Кусалки. Возвращение забавных человечков

Глава 4
О том, как у стула родился стулёнок

За последние дни произошло столько интересных событий, что Укропчик совсем забыл о волшебной тетрадке. Зачем прибегать к помощи волшебства, когда и так некогда скучать?

Но как-то утром случилось так, что совершенно все друзья Укропчика оказались заняты. Вова ушёл в школу, Игогошка ел сухое сено в фасовке для морских свинок, Лохмарик охранял косточку, у Даши в нашкафном домике была уборка, Мырчалка спал на диване, а Буль-бульчик вообще не вылезал из аквариума.

И тут Укропчик вспомнил, что у него есть волшебная тетрадка. Малыш достал её из-под ковра и стал искать какое-нибудь новенькое заклинаньице.

«Вот бы найти такой волшебный стишок, чтобы появилось много-много пирогов, или яблок, или ещё чего-нибудь вкусненького!» – мечтал Укропчик. Но сколько он ни перелистывал тетрадку, стишков про пироги и яблоки ему не попадалось. Тогда малыш-кусалка взял да и прочитал вслух с досады первое попавшееся ему на глаза заклинание:

 
Плыла в море как-то тётка,
Очень старая селёдка.
Заклинанье она знала,
Умножала что попало.
Говорила эта тётка,
Очень старая селёдка:
«Раздвоись и растроись!
Один многим обернись!»
 

Укропчик дочитал стишок и огляделся по сторонам. Он ожидал, что случится какое-нибудь чудо, как это бывало раньше, но никакого чуда не происходило. «Не сработало, ну и не надо. Пойду поиграю с Мырчалкой. Вдруг он уже проснулся?» – Малыш-кусалка вышел из-за батареи.

Укропчик уже хотел отогнуть край ковра и спрятать тетрадку, но тут увидел, что возле большого стула стоит маленький стульчик. А возле этого маленького стульчика стоит ещё один стульчик, совсем крохотный. Просто как мама и два её детёныша: постарше и помладше.

Но это было ещё не всё. Возле Вовиного стола прямо на глазах у Укропчика возник столик поменьше. Потом этот столик вздрогнул, и рядом с ним появился ещё один, совсем малюсенький.

А чудеса продолжали происходить. На потолке висели три люстры, а три кровати едва помещались в комнате. А тут ещё шкаф вдруг заскрипел, и рядом с ним оказался совсем маленький шкафёнок. Размножительное заклинание действовало!

На трёх столиках стояло по аквариуму, и в каждом плавало по возмущённому Буль-бульчику! На шкафу прыгали три Лохмарика, и у каждого в зубах была косточка. Куклы Даши, а их тоже было три, хватались за головы и бегали каждая за своим щеночком.

– Что я наделал! Зачем я только прочитал этот стишок! – ахнул малыш-кусалка. Рядом с ним кто-то хихикнул. Он оглянулся и увидел ещё двух Укропчиков, ужасно похожих на него, но поменьше. Эти уменьшенные Укропчики нашли где-то морковку и теперь грызли её с двух концов.

Из-под кровати послышалось постукивание копыт, и оттуда выскочили три Игогошки: большой, средний и крохотный. Образовав табун, жеребята устроили беготню между стульями и столами.

Вещей в комнате стало столько, что ещё немного – и они полезли бы из окон.

– Нужно это остановить, пока не поздно! – Укропчик бросился к волшебной тетрадке, чтобы прочитать отменяющее заклинание, но не успел.

– Укропы! Где вы, Укропы? Это вы всё натворили? – Из-за батареи выскочили три мамы-кусалки. Каждая Вилка схватила по Укропчику, выбрав сыночка по своему размеру, и каждая стала покусывать своего Укропчика за ушки.

Тем временем Одноглазы общими усилиями притащили из коридора чемодан и стали жадно набивать его расплодившимися консервами – ведь банки с консервами тоже утроились!

Когда одна из мам-кусалок схватила одного из Укропчиков, чтобы покусать его за ушки, малыш вдруг увидел Мырчалку. Кот как ни в чём не бывало дрых у батареи, подсунувшись под неё животом и обхватив лапами, и представления не имел о том, что происходит в комнате. Но самое удивительное – Мырчалка был всего один!

«Значит, на тех, кто спит, заклинание не действует!» – догадался Укропчик.

Одноглазы набили полный чемодан консервов и уселись сверху на крышку, чтобы всё утрамбовалось. Но вдруг в чемодане что-то лязгнуло, крышка стремительно подскочила, и папы-кусалки втроём повисли на люстре, вопя и болтая ногами. А на полу образовалась гора из стремительно размножающихся консервов.

– Снимите нас отсюда! Нам высоко! – вопили с люстры Одноглазы.

Вилки бросили Укропов и стали торопливо складывать из консервов лестницу, чтобы снять муженьков с люстры. А тем временем Укропчик схватил волшебную тетрадку.

– Нужно найти сонное заклинание! – И малыш-кусалка стал быстро перелистывать странички тетрадки. Пока настоящий Укропчик искал сонное заклинание, остальные два Укропа занимались тем, что швыряли в него огрызками моркови и прыскали со смеху, когда им удавалось попасть.

– Вот оно! Нашёл! – увернувшись от очередной морковки, Укропчик прочитал стишок:

 
И грозили мама с папой
Непослушным дельфинятам:
«Баю-бай! Баю-бай!
Поскорее засыпай!
А то злая рыба-меч
Снесёт голову с плеч!»
Раз-два-три!
Засни!
 

Не успел Укропчик дочитать волшебное стихотвореньице, как из всех углов комнаты послышался храп. Заснули все: и кусалки, и Лохмарики, и Даши, и Буль-бульчики, и Игогошки. А потом и сам Укропчик заснул, и ему приснился большой-большой пирог, который гоняется за ним и кричит: «Я тебя съем!»

Через некоторое время у батареи проснулся Мырчалка, увидел, что все спят, и ужасно удивился. «Ну вот, – подумал он, – дрыхнут! А ещё дразнили меня соней! О-ооох!» Кот перевернулся на другой бок, прижался пузом к батарее и опять заснул.

Когда к вечеру все наконец проснулись, то первым делом стали оглядываться по сторонам, проверяя, перестало ли действовать размножительное волшебство. И оказалось, что перестало. В комнате остался только один стол, один шкаф, один Игогошка, один Лохмарик, и вообще всё, что было лишнее, исчезло.

Оказалось, в суматохе по необъяснимой причине пропала любимая утеплённая шапочка Одноглаза, которую Вилка сшила ему из рваного шерстяного носка.

– Ничего страшного, – успокаивала безутешного Одноглаза мама-кусалка. – Я сошью тебе новую. Вот только стащим где-нибудь шерстяной носок.

Глава 5
Кусалки в школе

Как-то утром Одноглаз и Вилка забрались Вове в рюкзак. Они решили разрисовать все тетрадки и учебники фломастерами и испачкать пластилином.

– Вот смеху-то будет! – хихикал Одноглаз, водя фломастером по учебнику русского языка. – Вовка придёт в класс, откроет книжку, а она у него вся изрисованная! Училка увидит и поставит ему двойку!

Кусалки так увлеклись, пачкая учебники и тетради, что не заметили, как Вова собрался в школу и взял рюкзак вместе с ними.

– Что делать? Как мы вылезем? – Вилка выглянула из рюкзака и увидела, что они уже на лестнице.

– Давай прогрызём дырку и выскочим! – предложил Одноглаз.

– Ну да, выскочим, а потом пешком домой топать! – заупрямилась Вилка. – Нет уж, давай сходим с Вовкой в школу! Напакостим, стащим чего-нибудь, подразним училку, залезем в рюкзак – и вернёмся!

Вова успел в класс перед самым звонком. Учительница Галина Петровна пристально уставилась на его ноги в забрызганных грязью ботинках:

– Где твоя сменная обувь? Только не говори, что это она и есть!

– Сменная обувь… Ой, я её забыл! – Вова схватился за голову.

– Вот и иди домой за сменкой! – строго сказала учительница. – А так я тебя на урок не пущу. Твоей маме понравилось бы, если б я заявилась к вам домой в ботинках и стала бегать по ковру?

Кусалки представили, как учительница бегает по ковру в грязных ботинках, и захихикали.

– Что ты смеёшься, Вова? Я что-нибудь смешное сказала? – Галина Петровна нахмурилась.

– Смеюсь? Это не я смеюсь! – замотал головой Вова.

– Думаешь, я глухая? – рассердилась Галина Петровна. – Иди домой за сменкой! А рюкзак оставь в классе. Здесь его никто не стащит.

Зная, что с Галиной Петровной не поспоришь, Вова вздохнул. Он поставил рюкзак возле двери и побежал за сменной обувью. И как он только ухитрился её забыть? Наверное, потому, что проспал.

Начался урок русского языка. Учительница вызвала к доске Галю Григорьеву, толстую щекастую девочку, и стала диктовать ей слова и словосочетания.

Кусалки осторожно выглянули из рюкзака. Их никто не заметил. Ребята писали в тетрадках, а учительница смотрела в журнал.

– Вылезай, только тихонько! Не шуми! – Одноглаз выбрался из рюкзака и шмыгнул под парту.

– Давай развязывать шнурки! – предложил он маме-кусалке.

– Давай! – И мусорные человечки стали бегать между партами и развязывать всем шнурки. Вилка нашла где-то кусочек мела и измазала стул Гальки Григорьевой.

– Смотри, что я сделала! – прошептала она. – Девчонка вернётся и испачкается!

Одноглаз принюхался:

– Пахнет чем-то вкусненьким! Мой нос никогда меня не подводил! Идём стащим!

Запах доносился из рюкзака Федьки Потапова. Папа-кусалка подкрался к рюкзаку, прогрыз в нём дырищу и вытащил бутерброд с колбасой.

– Смотри, как они откармливают своего ребятёночка! Будто не знают, что много есть вредно! – фыркнула Вилка.

– Если будешь много есть, можешь в двери не пролезть! – нравоучительно сказал Одноглаз. Он слопал с бутерброда колбасу, а хлеб засунул в чей-то мешок со сменной обувью.

– Эй! Иди сюда! Я тебе кое-что покажу! – шёпотом позвала Вилка. Она старательно рисовала фломастером на чьей-то белой кроссовке страшную рожицу.

– Чего тебе? – Одноглаз подошёл к маме-кусалке.

– Смотри, что я нашла! – увидев, что Одноглаз рядом, она показала ему кусок пластилина.

– Ух ты! А ну дай сюда! – Одноглаз схватил пластилин и вылепил страшилище с развесистыми ушами. – Это ты! Полюбуйся! – сказал он жене.

– Ах так! Обзываешься! Вот тебе! – Вилка покраснела от досады, ухватила фломастер двумя руками и треснула им Одноглаза по лбу.

– Ой-ой! Шишка будет! – взвыл он.

Мама-кусалка зажала ему рот рукой:

– Тшш! Чего орёшь? Прячемся! Вдруг нас услышали?

Кусалки скользнули за батарею. Но в классе всё было спокойно. Мусорные человечки осмелели и продолжили свои шалости. Они бегали под партами, швырялись апельсиновой кожурой, вырывали из учебников страницы и пускали самолётики. Под конец всё это им надоело, и они стали выдумывать какую-нибудь новую глобальную проказу.

– Давай подразним училку! – Кусалки проскользнули под стол Галины Петровны и огляделись, прикидывая, что бы такое устроить. Вилка заметила закатившуюся под шкаф катушку с нитками. Недавно на уроке труда ребята учились пришивать пуговицы, вот, наверное, тогда-то катушка и потерялась.

Кусалки схватили катушку и принялись приматывать ногу Галины Петровны к стулу. Учительница ничего не замечала, потому что проверяла тетрадки. Но не успели кусалки как следует обмотать её ногу нитками, как задребезжал звонок.

– Сейчас грохнется! – кусалки потёрли руки.

– Урок окончен! – Галина Петровна встала со стула. Мусорные человечки ждали, что она упадёт, но учительница, не заметив, порвала привязывавшие её нитки. Кусалки едва не лопнули от досады.

– Нитки попались гнилые! – расстроилась мама-кусалка.

– Просто мы мало обмотали. Надо было побольше, – успокоил её Одноглаз. – Ну ничего, на другом уроке лучше обмотаем.

Галина Петровна вышла из класса. Ей нужно было зайти в учительскую и поговорить с завучем. А чтобы ребята, пока её не будет, не разбили чего-нибудь в классе (а такое уже случалось), Галина Петровна отправила их в коридор и закрыла дверь на ключ.

Сообразив, что они остались в классе одни, кусалки обнаглели и вскарабкались на учительский стол. На столе лежала стопка тетрадок с диктантами по русскому языку.

– Давай проверять тетрадки! Отметок понаставим! – и Вилка схватила со стола красную ручку. Одноглаз на всякий случай отпрыгнул подальше. Он хорошо помнил, как его треснули по лбу фломастером. Конечно, ручка не фломастер, но кто его знает, как обернётся.

Вилка решительно открыла лежащую сверху тетрадку и прочла несколько строк.

– В жизни не видела такой безграмотности, – покачала она головой. – Ну кто так пишет: «Двадцать пятое октября»? Нужно: «Дыватцадь пятае актюбря».

И мама-кусалка перечеркнула красной ручкой всю страницу.

– Какая самая худшая отметка? – спросила она у папы-кусалки.

– Кажется, семёрка, – наморщил лоб Одноглаз.

– Вот мы и поставим семёрку! – И мама-кусалка накалякала в тетрадке жирную семёрку.

– Мы и в журнал её проставим, пусть не думает, что ему сошло с рук! – заявила Вилка и схватила следующую тетрадку. – А это чья?

– Арины Поповой, – посмотрел на обложку Одноглаз.

– А ну её, эту Аринку! Даже читать не будем, чего она там понаписала! – махнула рукой мама-кусалка. – Просто так ляпнем ей две семёрки и одну восьмёрку!

Вилка отыскала в журнале Аринину фамилию и поставила ей две жирные семёрки и одну восьмёрку. Заодно она хотела поставить и девятку, но забыла, как она изображается, и вместо неё нарисовала зубастую рожицу.

Тем временем Одноглаз проверял следующую тетрадь. Это была тетрадка двоечника Федьки Потапова.

– «ДА-МАШ-НЕЕ ЗО-ДА-НИЕ», – прочитал по складам папа-кусалка.

– Молодец, Федька! Гений! – похвалила Вилка. – Всё правильно написал! Давай поставим ему какую-нибудь хорошую отметку. Какая самая хорошая отметка?

– Кажись, пятёрка, – сказал Одноглаз.

Мама-кусалка вывела в журнале жирную пятёрку и отбросила ручку.

– Уф! – вздохнула она. – Устала! Что ни говори, а мы здорово помогли училке. Проверили за неё тетради. Вот так вот всегда: мы пашем, а консервы другие лопают!

Вилка влезла на доску и нарисовала на ней мелом чудовище с единственным глазом навыкате.

– Что это за циклоп? – поинтересовался Одноглаз.

– Зачем же так самокритично? Вообще-то это ты! – И Вилка написала на доске крупными буквами: «АДНАГЛАС – ПАПАКУСАКА».

«Папакусака» схватил тряпку, чтобы стереть свой портрет, но в этот момент прозвенел звонок на урок. Кусалки шмыгнули за батарею. Ребята вбежали в класс и стали рассаживаться по местам. Вова тоже был среди них. Он уже успел сходить домой за сменной обувью и вернуться.

Галина Петровна вошла в класс и хотела уже начать урок, как вдруг Галя Григорьева вскрикнула:

– Ой! Кто-то измазал мне стул мелом!

– И стащили мой бутерброд! – возмутился Федька Потапов, вытаскивая из рюкзака прогрызенный пакет.

– Что за ерунда! Кому он нужен? – не поверила Галина Петровна. Но тут она посмотрела на доску и увидела портрет «папыкусаки».

– Кто нарисовал это безобразие? – хотела спросить учительница, но вспомнила, что на переменке в классе никого не было, она сама заперла дверь, и ужасно удивилась:

– Вот чудеса! Кто же это сделал? Может, привидение в гости приходило?

Ребята удивлялись вместе с учительницей. Из всего класса только Вова, вернувшийся из дома со сменкой, знал, кто это натворил. Стоило ему увидеть надпись под рисунком, как он обо всём догадался. Он-то хорошо представлял, кто такой этот таинственный «АДНАГЛАС – ПАПАКУСАКА».

Мальчик осторожно заглянул в свой рюкзак и увидел там кусалок. Вилка разрисовывала себе ногти фломастером, а Одноглаз писал Вове в дневник замечание: «Плоха видёт сибя на уроке!!! Нада выпороть и фздуть! Обизательна!»

– Зачем вы пришли? Вот возьму и расскажу про вас учительнице! И банки с консервами спрячу! – пригрозил кусалкам Вова.

– Вовочка, не рассказывай! Мы будем послушные-послушные! И вредничать перестанем! Только баночки не прячь! – И Вилка быстро захлопнула ногой Вовин дневник, чтобы мальчик не заметил, что они там понаписали.

– Ну тогда смотрите! – Вова погрозил им пальцем и закрыл рюкзак. Кусалки облегчённо вздохнули и принялись разрисовывать фломастерами учебники.

– Фу ты, ну ты! Подумаешь, напугал! – фыркнул Одноглаз. – Нужно будет как-нибудь заглянуть в школу. На родительское собрание, например. У меня тоже сынок есть. Родитель я или не родитель?

Глава 6
Как кусалки ловили рыбок в аквариуме

Вскоре случилось то, что давно должно было случиться: у кусалок закончился запас консервов. Как ему было не закончиться, когда кусалки уничтожали их и на завтрак, и на обед, и на ужин! Мусорные человечки облазили кладовку, вытряхнули все продукты из холодильника, но не нашли ни одной консервной банки.

– Хм, и что нам теперь делать? Помирать? – Одноглаз уселся на перевёрнутый пакет молока и задумался.

– Может, будем есть яблоки и варенье? – с надеждой предложил Укропчик. – Они-то пока есть.

– Ты что, с ума сошёл, Укроп? – Одноглаз постучал себя по лбу. – Мы хищные кусалки, а не какие-нибудь там всё-попало-уплетанцы!

– Придумала! Придумала! – Вилка вскочила с головки сыра, на которой сидела, и хлопнула в ладоши. – Надо написать Вовкиной маме грозное письмо, чтобы она купила побольше мясных консервов! – Мама-кусалка вырвала из тетрадки лист бумаги и коряво написала на нём фломастером:

«ПАКУПАЙ МНОГА КАНСЕРВЫ!А НИ ТО МЫ ТИБЯ ФСДУЕМ И БУДИТ БИДА!»

– Надо написать «пожалуйста», а то невежливо получилось. – Одноглаз прочитал записку и приписал к ней «пажалуста». Получилось:

«ПАКУПАЙ МНОГА КАНСЕРВЫ! А НИ ТО МЫ ТИБЯ ФСДУЕМ И БУДИТ БИДА! ПАЖАЛУСТА!»

Вилка взяла кусок пластилина и прилепила грозное послание к холодильнику.

– Ну вот, – радостно сказала она, – теперь Вовкина мама прочтёт письмо, испугается и купит консервов.

Успокоенные мусорные человечки отправились в комнатку за батареей и завалились спать. Они надеялись, что, когда проснутся, у батареи их будет ждать целый штабель консервных банок. Но всё получилось совсем иначе, чем они ожидали. Пластилин, которым записка крепилась к холодильнику, отклеился, и письмо упало на пол. Там его подобрала запасливая кошка Фёкла и утащила в тазик к своим котятам. Фёклиным котятам нравилось играть с бумагой, потому что она очень завлекательно шуршала.

Так получилось, что Вовина мама не прочитала адресованного ей послания и не купила консервов. Обнаружив, что банок нет и есть им на ужин совершенно нечего, кусалки собрались на экстренный совет.

– Надо срочно решать, как нам быть! Может, съедим Игогошку? – предложил Одноглаз.

– Попробуй его съешь. Игогошка как лягнёт – все зубы вышибет, – охладила его Вилка.

– Тогда сожрём Лохмарика! – папа-кусалка достал из ящичка вилку и ножик.

– Так он же из шерстяных ниток! Это всё равно что плед жевать! – сказала Вилка.

– Не дам есть Лохмарика! И Игогошку не дам! Они мои друзья! – закричал Укропчик. – Попробуйте только до них хоть пальцем дотронуться! Я от вас насовсем уйду! Буду насовсем уйдённый!

– Пожалуй, он не шутит. – Вилка, удивлённая такой бурей чувств, серьёзно посмотрела на сына. – Ладно, Укропчик, обещаем тебе их не есть! В конце концов, мы же не звери какие-нибудь!

Укропчик облегчённо вздохнул. А старшие кусалки стали размышлять, как им поступить, чтобы не пропасть с голоду.

– Тише! Думать буду! Думай, голова, думай! – Одноглаз подпёр подбородок руками и надолго замолчал.

– Ну что, придумал? – с надеждой спросила его минут через десять мама-кусалка.

– Не мешай размышлять, женщина! – Одноглаз заткнул уши пальцами и продолжил думать в таком положении. Прошло ещё немного времени. Когда Вилка и Укропчик уже потеряли надежду, что папа-кусалка что-нибудь придумает, он вдруг вскочил и радостно запрыгал по комнате:

– Придумал!

– Чего ты придумал? Говори скорей!

– Наловим в аквариуме золотых рыбок, зажарим их и съедим! – сообщил Одноглаз. – Жареные карасики – это просто пальчики оближешь! Во рту тают! Не то что килька в томате!

– А разве в аквариуме у Буль-бульчика живут караси? – поинтересовалась мама-кусалка.

– А то как же! Золотые рыбки – это те же караси, только породистые и с длинными хвостами! – уверенно заявил Одноглаз.

– А Буль-бульчик разрешит нам ловить его рыбок? – с сомнением спросил Укропчик.

– Разрешит? Фух! А кто у него будет спрашивать? Рыбкой больше – рыбкой меньше… Он и не заметит. – Папа-кусалка выдернул из шторы толстую нитку и привязал к ней разогнутую скрепку.

– Это будет леска и крючок! Здорово я придумал? – Одноглаз взял кусочек белого хлеба и нацепил его на крючок. – Не успеет рыбка схватить наживку, считай, она уже у нас на сковородке. Эй, Укропчик, пойдёшь с нами на рыбалку?

– Не пойду, – замотал головой малыш. – Мне рыбок жалко!

– И в кого ты такой жалостливый уродился? Прям как неродной! – Одноглаз выглянул в комнату. Он убедился, что Буль-бульчика в аквариуме не видно, и решил, что водяной спит в подводном гроте.

– Ура! Нам никто не помешает! – Одноглаз подбежал к аквариуму, забросил в него нитку с крючком и стал ждать клёва. Но рыбки были сыты и равнодушно проплывали мимо скрепки с насаженным на неё хлебом.

– Цып-цып-цып! Плывите сюда, вкусные мои! Покушайте хлебушка, не побрезгуйте! – шёпотом подманивала рыбок Вилка. Но они не обращали на наживку никакого внимания. А тут ещё Лохмарик затявкал на шкафу. Ему показалось подозрительным, что папа-кусалка так долго торчит у аквариума.

– Что случилось, Лохмарик? На кого ты лаешь? – Даша вышла на крылечко. Кусалки, бросив удочку, нырнули за батарею и притаились. Даша никого не увидела, пожурила Лохмарика за то, что он никак не замолчит, и вернулась в домик.

– Ушла?

– Кажись, ушла! – Кусалки выскочили из-за батареи и снова закинули удочку.

Но золотые рыбки были совершенно равнодушны к наживке. Они презрительно смотрели на Одноглаза через стекло и проплывали мимо.

– Вот зажравшаяся рыба! Не хочет клевать на хлеб! – пожаловался папа-кусалка.

– Может, насадим червяка? – спросила Вилка.

– Стану я кормить рыбу таким деликатесом! Будь у меня червяк, я сам бы его съел. Хороший, красненький, шевелящийся! Обмакиваешь в соль – и хрум-хрум! – облизнулся Одноглаз.

– Не хочешь на червя, давай ловить сетью, – предложила Вилка.

– А где мы возьмём сеть? – спросил Одноглаз.

– Я знаю где! – Мама-кусалка сбегала на кухню и притащила капроновую сетку с ручками, в которой в магазине продавался лук.

Мусорные человечки забросили сетку в аквариум и стали буксировать её по воде, надеясь наловить побольше рыбы. Но ячейки у сетки были слишком крупными, так что рыбки легко проплывали между ними. Поняв, что и сеткой ничего не поймать, папа-кусалка в раздражении бросил её на пол и стал топтать ногами.

– Ну всё, хватит! – завопил он. – Осталось одно: глушить рыбу динамитом!

– Динамитом? – испугалась Вилка. – Может, не надо?

– Надо! Или останемся без ужина!

– А где ты возьмёшь динамит? У нас же его нет! – Укропчик выглянул из-за батареи.

– Я его сам сделаю! Смотри и учись! Ща они у меня все брюхами вверх всплывут! – Одноглаз помчался на кухню и нашёл пустой пакет из-под картошки. В пакет он набросал селёдочных голов, картофельной кожуры, костей, присыпал всё это стиральным порошком, тальком, перцем, содой, сахаром, солью и мукой и как следует перемешал. Потом понюхал и поморщился:

– Уээээ! Брр! Пахнет просто омерзительно! Славный получился динамит!

– Ты уверен, что эта штука взрывается? – недоверчиво поинтересовался Укропчик.

– Она и не должна взрываться! Стоит нам высыпать весь этот мусор в аквариум, поднимется такая вонь, что рыбки сами к нам повыпрыгивают!

И Одноглаз побежал в комнату, неся перед собой пакет с вонючей смесью.

– Папа, папа, подожди! – кричал Укропчик. – Мне рыбок жалко! Не надо этого делать!

– Как бы не так! Считай, карпы у нас в кастрюльке! – восторженно завопил Одноглаз и помчался ещё быстрее. Казалось, рыбок уже ничего не спасёт, но в этот момент нога папы-кусалки зацепилась за порог.

– Аа-аа-аа-ах! – Одноглаз попытался удержаться на ногах, но это было уже невозможно. На полной скорости папа-кусалка кувырком пролетел несколько шагов и плюхнулся прямо на свой пакет с вонючей смесью.

БА-БАХ! Пакет разорвался и обрызгал Одноглаза с ног до головы жидким мусором. Мама-кусалка и Укропчик в ужасе замерли у входа в комнату, зажав рты руками. Грязный и злой, Одноглаз медленно поднялся с пола.

– Фу! Как ужасно пахнет! Что случилось? – Даша, зажав нос, выглянула в окошко.

Увидев Одноглаза в таком замусоренном виде, она не выдержала и расхохоталась. На носу у папы-кусалки висела яичная скорлупа, в волосах запутался селёдочный хвост.

– Перестань смеяться, гадкая Дашка! Слезай немедленно, пока я тебя не сбросил! – Папа-кусалка подбежал к шкафу и забарабанил кулаками по полировке. Маме-кусалке и Укропчику редко приходилось видеть его таким разъярённым. Было похоже, Одноглаз и сам вот-вот взорвётся, если до него дотронуться.

Когда он немного успокоился, мама-кусалка отвела его в ванную и поставила в раковину, под кран. Одноглаз морщился, фыркал и ругался. Он ненавидел воду, но выбирать не приходилось. Совместными усилиями Вилки и Укропчика папу удалось кое-как отмыть.

– Так мы и не поймали ни одной рыбки! – вздыхал он.

Обмотанный полотенцем, Одноглаз сидел на краю ванны и дрожал. Укропчику стало даже жаль его – таким папа вдруг показался ему маленьким и растерянным. Даже повязка на глазу выглядела теперь совсем не страшно, а как-то жалостно.

– Не унывай, Одноглаз, что-нибудь придумаем. С голоду не умрём! – сказала Вилка.

У Одноглаза задрожали губы.

Укропчик заглянул под ванну, чтобы посмотреть на Фёклиных котят, и неожиданно увидел, что рядом с тазиком что-то тускло поблёскивает. Банка с консервами! Наверно, в дни изобилия кусалки сами припрятали её на чёрный день, а потом совершенно о ней позабыли.

– Мама, папа! Смотрите, что я нашёл! – Укропчик выкатил банку из-под ванны. Кусалки уставились на неё, не веря своим глазам.

– Это консервная банка или мне чудится? – жалобно спросил Одноглаз.

– Тебе не чудится. Это в самом деле банка, – сказал Укропчик.

– Она, наверно, пустая, – сказал Одноглаз, всё ещё не совсем веря.

– Нет, полная! – засмеялся Укропчик.

Кусалки подбежали к банке и убедились, что она настоящая. Чтобы окончательно успокоить Одноглаза, Вилка прочитала вслух этикетку:

– «Мясные консервы, тушёнка в. с. из говядины. Состав продукта: говядина, субпродукты, жир, лук, специи»!

Одноглаз слушал, и лицо его светлело.

– Субпродукт! Жир! Специи! – повторил он нежно и поцеловал банку в блестящий бок.

– Укроп, ты умница! Ты нас спас! – И мусорные человечки бросились обнимать сынишку. Они обнимали его с такой силой, что не раздавили только чудом. Фёкла сочувственно смотрела на Вилку из тазика и облизывала котёнка.

Потом кусалки перевернули банку на ребро и покатили её по коридору. Был уже вечер, а значит, время ужинать.