Томка вне зоны доступа

Фото обложки Диана Гайнулина

© Роман Грачев, 2022

© Диана Гайнулина, 2022

ISBN 978-5-0059-0360-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие Романа Грачева

Дорогие читатели, перед вами пятая книга остросюжетной серии «ТОМКА» (если считать все книги «вселенной», то восьмая, но пусть вас не смущает порядковый номер – это вполне самостоятельное произведение, которое может существовать отдельно от других). Начало серии было положено в 2011 году. Главные герои – «веселая» семейка Даниловых: папа-одиночка Антон, бывший опер уголовного розыска, а ныне владелец частного детективного агентства, и его шестилетняя дочь Тамара. Жена и мама от них ушла, но ребята справляются. Антон трудится на ниве частного сыска и охраны, Томка вкушает все прелести детства. Девочка растет очень активной, любознательной, открытой перед всем миром и людьми. Она постоянно крутится у папы под ногами и, как следствие, вместе с ним ввязывается в опасные приключения. Антон называет ее «резиновым утенком» – за непотопляемость и упругость характера. Они очень близки и многому друг у друга учатся. Они счастливы вместе.

(Тут стоит отметить один важный момент. Несмотря на легкомысленное название, серия далеко не детская. Да, главная героиня может умилять своей непосредственностью, но истории полны взрослой жести. Будьте готовы).

Первый роман, «Томка, дочь детектива», был представлен на рассмотрение одного из крупных издательских холдингов. Его прочли и приняли всего за сутки, и по сравнению с тем, через что мне пришлось пройти с предыдущими рукописями, это был гиперпрыжок «Тысячелетнего Сокола». Передо мной открывались радужные перспективы, в голове крутились идеи еще для нескольких романов, я уже готовился навсегда покончить с диетами…

Увы, оркестр играл недолго. Через неделю (еще один гиперпрыжок, но уже в обратную сторону) по непонятным причинам проект завернули. Официальное объяснение звучало так: «Мы не можем подобрать для вас серию, а внесерийные книги идут плохо». Я счел это пустой отговоркой. Ну, право слово, у вас на руках потенциальный хит, а вы закидываете его на самую дальнюю полку лишь потому, что не знаете, на каком блюде его подать? Как вы вообще разбогатели?

В общем, я обиделся и залег на дно. А что оставалось делать? Унижаться я не привык.

Через какое-то время произошло странное событие, утвердившее меня в мысли, что дело нечисто. На телевидении вышел детективный мини-сериал, почти в точности воспроизводящий фабулу «Томки» и некоторые элементы ее сюжета. На явное сходство мне указали друзья. Я посмотрел картину в интернете и впал в оцепенение. В сериале тоже был одинокий отец, только юрист, он тоже открыл свое детективное агентство, и у него тоже была шестилетняя (!) дочь, которая ему иногда помогала. Конечно, это можно было назвать совпадением – идеи сейчас витают в воздухе, и ловят их все кому не лень, зачастую одновременно, – но авторы фильма действительно воспроизвели один в один некоторые мизансцены и сюжетные повороты моей книги.

Я решил, что меня обокрали, причем сделали это с особым цинизмом: сначала сообщили, что проект бесперспективен, а потом по-тихому слили тему налево. Кто-то из моих сочувствующих приятелей подсыпал соли в рану: «Так бывает, старик, не ты первый. Там ведь тотальный творческий кризис – что в телеке, что в коммерческой беллетристике. Раскручивать новые имена долго и дорого, а тырить более-менее свежие сюжеты – милое дело. Вот тебя и поимели. Приглашай юристов».

И я пригласил. Эксперты ознакомились с материалами, зафиксировали наличие совпадений и даже составили таблицу. Главный редактор челябинского холдинга «Комсомольская правда», в котором я тогда трудился в должности радиоведущего, пообещал информационную поддержку. Спортивная злость моя усиливалась с каждым днем…

…А потом я внезапно сник. Мне не хотелось продолжать. И тому были веские причины.

Во-первых, юристы растолковали мне, что по закону об авторском праве воспроизведение темы и фабулы не является прямым плагиатом. Если же подтягивать конкретные скопированные фрагменты, то на доказательство заимствования уйдет много времени и денег, и это вряд ли приведет к ощутимым результатам. Столичные компании, производящие интеллектуальный фаст-фуд, съедят безвестного парня из Челябинска за милую душу.

Во-вторых, я решил, что этот кейс не только не пойдет мне на пользу, но и может навредить. Меня могли заподозрить в дешевом хайпе, как того американского чудака Брайанта Мура, который обвинил Джеймса Кэмерона в краже сюжета «Аватара» и потребовал в качестве компенсации 2,5 миллиарда долларов. Никто бы не воспринял меня всерьез.

Эта забавная история давно канула в Лету. Я думаю порой, что, возможно, пытался тогда поймать черную кошку в темной комнате. Сериал не был продлен на второй сезон, что меня вполне устраивало, а я продолжал работать. Я знал, что когда-нибудь и на моей улице перевернется грузовик с чупа-чупсами.

Так и вышло. Наступила эра электронных книг. Вместе с ней подоспели и технологические возможности издаваться самостоятельно, без оглядки на боссов крупных издательств. В 2013 году «Томка, дочь детектива» ушла в Сеть…

О, это было замечательное время. «Чупа-чупсы» пригоршнями катились по моей мостовой. В сокращенном варианте книгу перепечатала газета «Комсомольская правда» – публиковала ее из номера в номер, как в старые-добрые времена, в специальных вставках, которые можно было вырезать и складывать в миниатюрный журнальчик (пару экземпляров я храню до сих пор). Последовали интервью, эфиры на местном радио и телевидении, встречи с читателями. Потихоньку вокруг проекта сформировалась группа поклонников, которые ждали продолжения. Я не заставил упрашивать себя.

В течение года в свет вышло еще четыре книги: «Томка и блудный сын», «Томка и рассвет мертвецов», «Томка. Тополиная, 13» и небольшой сборник «Томка. Начало».¹ Их и сейчас можно найти на всех крупных платформах страны и мира – от российских «Ридеро» и «Литрес» до буржуйских «Amazon» и «AliExpress». Там же, кстати, можно приобрести и остальные мои книги. Они все разные, как цвета радуги, и все они мне дороги, как могут быть дороги родные дети, но «Томка» всегда занимала и занимает особое место.

Знаете, почему?

Я расскажу.

Прототипом Тамары Антоновны Даниловой стала моя собственная дочь Диана. Ей тогда тоже было шесть лет, она посещала детский садик, куролесила дома и во дворе и задавала миллионы вопросов, от которых взрывалась голова. Она познавала окружающий мир, как все нормальные дети, а я втихаря наблюдал и записывал. Те сотни заметок в блокнотах и звуковых файлов на диктофоне легли в основу проекта. Многие запоминающиеся фразы Тамары Даниловой – это фразы моей дочурки. Привычки, пристрастия, черты характера – все это в большей или меньшей степени также списано с Дианы. Рассказать правдивую историю взаимоотношений отца и дочери невозможно без «рисунков с натуры», и в этом смысле наша «Томка» – продукт совместного творчества.

Мы могли бы спокойно выпускать книгу за книгой – успех у читателей был очевиден, да и конъюнктура позволяла, – но в 2015 году случилось непредвиденное. Я застрял на середине романа «Томка вне зоны доступа». На меня обрушилась древняя напасть писателей – ЗАТЫК. По сюжету Антон Данилов для разрешения важного конфликта улетал в Москву, оставляя дочку на попечение своей матери и близкой подруги – соседки по дому и воспитательницы Томки в детском саду. Поначалу всё вроде бы шло гладко, я перекидывал страницу за страницей, ощущая творческий подъем, но в один прекрасный день мой электровоз въехал в бетонный тупик.

Дело не в том, что я не располагал натурой. Москву я знаю достаточно неплохо и могу смело, не вылезая из кресла, отправлять туда персонажей своих книг. Меня также не особо огорчало, что я не знал, куда вести историю. Такое иногда случается: нагородишь черт-те чего, наплетешь сюжетных нитей и сам в них запутаешься. Нужно было просто отложить работу и заняться разведением орхидей.

Куда больше меня смущало то обстоятельство, что Дианка взрослела и менялась едва ли не с каждым днем. Книжной Томке было всё еще шесть, а моей дочурке исполнилось девять. Для взрослых разрыв не критичный, а вот дети с такой разницей в возрасте отличаются друг от друга, как Смешарик Нюша от Волан-де-Морта. Я начал забывать, какой была моя девочка три года назад. Я пытался воспользоваться старыми записями, в том числе видео, но они уже не могли заменить живую натуру. Связь с нужной мне реальностью была утеряна, я понял, что книги не будет, и поместил рукопись в архив – в компанию таких же нереализованных идей.

Шли годы. Диана училась в школе, взрослела, обзаводилась новыми знакомствами, меняла кумиров и привычки, пристрастия и мечты. Потихоньку тоже начала писать прозу, причем довольно неплохо. Я читал ее работы и ловил себя на мысли, что в этом возрасте у меня получалось хуже. Наши дети, родившиеся и выросшие в двадцать первом веке, учатся гораздо быстрее, и это не может не радовать.

Сам я трудился над другими книгами, экспериментировал с жанрами и формами. Пару раз в приступе ностальгии вплёл веселую семейку Даниловых в чужие истории («Жесть. Читать до конца» и «Оливье»). Я скучал по ребятам и был рад даже таким коротким «встречам» на нейтральной территории. Уверенности в том, что Томка и Антон вернутся как полноценные центральные персонажи, у меня не было. Нужно уметь закрывать прочитанные главы и не возвращаться туда, где тебе было хорошо. Такова се ля ви.

Но однажды…

…Однажды во время долгой прогулки по городу меня пронзила мысль: а зачем привязываться к детству? Ведь юность куда как сложнее и интереснее! Я же видел, что мои герои прекрасно вписываются в новые реалии, чувствуют себя в необычной обстановке как рыбы в воде. Что, если взять и поместить их в сегодняшний день со всем их багажом прожитых лет? Пусть Тамаре будет четырнадцать и пусть она ведет себя как нормальный подросток с тараканами в голове. Подбрось Даниловым какое-нибудь совсем уж дикое дело, и пусть они вязнут в нем, как в болоте, попутно выясняя отношения. Вот будет потеха! И название придумывать не надо: «Вне зоны доступа» – лучше об образе жизни подростков не скажешь.

Ночью я долго не мог уснуть. Точнее, я практически не спал. Когда мной овладевает идея, достойная воплощения, я забываю обо всем. Идея просто вопит: «Возьми и сделай! Иначе потом жалеть будешь!» Состояние, доложу я вам, посильнее, чем экстаз от музыки «Металлики».

Когда за моими окнами забрезжил рассвет, я уже знал, о чем будет новая история отца-одиночки и умницы-дочки.

Главная отличительная черта нового проекта – полноценное соавторство. Я предложил Диане писать книгу вместе. В свои четырнадцать она уже владела литературными навыками на приличном уровне, кроме того, Диана стала неоценимой помощницей-консультантом, приоткрывшей для меня мир современной школы и современных подростков. Так мы и работали: основную линию вел я, а дочка комментировала, попутно вставляя отдельные текстовые фрагменты. Также мы снабдили каждую главу саундтреком – подобрали музыкальные композиции, подходящие по стилю и настроению (они указаны в подзаголовках). Здесь опять же существенную помощь оказала Диана: она сходу набросала большой список треков, о существовании которых я не знал. Будь у нас возможность легально издавать музыку, получился бы роскошный альбом. Впрочем, вы можете самостоятельно скачать эти песни в Сети и слушать во время чтения или после, лакируя впечатления.²

Несмотря на нашу увлеченность и готовность довести дело до конца, работа над «Томкой вне зоны доступа» вновь затянулась – теперь уже на три года. Причины разные, и одна из них – уже упомянутый мерзопакостный чувачок по имени ЗАТЫК, который периодически выпрыгивал из кустов с бейсбольной битой и лупил по башке. Диана продолжала взрослеть, и сейчас в свои семнадцать она отличается от себя четырнадцатилетней так же, как Малефисента отличается от Авроры (впрочем, она всегда была и остается доброй и открытой девушкой). Серьезно тормозила процесс и обстановка в стране, как бы ни парадоксально это звучало. Десять лет назад было куда как спокойнее.

Но мы всё же сделали это, мы справились.

Роман получился жестковатым. В нем больше нет спекуляций на детском обаянии, которыми я пробавлялся ранее. Он суров и реалистичен. Иногда я задумывался, стоит ли вставлять тот или иной эпизод, из-за опасения, что нашу работу могут расценить как нарушение общепринятых норм морали (какая нынче в моде мораль, думаю, объяснять не нужно). Это вам не вторая половина восьмидесятых с ее пьянящим воздухом свободы. Порой я сомневался, что вообще смогу ЭТО опубликовать. Я кусал губы, вычеркивал абзац за абзацем, наматывал километры вокруг дома… а потом возвращался за стол и вставлял удаленные куски на место. Будь что будет, думал я, держа в голове лейтмотив фильма Алексея Германа-младшего «Довлатов»: главное – писать, а люди со временем возьмут всё, что им нужно…

В идеале вам не помешало бы прочесть предыдущие книги серии, чтобы поближе познакомиться с героями, проникнуться атмосферой и настроением, поймать нужный темп. Это было бы здорово. Но в то же время, повторюсь, «Вне зоны доступа» может жить своей отдельной жизнью, и вы не будете испытывать особых затруднений без знания предыстории. Решать вам, а я передаю слово моему соавтору (или как сейчас принято – «соавторке»? Фу). Ей тоже есть что сказать.

Предисловие Дианы Гайнулиной

Да, всё верно, пап. Спасибо, что так красочно представил меня читателям, и спасибо, что наконец подвинулся. Я думала, ты никогда не закончишь.

Итак, друзья, для начала должна отвесить поклон за один отмеченный выше момент. Несмотря на какое-никакое уважение к феминистским движениям и праву людей использовать феминитивы так, как им комфортно, не могу не согласиться: «соавторка» – фу! А теперь к делу.

Учитывая график работы над книгой и бессистемные призывы о помощи (поискать подходящую песню, написать сцену от лица того же подростка, только в более плачевной ситуации, и так далее), процесс письма протекал для меня довольно странными размытыми обрывками. Может, по этой причине даже сейчас у меня не получается склеить события книги в одно целое и осмыслить их, но едва ли это можно назвать большой проблемой.

Может, мне было достаточно того, что я сама являюсь подростком со своими простыми и приятными мелочами жизни, мечтами, а вместе с тем и неудачами, чувством всепоглощающего одиночества и абсолютной растерянности, с которыми можно представить пятилетнего ребёнка, случайно взявшего за руку в огромном супермаркете вовсе не маму. Некоторые сложные периоды жизни продолжаются, какие-то проскочили благодаря чуду или простой закономерности, а потому мне довольно легко понимать персонажа, столкнувшегося с проблемами переходного возраста во всех его проявлениях.

Кто бы что ни говорил, а подростковый период, протекающий примерно с тринадцати до восемнадцати, – один из самых сложных и важных в становлении личности. Это время закрепления многих привычек, взглядов на жизнь, предпочтений, травм и комплексов. Даже если путь разных людей в этом возрасте проходит примерно одинаково, по истоптанной дорожке и в соответствии с условными клише, где-то система даёт сбой. Кому-то везёт чуть меньше, чем остальным.

Почему я все это говорю? Наверно, потому что считаю это важным. И ведь именно об этом наша история, с которой вы сейчас ознакомитесь.

Приятного чтения и добрых мыслей, дорогие друзья. Берегите друг друга.

ТОМКА

Делай вопреки, делай от руки,

Мир переверни, небо опрокинь.

В каждом наброске, в каждом черновике

Учитель продолжается в своем ученике.

Всю мою жизнь я иду ко дну,

Всю мою жизнь я искал любовь,

Чтобы любить одну.

Они сказали – нас поздно спасать

и поздно лечить.

Плевать, ведь наши дети

будут лучше, чем мы,

Лучше, чем мы…

Лучше, чем мы…

Баста, «Сансара»

Пролог I. «У них не умеют готовить долма»
Rolling Stones – (I Can’t Get No) Satisfaction

«Ушлый сукин сын, – подумал я. – Слишком хлебосольный. И это нехорошо. Если тебя пытаются угостить дорогим ужином в армянском ресторане – жди подвоха».

Мужчина, сидящий напротив, будто услышал мои мысли. Он угодливо улыбнулся:

– Выбирайте, не стесняйтесь. Здесь отлично готовят. В понедельник посетителей немного, так что шеф-повар может почти полностью посвятить себя нам.

Я оглядел зал. Ресторан армянской кухни «Гранат» не отличался изысканностью и не блистал национальным колоритом. Он напоминал советскую пельменную: тут тебе и пол с мраморной крошкой, и столы колченогие на две персоны в центре зала, и гигантское панно на торцевой стене с изображением летящей куда-то жестяной Ассоль. Немного корректировали совковый антураж бьющие из колонок «Роллинг Стоунз», но я подумал, что если заглянешь сюда впервые и просто с улицы, едва ли пройдешь дальше гардероба. Очевидно, ресторан действительно формировал пул постоянных клиентов только за счет своей кухни, иначе владельцы давно ушли бы в минус.

Насчет посетителей мой визави не соврал. Мы с ним сидели у окна за большим дубовым столом. За спиной у меня на таких же мягких диванах шумная компания отмечала какой-то праздник некоей Аллы Ивановны – здравицы и звон бокалов звучали непрерывно. В темном углу под Ассолью насупленный мужчина лет пятидесяти в черной толстовке пил водку, закусывая стейком; в противоположном углу парочка молодых людей отмечалась шампанским с пирожными; а за барной стойкой спиной к нам парень с длинными волосами, перехваченными резинкой, закачивался пивом. Вот и вся компания.

– Да, как-то так, – сказал хлебосольный, проследив за моим взглядом. – Скромный и тихий апрельский вечер.

– Понятно. И все же, Дмитрий, принимать клиентов я привык у себя в офисе. Там более рабочая обстановка. Я сделал для вас исключение, поэтому давайте перейдем к делу.

– Мы обязательно перейдем, но я настаиваю, чтобы вы сделали заказ.

И снова этот подобострастный оскал. Фу…

Я погрузился в изучение меню. Армянский суп хаш, кюфта, хоровац… то бишь обычный шашлык, если по-нашему… долма, еще что-то непроизносимое… Черт, все так вкусно выглядит.

Пока я водил пальцем по списку блюд, Дмитрий подозвал официантку. К столику подошла невысокая девушка в черно-белом костюмчике (а где армянские национальные наряды? – подумалось мне), вынула блокнот и ручку.

– Любезная, – сказал Дмитрий, – для начала пару закусок на ваше усмотрение и двести коньяку.

Заметив мой удивленный взгляд, он поправился:

– Да, пожалуй, триста. Разумеется, армянского.

«Вообще-то я другое имел в виду, щедрый ты мой».

Когда официантка удалилась (мой собеседник не преминул оценить ее тыл, причем демонстративно), я со вздохом отложил папку и напустил на себя еще больше суровости.

– Еще раз, Дмитрий: я вижу, что наша встреча уже на начальном этапе мало похожа на переговоры заказчика с исполнителем. Знаете, мое агентство не единственное в городе, но у меня есть свои правила. Выпивать с вами не входило в мои планы.

Он молча кивал, но глаза не обманывали – ему до фени мои аргументы.

– Серьезно, – подчеркнул я. – От замечательной кавказской кухни не откажусь, мы поговорим о деле, я вас внимательно выслушаю и по итогам беседы приму решение – браться за ваше дело или нет. Но на этом все. Завтра у меня новый рабочий день, и я должен быть в форме. Кроме того, сейчас меня дома ждет дочь, причем ждет с курицей-гриль, и мне бы не хотелось заставлять ее нервничать.

Дмитрий опустил локти на стол, деловито сомкнул ладони и как-то нехорошо улыбнулся. За такой улыбкой обычно следуют фразы вроде «Боюсь, вы не понимаете всей важности момента». Не люблю я этого.

Тут, кстати, следует сказать, что и выглядел мой заказчик как-то неправильно. Нет, внешне он производил впечатление вполне респектабельного человека – дорогой пиджак поверх белой футболки, перстни на пальцах, айфон последней модели на столе, облако отменного парфюма на километр, – но мелькало в нем что-то коварное. Может, все дело в его рыжем ежике волос и столь же рыжей бородке? Такие типы привыкли чувствовать себя хозяевами положения, и немудрено, что парень назначил встречу на своей территории. Осталось понять, как я позволил себя уговорить.

– Что ж, – произнес Дмитрий после небольшой паузы, – я сам не люблю, когда меня против моей воли хватают за руку и водят по темной комнате. Но уверяю вас, вы останетесь довольны.

Принесли закуски. Это был салат с баклажанами, болгарским перцем, помидорами и зеленью.

– Овощной хоровац, – с улыбкой пояснила девушка. – Диетический, готовится без добавления масла.

В центр стола она водрузила большое блюдо с мясной нарезкой и графин коньяка.

– Позовите, когда будете готовы заказать горячее.

– Спасибо, красавица. – Рыжий с аппетитом оглядел натюрморт, потер ладони. – Ну что, по пятьдесят?

Я устал с ним спорить, махнул рукой – дескать, валяй.

Он наполнил бокалы, поднял свой.

– За успех пить пока рано, так что предлагаю осушить за знакомство.

Чокнулись, выпили, закусили…

Знаете, у меня довольно сложные отношения с алкоголем. Назвать себя пьяницей я не могу (хороший бы из меня получился отец-одиночка, кабы я беспрестанно заливал за воротник). Но и умеренно пьющим я тоже вряд ли являюсь. Оно как-то всё перманентно. Дома у меня есть бар, иногда я позволяю себе просто так опрокинуть соточку перед ужином, а если случаются авралы и стрессы на работе, то я прибегаю отнюдь не к помощи дыхательной гимнастики. В общем, могу пить, могу не пить, как говорится. Но вот в чем петрушка: стоит мне сделать пару глотков чего-нибудь крепкого, я превращаюсь в рохлю. Не то чтобы из меня можно вить веревки, но я становлюсь более податливым. Моя дочь Тамара успешно этим пользуется с тех самых пор, когда поняла, что несвязная речь папы, блеск в его глазах и глупый смех – это не признаки усталости на работе или хорошего настроения.

Сейчас, сидя за столиком в ресторане «Гранат», уже спустя пять минут после первого бокала я начал думать, что идея провести здесь переговоры, возможно, не так уж и плоха.

– Откуда вы узнали о моем агентстве? – спросил я, ковыряясь вилкой в салате.

– Это важно?

– Бывает, что и важно, но вообще это наш традиционный вопрос. Мы должны понимать, какие способы коммуникации эффективны. Больше половины новых клиентов приводят другие наши клиенты, остальные приходят с улицы по рекламе. Так откуда вы?

Рыжий вытер губы салфеткой, потянулся к графину.

– Скажем, мне вас рекомендовали.

– Кто, если не секрет?

– Наверно, не секрет, но я пока воздержусь. Знаете ли, он что-то вроде артиста больших и малых театров, фамилия которого слишком известна, чтобы я ее называл. По крайней мере, ссылаться на него он не разрешал, хотя и не запрещал.

– Как все сложно.

Дмитрий якобы с сожалением развел руками.

Мы выпили по второй. Мне стало еще теплее. Суметь бы остановиться вовремя…

Компания за соседним столом продолжала поздравлять Аллу Ивановну. Из пафосных речей я не совсем понял, что они отмечают – юбилей, повышение по службе или рождение внука. Я узнал лишь, что она прекрасный специалист и сказочная жена. Насупленный мужик в углу зала заказал еще водки и вторую порцию стейка. Молодежь перешла на кофе. Парень с хвостом у барной стойки грыз фисташки и чем-то грузил бармена. Новых посетителей не прибавилось.

– Дмитрий, по телефону вы сказали, что подробности своего дела расскажете при встрече. Я уже весь внимание.

Он посмотрел на меня пристально, будто размышляя, пора ли приступать к сути. В этот момент затренькал мой телефон.

– Извините.

Я нажал на иконку приема вызова.

– Паап, – вкрадчиво начала Томка, – ты где?

– Доча, ты же знаешь, как я люблю этот вопрос. Мне твоей мамы хватило.

– Знаю, знаю. – Голос у нее был какой-то грустный. – Так ты где все-таки?

– У меня встреча.

Краем глаза я заметил, что Дмитрий улыбается. Я снова коротко извинился и покинул кабинку. Терпеть не могу, когда кто-то посторонний слушает наше с дочкой щебетанье.

Я вышел на свежий воздух. Ресторан располагался на пешеходной улице вроде московского Арбата – скопище баров, архитектурных форм, причудливых скульптур, художников, музыкантов, книготорговцев. Сейчас по ней толпами гуляли истосковавшиеся по теплу горожане, и пестрота их одеяний радовала глаз.

Я присел на скамейку недалеко от крыльца ресторана.

– Так, Томыч, у тебя все нормально?

– У меня – да.

– А у кого нет?

Она вздохнула.

– Да так, ерунда, не обращай внимания. Ты когда придешь?

Я посмотрел на часы. Начало шестого. Время даже не детское, а рабочее.

– Пока не знаю. Надеюсь, за часок-полтора управлюсь. Плюс время на дорогу. Я не за рулем сегодня, так что времени уйдет больше.

– Ты выпиваешь?

– Не без этого.

– В офисе?

Я помедлил с ответом. Порой доченька устраивала мне странные и беспочвенные допросы (материнские гены играют?), и я на автомате начинал юлить, как когда-то в разговорах с Мариной. Сейчас у меня не было абсолютно никаких причин врать, но я сказал:

– Да, в офисе, на крыше.

– Понятно. Ты только сильно не увлекайся… есть разговор.

– Дочь, ты меня пугаешь.

– Да ничего страшного. Я ж говорю, со мной все в порядке. Давай сильно не задерживайся и звони, если что.

– Обязательно. Том, там это… в холодильнике есть гуляш, отвари себе макароны, что ли. Не сиди голодом.

– Оки!

Она отключилась.

Я посидел немного, покурил. Все-таки не лежала у меня душа к общению с этим рыжим типом, хоть убей, и даже, кажется, коньяк не очень помог. Мутный он какой-то, загадочный, и манерничает, как Дэвид Суше в роли Пуаро. Но теперь поздно брыкаться. Раз уж позволил себя уговорить, изволь бить чечетку.

Я вернулся в зал. По дороге к своему столику оглядел шумную компанию. Алла Ивановна представляла собой живое воплощение советской бухгалтерии – круглая, щекастая, с большой копной черных волос и будто приклеенной к лицу улыбкой. Поздравляли ее двое сереньких мужчин за пятьдесят и две женщины помоложе без особых признаков. Все они, наверно, были коллегами – слишком уж типичное поведение. Стол ломился от бутылок и блюд, и останавливаться ребята, похоже, не собирались.

– Извините еще раз, – сказал я, вернувшись на свое место. – Дочь потеряла.

– Ничего, я все понимаю.

Судя по выражению лица, Дмитрий не очень переживал из-за моей разлуки с ребенком.

– Итак, – продолжил я, – внимательно вас слушаю.

– Антон, должен вам признаться, что не я ваш клиент. Я его представитель.

– Это не принципиально, мне нужна суть.

– А суть дела раскроет он сам.

Дмитрий указал рукой на вход в зал. Я обернулся…

…и обомлел.

Господин Валуйский собственной персоной! Как писала и пишет о нем пресса, «известный антиквар и ценитель старины». Ха! По мне так он обычный барыга, перегнавший за границу десятки раритетов. Имеет много контактов, в том числе на таможне и в наших ментовских кругах. С ним работали и продолжают работать перекупщики, ювелиры, прочий полезный люд. Для него скупают у стариков за бесценок предметы, он приводит их в товарный вид и перепродает. В общем, уважаемый человек, часто выступающий в средствах массовой информации как эксперт по культурному наследию.

Судьба свела меня с ним восемь лет назад. Он проходил по делу о потерянном Медальоне Непорочного Зачатия – магической штуковине, которая, по легенде, принадлежала чуть ли не самой сестре милосердия Екатерине Лябур. Этой женщине приписывают мистическое общение с Пресвятой Девой Марией. Рассказывают, что в 1830 году во время эпидемии холеры в Париже эта самая Дева Мария явилась к Лябур и повелела изготовить чудесный медальон, который исцелит больных и принесет благодать и счастье всякому, кто будет его носить. В христианском мире сей артефакт до сих пор весьма почитаем. Одна такая штуковина попала к Валуйскому, и он был уверен, что это тот самый, аутентичный Медальон, изготовленный Лябур в девятнадцатом веке. Так ли это на самом деле, сейчас уже не узнаешь, потому что наш успешный антиквар его где-то посеял, а потом уже и я потерял связь с ним самим.

Шумная была история, довольно неприятная, коснувшаяся, помимо прочих, и членов моей семьи, и вспоминать о ней я не люблю. Но вот Валуйский вновь передо мной – такой же толстый, лоснящийся, с золотой цепью на бычьей шее, в белых штанах и рубашке. Даже штиблеты белые. Все как в тот раз, когда я впервые его увидел. И дышит так же натужно.

Наверно, мне полагалось подняться для рукопожатия, как это сделал Дмитрий, но я прирос задом к дивану. Валуйского сопровождали «два дюжих парня из ларца, одинаковых с лица». Мне никогда не нравилась эта публика, несмотря на большой опыт службы в органах.

– Вижу, вы рады меня видеть, – произнес Владимир с иронией, присовокупив кисловатую улыбку. Чтобы не заострять внимание на торжественности момента, я с невинным видом развел руками. – Позволите, я присяду?

Я молча отодвинулся к окну, перетащив с собой тарелку с салатом и бокал. Валуйский грузно опустился рядом. Его свита пристроилась за двухместным столиком в центре зала.

– Что тут можно выпить?

– У нас есть коньяк, – подсуетился Дмитрий. – Можно заказать еще, бокал сейчас принесут.

– Не стоит, – возразил антиквар. – С моим-то здоровьем…

Я продолжал хранить молчание, пытаясь справиться с эмоциями. Во что он опять влез и зачем ему я?

Валуйскому принесли апельсиновый фреш, он отпил немного, оглядел нас с Дмитрием задумчивым взглядом, постучал пальцами по столу. Я ждал вступления. В конце концов, он тут заказчик, а я не умею читать мысли.

Сделав еще глоток, он начал свою речь – так же по-барски и нарочито образно, как и в первую нашу встречу.

– Я рад, Антон, что вы нашли время для меня. И рад, что согласились встретиться именно здесь. Дело в том, что это место имеет принципиальное значение.

– Поясните.

– Все просто. В этом зале находятся люди, среди которых я хочу найти одного. Вы можете помочь.

И хитренько так посмотрел на меня: мол, слабо, сыщик?

Тут уж я не стал молчать. Весь лоск приличного переговорщика слетел с меня, как свежий снег с ботинка. Я им не цирковая мартышка.

– Решили поиграть в «Убийство в «Восточном экспрессе»? Извините, квесты не по моей части.

Я вытер губы салфеткой, отодвинул тарелку. Весь мой решительный вид должен был говорить, что я собираюсь откланяться. Клоуны…

– А вы не спешите с ответом. Оглядитесь вокруг. Уверен, поставленная задача вполне вам по силам.

Я огляделся. Нет, я вовсе не собирался ему потакать, но голова моя сама собой начала вертеться. Это было рефлекторное движение: если тебе скажут, чтобы ты не думал о синем квадратном апельсине, ты непременно его представишь во всех деталях.