Беседы наедине с собой

Предисловие

Дорогой Читатель!

Наверное, на земле нет ни одного человека, который хотя бы раз в жизни не восхищался окружающим миром – будь то звездное небо над головой или пейзажи родного села. Причем, понятие «мир» здесь можно использовать в двух значениях: в широком, как Вселенную и в узком, как локальную точку (например, пределы населённого пункта). В каждом из нас заложена и живет любовь к родному краю, родному городу или деревне. Нельзя не признать уникальность многообразия форм действительности, разумность мира.

Как и у любого объекта, у окружающей действительности есть и обратная, тёмная сторона. И этот определённый дуализм является опорной точкой многих философских вопросов. В данном сборнике некоторые стихи объединены темой осмысления многогранностей бытия.

Стихотворения в сборнике условно разбиты на несколько групп: 1) философские стихотворения, к которым я отнес и стихотворения об исторических событиях древности, поскольку считаю, что они тоже дают почву для размышлений о человеческой природе и бытии; 2) стихотворения о природе, в которых описывается картины Поволжья, в частности, природа моей родной Астраханской области (многие топонимы, встречающиеся в стихах, такие как «Ашулук», «Ахтуба» и др. характерны для этого региона), а также отдельные природные явления (стихотворение «Июльский дождь», «Осенний дождик» 3) стихотворения о любви.

В стихотворениях нашли отражения опыт и личные переживания автора по тому или иному вопросу, проблеме бытия. Уверен, что строчки моих стихов найдут отклик у тебя, милый Читатель.

С пожеланиями приятного чтения,

Автор.

Не для того искусство нам дано…

Не для того искусство нам дано,

Чтоб мыслили мы формами живыми,

И делать разумы больными,

Чтоб на белоснежном чудеса творить панно?

Искусство нам даёт свободу

От повседневных тягот бытия.

Воспеть должны божественную оду

Во славу в этот свет пребытия!

Художник – бог, ему подвластно все;

Поэт великий – властелин над бездной!

Не побоялся же Басё

В простое превратить хорал помпезный!

Однажды кто за рамки вышел тона,

Тот сумасшедший навсегда!

И он, из вечного как следует закона,

Уже не скажет страху "Да".

Творение есть над смертию победа,

И создан hoc mundus наш Художником-Творцом,

И нет чудовищнее бреда

Считать наш Дом уродливый дворцом!

Мы ищем в формах идеальных вдохновение,

Под куполом природы – созерцаем храм…

Запечатлил Художник светлые мгновенья

И в образах Мадонны и Христа представил нам!

Скажи мне, homo, что такое свет…

Скажи мне, homo, что такое свет,

И что мы можем знать о тени?

Найдет ли человечество ответ?

Ведь пределы существуют людской лени!

И что такое звезды и планеты,

Туманности, моря и океаны,

Растения, бактерии, кометы?

Взглянуть одним глазком в божественные планы!

Источник кто живого на планете:

Эволюция? Господь? Ориша Нла?

Кто за этот мир в ответе

И почему в нем много зла?

И что есть чудные открытья:

Вред или цивилизации прогресс?

И нет в науке перекрытья

Того, что может мир вести в регресс?

И кто есть я в мире вещей:

Биологии развитие или творенье Бога?

Одно роднит меня с царством клещей,

Другое – с образом и подобием Бога.

И есть ли бессмертие, душа,

И что нам после смерти ожидать:

Уйдем в небытие, будто вовсе не дыша,

И черви будут наше тело поедать;

Или воскреснем в новом мире,

Где люди братскою любовью одержимы,

Вкушают яства на Господнем пире,

А грешники в аду в мучения ввержимы?

Космос, homo, полон тайн, прекрасен,

И в тоже время холоден, ужасен;

Разумен, мертв, равновелик;

Многоаспектен, многолик!

Я напишу роман…

Я напишу роман

О Цезаре или Понтии Пилате!

Цветущий опишу Оман

В больнице, находясь в палате.

Опишу прекрасный сад

В Господних райских кущах;

Алжир – пустынь горящих ад,

Растения в зелёных пущах!

Предамся снова сну,

И вновь увижу Эльдорадо;

Мадридскую чудесную весну

И странные картины Босха в Прадо.

Проснусь – услышу голоса

Влюбленных Ланселота и Гвиневры,

И в сердце Африки увижу чудеса,

Что взбудораживают нервы!

Я напишу роман

О лунном свете, о баварском замке…

Бирманской пряности дурман

Плыть будет в стихотворной рамке.

Хочу на парусах нестись

На триерах финикийского корсара,

А позже в Древний Вавилон перенестись

И яства там вкушать на пире Валтасара!

А после полететь на крыльях Ники

В страну ацтеков, пирамид;

Лицезреть богов индийских лики

И эллинскую красу кариатид.

Я hoc mundus опишу

Зелёным цветом ярким,

И рыцарские подвиги свершу

Под палестинским солнцем жарким!

Ганнибал

Под древним слоем земли

Кости лежат Карфагена героя.

Отдыхает он где-то вдали,

Средь богов душу свою упокоя.

Познал он, славы ваятель,

Сюрпризы Фортуны, пораженье, изгнанье…

И не скажет древний писатель

Слова ему в оправданье.

Чтобы дать покоренным свободы,

Прошелся по Альпам могучим!

Но не воспоют певцы о нем оды –

Победитель к нему завистью мучим!

Волновал он, подобно бури, народы,

Как ураган, пролетел по полям италийским!

В страх поверг он римлян знатные роды

У Тразимена и Канн коварством своим иберийским!

Не принес он счастья солдатам

Посулами, грабежами, добычей богатой.

Расписана богами жизнь смертных по датам –

День Замы стал для него датой проклятой!

Долго по странам скитался,

Ища у царей утешение.

Но, поняв, что врагу он отдался,

Испить яду принял решение.

Под античным слоем земли

Кости лежат Карфагена героя.

Отдыхает он где-то вдали,

Средь демонов душу свою упокоя!

Пир Александров

Пал Персеполь могучий -

Отдался под власть македонцев.

Убит Ахеменид невезучий

В битве за место под солнцем.

Огнём полыхают кварталы,

Кровь курташей льётся рекою:

Забрызганы ею дворцов золотые порталы,

Фонтаны, бившие чистой струею!

А царь Александр в Ападане пирует,

Он весь уподобился богу Арею!

Рядом верный Селевк торжествует,

С ним Парменион, подобный Энею

Птолемей в объятии подруги Таиды,

Каллас и другие великие мужи…

Танцуют полунагие жрицы Киприды…

Кипит весельем чертог внутри и снаружи!

Предаются эллины утехам с девицами

Там, где цари царей принимали

Послов, восседая хищными птицами,

И раболепству сатрапов внимали -

Там, где ныне Александр, пируя,

Празднует за Фермипилы отмщенье!

Меж тем афинянка Таида, ликуя

И вкушая явств угощенье,

К грекам обращает крылатые речи:

"О други! Даровал Александр

Награду за кровавые сечи!

Глумясь над вражьим чертогом,

Удовлетворены мы за город Афины,

Что был Ксерксом поруган поджогом!

Вкушаем сладкие вина

За бранные тяготы от Босфора до Нила!

Взяты древние грады, возьмём Экботаны!

Восток покорила Александрова сила -

Пируем теперь в стенах Ападаны!

Но большую за поруганье Эллады

Награду я получу, если сей дворец,

Его величественные залов коллонады,

Рельефы, что создал мидийский творец -

Будут сожжены рукою моею!

Пусть повествует потомки,

Что эллинская женщина в мести своею

Превзошла воевод, бывших славою громких! "

Слова девицы порочной

Встретили гул одобрения.

Александр походкой непрочной,

Полный к рассудку презрения,

Под призывы соратников пьяных

К середине залы направляется,

Хватает факел у прислужников рьяных

И к нетрезвой толпе обращается:

"Верны Таидины речи!

Друзья! Отмстим за Элладу,

За униженье греков, что было далече!

Клянусь Афиной Палладой,

Разрушу Ксерксом чертог -

Варваров величье и гордость,

Красу нагорий и Востока цветок -

Да не дрогнет руки моей твёрдость!"

Рек, и к воротам направился.

Множество факелов за ним устремилось.

Случай расплаты представился!

В танце ночное светило кружилось!

Грозно шумели Аттики дети

Словно варвары-скифы!

Попал царь в безумия сети!

В стену, ассирийские мифы

Где высечены, факел летит -

Факел царя и Таиды распутной!

Пламя быстро дворец поглотит!..

Напрасно взывал Парменион занудный

К царю не быть Геростратом —

Уже чёрным окутаны дымом

Крыши, покрытые златом!

В бешенстве страшном, неумолимом

Пламя охватил колонны,

Барельефы огнём пожираются!

Безжалостен пожар к залам Трипилоны!

Свирепо статуи львов озираются

На горящие редчайшие древа,

Тачара зятя великого Кира

Полыхает в день эллинского гнева

Под звуки, что издаёт весёлая лира…

Протрезвев, царь ужаснулся.

Тушить приказал он дворец,

Но поздно – страшный конец

Узрел Александр, и внутри встрепенулся:

Там, где было торжество речей,

Дымится груда кирпичей!