Обратная сторона жизни. Книга вторая

– Я знал! Я знал, что Он меня не оставит! Спасибо Господи!

– Благословлен, будь Господи! Спасибо Отец Небесный, что забираешь дщерь твою!

– Ха-ха-ха! Вот так вам всем, поняли! Он заберет меня к Себе! Заберет!

– Я увижу ангелов! Я так мечтал об этом! Так просил! И теперь увижу!

– И коснутся земли Ада сандалии ангелов, и пройдут белокрылые по огню, превращая в воду!

– Не может сопротивляться Сатана Его воинам! Не может! Слаб Дьявол!

– Думали мы ваша собственность! Нет! Он нас любит, ибо дети мы Его! Сердца наши в огне Его!

– Спасибо пресвятая Богородица, что Сына своего за нами посылаешь! Молюсь тебе!

– Рабы мы Твои Господи! Навеки вечные! Все осанны во имя Твое! Грязь едим во имя Твое!

И вырвался многоголосый гвалт из ртов слюнявых человеческих, радостно изрыгающих фразы сии, но никто не останавливал их, ибо сатиры жирные улыбались, зная что-то им одним известное. И квохтали люди трясущиеся, как куры безмозглые, и лишь добровольно вышедшие собратья их рты держали скрепленными, ибо понимали, что пасти свиные, да не содержат ничего хорошего.

Честно говоря, низкорослые демоны были самыми отвратительными разумными созданиями из всех увиденных Дмитрием в Аду. У него создалось ощущение, что гены сиих мерзких демонов хранят самое мерзкое, что есть в чертовой расе, однако в тоже время толстожопые поросята прекрасно используются на самых грязных работах из-за завидной ловкости и смекалки.

Тем временем недовольно взрыкивающий Варгх притопал к брошенным в кучу цепям, с легкостью поднял их и, натужно взревев, дернул застоявшихся рабов и весь… Именно весь человеческий скот мгновенно пошел за ним, не сопротивляясь, а словно летя на крыльях любви на первое свидание, и это удивительно смотрелось, ведь подобное происходило впервые за столь долгое время неподчинения. Та убогая часть рабов с пятым тавро, что насильно запихивалась на четвертую цепь, сейчас чувствовала себя намного выше остальных, ведь они заслужили награду, спустя немалое количество битв с прислугой Сатаны, забыв о том, что захоти Джумоук, так спалил бы их не задумываясь. Однако сейчас они устало, но радостно двигались за Варгхом, поглядывая на демонов и земляков полными превосходства взорами, а свиноподобные карлики затаенно ухмылялись, словно плюнули в суп самому Иисусу.

«Это же какими нужно быть дибилами, чтобы слышать хохот поганых свиней и думать, будто попасть в руки ангелов – прекрасно… Я бы обоссал ноги от огорчения, если бы мне мать с таким хохотом сказала, что мы поедем к дедушке, где мне придется пожить дольше обычного…», – мимолетная мысль о матери пронзила остывающую в вечерней прохладе голову, принеся повторное осознание, что он и при жизни находился с ней в разных мирах, а сейчас тем более.

Если бы Дима встретился с ней спустя это путешествие по Аду… С новыми знаниями и мыслями принесенными из Геенны Огненной, то не сумел бы проговорить и получаса, ибо ее мизерные ценности утонули бы в новом нём, растворившись без остатка, а без того немалое духовное расстояние увеличилось минимум в несколько раз… Лучше помнить мать, как женщину, выносившую тебя, как ту, что растила и прощала ошибки, а не как плачущего по тебе человека.

Любовь же… Наверное, нет… Любить он мог тех, кого понимал и кто понимал его… К остальным испытывал лишь физиологическую привязанность.

– Быстрее! Быстрее! – прямоходящему поросенку, словно не хватало собственных гнусавых воплей, и он достал зазубренное мачете, принявшись долбить им по каменным плитам рядом с вонючим бараком, однако это не помогало валящимся с ног обнаженным рабам.

Входящий в распахнутые створки ворот Дмитрий раскачивался, как идущий по пристани пьяный моряк, чувствуя затаившуюся внутри, вполне приемлемую вонь, но ему было плевать. Парень мечтал лечь на землю, камень, железо, куда угодно, лишь бы вытянуть ноги и закрыть глаза, что было бы отличным завершением безумного дня. Неподъемные конечности гудели, как никогда, а пульсирующая внутри боль являлась хорошей болью усталости, однако ее на сегодня было чересчур много.

Широкая спина Лкетинга скрывала субтильного Такеши, но Дима не сомневался, что с друзьями все в порядке, зато полногрудая Лиза, на загорелых руках которой развалился умильно-сопящий малыш, часто спотыкалась, устав до невозможности, ибо тянула двойную ношу. Да и не только она одна цеплялась натруженными ногами за землю, а практически каждый представитель гордого человечества, почувствовав место, где можно упасть и вырубиться, поэтому старательней шевелил дрожащими конечностями под злобные крики мерзких сатиров.

Как все-таки быстро меняются людские ценности, и увеличивается стоимость таких простых удовольствий, как лечь на грязную землю и заснуть, даже не накрывшись. Даже в цепях. Даже в Аду. Лишь бы поспать и пусть весь мир подождет…

И вот четыре сгорбленные вереницы голых рабов вошли в тускло-освещенное, пропахшее людскими испражнениями помещение. Возле боковых стен, примерно за два метра от них, были вырыты длинные канавы на протяжении всего здания, по которым струилась внешне чистая… Вода! Да-да, вода, уходящая во внешний мир, где, наверное, проходила следующий круг циркуляции, дабы вернуться обратно. Пол же, будто созданного для отдыха скота места, покрывала походящая на перемолотые древесные отходы масса, плотно спрессованная и пружинящая под мозолистыми ступнями замученных узников.

Прямо-таки бросившаяся в глаза роскошь поразила каждого раба, даже самого убогого, считающего секунды до встречи с ангелами и обнаженные, измученные люди, заходящие внутрь огромного хлева, шокировано замирали, ведь по сравнению с пережитым здесь был Рай, а как еще назвать место, где тепло, сухо и струится благословенная Богом жидкость? Эдем, мать его так! Да уж… Прошла всего пара адских суток, а переведенные в статус животных выходцы с Земли активно подтверждали это, мечтая поваляться на сене и вдосталь попить из канавы.

«Вот, что значит чувство самосохранения… Выжить любой ценой… Знакомое ощущение… Чтобы опохмелиться, я был готов достать бутылку из мусорного ведра и выхлебать остатки с вонючим окурком внутри…», – все еще пропитанный жаром двух сумасшедших солнц Дмитрий жадными глазами смотрел на окружающее богатство, как и мускулистый Лкетинг с Такеши, синхронно повернувшие головы с потрескавшимися губами.

Весь товар Джумоука здорово похудел, а как иначе, ежели «волшебная» капельница перерабатывала лишние ресурсы тела, основываясь на заложенной внутрь программе. Ни у кого из видимых мальчишкой рабов не осталось животов и лишних складочек по бокам, если только у изначально полных грешников. Эти чревоугодники не успели израсходовать накопленные на Земле запасы, которые приходилось насильно растрясать в Аду, и еще пара суток голода с жарой им бы не помешала.

Дмитрий опустил пульсирующую голову, дабы внимательно окинуть себя взглядом и скептически хмыкнул. Темно-коричневая блестящая кожа и стремящиеся наружу кости… Впалый живот в кубиках небольших мышц, когда-то зачатых непонравившимся спортом и худые руки с ногами, однако подобие мускулатуры было везде, то бишь тело ее не сожрало.

Распрямив шею и не забывая передвигать вялыми конечностями под пронзительные крики сатиров, мальчишка безразлично уставился на спину воина-масаи, состоящую из чистых мышц без капли жира, как и сама фигура выходца из Африки была словно скопирована с древнегреческого Аполлона. Такеши же так и остался маленьким костлявым азиатом, как большинство японцев по жизни. Данная раса вообще тонкокостная по своей природе, поэтому худоба субтильного азиата в глаза не бросалась, ведь он и до этого особой толщиной не обладал, ну а насчет женщин разум Димы сформировал отдельный разговор, который замученный парень согласился выслушать.

Столь длительный марафон по выжженному безумными солнцами городу Рынку девчонки перенесли по-разному, где некоторые превратились в засушенных вобл из ранее притягательных для плотских утех цыпочек, а жирные, сбросившие вес коровы наоборот просились на безжизненно висящий конец. Но это чисто в теории, ибо физически конец желал просто висеть и никаких женщин.

Молодая и несчастная мать по имени Лиза тоже изменилась, но не настолько, как другие и непонятно почему. Мучилась она в два раза больше коллег по цепи, а выглядела притягательней некуда. Живот девчонки втянулся, задница окрепла, так и, напрашиваясь в руки, а грудь вовсе приподнялась, не потеряв тяжелой налитости, попробовав которую, не захочется никакого силикона. От столь красочных мыслей висящий на полшестого конец слабо шевельнулся, но подняться не смог, ввиду чего Дима почувствовал некое облегчение.

«Вот, что спорт и солнце творят с женщинами… Главное в меру… Раньше эти жирные вообще не нравились, зато теперь на любую забраться не откажусь… Хотя от лица тоже многое зависит… Фигура фигурой, а красивую харю всегда хочется видеть…», – пошатывающийся юноша понял, что у него все-таки наливаются кровью чресла и заметил, как спотыкающаяся, тяжело-дышащая Лиза смотрит прямо туда, отчего маленький дядя Дима видимо и надулся.

– Во бабы… – еле слышно пробормотал он. – Как на грудь, так нельзя, а на член можно… – девчонка, словно умея читать по губам и слышать сквозь гнусавые вопли сатиров, быстро отвернула карие глаза, уставившись на безмятежного младенца, шлепающего во сне мелкими губешками.

– Стоять! – в ту же секунду раздался единовременный вопль переднего и задних сатиров, отчего у Димы от испуга отхлынула кровь с нижней части тела, зато ребенок Лизы даже не вздрогнул. – Замерли животные! Замерли! – ни один из закованных рабов не был готов к паузе в идеально отрепетированном шаге, поэтому люди одновременно остановились, что и нарушило гармоничную картину.

Голожопые пленники Джумоука воткнулись друг в друга, принявшись валиться на коленки и соседские спины, вследствие чего образовалась стонущая куча мала. Хорошо, что ворочающиеся и всхлипывающие рабы не перепутались цепями, а еще спасибо мягкому полу под мозолистыми ногами.

Свиномордые демоны, увидевшие, что вышло из обычного злобного окрика захохотали, глядя как смешно копошится мычащий скот, бесстрастные же черти даже не сменили выражения козлиных морд, наблюдая за «порядком». Огромный Варгх, бросивший цепи сразу после воплей сатиров, стоял и злобно рычал, рассматривая пытающихся встать людей.

– Располагайтесь, как удобней! Ха-ха-ха! – стоящий в начале сатир захохотал, тряся тусклым клинком. – Главное в цепях не запутайтесь, а то срезать придется! Ха-ха-ха! – стонущий людской скот закопошился на порядок активней, прибавив беспорядочности в движениях. – Да не вас, а цепи! Ха-ха-ха! – вновь загоготал он, а свинозадые коллеги ему вторили, где стоящий позади Димы брызгал парню на спину слюнями. – Воду сами видите, а еду привезут! – узники, услышав про еду, замерли в позициях, в коих пребывали на данный момент. – Ах да! – то ли шутливо, то ли серьезно хлопнул себе по лбу карликовый демон. – Вы же не хотите есть! Сначала вам принесут специальные таблетки, которые каждый обязан проглотить! – налитые кровью глаза грозно осмотрели рабскую кучу малу. – Просто обязан! – он плашмя поднял мачете и звучно хлопнул им по жирной ладошке. – За этим проследят, не беспокойтесь! И ваши желудки заработают, безумно пожелав жрать! Не смотрите, что еда плохо выглядит, вы просто не сможете отказаться! Ха-ха-ха! – издевательски захохотал демон, положив руку на колышущийся от смеха живот. – Дальше будет хуже! Варгх! – рычащий монстр, обязанный подчиняться свиноподобному представителю хозяина, повернулся и вопросительно, с надеждой на избиение людей, захлопал злобными глазками. – Иди за едой! Ты помнишь, где она! Давай Варгх! Давай! – карликовый демон ласково махнул клинком в сторону ворот, а трехметровое чудовище угрюмо взрыкнуло и шумно дыша, потопало мимо выпрямляющихся узников. – Ждите меня, животные! Я принесу лекарства для ваших животов! И добро пожаловать в Ад! На Рынок! Ха-ха-ха! – отвратительный хохот ледяной волной окатил эмигрантов с Земли, а сатир развернулся, закинув мачете за спину и неслышно поцокал по мягкому покрову человеческого хлева.

Глава 3

Помятые новой жизнью узники напряглись, и каждый обладающий силами поднять глаза, выполнил это лишь внешне несложное действие, изучающе оглядевшись по сторонам. В этот адский вечер таких «богатырей» было особенно много из-за немалого количества «счастливчиков», готовых отправиться в лоно Христа на Небеса, где их обнимут ангелы, дабы сопроводить в сверкающие покои.

Лиза же, молодая мать со спящим младенцем постаралась, максимально приблизиться к «Спящим», что не особо получилось, так как путь ей преграждали вторая и третья цепь. Рабы-добровольцы на них тоскливо крутили шеями, выбирая место получше, как всегда забыв договориться друг с другом, но это нормально. Люди остаются людьми в любых условиях, и если нет сдерживающих факторов в виде любимой женщины, ребенка или действующих правил поведения – думают только о своем комфорте.

– Я считаю, что надо идти к той стенке! – сипло произнес Дима, посмотрев направо, ведь там располагалась ближайшая канава с водой. – Туда ближе! – устало уточнил он и, увидев кивки японца с масаи, натянул цепь, не забыв посмотреть на Лизу, у которой была своя вереница голых, не знающих, куда направиться баб. – Если хочешь быть рядом, тяни их в нашу сторону, пока передние не выбрали направление! – у девчонки заблестели глаза, и она покрепче прижав младенца, кивнула, а поржавевшее кольцо на шее Дмитрия тем временем сдавило горло от усилий.

Ненавидящие «Спящих» рабы с пятым тавро никогда в жизни не пошли бы за ними без пинков и «нравоучений» огромных чертей, но умный парень на рогатых и надеялся. Мускулистый Лкетинг с надувшим щеки Такеши натянули цепь, упершись в мягкий, проваливающийся пол, однако подавляющая масса «нормальных» рабов увидела, что троица нелюдей тянет на себя и завопила:

– Тут у каждого есть мнение!

– Опять вы?! Да ни за что!

– Надоели уже уроды! Вечно лезете, никого не спрашивая!

– Чтобы вы себе шеи посворачивали! Никто никуда не пойдет!

– Тужьтесь! Тужьтесь! Вам нас не сдвинуть!

Три другие набитые рабами цепи замерли, решив понаблюдать за увлекательным процессом, в который отчего-то не вмешивался ни один из парнокопытных рогатых, хотя «Спящим» было тяжело, ибо узники с пятым тавро не собирались сдаваться и легко тянули их на себя. Причем тянули не к ближней канаве с водой, как желал еле дышащий Дима, а наоборот, делая плохо себе и им. Именно так выглядит ненависть, не дающая свободы логическим размышлениям, и заставляющая двигаться вниз, когда есть путь наверх.

– Да помогите же! – прохрипел задыхающийся мальчишка, буксующий в перепрелой, зассаной массе под загорелыми, дрожащими ногами. – Жалко, что ли?! – он умоляюще вперился в налитые кровью глаза ближайшего сатира, наблюдающего за «игрой в перетягивание каната» со злобным любопытством. – Мудак ты! – юношу тянуло назад, как и туземца с Такеши, понимающих, что почти сотня трусливых рабов намного сильнее их. – Толстый ублюдок! Чтоб ты сдох! – серо-голубые глаза покрылись сеточкой потрескавшихся от напряжения, но мгновенно заживших капилляров, а мольба во взоре сменилась на ничем неприкрытую злобу.

Толстожопый сатир, услышавший столь наглое оскорбление от расхрабрившегося на последнем издыхании юноши, вскипел и, приподняв верхнюю губу, с легким скрежетом вытащил из-за спины зазубренный клинок.

– Ты совсем обнаглел, «Спящий»! – демон неуклюже подцокал к Диме по проваливающейся массе под мелкими копытами и приблизил злобную морду к тужащемуся изо всех сил парню, утягиваемому назад скотом с пятым тавро. – Если бы ты не стоил так дорого, я бы давно тебя зарубил! – юноша хрипел, слушая рогатого карлика и пытаясь делать безуспешные шаги, но ноги вспахивали поверхность людского хлева. – Однако… – мерзкая харя прямоходящей свиньи расплылась в обозначающей радость гримасе. – Мне нравится твоя наглость! – его слюни попали Дмитрию на загоревшие лоб и щеки. – Без таких, как вы «Спящие», мы бы давно сдохли от скуки! Помогите им! – он махнул тусклым клинком звероподобным чертям, а Дима прохрипел:

– Спасибо! – трясущиеся ноги перестали рыхлить прелый пол, а сзади или спереди – уже не понять – послышались вопли боли.

Юноша чувствующий, как сдавленное горло быстро приходит в норму, со свистом дыша, обернулся, и его черствое сердце налилось злобной радостью. Огромные черти с мощными, вогнутыми внутрь ногами, не используя никакого оружия, раздавали хрустящие затрещины слабоумным рабам, желающим перетянуть цепь, куда угодно, лишь бы не по желанию инакомыслящих «Спящих».

Дима помнил недюжинную силу в мускулистой лапе козлоподобного рогатого, остановившего его во время спуска с гробоподобной посудины, поэтому четко представлял ощущения идиотов, мечтающих воссоединиться с Христом в лоне Господа.

Другие три вереницы рабов, где количество здравомыслящих превышало истеричных мудаков, увидев произошедшее, моментально снялись с занятых мест, как стая потревоженных голубей и сноровисто распределились возле канавы с водой на противоположной стороне не без помощи, конечно, всегда готовых «подсобить» сатиров.

Все выглядело так быстро, что не успел изможденный Дмитрий глазом моргнуть, а свиномордые демоны уже дали команду парнокопытным воинам и те умело, одними лишь оранжевыми взглядами направили сгорбленных в страхе узников по правильному пути. Огромные, мускулистые черти внимательно проследили, дабы тупоголовый людской скот без излишней суеты и толкотни проследовал на выбранные для него места и это вышло так быстро, что стало непонятно, зачем требовалось затевать издевательское шоу с игрой в потягушки.

Следующей цепью стала женская и круторогие воины с мордами козлов направили всхлипывающее бабье на ту сторону человеческого хлева, куда изначально положил глаз мальчишка, а проходящая мимо него Лиза, ободряюще кивнула. Парень ей ответил и на секунду повернулся в сторону заткнувшихся «бунтарей», получивших порцию крепких затрещин, вследствие чего ухмыльнулся, увидев одни лишь ненавидящие взгляды на слюнявых харях, перекошенных от чертовых ударов.

– Не улыбайся «Спящий»! Лучше учись плакать, как тебе сказали! – кончик поросячьего клинка воткнулся в его дернувшуюся от боли спину, что породило ответные ухмылки избитых соседей по цепи. – А вы вообще рты закройте! Скотина, мать вашу! – люто рявкнул свин, что стало сигналом для молниеносно-двигающихся рогатых, тут же раздавших новую порцию утяжеленных оплеух. – Давайте двигайтесь! Шевелите ногами «Спящие»! – острый клинок сделал в Диме новую, малюсенькую дырку, тот ойкнул, а сатир гнусаво всхохотнул, жутко радуясь своим грубым шуткам. – Иди к своей подружке художопый! – издевательски произнес карликовый демон, а его коллега смешливо всхрюкнул, и вроде даже крепко пернул, ибо не лучший запах хлева прибавил «громкости».

Мальчишке же от грубых слов прямоходящей свиньи стало легче, и он подумал, что пусть маленький безымянный черт издевается, ежели ему так нравится, зато он посидит в хорошей компании.

«Лкетинг здесь, Такеши рядом… Что еще надо? Естественно, красотка с большими сиськами!», – немного вернувшие былую силу ноги сами поволокли в сторону Лизы, а побитые пленники позади, звенели цепями, проклиная весь его род, семя и моля Бога, чтобы «Спящий» сдох.

Звероподобные черти с красноглазыми сатирами внимательно следили за передвижением самой нестабильной цепи, готовясь утихомиривать смутьянов крепкой лапой, а где надо и сталью, но все прошло хорошо и парень с друзьями сел на стороне канавы, противоположной от молодой матери. Буквально рухнувший на прелый пол Такеши облегченно вздохнул и блаженно закрыл глаза, словно удачно опохмелившийся алкоголик, масаи же недвижимо замер, делая вид, что ни капельки не устал, однако почти невидимая дрожь по чернокожему телу выдавала иное.

«Пусть притворяется… Он говорил, что воин не должен показывать слабость… Пусть не показывает, если так хочет… Мы вместе, но одновременно сами по себе… У нас могут быть лишь общие цели, но жизнь никогда…», – полногрудая мать тем временем жадно пила, стараясь аккуратно зачерпывать вроде чистую воду, поэтому он тоже решился попробовать, хотя насчет попробовать – слабо сказано.

Соседки Лизы не слишком обрадовались соседству нелюдей, а может просто постеснялись выставить напоказ разномастные сиськи с заросшими лобками, поэтому, когда напротив расположились любимые демонами «Спящие», то они мигом опустили немытые головы, словно говоря: «Мы в домике!»

– Здравствуйте! – Такеши, будто не заметил нежелание знакомиться и раскрыл прищуренные глаза, в которых плавало блаженство отдыха. – Всем хорошего вечера! – он слегка склонил голову, не забывая о принятых в его мире правилах приличия, и скрестил ноги, выставив на всеобщее обозрение грязные, мозолистые пятки и японский причиндал, которого совершенно не стеснялся.

Далее он принялся степенно зачерпывать воду и бесшумно всасывать ее узким ртом, не обращая внимания на женский коллектив, а те не очень-то и хотели, хотя глаза некоторых нет-нет, но прыгали на заморский «аппарат», ведь любознательность женщин не знает границ.

– Ты красивая! – белоснежная, искренняя улыбка туземца осветила лицо другой девицы, и та робко подняла глаза непонятного цвета, услышав столь непривычные в Аду слова. – Не бойся Лкетинга! Лкетинг хороший! – рабыня в ответ что-то неслышно пробормотала и спрятала взгляд под растрепанной гривой волос, так и не удостоив вниманием достоинство Такеши.

Неглупый масаи понял, что девушка стесняется и принял это, как данность, моментально переведя внимание на воду. Чернокожий выходец из Африки зачерпнул дарующую жизнь жидкость полной горстью, понюхал, и лишь затем принялся втягивать, шумно фыркая. Остальные узники до этого бившиеся за место под солнцем у стены, где отсутствовала какая-либо вода, утоляли жажду, совершенно не стесняясь собственного поведения, будто не было борьбы за худшие условия. Что тут говорить… В большинстве своем люди – это отвратительные создания без гордости, везде и всегда делающие вид, что требуется именно так.

– Ну как ты? – сыто вздохнул утоливший первичную, самую сильную жажду Дмитрий, спросив Лизу, словно старую подругу, та же настороженно глядела за его спину, неподалеку от которой замерли парнокопытные воины и парочка гнусавых карликов, где один почесывал шерстистый зад, а другой скреб лобок.

– Наверное, нормально… Если в Аду так говорят, – она передернула плечами и дунула под нос, пытаясь стряхнуть повисшую на его кончике каплю, ее же соседка зябко вздрогнула. – За завтрашний день переживаю после увиденного снаружи… В этом кошмарном городе с ужасной жарой… – девушка помрачнела и любяще посмотрела на загорелого, как шоколадка, спящего малыша. – Он такой сильный родился! Мало кричит и много спит! – Дима в ответ скептически наморщил губы, а Такеши с теоретически невозмутимым Лкетингом вовсе «заморозили» ладони с водой возле ртов, будто услышав глупую сказку. – Ест и спит… – она ласково гладила спящего малютку по голове с прозрачными волосками, а парень озадаченно думал, что мало орет – это, ну ОЧЕНЬ мелко сказано.

– Угу! Тихоня еще тот… – произнес мальчишка, сумев избежать немалой толики сарказма, которую прямо-таки желал вложить в ответ. – Поражаюсь… – он вновь приложился к отдающей железом и чем-то противным воде, что совершенно его не смущало, ибо вкусней никогда не пробовал.

Глоток за глотком Дмитрий поглощал живительную влагу, чувствуя, как надувается провалившийся до спины живот и становится холодно телу, забывшему об адской жаре, поэтому сумел отвалиться от канавы, лишь, когда захотелось выблевать все обратно. Он с шумным пыхтением и чавканьем, подобно насытившемуся поросенку, закончил повторное утоление жажды и звучно отрыгнулся, абсолютно не стесняясь окружающих женщин.

– Извиняюсь! – вполне искренне, однако не чувствуя за собой плохого произнес Дима и снова отрыгнулся, сам того не желая. – Я не такой! – серо-голубые глаза любопытствующе прошлись по видимой части женского пола, а те прятались от любопытствующего взгляда «Спящего», опуская лица. – Ну, ничего! Не хотите говорить, не надо! – он вернулся туманным взором к задумчиво смотрящей на ребенка Лизе, но решил не беспокоить размышляющую девчонку. – Хорошо-то как! – и забыв обо всем, рухнул спиной на мягкую поверхность обоссаного тысячами рабов пола, чувствуя, что вот она жизнь, однако идиллию мигом разрушил недавно ушедший за пилюлями и так некстати вернувшийся сатир, держащий небольшую коробку с ржавым оттенком.

– Эй, «Спящий»! Хватит валяться! – острое копыто незамедлительно вонзилось в тощий бок, обдав Диму резкой болью. – Поспишь, когда пожрешь, а пока таблетку глотай! – парень подскочил, похолодев от внезапности появления противного черта. – Чего вылупился?! Жри давай! – жирная рука протянула маленький белый, совсем, как на Земле кругляшек, и вернувшийся в исходное положение юноша ухватил его, да и как не ухватить, ежели рядом с карликовым свином стояли два серьезных черта с налитыми багровой смертью копьями.

Засунув адскую пилюлю в полный слюны рот, он зачерпнул грязной ладонью воду, запив лекарственное средство для восстановления работоспособности желудка. Таблетка оказалась безвкусной или же он просто не успел ее распробовать, но так как дело было совсем не в ее вкусе, Дима решил ждать эффекта. Он верил шутнику-сатиру, поэтому знал, что обещанное скоро начнется, а тем временем по женской стороне пошел другой свиномордый карлик с идентичной коробкой, непонятно, когда успевший получить ее от собрата.

Таким образом, два злобных поросенка, проваливаясь в мягкий пол, неуклюже двигались по обоим рядам пленников, кормя лекарствами всех поочередно, и никто не отказывался, ибо привычку есть из человека выбить очень сложно. Были, правда, несколько человек – одна боевая женщина и «бунтари» – категорически отказавшиеся принимать сатанинское зелье, но недаром рядом скучающе шествовали вымуштрованные черти, умело раскрывающие запертые рты, вследствие чего таблеток наелись все.

Вторая и третья цепи были пройдены еще быстрей, ибо там никто не выделывался, смирившись с судьбой-злодейкой и держа плохие мысли с эмоциями внутри себя, поэтому таблетки расхватывались на «ура», третий же сатир скучающе ковырялся пальцем в грязном пятаке, задумчиво помаргивая.

Вывернувший голову и засмотревшийся на процесс «лечения» таблетками Дмитрий почувствовал в животе первый бульк, затем второй, а после третий. Это выглядело и ощущалось, как начинающий заводиться автомобиль, не могущий прочихаться из-за трехлетнего стояния в гараже. Желудок издавал мерзкие звуки, дергался и всхлипывал, делая узлы из кишок, а напрягшийся парень чувствовал, как внутрь целеустремленно пробирается зверский голод.

– Дима-сан! Дима-сан! – раздался тонкий голос Такеши. – Ты тоже чувствуешь, что очень хочется кушать? – маленький японец страдальчески морщился, держась за впалый, загорелый живот.

– Ну не то, чтобы очень сильно… Но… Начинается… – напряженно пробормотал юноша, поглядывая на скромно опустившую голову Лизу, бульканье живота которой звучало громче, чем звуки пузырящейся джакузи в доме опального олигарха.

– Лкетинг тоже хочет есть! Лкетинг готов съесть буйвола! С рогами и копытами! – ярко-голубые глаза масаи голодно обшаривали вонючее помещение адского хлева, где из еды были только огромные черти, да пара сотен записанных в скот людей.

– И я хочу! – подняла карий взор девушка со спящим младенцем, стесняющаяся звучного бульканья своего желудка больше, чем вываленной на всеобщее обозрение груди и лобка, выбритого еще на Земле перед родами. – Чего бы я только не съела… Даже вон того поросенка… – расхрабрившаяся Лиза голодно облизнулась, уставившись на жирного сатира, презрительно оглядывающего массу скованных рабов.

– И я… – раздался голос косматой скромницы, которую одарил комплиментом воин-масаи и это простое желание есть, словно раскрыло морально сжатых Адом людей, искренне обрадовавшихся еще одной, вернувшейся способности, за которую многие оказывается сильно переживали.

– Есть хочу! Хочу есть! Как же хочется есть, Господи!

– Слава Богу, захотелось кушать! Спасибо Боже!

– Как хочется еды! Да побольше!

– Хочу много-много еды! О Боже, пошли мне пищи!

– Наконец-то голод! Славься Господи!

Фразы, раздающиеся из разных концов пропахшего людскими экскрементами помещения восхваляли Господа, хотя Его рука здесь отсутствовала, а если и была, то в виде жирной поросячьей, где ее хозяин сам того не замечая, покачивал тусклым зазубренным клинком. Однако умершие для жизни люди, словно пропустили сей момент, продолжая осыпать благодарностями Того, кто давно забыл их, и лишь единицы молчали, терпя нахлынувшее чувство голода и просто ожидая, когда их накормят.

Более не желающие куда-либо ходить по проваливающемуся полу сатиры внимательно зыркали налитыми кровью глазами, удовлетворенно прислушиваясь к обнаженным рабам, видимо этого и ожидая, а мускулистые, широкоплечие черти, рассредоточившиеся по периметру хлева, внимательно наблюдали за узниками бесстрастными оранжевыми глазами. Сию картину нарушили гулкие шаги огромного, кровожадного Варгха и непонятное лязганье металла, заставившие обернуться наиболее храбрых рабов, запомнивших, что утыканный шипами монстр ушел за едой.

Так оно было или же нет, могло показать лишь время, а взращенный Адом Франкенштейн, будто специально медленно и совершенно не напрягаясь, тащил две помятые, ржавые бочки литров по двести, плюс грязное подобие ведра. Эта так сказать «тара с посудой» ехала на жутко-лязгающей тележке, легко пропахивающей мягкий пол хлева и выглядящей древним монстром, пережившим динозавров и рождение Ада.

«Сколько живу, а везде экономят… Я, конечно, понимаю, что заработанные своими руками… лапами деньги чувствуются иначе, нежели просто зарплата за протирание задницы, но однажды эта хрень на колесах развалится, и упавшие бочки раздавят с десяток узников…», – ноздри Дмитрия пытались нащупать хоть какой-нибудь запах пищи, теоретически должный тянуться из двух огромных посудин.

Видимо не одному ему пришла в голову подобная идея и многие, умирающие от звериного голода рабы зашевелили крыльями ноздрей, пытаясь унюхать пищу подобно голодным псам, но хлевная вонь перебивала любые запахи, если они были.

– Как же хочется есть… – жадно пробормотал втягивающий и вытягивающий впалое брюхо Такеши, которому для полноты страданий не хватало стекающей изо рта слюны, Лкетинг же был невозмутим, как удав, однако ярко-голубые глаза блестели голодом и готовностью похоронить за двойную пайку.