Город, который…

Глава 4. Конец света?

Бред вселенной

– Я не сошёл с ума! Я не сошёл с ума!

Он мерил шагами квартиру: от зала до кухни и обратно. Восемнадцать шагов туда, восемнадцать в другую сторону…

Мир рушился в его голове.

Тимофей всегда был материалистом. Не то чтобы принципиальным и воинственным, скорее – убеждённым всей своей повседневной жизнью. Всё, что он видел с детства и до сего дня, всё о чём читал или слышал – вполне можно было объяснить, исходя из простых рациональных соображений, не трогая ни богов, ни духов, ни прочей чертовщины. И для этого вовсе не требовалось быть профессором всех наук, достаточно было нормально учиться в школе!

Но то, что произошло там, у моста… Это было невозможно. Совсем!

Мог ли это быть какой-то гипноз? Сон наяву? Какая-то чудовищная мистификация? Или всё-таки – просто бред? Может быть, он лежит в какой-нибудь больнице, стукнувшись головой, и всё это ему лишь представляется?

Вспомнилось: «Может вам это… Привиделось?» – «Хрена там… Привиделось!»

– Я не сошёл с ума!

От страха мерзко щемило где-то в позвоночнике. Он боялся не кровавых маньяков и даже не огнедышащего моста, он боялся потерять способность связно мыслить, перестать быть собой.

«Так. Представим, что это какое-то внушение. Направленное или заранее сделанное… Сомнительная версия, но… Или, может, – это кто-то прикалывается? Кто? Инопланетяне? Ну… в данной ситуации не худший вариант…»

Он остановился у окна. Уже стемнело, во дворе зажглись оранжевые фонари. На парковке под деревом ютилась одинокая хонда.

«Нужен какой-то способ проверить… Впрочем, это очевидно. Съездить и посмотреть. Сейчас? На ночь глядя? Или утро вечера мудренее?»

Через десять минут он спускался во двор. На всякий случай пешком.

Он погнал не к мосту, а в противоположную сторону: на море, бескрайнее местное водохранилище. Вдоль залива тянулась длинная насыпная плотина, и с её высоты открывался изумительный вид почти на весь Левый, на Ангару, на мост… По ночам мост обычно светился сотнями огней, которые отражались в быстрой воде, вид был просто сказочный…

Едва выехав на дамбу, Тимофей понял: нет, мир не пришёл в себя. Моста не было. В темноте с трудом можно было различить пустые опоры, в том числе и ту – вторую слева – разрушенную стальным монстром.

По дороге домой его тормознул патруль, проверили документы. Но до начала комендантского часа оставалось всего минут сорок, и надолго его не задержали.

***

Прошла ещё неделя. Мир стремительно превращался в большой сумасшедший дом. Единственное, что радовало Тимофея, – факт того, что он всё же не слетел с катушек, а если и слетел, так не один, а заодно со всеми остальными.

Попасть на машине в старую часть города, где со времён первостроителей теснились деревянные ещё двухэтажки, стало невозможно: все проезды в одну прекрасную ночь усеяли загадочные бугры наподобие противотанковых надолбов; Тимофей, проезжая мимо, несколько раз слышал звуки перестрелок. Здание детской поликлиники, возвышавшееся неподалёку, отгородили от остальных «Деревяшек» колючей проволокой, сама больница вроде бы даже ещё работала.

На месте снесённого тубдиспансера к небу тянулись неведомые, выросшие за одну ночь фиолетовые растения, слишком похожие на щупальца осьминогов. Когда поднимался ветер, щупальца начинали шевелиться, и казалось, что они вот-вот дотянутся до проходящей мимо дороги. Водители редких машин, пролетающих мимо, невольно ещё добавляли газу.

На улицах теперь даже днём иногда можно было встретить странных созданий, порой – совершенно безумного облика. Твари эти далеко не всегда оказывались агрессивными, но невозможно было не опасаться их: то какие-то бесплотные призраки, то пауки размером с собаку… Поговаривали, что дачи на девятом километре оккупировали толпы мертвецов-зомби, которые, правда, не пожирали людей, а лишь бесцельно слонялись по улочкам и вытаптывали огороды. Впрочем, и про злобных зомби сплетен тоже хватало.

Тимофей по-прежнему выезжал на линию. На Правый теперь осталась только одна дорога – через ГЭС, но там без спецпропуска было не проехать, поэтому приходилось кататься по месту, да в Ухан – ближнее село. Шарахания от всякой непонятной нечисти, длинные крюки в объезд загадочных аномалий, а иногда даже – валяющиеся у дороги трупы… Такая работа выматывала. Изнурительный страх и растерянность мешались со всё усиливающимся ощущением бессмысленности каких-либо действий. Однако сидеть дома и ждать непонятно чего было совсем невыносимо, работа хоть как-то отвлекала от апокалиптических мыслей.

***

Ненавязчиво подкралась ещё одна проблема: нужно было ехать за урожаем. Тянуть было некуда, по ночам уже случались заморозки, хорошо ещё, бабье лето в этом году выдалось сухое…

Вспоминая свой куцый огородик, Тимофей крепко призадумался. Могло так получиться, что эта картошка к весне будет единственным спасением от голода. Обычно двух-трёх мешков ему хватало до июня за глаза: много ли нужно одному? Но как всё сложится этой зимой?

Но до дачи ещё нужно было добраться.

На втором километре прямо вдоль трассы располагалось старое городское кладбище. И поговаривали, что усопшие с недавних пор не покоились там с миром. Ещё неделю назад, услышав бы такое, Тимофей только хмыкнул бы, да покрутил пальцем у виска, но теперь ехать было реально страшно.

В голливудских фильмах зомби – обычное дело, и доблестные герои лихо косят их десятками и сотнями… Но в кино у каждого дома целый арсенал, а что ни тачка, то какой-нибудь пикап наподобие бронепоезда. А тут что? Штурмовать толпу бродячих покойников на игрушечной хондочке с пластиковым бампером? И с боевой монтировкой в руке? Без помощи было не обойтись.

В пору работы в колледже у Тимофея был хороший приятель, коллега, с заковыристой финской фамилией Мякяряйнен. Классный компанейский мужик, страстный охотник, который каждые выходные с октября по январь в любые морозы пропадал в тайге. Он был старше лет на семь, и Тимофей обычно обращался к нему по отчеству. После того как Тимофей вылез в начальство, дружба несколько потускнела в силу чёртовой субординации и бюрократии, а после увольнения пересекаться стали совсем нечасто. Но изредка созванивались, пару раз даже собирались слегка попьянствовать старой компанией…

Тимофей с трудом припомнил номер квартиры в старенькой пятиэтажной хрущёвке, поднялся по обшарпанной лестнице, стараясь шагать бесшумно, настороженно прислушиваясь. «Вроде – здесь». Нажал кнопку звонка, в глазке мелькнула тень.

Дверь открыла симпатичная деваха лет двадцати с чудными серо-голубыми глазами и короткой стрижкой. Красный спортивный костюм нисколько не скрывал фигуры, даже подчёркивал…

– Ого! Санька, ты что ли? – Тимофей был слегка ошеломлён. Александру – дочь Викторыча – он помнил ещё школьницей, деловой и колючей… «Это ж сколько времени-то прошло?» – Да ты прям невеста! Папка дома?

– Здравствуйте, дядя Тима! Заходите…

– О, какие люди! – из комнаты показался хозяин, жилистый сухой дядька со светло-рыжей шевелюрой, соответствующими усами и знакомыми насмешливыми морщинками в уголках глаз.

Они искренне обнялись и сразу пошли на кухню – неизбывная советская привычка!

– Ну, ты как?

– Да как… – Викторыч налил крепкого чая, насыпал в берестяную корзинку разнокалиберных конфет. – Вишь, что творится-то. Пока работаем… Но вообще я думаю, они правильно сделали, что не позакрывали нас всех до лучших времён. Когда всё катится в ад, должна оставаться хотя бы видимость порядка. Да и пацанам лишний присмотр. Ты Виткова-то застал ещё?

– Смутно. Что с ним?

– Похоронили на той неделе. Жуткая история. Пришёл на пару к третьекурсникам. Как обычно какой-то скандальчик по поводу опоздавших закатил. А потом… Пацаны говорят – стал головой о стол биться, о стены… Староста за начальством, Наталья прибежала, а он ей в дверях навстречу… Она – в обморок, а он вышел каким-то образом на улицу, до обрыва добрёл – помнишь, за вторым корпусом? И со скалы… У одного пацана – шок до потери речи, пришлось скорую вызывать. Потом полиция, комиссия, разбирательства…

– Н-нда. А я, знаешь, видел, как мост наш погулять решил. Своими глазами, слушай, в пятидесяти метрах стоял, еле успел свалить! – Тимофей помолчал. – И что думаешь? Конец света?

Викторыч покачал головой, хлебнул чаю.

– Конец… Да ты понимаешь, конца-то не видно! И знаешь, ещё: уж больно всё какое-то лубочное, ненастоящее. Мне иногда кажется, что мы все в какой-то хреновый фильм-ужастик попали. Тут под окнами по ночам какая-то тварь бродит: ну чистая «корпорация монстров»! Цирк на колёсах… Но с другой стороны люди-то гибнут по-настоящему! И делать что? Жить всё равно надо, несмотря на весь этот бред вселенной, этих вон оболтусов кормить…

– Да уж… А ведь да, ты прав, действительно на тупое кино похоже… И вот, кстати, насчёт «кормить»; я чего заглянул-то. Помощь нужна. Ты картошку выкопал?

– Конечно… На прошлых выходных ещё. До того, как всё совсем бредово стало. Хорошо, дача – под боком…

– А я что-то затянул. И боюсь теперь без оружия на двадцать первый соваться. Слышал про кладбище? Ты мне ружьишко в аренду не дашь на пару дней?

По картошку…

Выехали едва рассвело. Тимофей заскочил сначала за Викторычем, а потом – за Геннадием, его напарником по промыслу. Охотники были с карабинами, Тимофея вооружили двустволкой:

– Держи. ИЖ-двадцать семь – надёжная штука.

Отъехав метров двести от городской стелы, остановились. До кладбища оставалось рукой подать – только с горы съехать.

А вокруг бушевала самая что ни на есть золотая осень, последние деньки. Было немного зябко с утра, но ясно и безветренно, вокруг стояла тишина, только потрескивали провода ЛЭП над дорогой.

– Ну что? – На лице Викторыча играла улыбка – совсем не деланная и даже чуть азартная.

– Погодка – шепчет! Ощущение, что мир пришёл в норму и всё стало как раньше… За рыжичками бы сейчас! – Тимофей снова оглядел окрестности, долго всматривался вниз, туда, где дорога исчезала за плавным поворотом. – Ну, надо пробовать. Мужики, ещё раз: даже если там действительно… покойники бродят – стрелять не спешите. Только в самом крайнем случае. Я медленно поеду, если что – успеем заднюю дать или развернуться.

Гена молча кивнул. Викторыч ещё раз осмотрел Тимофееву вертикалку:

– Предохранитель снят, осторожнее. Патроны вот, в коробке.

– Ну… С богом. – Тимофей опустил все стёкла в машине и потихоньку тронул с места.

Вниз, вниз, длинный левый вираж, короткий правый, справа меж сосен замелькали первые оградки могил.

– Вот они!

Впереди действительно маячили чьи-то фигуры. Мертвецы – не мертвецы, издали было не разобрать. Их было не так уж и много, пятнадцать, может – двадцать. Большая часть толпилась на засыпанной гравием площадке перед кладбищенскими воротами, но четверо медленно прохаживались и по проезжей части.

Тимофей сглотнул, крепче вцепился в руль, левую руку положил на селектор вариатора, чтобы если что – мгновенно врубить заднюю.

Ближе… Ещё ближе. Напряжение нарастало: казалось, звенел сам воздух.

Их явно заметили, покачивающиеся фигуры медленно повернулись навстречу машине.

– Ч-чёрт!!!

Они не очень походили на киношных зомби: скелеты в гнилом, перемазанном глиной тряпье. Тот, что поближе, видимо, был похоронен не так давно и не дошёл ещё до стадии полного разложения: половину черепа обтягивала плоть, в которой что-то тошнотворно копошилось, а из пиджака даже выглядывал воротник рубашки.

Тимофей поймал себя на том, что страх куда-то ушёл, осталось только брезгливое отвращение; его слегка мутило. Он коротко посигналил.

Трупы несколько секунд покачивались на месте, а потом… начали расходиться, явно пропуская машину. Похоже, двигаться им было непросто; словно марионетки в неумелых руках, они ковыляли мелкими неровными шагами, освобождая середину шоссе.

Тимофей не дожидаясь, пока они совсем уйдут, направил хонду между фигурами. Смотреть на них он был не в силах и взглядом упёрся в асфальт. Краем сознания отметил, что по обочинам валяются какие-то мерзкие останки. Видимо не все проезжавшие делали это столь же деликатно.

В открытые окна пахнуло гнилью и запахом сырой земли. Викторычу пришлось убрать в машину выставленный ствол карабина.

Проехали! Тимофей поддал газу.

– Твою мать! – выругался Геннадий, вытирая рукой пот со лба. – Если бы хоть один из них ещё и рукой шевельнул, я бы не удержался!

– Такая же фигня. Ну и нервы у тебя, Тимоха! – Викторыч хлопнул его по плечу.

– Да не нервы тут… Видели там на обочине что творится? Кто-то как в ГТА летел сквозь толпу… А это же люди! Ну… мёртвые. Чьи-то родные. Их похоронили, за могилами ухаживали. А теперь – что? – У Тимофея не очень получилось сформулировать мысль, его до сих пор потряхивало, и он насуплено замолчал.

До дачи добрались без происшествий. Загнав машину на уютную полянку рядом с баней, Тимофей осмотрел свои владения. На первый взгляд, всё было в порядке.

Ближние соседи давно разбежались – к концу девяностых едва ли не половина наделов оказалась брошенными; многие даже с постройками. Заборы повалились, огороды заросли осинником, и Тимофеева банька незаметно оказалась на отшибе, почти в лесу.

Нынешние события не прошли мимо дач: тут и там чернели сгоревшие остовы. Однако на многих участках работали люди, кто-то топил баньку: вкусный смолистый дымок расползался над огородами.

Надо было приниматься за дело.

Одолев десяток Тимофеевых грядок буквально за час, они не спеша проехали вдоль улицы.

– Ну, что? Помародёрим? – Гена кивнул в сторону высокого крепкого забора.

Дома здесь не было; на его месте слегка дымилась огромная груда золы и спёкшегося стекла. Однако теплица, парник, ухоженные грядки – пребывали в полной неприкосновенности.

Вообще говоря, с такой задумкой и ехали. В самом деле: все кто хотел разобраться со своими огородами, сделали это ещё две недели назад. Ну, неделю. Тимофей сильно припозднился в этом году, обычно в Таёжном осень ранняя и быстрая, и копать начинали ещё в конце августа, а сегодня уже семнадцатое сентября! Тем более, что эта дача выглядела очень прилично, хозяин явно был рукастый и скрупулёзный. Неужто бы такой не позаботился вовремя о своём урожае, если бы был жив?

Домой вернулись как из завоевательного похода, забив салон под самую крышу: картошка, морковка, тыквы с кабачками, чеснок и ещё куча всякой мелочи… Колёса на кочках скребли по аркам.

Тимофея заела совесть, и он оставил изнутри на калитке чужой дачи записку со своими координатами, твёрдо решив, что если хозяин объявится – вернёт собранное. Впрочем, все понимали, что хозяин скорее всего уже никогда и ничего не потребует…

Глава 5. Выхода – нет

Вечер

Он, съёжившись, сидел в заглушенной машине и разглядывал свой дом через запотевшее по краям лобовое стекло. Во взгляде сквозили усталость и обречённость.

В крайнем подъезде на девятом этаже выбиты стекла… А справа, на первом, окна целой квартиры просто исчезли: вместо них – только серая поверхность, похожая на дырчатый бетон, неровная, испещрённая раковинами и трещинами. Эта зараза выперла изнутри два дня назад; лезла изо всех окон, через сквозные розетки – к соседям; металлическую дверь квартиры выгнула пузырём, а затем просто выдрала… И застыла. Соседнюю дверь мужики потом вырубали ломами и кувалдами. Но в саму семьдесят шестую долбить побоялись, уж больно мерзко там что-то булькало и чавкало…

Побуревший берёзовый листок, застрявший в щели, мелко трепещет от зябкого осеннего ветерка… Рядом с крыши подъезда вдоль стены свисают странные, похожие на синеватые водоросли побеги, с которых на отмостку натекла лужа какой-то зелёной гадости…

Тротуар и дорога возле дома с некоторых пор побелели: с неделю назад весь асфальт вокруг дома внезапно начал дымиться, кто-то вовремя заметил, закричал, и жильцы от безвыходности начали поливать кто чем мог – вёдрами, тазиками, кто-то даже прямо из окон… Шипение, клубы пара… Жильцов в доме оставалось немного. Могли и не справиться… К счастью, через двадцать минут отчаянной борьбы налетел шквал, нагнал чёрные косматые тучи, и хлестанул такой ливень вперемешку со снегом, что только держись!

Тротуары, парковка, проезд – всё сохранилось и даже в приличном состоянии, только асфальт стал почему-то цвета слоновой кости… Всё пока складывалось не так плохо, учитывая, что на Школьную, к примеру, теперь не то что проехать – пройти было проблемно: растрескавшиеся дороги и газоны непрерывно ходили невысокими волнами, словно земля дышала и готова была вот-вот разверзнуться…

Вообще, дом сохранился просто чудесно на фоне остальных. Многие здания стояли с закопчёнными после пожаров стенами, некоторые вообще словно после артобстрела, а первая общага по Приморской просто рухнула после мощнейшего взрыва, похоронив под завалами серого кирпича сотни жильцов.

Нет, не «просто» рухнула! Неделю потом куча обломков шевелилась, как огромная амёба, не давая даже приблизиться пожарным и спасателям, распространяя ужасный запах и вселяя почти неконтролируемый страх во всех, кто оказывался рядом.

Гибель стольких людей разом казалась страшной трагедией, никто не мог представить, во что всё это выльется через неделю. Взбесившиеся дома, нашествия неведомых тварей, загадочные болезни и валяющиеся по улицам трупы…

Тимофей поморщился. Думать о трупах сейчас было не ко времени.

Вокруг не было ни души, несмотря на ранний вечер: люди теперь на улицы предпочитали без лишней надобности не выходить.

Хонду Тимофей решил оставить во дворе: выехать собирался с самого утра, ещё затемно. Заранее залил полный бак, закинул в багажник ещё и две полные канистры, запчасти по мелочи: релюшки, лампочки, бензонасос, пару камер на всякий случай и даже вулканизатор, как в старые добрые времена. Дома ждал собранный в дорогу рюкзак.

С мужиками со двора тоже всё было обговорено: и чтобы дежурство на крыше продолжали, и чтобы укрепили мачту антенны, окна в тридцать третьей заколотили, обходы квартир регулярно делали. Письма у всех своих собрал, целую пачку: авось получится прорваться…

Горючка заканчивалась, ещё неделя-две – и ехать будет просто не на чем. К тому же на носу снегопады. Первые морозы ещё не так страшны, а вот если внезапный снег… Куда на «Фите» по сугробам? Ребята предлагали взять какой-нибудь джип: брошенных было полно, но Тимофей хотел быть уверенным в машине на все сто. Опять же – расход. Хондочка бензин не ела, скорее – нюхала…

Где-то в мозгах засела предательская мысль о том, что поездка окажется бессмысленной тратой времени и горючего, не говоря уж о риске. Отделаться от неё было совершенно невозможно! Если уж вояки караваном не смогли пройти…

«Дорога – хорошая. За десять часов прошли около шестисот километров. До Хайрюзового ручья всё было нормально, а дальше – что-то непонятное… Расход топлива сильно вырос, заправлялись дважды. Когда половину соляры истратили, решили вернуться. Тем более – куда ехать-то? По километражу – уже под Иркутск должны были умотать! А тут – тайга голимая…»

Тимофей не думал, что парни сочиняют. Но он хотел точно убедиться. Лично.

Он вздохнул, вылез из машины, внимательно осмотрелся, кликнул сигнализацией. Десять метров до подъезда: осторожно но быстро. Недавно он обратил внимание, что стал совсем по-другому двигаться. Теперь каждый шаг был скользящим и бесшумным; недоверчивым, как по зыбкому болоту…

Металлическая дверь с кодовым кнопочным замком. Снаружи поперёк наварены обрезки уголка, усеянные остро заточенными штырями. Ночей пять назад какая-то тварь ломилась в третий подъезд, заметно помяв полотно, и на утро Горыныч (так прозвали Серёгу Горюнова из восемьдесят второй) приволок маленький самодельный сварочник и решил дверь усилить. Мужики быстро подхватили мысль, натаскали всякого железа и заодно «апгрейдили» все три подъезда. Горыныч – хозяйственный мужик, рукастый. Да вообще, сказать по правде, – с соседями Тимофею повезло. Восемь лет жил в доме и не подозревал, сколько отличных ребят совсем рядом…

Лифтом уже никто не пользовался: в шахте откуда-то проросли неведомые растения, которые застопорили его между четвёртым и третьим этажами. Лианы дотянулись по тросам до самого верха, а тонкие побеги тут и там проникали через щели лифтовых дверей на лестничные площадки. Но далеко они не лезли и опасности как будто не представляли, так что их не трогали.

На восьмой этаж, вдоль стенки, прислушиваясь, принюхиваясь… Уже который раз мелькнула мысль, что хорошо бы раздобыть пистолет. Двустволка Викторыча стояла дома в постоянной готовности, но с собой же её всё время таскать не будешь…

Дома! Крадучись, заглянул во все комнаты, на кухню, в туалет, ванную. Всё в норме. Не спеша разделся.

Удивительно, но в доме до сих пор было не только электричество, но даже холодная и горячая вода! С учётом окружающего беспредела это было и впрямь загадочно. Но раз пока есть – нужно пользоваться!

Он упал в ванну и ждал, пока вода скроет замёрзшие колени. Долго валялся, грелся, погрузившись по самый нос, а в голове бродили какие-то бессвязные мысли…

«Родителям вовремя не позвонил, теперь – поздно… Кто ж знал… А подруга та в Ухане глазками-то так и стреляла… Хм… Маринка вчера что-то не в духе была… Хотя, кто сейчас в духе… Что там у Лёхи с Леной, интересно… Всё-таки хреново без связи! А Янка вряд ли на Левый теперь выберется… Жаль. Но а как? Тоже – детки, не бросишь… Всё-таки нужно было стекла в тридцать третью натаскать, зря поленились, что за фигня получится – фанера вместо окон…»