Коммунизм против капитализма. Третий раунд

§ 13. Вступление Советского Союза в войну против милитаристской Японии. Окончание второй мировой войны

Выполняя союзнические обязательства, Советский Союз 8 августа 1945 г. объявил войну милитаристской Японии, в которую он вступает с 9 августа.

К этому времени была проведена большая работа по стратегической перегруппировке войск с запада на восток страны и создана мощная наступательная группировка советских войск на Дальнем Востоке в составе трёх фронтов: Забайкальского – командующий Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский, 1-го Дальневосточного – командующий Маршал Советского Союза К. А. Мерецков, 2-го Дальневосточного – командующий генерал армии М. А. Пуркаев. В боевых действиях активное участие принимали Тихоокеанский флот – командующий адмирал И. С. Юмашев, Краснознамённая Амурская военная флотилия – командующий контр-адмирал Н. В. Антонов, три воздушные армии, три армии ПВО страны, части и соединения пограничных войск.

Главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке был назначен Маршал Советского Союза А. М. Василевский.

Вступление СССР в войну против империалистической Японии было справедливым актом в защиту интересов Советского Союза и всех стран, которым угрожали японские милитаристы. Все годы Великой Отечественной войны на дальневосточных рубежах нашей страны стояла миллионная Квантунская армия, что вынуждало советское командование даже в самые тяжёлые периоды Великой Отечественной держать десятки дивизий для недопущения агрессии Японии против СССР, для охраны границы на Дальнем Востоке.

Выполняя свои союзнические обязательства по вступлению в войну против Японии, данные нашей страной на Крымской конференции, Советский Союз тем самым приближал окончание Второй мировой войны, оказывал помощь народам Восточной и Юго-Восточной Азии в их освободительной борьбе против японских оккупантов, восстанавливал исторические права на территории, ранее незаконно отторгнутые Японией.

Одновременно с объявлением войны Японии, правительство СССР заявило о присоединении к Потсдамской декларации трёх держав: США, Великобритании и Китая, в которой выражалось требование к Японии о безоговорочной капитуляции, отклонённое японским правительством.

Напомню, что проект совместного заявления, получивший название Потсдамская декларация, был разработан правительством Соединённых Штатов ещё до начала Потсдамской конференции и уже в ходе конференции, 24 июля, когда Трумэн получил подробный отчёт об успешном испытании атомной бомбы, передан правительствам Великобритании и Китая (Чан Кай-ши). 25 июля Черчилль сообщил Трумэну, что согласен с данным проектом. Вечером следующего дня прибыл положительный ответ и от гоминдановского правительства Китая. 26 июля Потсдамская декларация была передана для объявления по радио, а на следующий день опубликована в газетах («История Второй мировой войны…», т. 11, стр. 154). СССР присоединился к данной декларации в виду её антифашистского, освободительного, демократического характера.

Заявление Советского Союза прозвучало на весь мир как весть о реальной помощи народам Азии, страдавшим под гнётом японских колонизаторов.

8 августа командование войск, руководимых Компартией Китая, направило Сталину телеграмму: «От имени китайского народа, – указывалось в ней, – мы горячо приветствуем объявление Советским правительством войны Японии. Стомиллионное население и вооружённые силы освобождённых районов Китая будут всемерно координировать свои усилия с Красной Армией и армиями других союзных государств в деле разгрома ненавистных японских захватчиков» (стр. 213).

Несмотря на ярко выраженный антикоммунистический характер проводимой им политики, президент Китайской республики Чан Кай-ши в телеграмме от 9 августа писал Сталину: «Объявление Советским правительством с сегодняшнего дня войны против Японии вызвало у всего китайского народа чувство глубокого воодушевления».

С приветствием, как было сказано в заявлении резиденции премьер-министра Великобритании К. Эттли, было встречено «это великое решение Советской России» об объявлении войны Японии.

Американская общественность исключительно высоко оценивала вступление Советского Союза в войну против Японии. Газета «Нью-Йорк геральд трибун» 10 августа в передовой статье писала: «Вряд ли можно сомневаться, что вступление Советского Союза в войну окажется решающим в военном отношении».

Ещё 23 января 1945 г. комитет начальников штабов США в меморандуме президенту Рузвельту писал: «Вступление России в войну как можно скорее… необходимо для максимальной поддержки нашим операциям на Тихом океане». Трумэн позднее подчёркивал: «Мы очень хотели, чтобы русские вступили в войну против Японии…». Правительства и военные командования США и Англии признавали, что если Советский Союз не выступит против Японии, то для вторжения на Японские острова им потребуется 7-миллионная армия, а война с Японией затянется ещё на полтора года.

США и Великобритания предпочитали и здесь воевать чужими руками, в последующем приписывая себе – Соединённым Штатам, лавры победы над Японией.

В то же время США вели воздушную бомбардировочную войну против Японии.

6 и 9 августа была произведена атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, совершенно не вызванная военной необходимостью и осуществлённая, главным образом для запугивания Советского Союза, для демонстрации того, что отныне Соединённые Штаты претендуют на руководящую роль в мире, подкрепляя свои притязания ядерным оружием. В результате двух ядерных ударов пострадало около 500 тысяч мирных жителей (стр. 156). Применение атомного оружия ознаменовало собой первый акт «холодной войны», развязанной США и Великобританией практически сразу после окончания второй мировой, положило начало ядерному шантажу Штатами Советского Союза, привело в последующем к беспрецедентной гонке вооружений.

Но и бомбардировки обычными бомбами также осуществлялись США с невиданной жестокостью по отношению к мирному населению Японии. Если в 1944 г. целью воздушных налётов являлись, как правило, важные военные объекты, по которым наносился прицельный удар, то с марта 1945 г. бомбардировки всё чаще проводились по площадям. Налёты проводились преимущественно ночью, причём использовались главным образом зажигательные бомбы. Сильные пожары в городах Японии, застроенных деревянными домами (каменные здания составляли не более 10 %), из-за большой скученности и плохого водоснабжения опустошали целые кварталы. Первые группы самолётов сбрасывали смертоносный груз на окраины города, стремясь заключить его в огненное кольцо, в эпицентре которого температура достигала 10000 C, а последующие бомбили образовавшийся круг. Результатом такой тактики было огромное количество жертв среди населения, которое не имело никаких средств противовоздушной защиты, не имело возможности спастись от огненного вихря. Всего в Японии, по утверждению японского историка Т. Хаттори, было разрушено такими бомбардировками свыше 98 городов, причём 72 из них не имели никаких военных объектов; 2 млн. 210 тыс. домов, четверть жилого фонда Японии; остались без крова 9,2 млн. человек – 12 % населения страны (стр. 146–147). По разным данным, от воздушных налётов, осуществляемых главным образом стратегическими бомбардировщиками Б-29, погибло от 198 до 269 тыс. человек, ранено – от 271 до 305 тыс. человек (там же, стр. 148). Общее число погибших и пострадавших составляет от 470 до 570 тыс. человек, то есть примерно равно числу жертв двух атомных бомбардировок.

10 августа 1945 г. торжественно объявила священную войну против Японии на стороне объединённых наций Монгольская Народная Республика, заявившая о полном присоединении к заявлению Советского правительства.

Следует отметить, что в годы Великой Отечественной войны МНР оказывала братскую помощь народам Советского Союза в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. С первых дней войны по всей республике развернулся сбор средств в фонд помощи Красной Армии, на приобретение тёплых вещей и продовольствия, на создание фондов вооружения и помощи населению, пострадавшему от войны. В действующую армию отправлялись индивидуальные посылки. Первый эшелон с подарками трудящихся Монголии фронтовикам ушёл в октябре 1941 г. В эшелоне было 15 тыс. комплектов зимнего обмундирования, около 3 тыс. индивидуальных посылок на общую сумму 1 млн. 813 тыс. 515 тугриков (По курсу 1938–1950 гг. 1 тугрик равен 1 руб. 31,4 коп.). Кроме того, государственному банку СССР было переведено наличными 587 тыс. тугриков.

Это движение поистине стало всенародным. Из братской Монголии в Советский Союз один за одним прибывали эшелоны с продовольствием и посылками для воинов. К апрелю 1943 г., т. е. за 21 месяц войны, трудящиеся МНР отправили 8 эшелонов с продовольствием и обмундированием на сумму 25 385 391 тугрик. После разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом трудящиеся МНР внесли несколько миллионов тугриков и сдали более 40 тыс. голов скота в фонд помощи пострадавшим от войны советским гражданам.

За счёт трудящихся Монголии были построены танковая колонна «Революционная Монголия» в составе 53 танков. В фонд для строительства танковой колонны трудящиеся Монголии перечисляли личные средства. Так, врач Чадрибал внёс в этот фонд 34 тыс. тугриков – больше годового заработка. Кроме того, он подарил Красной Армии своих лучших коней. «Если потребуется, – заявил патриот, – я готов с оружием в руках вместе с бойцами Красной Армии сражаться за родину всех трудящихся – страну социализма». Один из участников боёв на реке Халхин-Гол, ревсомолец Ценде отдал в этот фонд почти всё, что имел: 100 овец и 40 отборных скакунов (стр. 216). «Революционная Монголия» прошла славный боевой путь в составе 44-й гвардейской Краснознамённой танковой бригады от сражений на Курской дуге до битвы за Берлин.

В марте 1943 г. XXVI сессия Малого хурала Монголии решила до конца войны с немецким фашизмом принять на средства трудящихся МНР полностью всё вещевое и продовольственное обеспечение танковой колонны «Революционная Монголия», а также организовать сбор средств на приобретение эскадрильи самолётов «Монгольский арат».

На строительство авиаэскадрильи «Монгольский арат» было собрано 2 млн. тугриков, перечисленных на счёт Наркомата финансов СССР, за что Сталин выразил сердечную благодарность премьер-министру Монголии Х. Чойбалсану, правительству и народу Монголии. Также как и танковая колонна «Революционная Монголия», авиаэскадрилья «Монгольский арат» прошла славный путь до Берлина.

В начале 1945 г. труженики МНР отправили на советско-германский фронт ещё один эшелон подарков, состоявший из 127 вагонов. Также было переведено 2 млн. тугриков на содержание монгольских танковой бригады и авиаэскадрильи. Всего во Внешторгбанк от трудящихся Монголии поступило 2 500 тыс. тугриков, 100 тыс. американских долларов и 300 кг золота (стр. 216, 218).

За годы войны Красная Армия и народное хозяйство страны также получили от братской Монголии 500 тыс. лошадей. Генерал Плиев вспоминал: «Коней требовалось много. Монгольские друзья безотказно обеспечивали нас, и неприхотливая монгольская лошадка рядом с советским танком дошла до Берлина!» (стр. 218).

9 августа советские войска перешли в наступление. Началась Маньчжурская стратегическая операция.

Несмотря на стремительное наступление Красной Армии, бои зачастую носили упорный характер, требовали от советских воинов высокого мастерства, смелости, решительности, мужества и самопожертвования.

Танковый батальон с десантом автоматчиков атаковал город Солунь. Но как только колонна танков приблизилась к городу, заговорили вражеские доты. Танки приняли боевой порядок, автоматчики развернулись в цепь, а артиллерия начала подавлять замаскированные доты. Метким огнём артиллеристы заставили замолчать дот на безымянной высоте, а ещё один под прикрытием танков подорвали сапёры. Но как только подразделения достигли высоты, дот снова ожил. Тогда комсомолец А. Шелоносов, захватив с собой несколько гранат, пополз к доту, бросил одну гранату, другую, третью. Четвёртая угодила точно в амбразуру. Пулемёт замолк. Стрелки и автоматчики вновь устремились за танками. Но вражеская огневая точка вновь заговорила. У Шелоносова больше не было гранат. Он подполз к доту и бросился на амбразуру… (стр. 224).

В одном из боёв за город Фуцзинь исключительное мужество проявил коммунист старший сержант Муравлёв. Он увидел, что командир схватился в рукопашной с японским офицером. В момент, когда японец бросился на него, старший сержант прикрыл командира собой. Удар клинка отсёк воину руку, но за это враг поплатился жизнью: автомат Муравлёва работал отлично. И тут раненый воин заметил, что враги окружают лейтенанта Бикбаширова. Вскинув автомат одной рукой, Муравлёв расстрелял их, но и сам пал смертью храбрых…

Наступление советских войск проходило в неблагоприятных метеорологических условиях: с 8 августа в Приморье и Приамурье шли непрерывные дожди. Уровень рек поднялся на 4 метра. Небольшие горные реки и ручьи, превратившись в бурные потоки, затопили долины. Затем частям и соединениям наступавшей Красной Армии пришлось преодолевать горные хребты Большого Хингана. Конно-механизированная группа советско-монгольских войск действовала в безводных степях Внутренней Монголии.

Но, несмотря на все трудности, уже к 14–15 августа в итоге шести дней операции, Квантунской армии было нанесено серьёзное поражение. Наши войска продвинулись вглубь Манчжурии на 50–200–400 км, досрочно выполнив поставленные Ставкой задачи.

Японское командование, потеряв уже в первые дни управление войсками, до 15 августа не смогло организовать стойкого сопротивления ни на одном из направлений. Однако в ряде укреплённых районов и узлов сопротивления гарнизоны противника оборонялись упорно, и тогда вооружённая борьба принимала ожесточённый характер.

Вступление в войну Советского Союза показало японскому правительству, что последняя возможность затянуть её и добиться приемлемых для себя условий мира исчезла. Уже утром 9 августа состоялось экстренное заседание Высшего совета по руководству войной, на котором премьер-министр Судзуки заявил: «Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение войны». Эту же мысль высказал и министр иностранных дел Того: «Война становится всё более безнадёжной. Настоящая ситуация настолько критическая, что исключает всякую надежду на победу, и поэтому мы должны немедленно принять Потсдамские условия» (стр. 238), т. е. условия безоговорочной капитуляции Японии. Сторонники продолжения войны военный министр Анами, начальник генерального штаба армии Умэдзу и начальник морского штаба Тоёда настаивали на том, чтобы принять Потсдамскую декларацию только при выполнении союзными державами четырёх обязательств: сохранение императорской системы государственной власти, наказание военных преступников самими японцами, предоставление Японии права самостоятельного разоружения и недопущение её оккупации союзниками, а если оккупация неизбежна, то она должна быть непродолжительной и осуществляться небольшими силами и не затрагивать Токио. Мнения участников заседания Высшего совета разделились, и никакого решения не было принято (стр. 353).

После напряжённых переговоров и личного вмешательства императора Хирохито ранним утром 10 августа японское правительство согласилось принять условия Потсдамской декларации, если союзники сохранят императорскую форму правления.

В ответе правительств СССР, США, Великобритании и Китая от 11 августа союзники вновь подтвердили своё требование о безоговорочной капитуляции и напомнили положение Потсдамской декларации, предусматривавшей, что с момента капитуляции власть императора и японского правительства будет подчинена верховному командующему силами союзных держав, который предпримет такие шаги, какие сочтёт нужным для осуществления условия капитуляции. Там же напоминалось, что форма правления Японии будет установлена свободно выраженной волей японского народа. Вооружённые силы союзных держав останутся в Японии до тех пор, «пока не будут достигнуты цели, изложенные в Потсдамской декларации». 14 августа император созвал объединённое совещание Высшего совета по руководству войной и кабинета министров, на котором большинство, кроме представителей военных, высказались за принятие решения о безоговорочной капитуляции. От имени императора было сделано заявление: «… я повелел принять Потсдамскую декларацию» (стр. 354–355).

В сложные для японских милитаристов дни отдельные высшие политические и военные руководители, понимая близость краха своей политики и неотвратимость возмездия, прибегли к самоубийству. 11 августа выстрелом из револьвера неудачно пытался покончить с собой бывший премьер-министр Тодзио – первый из главных военных преступников Японии. 15 августа покончили жизнь самоубийством военный министр Анами, создатель корпуса «камикадзе» вице-адмирал Ониси, другие генералы и министры кабинета Судзуки. 15 августа пал кабинет Судзуки. Целый день и ночь горели костры: срочно сжигались архивы, переписка и другие документы, которые могли дискредитировать правящую верхушку (стр. 356).

В сложившихся условиях политические и военные лидеры стали добиваться односторонней оккупации Японии американскими войсками, чтобы «противостоять угрозе коммунистической революции и способствовать сохранению императорской системы». 15 августа военные действия между англо-американскими и японскими войсками были прекращены (стр. 357).

Однако Квантунская армия продолжала оказывать сопротивление наступавшим советским войскам. Командование Квантунской армии получило приказ генерального штаба с требованием уничтожить знамёна, портреты императора, императорские указы и важные секретные документы. Приказа прекратить сопротивление не последовало.

В связи с этим Генеральный штаб Красной Армии выступил со специальным разъяснением, в котором подчёркивалось: «1. Сделанное японским императором 14 августа сообщение о капитуляции Японии является только общей декларацией о безоговорочной капитуляции. Приказ вооружённым силам о прекращении боевых действий ещё не отдан, и японские вооружённые силы по-прежнему продолжают сопротивление. 2. Ввиду изложенного вооружённые силы Советского Союза на Дальнем Востоке будут продолжать свои наступательные операции против Японии» (стр. 239).

Начался второй этап Маньчжурской наступательной операции (15–20 августа), содержанием которой явились разгром основных сил Квантунской армии на Маньчжурской равнине, освобождение важнейших политических и экономических центров Маньчжурии и начало массовой капитуляции японских войск. К этому времени советские войска, наголову разбив эшелон японских войск прикрытия, стремительно продвигались к центральным районам Маньчжурии, окружая основную группировку Квантунской армии.

Стремительное наступление Красной Армии через безводные пустыни и горы Большого Хингана, которые считались неприступными, форсирование крупных рек, преодоление укреплённых районов в лесах и болотах Северо-Восточной Маньчжурии, выход на Маньчжурскую равнину поставили японское командование перед фактом военного поражения Квантунской армии.

17 августа главнокомандующий Квантунской армии генерал О. Ямада обратился к Маршалу Советского Союза А. М. Василевскому с предложением начать переговоры о прекращении военных действий. Одновременно генерал Ямада уведомил советское командование, что он отдал приказ о немедленном прекращении боевых действий и сдаче оружия. Однако на практике эти заявления и распоряжения по-прежнему были декларативными, на многих участках фронта японские войска всё ещё продолжали оказывать сопротивление. В плен сдавались преимущественно части марионеточного государства Маньчжоу-Го.

19 августа в Чанчунь к главнокомандующему Квантунской армии был направлен во главе специальной миссии полковник Артёменко, начальник оперативного управления Забайкальского фронта. После коротких переговоров Ямада подписал заранее заготовленный акт о капитуляции. Вечером того же дня со здания штаба главного командования японских войск в Чанчуне был спущен японский флаг, его место занял советский. Генерал Ямада и премьер-министр Маньчжоу-Го Чжан Цзинь-хуэй выступили перед населением с речами по радио, в которых сообщили ему о капитуляции. Миссия Артёменко успешно закончилась.

Чтобы ускорить разоружение капитулировавших войск, предотвратить возможные разрушения промышленных предприятий, железнодорожных станций и других важных объектов, а также не допустить вывоза материальных ценностей, в крупные города, порты и военно-морские базы были высажены воздушные десанты.

Однако если в полосе действий Забайкальского фронта японские войска прекращали сопротивление и безоговорочно капитулировали, то войскам 1-го Дальневосточного фронта в течение многих дней приходилось вести ожесточённые бои с отдельными гарнизонами укреплённых районов, группами и отрядами, укрывшимися в горах. Только 22 августа после мощной артиллерийской и авиационной подготовки подразделениям 109-го укреплённого района удалось штурмом овладеть Хутоуским узлом сопротивления, а японский гарнизон численностью до 3 тыс. человек солдат и офицеров был почти полностью истреблён.

Ещё более упорное сопротивление советским войскам пришлось преодолеть при ликвидации Дуннинского укреплённого района. Для уничтожения его долговременных сооружений привлекались гаубичная артиллерийская бригада большой мощности, артиллерийские дивизионы особой мощности; до двух дивизий бомбардировочной авиации периодически наносили удары по оборонным пунктам. К 26 августа остатки Дуннинского укреплённого района вынуждены были сдаться. К этому времени капитулировали и последние опорные пункты в Шиминцзяском узле сопротивления, где сдались в плен 901 солдат и офицер.

Таким образом, даже после объявления Японией капитуляции и приказа главнокомандующего Ямады войскам Квантунской армии сложить оружие Советские Вооружённые Силы вели боевые действия против гарнизонов отдельных укреплённых районов и отрядов, укрывшихся в горах и тайге. Ликвидация некоторых японских отрядов, отказавшихся капитулировать, велась и после подписания Японией акта о капитуляции. В Маньчжурии, Северной Корее, на Сахалине и Курильских островах соединения советских войск и Тихоокеанский флот взяли в плен около 600 тыс. солдат и офицеров противника, большое количество военной техники и оружия.

В результате стратегической операции трёх фронтов, флота и Военно-Воздушных Сил, спланированной Ставкой ВГК, советские войска на Дальнем Востоке нанесли решительное поражение Квантунской армии. После разгрома одной из крупных стратегических группировок японских сухопутных сил на материке, с наличием и использованием которой связывались надежды японского милитаризма на затяжную войну против США, Англии и Китая, правительство Японии было вынуждено капитулировать. Большую роль в этом сыграла потеря промышленной базы империи, основы её военно-экономического потенциала – Маньчжурии. С капитуляцией Квантунской армии была ликвидирована угроза нападения империалистической Японии на Советский Союз и Монгольскую Народную Республику, существовавшая на протяжении многих лет (стр. 247–253).

Освободительная миссия Красной Армии

Начиная освободительный поход в Азии, советское командование придавало большое значение разъяснению целей и задач Маньчжурской стратегической операции среди местного населения и в войсках противника.

Немаловажную роль в этом сыграли обращения Маршала Советского Союза Василевского «К братскому китайскому народу», «Братья-корейцы», «К японской армии. К японскому народу», изданные на китайском, корейском, монгольском и японском языках. В обращении к китайскому народу говорилось: «Наступило время рассчитаться и со вторым разбойничьим гнездом – с милитаристской Японией… В этот великий час освободительной войны вставайте все, как один, на священную борьбу за свою честь, за освобождение своей Родины от кровавого режима японской военщины. Делайте всё, что в ваших силах, чтобы помочь Красной Армии!». «Если вы будете до конца поддерживать, – подчёркивалось в обращении «К японской армии. К японскому народу», – своих теперешних правителей и военную клику авантюристов, то Японии не избежать судьбы Германии».

С 10 августа самолёты советской авиации начали сбрасывать листовки с обращениями над густонаселёнными районами Внутренней Монголии, Маньчжурии и Северной Кореи. Всего за первые пять дней боевых действий было сброшено свыше 24 млн. экземпляров листовок (стр. 253).

Вступив в пределы Внутренней Монголии и Маньчжурии, советские воины увидели картины ужасающей нищеты. «Вот по дороге идёт целая китайская семья: впереди пожилая китаянка в изодранных длинных штанах из мешка, кофточка на ней до того стара и изношена, что слабо прикрывает худое тело женщины. За спиной китаянки в специально приспособленном мешке – грудной ребёнок. Позади, цепляясь за мать, бегут совершенно голые ребятишки – два мальчика и девочка. Процессию замыкает худой измождённый китаец, согнувшийся под тяжестью узла с домашним скарбом. Узел – всё богатство семьи. Таких нищих семей миллионы. Японцы, с присущей им бесчеловечностью и жестокостью, начисто грабили жителей Маньчжурии» – так писал в те дни очевидец событий советский корреспондент (стр. 254).

Бесправное, забитое за многие годы японской оккупации население было поражено дружелюбием, высокой сознательностью воинов, в которых увидело не завоевателей, а освободителей. Китайское население встречало Красную Армию восторженно. Жители Харбина, Чанчуня, Гирина, Шэньяна и других городов выходили с красными повязками на рукавах, радостно приветствовали своих освободителей. На массовый митинг по случаю освобождения Харбина собралось свыше 36 тыс. жителей.

Волнующим был массовый митинг жителей г. Мулин. В принятом обращении к гражданам провинции Муданьцзян говорилось: «Соотечественники Муданьцзянской провинции, к вам обращаются граждане г. Мулина. Сегодня мы впервые после долгой тягостной жизни под гнётом японских империалистов свободно собрались на митинг. Как тёмная осенняя ночь была наша жизнь при японских захватчиках, которые почти 14 лет грабили, угнетали нашу страну, превратив нас в рабочий скот. Мы не жили, а существовали в холоде, голоде и нищете. Сейчас над нашей страной поднимается заря освобождения. Великий русский народ и его Красная Армия освободили нас от японского рабства. Мы за это горячо благодарим наших освободителей – Красную Армию и могучий Советский Союз. Соотечественники! Мы призываем вас оказывать всемерную помощь Красной Армии…».

Крестьянин из уезда Чифын сказал: «Спасибо Красной Армии за то, что она не позволит обижать крестьян».

Таких высказываний в документах освободительного похода советских войск на Дальнем Востоке – тысячи. Они свидетельствуют о признании Красной Армии за избавление от японского ига.

Когда части Красной Армии входили в город Лубэй, 2 тыс. китайцев, несмотря на проливной дождь, вышли на улицы с красными флагами, чтобы приветствовать советских танкистов. 150 жителей Чжалайнора организовали добычу угля для нужд Красной Армии. Купцы города Фуцзинь из своих запасов выделили 20 тонн муки и риса в подарок той воинской части, которая первой прибыла в город. Горячо приветствовало советские войска монгольское население города Ванъемяо. Выступая на митинге, учитель Чжамса сказал: «Мы, монголы, обязаны помочь Красной Армии полностью очистить Маньчжурию от остатков разгромленных японских оккупантов. Да здравствует дружба русского, китайского и монгольского народов!».

С самого начала освободительной миссии Красной Армии выявилась жгучая ненависть народов к японским поработителям. Красноречивее всего об антияпонских настроениях населения Маньчжурии говорило его нежелании сражаться за интересы японцев. Многие китайцы, монголы и корейцы просили командиров советских частей и подразделений дать им оружие, чтобы вместе сражаться против японских захватчиков. Это стремление также проявилось в войсках Маньчжоу-Го и князя Дэвана. Например, 7-я пехотная бригада армии Маньчжоу-Го 18 августа добровольно сдалась в плен войскам Забайкальского фронта; 1-я Маньчжурская дивизия во главе с командиром полковником Ли Чэн-цзяном встретила со знаменем подходившую часть советских войск. Не оказала сопротивления и 1-я монгольская кавалерийская дивизия князя Дэвана, которую японское командование оставило для прикрытия провинции Чахар.

Все маньчжуро-монгольские части, добровольно перешедшие на сторону Красной Армии, разоружались, а их личный состав распускался по домам (стр. 254–255).

Когда советские войска вступили в Шэньян, группа генералов и офицеров Забайкальского фронта посетила лагерь военнопленных, в котором находилось свыше 2 тыс. человек, в подавляющем большинстве американцы. Это были измождённые, худые и бледные люди, выжившие в невыносимых условиях японского плена. Когда им сообщили, что они свободны, стихийно возник митинг. На импровизированную трибуну – крыльцо одного из домов взбежал американский солдат Александр Байби. «Нам русские войска принесли свободу, – выражая мысли всех, сказал он, – три с половиной года мы томились в японской тюрьме. Тысячи нас умирали от голода и пыток. За всё время только четырём удалось бежать из этого лагеря, но и они были схвачены японцами и заморены до смерти. Нет слов, чтобы рассказать здесь об издевательствах японских властей над нами. Наши русские боевые друзья, к вам обращаюсь я, простой американский солдат, со словами горячей благодарности и любви. Никто из нас не забудет этого дня. На всю жизнь мы ваши самые верные друзья, и эту дружбу с Россией мы завещаем своим детям» (стр. 256).

К концу августа вся территория Маньчжурии площадью более 1,3 млн. кв. км с населением свыше 40 млн. человек была полностью освобождена от японских захватчиков. Требовалось срочно восстановить нормальную жизнь городов и сёл: наладить производство, помочь в уборке урожая, обеспечить население продовольствием. Эти важнейшие задачи были возложены на советские военные комендатуры, которые создавались в крупных городах и важных населённых пунктах.

Жизнь в Маньчжурии постепенно налаживалась. Были открыты начальные и средние школы, выплачена заработная плата рабочим и служащим на предприятиях в городах, где она подолгу не выплачивалась. Военная комендатура Дальнего через местные органы власти добилась выдачи единовременного пособия 70 тысячам безработных. Уже в сентябре жители получили по твёрдым ценам продукты питания и некоторые товары первой необходимости.