Хроники Пустынных Городов

© Дмитрий Алексеевич Авдеев, 2021

ISBN 978-5-0055-2102-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Карта мира Пустынных Городов

Механический человек

Озград. 427 год от Паровой Революции.

Он сидел на карнизе под самой крышей и, свесив ноги в переулок, подобно хищной птице наблюдал, как вдалеке на площади возводят большие конструкции для открывающейся послезавтра ежегодной выставки. Работы велись давно и сейчас близились к завершению. На этой экспозиции планировали представить десятки паровых устройств, новейших изобретений и достижений мира науки и техники. Намечалось грандиозное мероприятие.

К небу тонкой струйкой поднимался дым его механической трубки, сквозь который мир казался словно окутанным желтым туманом. Несмотря на раннее утро, в переулке и на улицах толкался народ. Сидящий на карнизе человек вытащил из кармана плаща часы и откинул крышку. Стрелки показывали без четверти десять. Через пятнадцать минут на городскую станцию прибывает паровоз, направляющийся из Маскойна в Люстейн. И с этим самым паровозом связано дело вашего покорного слуги. Ловким движением руки часы скрылись в кармане. Латунная трубка, подарив последний глоток ароматного дыма, так же спряталась в одном из карманов. Человек свесился на руках с карниза, уперся в стену ступнями и, оттолкнувшись, сделал аккуратное сальто назад, ловко приземлившись на открытой площадке третьего яруса.

Город имел несколько таких ярусов начиная от самых нижних, которые порой не видели дневного света из-за нагромождений балконов и карнизов над ними, и заканчивая упирающимися в небеса крышами, с которых люди внизу казались маленькими словно муравьи. Схватившись руками за перила, человек перепрыгнул через них, прошуршав полами своего плаща по металлу и мягко приземляясь во тьме переулка. Механизмы в его высоких ботинках хорошо делали свое дело, позволяя без вреда совершать небольшие прыжки вроде этого. Люди в страхе шарахнулись в стороны, стоило тяжелым ботинкам с металлическими вставками коснуться мощеного переулка. Одного взгляда на этих людей было достаточно, чтобы понять, что никто из них не решится что-либо сказать странному чужаку в шляпе. Он еще раз достал часы и глянул время. Пора. Паровоз с минуты на минуту прибудет на станцию, и он уже должен быть там. Поправив на лице маску, скрывающую всю нижнюю часть головы, человек быстрым шагом направился по переулку в сторону станции, едва заметно прихрамывая на левую ногу, вместо которой у него был специальный механический протез. К слову сказать, крайне сложное устройство, ставшее невероятно важным для этого носителя плаща и шляпы.

Передвигаясь в толпе, он смотрел правым глазом вперед, но его левый механический обладал куда большими возможностями. Он видел обширнее и замечал порой очень важные детали. Как вы, наверное, уже заметили, этому мужчине для звания полноценного человеческого организма не хватает нескольких важных деталей. А именно: левой ноги, правой руки, левого глаза. Лицо его до самых глаз скрывала маска. Одновременно она закрывала грубые шрамы от ран, и в то же время своим устройством с фильтрами давала возможность свободно дышать, не испытывая мучительной боли. Общество даже не считало его за человека. Изломанный, собранный по частям и являющий собой симбиоз науки и инженерии, он был жив, но человеком в полном смысле этого слова уже не являлся. Разумеется, таким он был не всегда.

Несколько лет назад этого человека буквально собрали по частям из того, что осталось от него после крушения дирижабля. Сейчас эта история позабылась и давно уже покрылась песком времени, но тогда только о ней и говорили в Пустынных городах. Паровой котел дирижабля взорвался на высоте в четверть мили. Взрыв был такой силы, что обломки разметало в радиусе нескольких километров. Их еще пару месяцев спустя находили в отдаленных уголках пустыни. К тому моменту, как подоспели пожарные машины, от дирижабля и его одиннадцати пассажиров с командой не осталось практически ничего. Лишь догорающие обломки каркаса и останки людей, до того обезображенные взрывом, что опознать их не представлялось возможным. Все они были захоронены в общей могиле, над которой совместными усилиями родственников и друзей был установлен памятный монумент, напоминающий об этой трагедии.

Только то, что нашего героя в плаще отбросило в сторону от рухнувшего дирижабля, позволило ему выжить. Он был за пультом управления, и когда произошел взрыв парового котла, инстинктивно схватился за свое кресло. Вместе с ним его и выбросило взрывной волной через окно еще до того, как дирижабль упал. В его памяти этот момент почти не сохранился. Но судя по обрывочным фразам спасателей и пожарных, что он запомнил из того дня, живых под обломками не осталось. Они обыскали основное место крушения, найдя, как им показалось, все останки и не пытались искать в отдалении. Лишь истерзанное изломанное тело вдали, а точнее, то, что от него осталось, подавало слабые признаки жизни. Но пожарные, не заметив этого, посчитали его мертвым и не стали утруждаться, отметив в своих отчетах, что выживших не обнаружено, а этот раненый мужчина в итоге оказался в доме инженерного гения и конструктора механизмов Этвальда, который жил неподалеку от места падения дирижабля и видел момент крушения.

Позже человек узнал, что этот гениальный изобретатель долгое время промышлял на кладбищах и местах крушений. В поисках материалов для своих исследований. Одним из таких материалов оказался и выживший с дирижабля. Именно на металлическом столе в подвале дома Этвальда человек в плаще и приобрел все эти механические протезы и глазной механизм. Вот только правительство не оценило инициатив инженера. Модификации человеческого организма были под строжайшим запретом и карались крайне сурово, не говоря уже о том, чтобы пытаться модифицировать похищенные трупы. Этвальд оказался за решеткой. В его доме жандармы обнаружили части украденных им тел и многочисленные механизмы. Но к огромному счастью или совсем наоборот, они удовлетворились найденным наверху и не стали спускаться в скрытые подвальные помещения. Наверняка жандармы просто поленились обыскивать здание тщательно, да и Этвальд умело скрыл большую часть своих исследовательских проектов, включая и самый последний. Человека с дирижабля. Решением военного суда его отправили на Балгор, в минеральные шахты, где он занимался механизмами горных машин по 18 часов в сутки, до самой своей смерти спустя несколько месяцев. По официальным данным. Такую информацию – списки умерших на каторге – активно распространяли по городам, что должно было служить предупреждением для всякого, кто захочет заняться запрещенной деятельностью. А едва завершенному проекту, оставшемуся на холодном металле стола в подвале, ослабленному и еле живому, пришлось самостоятельно осваивать собственные протезы, заново пробовать ходить и управляться с механизмами. Первым же делом стоило выбираться наконец из подвала, куда, как уже упоминалось, по счастью, не потрудились заглянуть жандармы, приехавшие за Этвальдом. Весь подвал был скрыт от глаз посторонних и туда было не так просто попасть. Да и выбраться тоже как вскоре стало понятно. Все же, подвал призван был не допустить вторжения извне, а не того, что кто-то может выбраться изнутри.

Оказавшись на улицах, человек с протезами долго скитался по окраинам, держась вдали от оживленных мест и скоплений людей. По официальным данным, он погиб при взрыве парового котла на дирижабле, но по факту живой призрак шел сейчас по улицам Озграда, скрывая свое тело длинным плащом с капюшоном, и кожаными перчатками. Его лицо было скрыто специальной маской и надвинутой на лоб шляпой. Люди всегда бросали на него подозрительные взгляды, но это все равно было лучше, чем то, что случилось бы, узнай они правду о нем, выясни, кто он такой и что с ним сделал безумный конструктор. В отличие от инженера, которого сослали трудиться в минеральных шахтах, с ним не стали бы церемониться. По законам Озграда он даже не являлся человеком. А как поступает власть с теми, кто стоит рангом ниже самого беднейшего оборванца в городе, у которого прав на существование меньше, чем у сточных крыс? Его рваные губы под маской исказила угрюмая усмешка. Именно тогда он стал изгоем, выживал как мог в трущобах и мрачных переулках.

Эти времена давно остались в прошлом. Теперь он наемник. Тот, кому платят за различные поручения. По всем окрестностям Пустынных городов Рэйвен выполнял заказы самых разных клиентов, включая правительственных, плохо скрывающих во взглядах свое омерзение к нему. Обращаясь к такому человеку, все они желали разобраться с неугодной проблемой, будь то люди, сложная ситуация или некий предмет. Его условия и принципы были просты и давно уже всем известны. Он никогда не убивал невинных стариков, женщин и детей и не терпел грязной работы в своем ремесле. Если нужно устранить одного человека – только этот человек умрет. Он знал наемников, которые предпочитают идти легким путем, используя бомбы и гранаты, убивающие вместе с заказанным объектом еще пару десятков окружающих. Такие ни с чем не считались и ради своих целей шли на любые методы. Это совсем не его стиль. Такие наемники временами появлялись в округе, но не задерживались в его городе надолго. Они все куда-то каждый раз… хм… пропадали бесследно. Прямо беда какая-то.

Со всеми этими мыслями человек молча продвигался к пункту назначения. Не живой и не мертвый. Безликий призрак Озграда. Его имя погибло в пламени взрыва вместе с тем дирижаблем и возродилось из пепла вновь, словно феникс. Годы закалили его, сделали сильнее и он мастерски научился использовать все преимущества своих протезов. Он обосновался в стороне от городов, в старой лачуге на магнетитовом островке, что парил среди скал над землей в нескольких метрах. Старый завод по производству шестерней для башенных часов. Он почти не бывал там с тех пор, как стал наемником. Взамен старого имени, он взял себе новое. Теперь его звали Рэйвен.

Рэйвен успел к станции как раз в тот момент, когда издали стал заметен паровой след из трубы. Станция была достаточно небольшой, слегка вытянутой по длине формы. Здание главного железнодорожного управления располагалось прямо напротив путей. По обеим сторонам станции находились прочие здания, а также лестничные переходы, позволяющие людям безопасно пройти на другие платформы к своим паровозам. Фонари, еще недавно освещали ночную станцию, сейчас же были просто столбами со старомодными плафонами. Часы вновь вынуты из кармана – все идет по расписанию. Все слышнее становился гул паровоза. Станция была полупуста, поэтому Рэйвен стоял в отдалении, ни к чему было привлекать к себе лишнее внимание.

Его внешность, мягко говоря, не соответствовала тем качествам, которые могли бы позволить с легкостью скрыться в толпе. Но был в этом и плюс, ведь простые горожане не осмеливались подходить слишком близко и тем более приставать с разговорами. Совсем отчетливо тал слышен нарастающий издали грохот. Паровоз все ближе подъезжал к станции. А вместе с ним и то дело, что наемнику в плаще предстояло совершить. По его информации, стоянка продлится двадцать четыре минуты, а значит времени не так уж много. Вот показался красно-черный паровоз, испускающий клубы пара и дающий громкий протяжный гудок, слышный по всему городу. Колеса замедлялись, прокручиваясь по стальным рельсам и постепенно полностью остановились. Немногочисленные люди вылезли из первого пассажирского вагона, в основном это были сопровождающие свои грузы или ответственные за чей-то товар лица. Погрузчики, давно уже ожидающие состав, занялись разгрузкой остальных семи вагонов. Их работа должна быть сделана менее, чем за десять минут, поэтому они торопились как могли, осыпая атмосферу громкими ругательствами, если кто-то проявлял нерасторопность.

– Эй, Уилкинсон, Морган! – зычный крик машиниста, вылезающего из локомотива и спрыгивающего на перрон, огласил всю станцию, – Вы куда направились, бездари?

Морган и Уилкинсон, видимо, прикидывались глухими или же успели отойти на приличное расстояние и попросту не слышали своего машиниста. По имеющейся информации это два кочегара, подкупленных нанявшей Рэйвена организацией, и они свое дело сделали. Покинули поезд и отвлекли спланированной выходкой машиниста, который уже бросился за ними вдогонку, ругаясь так, что дамы, присутствующие на станции невольно морщились. Паровоз в следующие пару минут оказался полностью пустым. Грузы разгружены из вагонов, новые были загружены на их место. Машинист умчался за кочегарами. Теперь настал его черед действовать. Сейчас же, не упуская ни секунды времени. Он оглянулся по сторонам и быстрым шагом направился через станцию прямо к локомотиву и влез в кабину, пока никто из окружающих не успел обратить на него внимание.

До Паровой Революции уголь в топку приходилось кидать вручную, орудуя лопатой в поте лица, чтобы заставить паровоз сдвинуться. Но с тех времен паровые и не только технологии ушли далеко вперед. Теперь должности кочегаров были лишь условными, им больше не приходилось махать лопатами, в постоянном режиме подкидывая уголь в печь. Они больше требовались, чтобы следить за многочисленными приборами и механизмами, которые автономно функционировали и делали черную работу за них. Чтобы завести паровоз сейчас, Рэйвену потребовалось нажать лишь пару кнопок. Локомотив загудел и ожил. Наемник медленно передвинул рычаг сначала наполовину, прокручивая колеса и приводя поршни в движение, а потом и на полную мощность, начав разгонять состав. Колеса с шумом и грохотом прокатывались по рельсам, придя в движение. Люди на перроне удивленно оборачивались. Паровоз медленно покидал станцию, испуская клубы пара. Ошарашенный машинист, размахивая руками и крича, выбежал из здания главного управления и со всех ног бросился вдогонку по перрону. Вскоре его красное от злобы лицо осталось позади, как и вся станция.

– Слишком поздно, друг мой, – улыбнулся Рэйвен под маской, – паровоз теперь под моим контролем.

Локомотив набирал ход, тянув за собой восемь вагонов. Город с его центральными улицами довольно быстро пронесся мимо, и рельсовая дорога вышла в окраинные части пригорода, а затем должна была вывести Рэйвена и в открытую пустыню. Теперь можно было заняться бомбами с часовым механизмом, проверив попутно, все ли люди покинули вагоны. Всегда оставалась вероятность того, что детали плана придется корректировать на месте. Ему не нужны лишние жертвы. Его наняли и заплатили лишь за уничтожение паровоза с ненужным для нанимателя грузом, а не за убийства невинных.

Локомотив ровно шел по рельсам, стуча колесами. Станция давно скрылась вдали, да и весь город уже остался позади. Паровоз наконец вылетел на открытое пространство желтоватой пустыни. Вокруг замелькали песчаные пейзажи, перемежаясь каменистыми районами с чахлой растительностью. Желтые, красные, оранжевые пески, небольшие барханы и осыпающиеся возвышенности, узловатые кустарники с темно-зелеными тонкими листьями. В таких условиях могли расти лишь немногие растения и те, кто сумел выжить, адаптировались под местный климат. Низкорослые, узловатые, со стороны едва похожие на живые растения. Вот и вся местная флора.

Последний раз выглянув в окно, он перевел управление паровоза в автоматический режим и вышел из кабины в первый вагон, в котором обычно находились немногочисленные пассажиры этого грузового паровоза. Никого, что и нужно было. Мельком глянув в пыльное окно между рядами сидений, наемник заметил вдали, как ему показалось, два пароцикла, но уже через секунду пустыня была все так же безлюдна и однородна. Открыв люк в полу, ведущий к вагонным механизмам, Рэйвен установил одну из компактных, но крайне мощных, бомб на металлическом креплении под вагоном под звук грохочущих колес по рельсам, и закрыл люк. В кармане плаща лежало еще несколько таких бомб. Пора двигаться дальше, паровоз не должен был успеть добраться до следующей станции, таково было условие сделки. Как уже говорилось ранее, Рэйвену не нужны такие жертвы. В следующем вагоне было полно коробок разного размера. Единственным источником света здесь были маленькие вытянутые окошки под потолком. В их свете хорошо было видно кружащуюся в воздухе пыль. После установки очередной бомбы наемник прошел по узкому проходу дальше, в следующий вагон. Переходя так между вагонами, он расставлял бомбы максимально эффективно – в колесные механизмы и крепления под вагонами. Цепная реакция взрывов через определенное время уничтожит каждый вагон этого паровоза, ударной волной разрушив и сам локомотив. Уже зайдя в последний вагон и заложив очередную бомбу, Рэйвен вдруг осознал, что находится в восьмом вагоне, который должен быть последним. Однако, впереди в окне противоположной двери маячил еще один. Девятый. Такого в договоре не было. План стремительно терял все первоначальные установки и срочно требовал решений возникшей ситуации. Наемник на мгновение замер. Проверять количество вагонов на станции времени не было. Кто и когда успел прицепить лишний вагон и с какой целью? Люди Азрата? Но ни о каких девяти вагонах не договаривались.

Кулаки Рэйвена сами собой сжались. Придется Азрату ответить на все вопросы, когда наемник доберется до него. Но сейчас других вариантов не было, поэтому он направился к девятому вагону, намереваясь выяснить, для чего его прицепили к паровозу. Едва открыв дверцу, он уставился на то, что стояло посреди пустого, за исключением нескольких ящиков, вагона.

– Дьявол! Какого черта это здесь делает?! – он совершенно не ожидал увидеть того, что прямо сейчас возникло перед его глазами.

Посреди вагона, в пыльном свете окон под потолком, стояла паровая пушка огромных размеров. Начищенная медь дула тускло поблескивала в плохом освещении. Большую часть орудия скрывал серый тканевый полог, который при движении поезда, видимо, обнажил некоторые детали. Сдернув пыльную ткань, Рэйвен увидел десятки механизмов и клапанов, резервуар с евой, жидкостью, которая служила катализатором для реакции с эдемиумом, расположившимся в отдельном отсеке. Сами понимаете, ева должна была соприкасаться с эдемиумом только при выстреле. Буквально капли, попавшей на поверхность этого взрывоопасного минерала, достаточно для выделения огромного количества концентрированного пара, разгоняющего снаряд в стволе своей сжатой силой до больших скоростей. Пушка была абсолютно новая, наверняка недавно отлитая и собранная. И стоила такая махина солидных денег, не говоря уже о том, что минеральные шахты Балгора, расположенные в западных горах, не давали больших объемов эдемиума. Да и еву просто так не достать. Во всех пустынных землях едва ли найдется трое-четверо человек, способных создать такую жидкость. Не думаю, что из этого орудия сделали хотя бы один выстрел, не считая пробных после сборки.

– Азрат! Во имя науки и пара! – угрюмо процедил Рэйвен, тщательно оглядывая свою находку, – Во время сделки не было ни слова о паровом оружии!

Он еще несколько минут во все глаза смотрел на неожиданное открытие, когда сквозь грохот паровозных колес услышал едва различимый звук двигателя. Даже нескольких. Пароциклы? Неужели тогда в окне ему не показалось? Но кто это мог быть? Пустынные банды изгоев не отваживались нападать на паровозы, иначе правительственные отряды нагрянули бы к ним со своими чистками, пропади хоть один паровоз по их вине. Если уж быть честным, паровые двигатели в пустыне – это огромное расточительство и без того ценной воды. Кто был достаточно обеспечен, чтобы позволить себе такие агрегаты? Да, теперь уже отчетливо слышались звуки моторов. Дело приобретает неприятный оборот.

– Если выживу, обязательно найду Азрата и спрошу обо всем этом дерьме, – мрачно произнес Рэйвен, вновь сжимая кулаки и готовясь к худшему.

Огромным минусом этих грузовых вагонов было расположение окон. Очень удобное для расстановки коробок и тюков, но абсолютно не дающее возможности осмотреться. Глянув по всему вагону, наемник составил с левого края пару ящиков друг на друга и сумел дотянуться до окон. В пыльном грязном стекле виднелась все та же пустыня, хилая растительность, и два пароцикла с людьми в черных одеждах. Оба были в очках-гогглах, в кожаных шлемах и в клепаных плащах. Их лица были скрыты плотной тканью. Весь вид говорил о том, что это чертовы пустынники из города руин Ахона. Пустынные ублюдки! Они что-то кричали друг другу, управляя небольшими, но явно мощными пароциклами с широкими колесами. Самое то для пустынных территорий. Скорость в таких регулировалась подачей сжатого воздуха в паровую камеру, где пар приводил в движение поршни, а из широких труб по обеим сторонам заднего колеса вырывался темный от нагрева пар выхлопа. В пустыне только на таких и передвигаться. Оружия Рэйвен при них не заметил, но это не значило, что его нет.

Переведя взгляд немного влево, он увидел, что еще один пароциклист, собирается запрыгнуть в пространство между восьмым и девятым вагонами. Они что, хотят отцепить последний? Не иначе. Стало немного понятнее, почему девятый вагон оказался с паровозом и кому он и его содержимое очень необходимы. Но я знал совершенно точно, Азрат никогда не стал бы сотрудничать с пустынниками. Ни за что и ни при каких условиях эти заклятые враги не объединятся. Если тут замешаны люди Азрата, в его рядах объявился предатель, крот, действующий в Ахонских интересах. Рэйвен ловко соскочил с ящиков, пытаясь решить, что теперь предпринять. Все-таки ему не впервой попадать в непредсказуемые ситуации и находить решение, когда его, казалось бы, нет. Нужно было и сейчас выбраться невредимым из этой передряги.

Переворачиваясь в песке, кувыркаясь и грохоча, ударившись о корпус вагона, мимо окон пролетел упавший после прыжка водителя пароцикл. Значит, пустынник все-таки прыгнул. Дерзкий ублюдок, просто безумец, ведь его пароцикл вполне мог рвануть от ударов и ударной волной опрокинуть девятый вагон, заставив паровоз сойти с рельсов. Через мгновение наемник почувствовал небольшой толчок и легкую потерю скорости движения. Он не только прыгнул, но и отцепил вагон. Видимо, сам паровоз им не нужен. В отличие от новехонькой паровой пушки.

– Станет ли для них сюрпризом мое присутствие здесь? – вслух подумалось Рэйвену. – Их появление для меня уж точно уже не сюрприз.

В стену задней части вагона, по сторонам от двери, вонзились штыри с раскрывшимися крючьями и вагон дернулся. Они с двух пароциклов тросами пытались замедлить вагон, и им понемногу это удавалось. Паровоз, видимо, уходил все дальше вперед, потому что грохот колес удалялся и слышался все слабее. Зато через какие-то минуты оглушительно прогремел взрыв, запустивший цепную реакцию сквозь подвижной состав паровоза. Рэйвена швырнуло на пол. Бомбы на паровозе сработали одна за другой. Но он ведь не запускал механизм.

– Эти пустынные крысы заминировали дорогу! – в ярости рыкнул он, поднимаясь на ноги, – Они вообще знали, сколько в паровозе взрывчатки и насколько мощности добавят взрыву моих бомб своими минами на рельсах?

Вагон почти уже остановился, Рэйвен явственно слышал звуки работающих на пределе моторов мощных пароциклов, которые с успехом тормозили вагон. Дверь открылась и внутрь ввалился тот пустынник, что отцепил его от паровоза. Увидев наемника, он замер в недоумении. Этот мужчина был высок ростом, в темном плаще, закрывающим почти все тело от палящего солнца пустыни. Присутствие постороннего в вагоне явно стало неожиданностью для него. Хотя в темных очках-гогглах Рэйвен не видел глаз, бородатая физиономия ахонца исказилась злобой. Откуда-то из плаща он внезапно выхватил блеснувший серебром кинжал и с криком бросился на наемника. Тот машинально вскинул механическую руку и лезвие встретило металл. На лице пустынника отразилось удивление.

– Не ожидал, бородатый? – в ответ Рэйвен с силой ударил его левой человеческой рукой, опрокидывая на пол, но тот тут же снова оказался на ногах одним ловким движением, – Вы кто вообще такие?

– Твое дело не знать! – со странным акцентом, которого Рэйвен прежде не слышал, прошипел пустынник, снова бросаясь в атаку, – Сегодня ты умираешь здесь!

– Я бы и рад, дружище, – ответил наемник, снова блокируя удар пустынника механической рукой и думая, как поскорее разобраться с ним, пока вагон окончательно не остановился и к этой дружеской беседе не присоединились его пустынные товарищи на пароциклах, – но у меня планы на следующей неделе, так что, извини, не в этот раз.

Ахонец бросил Рэйвену в лицо какое-то проклятие на своем гортанном языке. Непонятно, что оно значило, но судя по выражению лица и интонации наемника должна была ждать кара небесная прямо на этом самом месте и без промедлений.

– Прости, не понимаю, – схватив механической рукой его кинжал, Рэйвен ударил его искусственной ногой, да так, что пустынник, выбив деревянную дверь, вылетел прямо на рельсы в двадцати метрах перед вагоном. Даже учитывая низкую скорость движения, тот едва успел с трудом скатиться с рельсов, как на том самом месте, где мгновение назад он лежал, проехался с лязгом колес тяжелый вагон. Он все с тем же гортанным акцентом орал Рэйвену вслед свои ругательства и, вскочив на ноги, помчался вдаль от рельсов, бросив подельников на пароциклах, которые не обратили даже внимания на это бегство. Вагон отцеплен, а большего им и не требовалось. Рев моторов зазвучал отчетливее, двое пустынников на пароциклах хотели поскорее остановить вагон. Сквозь грохот двигателей уже было слышно их вопли. Двигатели взревели, напряглись крючья в обшивке вагона. И через некоторое время он, замедлившись, дернулся и со скрипом встал на рельсах. Сквозь выбитую дверь Рэйвен видел впереди разорванные и разбросанные взрывами части вагонов паровоза, над которыми еще полыхал огонь. Пустынники рассчитали все весьма точно, надо сказать, взрывы, остановку вагона до того, как он врежется в обломки паровоза. Лишнее подтверждение очевидного факта – им нужна эта пушка в целости.

Моторы пароциклов стихли, стало слышно шаги по песку. Пустынники приближались. Тихо ступая по полу, Рэйвен встал справа от входа, максимально плотно вжавшись в стену вагона. И стал ждать.

Первый пустынник, вошедший в вагон, получил удар металлической рукой и влетел в противоположную стену, где и остался лежать. Второй оказался хитрее, не успел Рэйвен снова занести руку, как другой ахонец с разгона влетел в вагон и, сделав кувырок, быстро поднялся и резко развернулся, метнув в наемника что-то, блеснувшее металлом в тусклом свете. Рэйвен едва уклонился от метательного ножа, который по рукоять вошел в стену вагона в дюйме от его головы, а пустынник уже подскочил к нему, метясь другим кинжалом в сердце. Наемник отбил его удар механической рукой и отбросил к дальней стене вагона через паровую пушку. Тот тут же вскочил на ноги, свирепо глядя на наемника и сжимая в руке кинжал.

Теперь уже Рэйвен ринулся в атаку, чтобы не дать противнику опомниться. Но тот, изрыгая проклятия на своем языке, яростно сопротивлялся. Только наемник подумал, что неплохо бы запомнить эти ругательства, уж больно агрессивно звучат, как уже пришлось уклоняться от очередного удара кинжала. И снова удар. Пустынник будто озверел. Его выпады стали настолько быстры, что наемник едва успевал увернуться, орудуя механической рукой как щитом. Противник сделал резкий выпад, и Рэйвен рухнул вниз, чтобы не пропустить удар в голову. Раздался лязг металла. И это не была механическая рука. Пустынник своим размахом угодил кинжалом в один из механизмов паровой пушки и повредил, кажется, какой-то из важных элементов орудия.

Сначала раздался тонкий свист, а следом послышался нарастающий гул. Из места, куда вонзился кинжал, билась струйка концентрированного пара. Дело плохо. Рэйвен не был большим специалистом в устройстве паровых орудий, но даже ему стало понятно, что повреждена крайне важная деталь механизма, через которую концентрированный пар подается в ствол и выталкивает снаряд на огромной скорости. Пар создавался и концентрировался в нижней части пушки. Достаточно было лишь капли евы, чтобы запустить реакцию, и чертов пустынник умудрился повредить именно эту часть! Если количество жидкости, попавшей на эдемиум в резервуаре, увеличится… Сейчас орудийная заслонка была закрыта, снаряда в стволе не было, а значит единственным выходом для пара под столь огромным давлением стала пробоина от кинжала. И давление, судя по всему, куда мощнее, чем может выдержать механизм с таким повреждением. В вагоне становилось душновато по мере концентрации пара в воздухе.

– Ntera! Nkosi ma ntera!¹ – в ужасе причитал пустынник, пытаясь кинжалом заткнуть пробоину, но лишь громче кричал, обжигая руки раскаленным паром. – Nadastra mantinor! Seger gana!²

– Эй, парень, не стоит! Брось это дело… – начал Рэйвен, постепенно отступая к двери и удивляясь, почему пустынник не делает того же и что-то там бормочет, – Сейчас же рванет! Оставь ее! – уже крикнул он, выпрыгивая из вагона и бросаясь в сторону песчаных дюн, надеясь успеть.

В этот самый момент, когда Рэйвен не успел еще распластаться на песке, позади него раздался громкий хлопок, во все стороны полетели обломки обшивки вагона и металлических частей паровой пушки. Взрывной волной наемника швырнуло лицом вперед на песок, пройдясь по спине обжигающим воздухом. Прямо над ним в этот момент пролетели массивные колеса вагона. Пламени не было, но раскаленный паром воздух разметал вагон по округе. Наемник закашлялся, песок попал в нос и глаза. Когда он со слезящимся нормальным глазом, механический ведь был защищен от попадания инородных тел и пыли, смог наконец взглянуть на рельсы, на месте вагона были разрозненные обломки, здесь же валялись и части механизма орудия с покореженным медным стволом. От обоих пустынников остались лишь фрагменты тел и одежды. Зрелище не из приятных. Третьего нападавшего не было видно, наверняка уже успел далеко убежать отсюда. Обломки все еще дымились.

Рэйвен сидел посреди пустыни, прямо возле дымящихся останков парового орудия, разорвавшего вагон, которого быть не должно, в клочья, и горящих развороченных вагонов основного состава с вывернутыми рельсами. Он все сидел и смотрел на это дело, пытаясь освободить глаз от песка и осознать, в какое дерьмо ему не посчастливилось вляпаться и почему, собственно, пришлось поучаствовать в этом взрывном представлении. Поднявшись на ноги, он первым делом забрался на ближайший холм и посмотрел в сторону видневшегося далеко на горизонте Люстейна. От города уже приближались пароциклы и пара роверов, насколько Рэйвен мог судить.