– Сейчас, Пал Палыч, сию минуту…
– Живо, живо!..
– Степа начал, было, пробовать лады.
– Тебе что говорят, сукин сын? – заревел Грошев, – играй говорю!..
– А я пробуюсь…
– Вот тебе «пробую-с», – и Грошев с размаху ударил Степу по лицу, тот только сморщился от боли, но не шевельнулся и быстро-быстро заиграл любимую Грошева – «Ухар-Купца».
Все сидели смущенные, словно оплеванные…
Когда Степан окончил и робко глянув Грошеву в лицо, – примолк:
– Пей, Степка! – крикнул тот… – Нет погоди: раз, два, три!!!..
И он три раза плюнул в стакан:
– Пей!
И выжидающе замер над бедным Степой, который вдруг побледнел:
– Павел Павлыч, – взмолился он.
– Пей, сволочь!.. Али на биржу захотел, завтра же выгоню, опять сбирать будешь… Ну?!
– Выпью, выпью, – заторопился Степа, вспомнив что-то страшное.
И он залпом осушил стакан.
Все сидели окостенелые. Арина Сергеевна заплакала и вышла.
– А ты со мной выпьешь? – обратился он к Луше.
– Нет, я не хочу больше…
– Как не хочу?
– Не хочу, не могу, Павлуша, ты один…
– А… а… один… слышишь Степка? Один я… ха-ха-ха… Нет, врешь, я не один, выпьешь и ты…
Луша робко глянула на отца и не узнала, так побагровело, перекосилось бешенством его лицо. Алексей Павлыч молчал, чего-то видимо ждал и не мешал Грошеву развивать буйную галиматью… Арина Сергеевна не возвращалась. Луша сидела дрожащая, с пробивавшимися сквозь ресницы слезинками.
– Пей, Лушка, не серди!.. Али не женой пришла ко мне? Женой, спрашиваю, али нет? – вдруг повернулся он к Алексею Павлычу.
– Не давали! Сам взял! – не сказал, проскрежетал зубами Алексей Павлыч.
– Сам… ха-ха… Да сам, потому что так сам захотел…
– Эй, лишнего не говори! – угрожающе прорычал Алексей Павлыч.
– Лишнего не скажем, а что надо всегда скажу, так ли Степка?
Тот нервно задергался на стуле.
– А правду всегда скажу, – повторил Грошев, – и насчет студентов все скажу, потому что знаю… Шлюха, сволочь!.. – бросил вдруг он в лицо Луше, рванул скатерть, и все полетело со стола.
Вдруг совершилось нечто совершенно неожиданное: Алексей Павлыч вырвался из-за стола, схватил широкими лапами Грошева под мышки, бросил его на кровать и быстро-быстро по бритой, полулысой голове зазвенел оплеухами.
Степа вдруг тоже сорвался, забежал сзади, смешно хихикнул, со всего размаху ударил Грошева ладонью по лбу и вдруг загрозился всем пальцем:
– Не говорите, дескать, это я так…
И весь съежился, побледнел, выбежал на двор и быстро-быстро начал забрасывать в рот полные пригоршни снега.
Алексей Павлыч до тех пор молотил Грошева, пока не отняли Арина Сергеевна с Лушей. Потом, по просьбе Луши, оттащили Грошева в другую комнату и привязали к кровати.
Именины окончились. На утро Луша под ручку со смущенным Пал Палычем уходила из дома радостно…
Так выжила она целых три месяца.
А потом, когда Грошев уехал как-то из города по делам, она имела долгий-долгий разговор с Ариной Сергеевной. И наконец решила оборвать эту муку. Снова сложила вещи и уехала в Дагестан. А приехавший Грошев, узнав в чем дело, рыдал, как ребенок, но поделать уж ничего не мог.
Эта и ещё 2 книги за 399 ₽
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке: