?

Пока я решал – отпихнуть его с дороги или в печень ударить – дверь без стука отворилась, и на пороге появился Юрия Михайловича, за которым маячила любопытная мордашка Цзю.

– Антон Петрович, вы что тут делаете? – строго спрашивает тренер.

– Разговариваю со спортсменом. Ты зачем жаловаться побежал? – задает вопрос Цзю особист. – И, кстати, я против завтрашней поездки по городу для Штыбы.

– Костю я в коридоре застал, никуда он не бегал, – поправил Михалыч. – Ну-ка, Антон Петрович, выйдем в коридор.

Они вышли, а Костя зашёл. И вскоре мы слышим разговор на повышенных тонах между руководителями. Прикладываю ухо к двери, чтобы лучше было слышно.

Различаю слова «Власов», «Ельцин» и другие фамилии моих знакомых. Тон Михалыча нарастает, а у Петровича, наоборот, падает до невнятного «бу-бу-бу». Оказывается, Михалыч про меня много знает!

– Костя, выйди, – дверь открылась всего через минуту. – Хотя лучше ты, Анатолий, выйди.

Иду в пустынный коридор и вижу, что диспозиция кардинально поменялась, и краснорожий Антон Петрович старается не встречаться со мной взглядом.

– Ты, говорят, чуть ли не миллион выиграл на ставках? – напрямую спрашивает Петрович.

– Брешет ваш Мирослав, ему Эльза нравится, вот и приревновал, – попытался я угадать источник информации, и по сверкнувшим глазам особиста понял, что промахнулся.

Значит, Эльза, больше некому.

– Не знаю никакого Мирослава, информацию передал другой человек, – подтвердил мою промашку Михалыч.

– Эльза, что ли? Наверное, разозлилась после того, как я, против её ожиданий, не стал за ней ухаживать. Предлагаю завтра позвонить её начальству. И покажите мне показания девушки уже, что ли, – отпираюсь я.

– Не захотела ничего писать она, нельзя им информацию разглашать, – нехотя говорит Петрович.

– Погоди, так ты с чужих слов буржуазной клеветницы решил наказать ни за что нашего чемпиона? Петрович, тебе делать нечего? – опешил Юрий Михайлович. – Её слова против слов Анатолия, и знаешь что, не верю я ни в какой миллион! Ну, куда он его денет? Завтра действительно зайду к этой девушке и позвоню её начальству! Что за провокации против наших спортсменов? И ты, вместо того, чтобы защищать одного из лучших наших боксеров, наоборот, его травишь? Ясно же – это ложь!

– Да там не так было, девица случайно проговорилась, и если бы была провокация, она сообщила бы об этом в другой форме, – попытался отпереться Петрович, уже не вспоминая про неблаговидное фото.

– Конечно, дураками врагов считать проще всего. Да в любой форме могла быть провокация. Зря тебя послали вместе с нами, ты извини, но как коммунист коммунисту я тебе скажу прямо – с работой ты не справляешься. А мы в стране НАТО, между прочим! – наставительно поднял вверх указательный палец главный тренер сборной.

– И я, как кандидат в члены КПСС, тоже так считаю, подниму этот вопрос обязательно, – поддакнул я.

– Ты кандидат? А почему в твоей анкете этого нет? – удивились оба мужика.

– Да врёт он, кто ему рекомендации в восемнадцать лет даст? – уверенно говорит Петрович.

– Первый секретарь Красноярского крайкома КПСС Федирко и первый секретарь Хакасского обкома КПСС Шенин, за день до отъезда в сборную меня приняли, может, документы к вам не дошли ещё? – ответил я.

Да, я всё-таки решил подать заявление, ведь без кандидатства мне не смогут доверить отдел в горкоме ВЛКСМ. Приняли без лишних формальностей, после того как Федирко с Шениным дали рекомендации. По приезду в страну вплотную займусь отделом строительства и городского хозяйства в горкоме ВЛКСМ – намерен провести аттестацию, и взять туда своих людей.

– Документ покажи, – потребовал сухо Петрович.

Иду в комнату за ксивой, и вижу любопытного Костю, который сто пудов подслушивал. Раз мне можно, то он наверняка тоже считает, что имеет право так делать.

– Кайф! – одним словом выразил своё восхищение друг.

– Вот, – протягиваю я кандидатскую карточку мужикам.

Это фиаско бро! Антон Петрович уничтожен!

– Идиотизм, как можно так готовиться к рабочей поездке? Ты не знаешь даже кто у тебя комсомолец, а кто член партии? – возмущенно говорит Михалыч и дает мне команду: – Всё, иди спать, завтра с утра – по магазинам.

– Ничё так ты рисанулся, – с некоторой завистью говорит мне Цзю перед сном. – В старости буду хвастаться таким знакомством!

– Поверь, Костян, я тоже буду гордиться, что знаю великого чемпиона среди профессионалов, – серьёзно отвечаю я.

– Ну да, больше года я почти не проигрываю, в ГДР вот только продул на отборке в финале, – признал он, ворочаясь в темноте. – А профессионалами нам не разрешать стать, я даже ни одного их боя не видел. Ещё тебе на спаррингах, надо, кстати, настучать по тыковке как-нибудь!

– Свой овощ береги, – огрызаюсь я.

Вспоминаю, как минуту во втором раунде финала я мог всё! И это ощущение приятно радовало меня. В планах завязать с боксом, но, возможно, по юниорам ещё годик помыкаюсь. Прилетело по башке вчера тоже ощутимо, хоть я и трепался журналистам про защитный шлем, но он – не панацея.

«А хороша журналисточка датская!» – с этой мыслью я и уснул.

Утром на завтраке настроение у всех приподнятое. Уже все в курсе, что победителям дали по 3000 крон, двум бронзовым призёрам по 2500, остальным по 2000 крон.

Настроение хорошее у всех, кроме Антона Петровича. Тот, походу, бухал всю ночь, судя по помятой морде. У меня на руках свыше шести тысяч крон, куда деть такие деньги я уже придумал. Наберу подарков всем всем всем. А вот Костян лелеет мечту купить «Лего»! Оказывается, уже есть эта фирма, и она именно датская. Кроме того, в планах у него прилично одеться.

Садимся в автобус, молчи-молчи на меня даже не смотрит. Первое место трат датских крон – спортивный магазин. Нога у меня выросла, мои адики стали малы мне, а тут – богатейший выбор. Собственно, в этом магазине я и оставил почти все свои деньги. Купил «пуму» за 4500 крон, остатки же потратил на мелочь вроде сладостей и сувениров. Что можно купить на несколько тысяч крон? А вот выбор огромен, крона ещё, как и доллар, стоит прилично. Кроме еды, парни берут технику, плейеры, магнитолы, приёмники, фотики! Вот зачем? У нас в СССР отличного качества они. Я взял недорогие швейцарские часы, их же складешок с вилкой и ложкой в комплекте и карандаши. Ну и плитку шоколада. Около трехсот крон за всё отдал. Для подарков набрал разных сувениров и мелочей.

Уже перед выдвижением в отель вижу газетный киоск! Хорошо, что у меня сотня крон осталась ещё, трачу их на газеты. Моя мордень в некоторых номерах, а моя голая спина во всех изданиях! И заголовки такие… характерные…

«Боксер показал силу СССР!»

«Я благодарен Дании за память о погибших солдатах».

«Три победы сборной Дании в группе. Немцы проиграют 0-2».

«Советский боксер получил приз стоимостью шесть тысяч долларов за избиение выходца из Африки».

А вот эту газету лучше никому не показывать.

– Неплохо так ты тут прославился, – сказал Цзю с оттенком зависти.

Собираемся в аэропорт. Спускаюсь вниз поговорить с Эльзой, надо же разузнать, что она там про меня наговорила?

– Ничего я ему не сообщила. Ваш сотрудник интересовался правилами футбольных ставок и спросил у меня, действительно ли полмиллиона можно выиграть? Я пошутила: – «Спросите у вашего боксёра», но не называла никого. Он всё придумал!

– Я звоню твоему начальству! – решаю выяснить все детали я.

– Не надо начальству! Меня уволят! Думаешь, легко найти работу в шестнадцать лет?

Что, шты… Ей шестнадцать? Да она на двадцать пять выглядит!

– Ещё он спрашивал, не узнавал ли ты про то, как можно остаться в Дании? Я сказала, нет!

– Ладно, гуд бай! – недовольно бросаю я и выхожу.

– Сука, ей шестнадцать лет всего, мог бы влипнуть в историю, будь я не таким разборчивым.

Выезд из гостиницы и сбор в аэропорту. Мой ноутбук оказался слишком тяжёлым, вместе с сумкой он потянул на семнадцать кило. Разумеется, отдал сумку в багаж, а ноутбук взял с собой, и Костю заставил также сделать. Летим датской авиакомпанией на «Боинге 747». Я сижу рядом с какой-то лысой девахой. Вроде спортсменка из Норвегии. Так и тянет сказать стюарду: – «Мальчик, водочки нам принеси, мы домой летим».

– Лететь недолго, но минут через двадцать раздаётся тревожный голос по громкой связи:

– Господа, у одной нашей пассажирки начались роды, есть ли на борту врач, желательно гинеколог?

Давлю в себе фразу: – «Я не гинеколог, но посмотреть могу».