Читать книгу: «Лебединая песня», страница 3

Глава 10

Ну где еще можно узнать наиболее актуальную информацию о жизни города? Конечно на рынке! Вот и я взял за правило каждое воскресенье утром шататься по толкучке и слушать. А сегодня вообще было много чего нового! Оказывается, на днях старый градоначальник помер во сне, не пережив сердечного приступа. И его тут-же сменил новый, причем так быстро, что пока выносили труп почившего из дома, этот хер уже сидел в кабинете и раздавал команды. Теперь, с наступлением темноты, вводилось вооруженное патрулирование улиц города, а также круглосуточное охранение его границ. Помимо прочих, менее важных нововведений, был объявлен налоговый сбор с торгашей и прочих дельцов. Этот налоговый указ наиболее бурно обсуждался на толкучке. Даже образовался стихийный митинг по среди площади. Из толпы на фоне общего гвалта, вылетали комментарии типа: «вероломный», «охуевший пидорас», «ненасытная сука» и прочее менее разборчивое.

Я пристроился чуть в стороне у небольшой группки мужичков наблюдая за протестующей публикой. Мое внимание переключилось на вышедший из переулка отряд вооруженных людей. Десятка два, вооружены кто чем, в основном двустволками, но у пятерых в руках автоматы, хотя тоже разные. Главное, что они все были одинаково одеты в синие костюмы военного покроя, обуты в короткие яловые сапоги, и у каждого на голове повязана черная косынка с узлом на затылке. Костюмы мне очень понравились, я такой видел у Пака, только у него был зеленый и пятнистый, а у этих вот, синие.

Возглавлял их отряд рослый дядька в таком же костюме, но с черным беретом на лысой голове. Сразу видать командир их.

Оружия в руках командира не было, но на правом бедре была приторочена кобура с пистолетом внушительных габаритов. Отряд быстро рассредоточившись, взял толпу в полукольцо. Командир, ставший чуть в стороне от оцепления, во всю глотку заорал: – Внимание!

Толпа стихла и стала вразнобой, нехотя поворачиваться к крикуну. Увидев стволы, направленные в их сторону, по публике прокатились удивленные возгласы.

– Слушайте ВСЕ! Я, уполномоченный мэром, начальник стражи города. Меня зовут – капитан Моисеенко. Приказываю прекратить нарушать порядок и разойтись! В противном случае будем открывать огонь на поражение!

Стоя в стороне от основной толпы и будучи перекрытый спинами зевак, я начал вытягивать шею и метаться из стороны в сторону, чтобы получше рассмотреть происходящее. Один парень развернулся ко мне и видя мою метушню, подсадил себе на плечи чтоб я лучше все видел.

Из толпы начали недоверчиво выкрикивать, о незнании и не желании знать никакого, такого «Мэра» и каких-то его указах! Один мужик в драном ватнике на голое тело, вообще вылез из толпы и возмущенно предложил, не пойти бы уполномоченному капитану Моисеенко вместе со своим мэром и его сотоварищи, – на хуй!

Командир повторил свое: – Приказываю разойтись! – и выдернув пистолет из кобуры, еще громче заорал: – Буду стрелять!

Настырный мужик в ватнике не унимаясь, стал расталкивать стражей и попер на их капитана. – Хуй тебе, а не налоги! Стрелять он собрался! В кого? Нас стрелять? Может всех перестреляешь? За каким хуем я тебе и твоему мэру платить долже… – конец реплики потонул в громком выстреле пистолета капитана.

– Считаю до трех! Больше повторять не буду. Разойтись! – Моисеенко направил пистолет на оторопевшую толпу, а его люди взяли оружие на изготовку.

Толпа медленно, а затем все быстрее и быстрее стала расходиться. Стража, дождавшись освобождения площади от людей, по команде капитана, убрала тело нерадивого мужичка и начала расклеивать листовки на всех стенах и торговых лотках рынка. Я прочитал одну из них. Там на ровном листке белой бумаги, черными печатными буквами было написано:

Указ городского главы И. В. Афанасьева:

1. Ввести обязательное налогообложение ценой одной серебряной монеты в день, с одного человека, продающего всевозможные товары, и человека оказывающего плотницкие, кузнечные, кровельные и прочие оплачиваемые услуги.

2. Утвердить обязательное патрулирование улиц города с наступления темноты до рассвета.

3. На рубежах города будет выставлено круглосуточное дежурство, дабы не допустить проникновение в город диких хищных животных, банд и прочих преступников.

4. Запрещается открытое ношение оружия на всей территории города.

5. Запрещаются драки, митинги, перестрелки и прочее нарушение порядка. Убийства и грабёж, будут расследоваться по закону.

6. Запрещается бродяжничество и попрошайство.

7. Запрещаются карточные и прочие азартные игры на деньги.

Данный указ вступает в силу от сегодняшнего утра. Все случаи нарушения указа будут разбираться начальником городской стражи А. С. Моисеенко.

– Даа бля, по ЗАКОНУ! Особенно этот Моисеенко! Сука! – прокомментировал указ тот самый парень, что брал меня на плечи. Затем сплюнул под ноги и ушел, в сердцах бормоча что-то себе под нос. Я, сорвав бумагу и аккуратно сложив ее, сунул в карман, чтобы продемонстрировать новость Паку.

Придя домой, я обнаружил необычную картину. Пак сидел за столом напротив рыжего пацана лет шести, который жадно уплетал сдобную булку и запивал ее чаем из большой фарфоровой кружки. Пак увидев меня, махнул рукой приглашая к столу. Я сел и налив себе кружку чая из алюминиевого заварника, протянул Паку бумагу с указом мэра. Мой опекун внимательно перечитал весь текст, и молча выслушал мой рассказ о утреннем происшествии на толкучке со всеми подробностями. Рыжий тем временем съел булку и собирая крошки со стола поглядывал на Пака в надежде получить добавку.

– Охуеть! – Пак выдохнул и уставился в пол, теребя край рубахи. – Прям взял и пальнул в мужика?

– Да, и, наверное, стал бы стрелять во всех!

– Слушай Сыч, ты теперь будь очень осторожен! Понял? ОЧЕНЬ! Знаю я таких! Эти «Моисеенки» всякие, будь они не ладны, и не за такое кучу народу со свету изведут! Чует мое сердце, худо будет с такими властями! – Пак налил себе чая в стакан и залпом его выпил.

– А что за пацан? – я кивнул на рыжего мальца.

– А! Это! Степаном звать, сирота. Бродил по улице жрать клянчил. Я его к делу пристрою. Ты вон уже посерьезнее дела завел, а этот, за вместо тебя, на базаре промышлять будет. Научу, и дело пойдет!

– Ясно. – я протянул руку рыжему, – Сыч! Будем знакомы!

– Ну Степа… – пацан боязливо протянул мне руку, поздоровался со мной, и быстро спрятал руку за спину. Меня взял смех, – Да не ссы ты! Я не кусаюсь! Если шалить не будешь! – я улыбнулся краем губ, обнажив пару зубов. Малец сразу весь сжался и вытаращив на меня глаза затараторил как автомат: – Не, не, не! Я, нет, не буду шалить! Я, вот дядя Пак меня научит, и я работать буду! И вещи свои складывать буду! И полы я мыть умею! Вот! – «расстреляв» весь свой запал, пацан начал вопросительно крутить головой то на Пака, то на меня.

– Вот и молодец! Хорошо! – я легонько хлопнул ладонью рыжика по спине. Степан сразу приободрился и спросил:

– А, Сыч – это имя или кличка?

– И то и другое! Просто Сыч и все!

– А что это такое сыч?

– Это такая маленькая сова, летает бесшумно, быстро и все видит! А кто балует, тех сразу ловит и ест! – я легонько щелкнул зубами и подмигнул пацаненку. Тот видимо уже понимая, что его тут никто есть не собирается, улыбнулся и подмигнул мне.

Глава 11

Степка действительно оказался толковым мальчишкой и быстро освоив мастерство карманника, стал полноправным членом нашей с Паком семьи. Вечерами, за традиционным чаепитием при свечах, мы друг другу рассказывали страшные истории и весело ржали над свежими анекдотами. Пока не случилась беда.

Прошел год. Однажды утром, вернувшись со своего промысла, я застал Пака, избивающего палкой Степана. Пак молотил его со всей злостью, и мальчишка лежащий в углу, уже не закрывался от яростных ударов.

На полу у комода, валялись осколки разбитого черного лебедя Пака. Сразу сообразив в чем дело, я подскочил к Паку и дернул его за занесенную для очередного удара руку, в надежде спасти мальчишку.

Пак развернувшись, пошел с импровизированной дубиной на меня. В глазах отражалась слепая ярость, и уже ничего не соображающий от помутнения рассудка Пак, ударил меня дубиной, и я отлетел к стене. Я был зажат в угол, я знал силу и скорость Пака, я прекрасно помнил этот взгляд, и знал, что мне его никак не остановить, если только…

Пак замахнулся, и раскрыв рот, осел на пол зажимая рану в груди. Нож вошел точно в сердце, как и учил меня Кол. Кровь толчками покидала тело моего опекуна, стремительно унося с собою жизнь. Я отбросив свой окровавленный кинжал, бросился к Рыжику, лихорадочно пытаясь нащупать пульс.

Мальчишка умер у меня на руках. Я выл! Выл как волк! Вот так глупо, из-за какой-то ебаной безделушки, я потерял свою семью! Пак, Рыжик! Суукаа! Мне казалось я орал во всю глотку, но только хрипел. Я колотил ножом, ногами и кулаками в стены! Я выл, выл и выл!

Через два дня я похоронил свою семью за двором у красивой, цветущей вишни. Я не знал, что надо говорить на похоронах, и слезы уже не текли из моих опустевших еще вчера глаз. Достав из кармана сверток и развернув его, я аккуратно выложил на могилку Степки, тщательно склеенную до последнего стеклышка, фигурку черного лебедя. – На вот, братик, ты всегда хотел ним поиграть, играй теперь…

Я перевел взгляд на вторую могилу. – Ну а ты? Чего молчишь? На вот тебе, жадина-говядина! – я положил на могильный холмик новенькую фарфоровую кружку, на которой были искусно изображены два красивейших белых лебедя. – Попей чайку там что ли, как ты любишь, чтоб горяченький! – я положил руки себе на колени и поднял голову.

– Ну вот и хорошо! Лежите там себе, отдыхайте! А я пойду, устал я чего-то… – я поднялся с колен, закинул на плечо лямку вещмешка и не оборачиваясь пошел со двора, чтобы никогда больше не возвратиться в этот дом.

Глава 12

Не помню, как я забрел на западный район города, помню меня окликнул из подворотни один пацан. Странный типчик, на глаз чуть старше меня. Из одежды на нем были только драные шорты и вязанная шапка с бубоном. Все это было настолько грязным, что цвет не поддавался расшифровке. Пацан стоял на куче битого кирпича босыми ногами и махал мне рукой. Остановившись, я повернулся к нему и расстегнув фиксатор кинжала, что у меня в рукаве, пошел на встречу.

– Здорово малявка! – парень растянул ехидную мину. – Иди, иди давай сюды!

Я подошел к нему на расстояние вытянутой руки, став в пол оборота к нему так, чтобы удар кинжалом был в одно движение.

– Оба-на, ты глянь! Весь крутой, в кожанке! А я вот без! Слышь Слоняра! – окликнул любитель шортов, кого-то из темноты подворотни. – Тут ваще улет! Малявка весь в коже и ботинки просто шик! И мешок весь набитый МОИМ добром! Давай малявка, снимай с себя все! – парень сделал шаг и замер с моим кинжалом у горла. Глаза юного грабителя полезли из орбит. Я чуть поднажал, и по лезвию ножа скатилась капля крови. Парня затрясло.

– Эй второй! Как там тебя? Слон? Выходи! Считаю до трех! Раз! Два! – я чуть сместился за первого, так чтобы он оказался на линии огня вместо меня, если второй вздумает чем ни будь в меня швырнуть или выстрелить.

– Че там Жмых? Хуль ты возишься, заебал! – из подворотни вылезло чудо. Ебать, я аж прыснул с видона этого явления. Замотанное в драное тряпье создание, напоминало и правда, гротескную карикатуру на слона. Рост его был повыше моего, а вот сама голова представляла круглое, лишённое волос образование с оттопыренными огромными ушами. Центр хари венчал длинный округлый нос, свисающий до верхней губы. Чудо подошло ближе и увидев ситуацию, в которую попал его товарищ, выпучил свои мелкие глазища, сел на жопу, и завыл.

– Значит ты Слон, а ты Жмых? – я решил немного повременить с расправой над этими горе-грабителями, и вытянуть по больше информации о незнакомом мне месте. Слон перестал выть и кивнув мне головой, подтверждая мои слова, начал проситься: – Это, малЫй, не режь Жмыха, Ваську не надо! Мы это, шутка это! Ну мы шутим так! Васька братик мой, голодаем мыы! – «чудо-слон» снова завыл и начал молотить руками по куче кирпича.

Я перевел взгляд на Ваську, тот уже не трясся, его реально колотило, зубы стучали со скоростью автоматной очереди. Шапка с бубоном слетела с головы, обнажив черную кудлатую шевелюру, из которой торчали небольшие рожки. Черные, острые, слегка загнутые к макушке.

– А че ты Жмых? Ты же черт! – я потрогал левой рукой сначала один рог, затем второй.

– Нет, я не черт! Я семечки люблю, от того и Жмыхом звать! – протараторил Васька.

– А нахуя тебе тогда рога, если ты не черт? Вон Слон с хоботом, а ты хули? – меня это настолько забавляло, что я уже окончательно передумал резать эту парочку.

– Не знаю я! Мамка таким родила!

– Мамка тоже рогатая или папаша? – я еле сдерживал смех. Скорее всего я смеялся не столько с этой чудо-парочки, сколько отходил от нервов после событий последних дней.

– Ну ты чего дразнишься? Мы чтоль виноваты, что такие? – подал голос Слон.

– Если уберу нож, дурить не станете?

– Нет! – в два голоса заблеяли чудаки.

– Смотрите мне, а то я еще стрельнуть могу! – тут я уже блефовал, ясен хрен, не из чего мне стрелять. Эти затрясли головами и вопросительно уставились на меня.

– Ну хуй с вами! – я убрал нож и сделал шаг назад, разрывая дистанцию. Жмых подняв свою шапку, подбежал к Слону и помог ему встать на ноги.

– Че правда голодаете? – я подошел ближе.

– Третий день уже! Сам видишь, что придумали с голодухи.

– И сколько?

– Чего, сколько? – Васька потер грязный лоб.

– Сколько уже награбили? – я обвел глазами пространство вокруг в поисках потеков крови и других свидетельств их «злодеяний».

– Та нихуя! Был до тебя один мужик, да и тот у нас самих жрать просил!

– И че с ним? – я присел на кусок шлакоблока, что валялся в стороне от кучи.

– Прогнали мы его, пенделя ему выписали, и он попездухал дальше! А чо? – Жмых присел напротив и помог присесть Слону.

– Не думали, что он вас мог наебать? Ну сам типа голодрань, как и вы? Чтоб отпустили и не трогали? – видимо мое озвученное предположение подействовало на них как гром среди ясного неба. Они оба вылупились на меня.

– Бля! – выдохнул Слон и опустил голову. – А ты умный! Вот как оно может быть! А мы… Эх!

– Слушай, а ты сам, один? Давай с нами! Ну ты думай, там, за дела, а мы все сделаем! – подкинул идею Васька. – Да Слоняра? Че, нормально же?

– Можно конечно, если согласится! – Слон кинул на меня взгляд. Ну а че мне, что я теряю? Нихуя, и даже наоборот! Заодно все узнаю, че тут да как. –Согласен! Будем тогда знакомы, вас я уже знаю. А я Сыч!

Жмых подался вперед. – А имя?

– А это и есть, и имя, и кличка и фамилия! Так меня и звать – Сыч!

– Это как маленький такой филин, с вот такими глазищами? – Жмых сложил пальцы и приложил к своим глазам. Получилось что-то вроде огромных очков. Слон странно засопел, и я понял, что он так смеется, Жмых тоже растянул улыбку.

– Хули ржете? Можно подумать у вас охуенные имена? Ебланы! – я поднялся и хотел было уйти.

– Ну ладно, ладно, извини! Мир? – ко мне потянулась пятерня Жмыха, и пацаны растянулись в улыбках.

– Ладно, хер с вами. Жрать хотите?

– ДАААА!!!

Глава 13

Костер потрескивал и даря тепло, создавал атмосферу уюта. Мы расположились на ночевку в одном из многочисленных ангаров промышленной зоны западного района города. На старых тюфяках развалились мои новые знакомцы. Братья по матери, как я узнал, Васька Жмых и Слон, слопав по доброму куску вяленого мяса, что я запасливо прихватил с халупы Пака, охотно делились со мной всей необходимой информацией. Говорил в основном Васька. Слон вообще был тихоней и предпочитал молча слушать все то, о чем мы беседовали.

Жмых чертил сгоревшим угольком на бетонном полу ангара, и пояснял: – Ну сматри, тут, промзона, в ней постоянно никто не живет, в основном ночевать приходят, вот как мы. Почему не живут, хуй его знает! Говорят, тут место какое-то плохое, днем лучше сюда не ходить, люди исчезают. А переночевать, тем более группой, пожалуйста! Дальше идет полоса наполовину порушенных пятиэтажек, тех, что до Черного дня строили. Там живут люди, но в основном нищета всякая, пьянь и всякое разное. Дальше частный сектор, магазин и кузня. А в самом центре, за забором, богатые дома семей. «Элитка». Там и бордель, и мастерские, и целых два хороших магазина! Есть даже кафе! А возле кафешки, здание частной охраны. Но в «Элитку» ход без приглашения, закрыт! Могут и стрельнуть, чтоб не мельтешил.

Дальше, за «Элиткой», речка, но так, метров шесть шириной. Называется странно, – Рубежа. Почему так, никто не помнит, говорят еще до «Черноты» так называлась. А на другом берегу, поселок старателей, тех что уголь из-под земли копают. Дальше, уже городская засека. А сами угольные копани, километра три на северо-запад. Ну вот и вроде все!

Я внимательно следил за чертежом Васьки. Выходило, что западный район нашего города, был гораздо больше остальных. И эта так называемая «Элитка». Похоже хорошая работенка наклевывается. Можно неплохо денежек срубить с этих богатеев! Я даже слегка улыбнулся своим мыслям. Благо был полумрак, и мои новые кореша не заметили этого.

– А вы где живете? – спросил я братьев.

– Ну… мы то там, то сям, как-то… – Жмых почесал макушку.

– Ясно, бродяги. Про указ слыхали?

– Да слыхали, только как-же не бродить, коли своего жилья нету. Ночуем тут, а днем пожрать ищем. Ну или что еще под руку попадется. – оба брата вздохнули и уставились на пламя костра.

Я задумался, выходит надо жилье какое ни будь подыскать, и чтоб не сильно далеко от центра района, и чтоб тихое. И чтоб обзор с него получше был вокруг. А значит многоэтажка в самый раз. Жаль заселены, но с хозяевами я думаю «договоримся», хех! И за одно с соседями «вопрос» решим, чтоб свидетелей по меньше было. Этих то пьянчуг искать никто не хватится. Решено! Завтра займемся жилищным вопросом! А сейчас спать, усталость какая-то заебует.

– Слышь, братцы? Вам убивать приходилось? – я поднял голову на парочку.

– В смысле, кого убивать? Людей? – Жмых растерянно уточнил.

– Да, людей. Людей убивали?

Братья переглянулись.

– Нее! Ни разу не было такого! Крыс, это да! А людей нет! А че? – Жмых и Слон подняли головы.

– Эх, да ниче, хуй с ним! Спите! – сказал я и перевернулся на другой бок подставив спину нашему маленькому костерку.

К вечеру следующего дня мы нашли наиболее подходящий для нашего «логова» дом. От некогда огромного пятиэтажного строения, остались всего один подъезд и два этажа. Все пространство вокруг «огрызка», было завалено кусками бетонных плит и горами различного строительного мусора. Все окна были наглухо заложены кирпичом. Парадная дверь была из толстого листового железа и запиралась на огромный засов. В строении жило примерно шесть человек. Особенно порадовал большой, просторный подвал. Два больших куска плит, наполовину перекрывали вход, создавая неширокий лаз. И ним в подвал, мог воспользоваться только человек моего небольшого роста и комплекции. Даже мои худющие кореша, и те, еле протиснулись.

Мы втроем облазили все пространство снаружи дома и слазили в подвал. Там же мы обнаружили лестничный проход прямо из подвала на первый этаж. Проход заканчивался ржавой металлической дверью. Я аккуратно, чтоб не побеспокоить жильцов, подергал дверь. Заперто. Скорее всего снаружи и на какой-то засов. Потому, что в щель между дверью и такой же железной рамкой, виднелся металлический штырь. Подвалом вообще не пользовались, он был абсолютно пуст и завален давно слежавшимся мусором и пылью. Кроме наших следов на толстом слое пыли, других не было.

– Подходит! – выразил я свое мнение по поводу нашего будущего жилья, после полного осмотра подвала.

– А жильцы? Они же парадную дверь на ночь запирают. А других нет. Они что, сами нас туда пустят, а сами типа уйдут? – Жмых с недоверием покосился на меня.

– Пустят! Надо сначала открыть засов на дверях в подвал, затем ночью, когда все спать будут, из подвала проникнуть внутрь. А дальше… В общем моя забота. Ясно вам? – я фыркнул на своих подельников.

– А вдруг они не все спать будут? А у них оружие есть. Я сам видел ружья, когда из засады наблюдал! Что тогда? – подал голос, молчавший до этого времени Слон.

– А это вторая часть плана. Я вам сейчас дам денег, купите бутыль самогона побольше, и сушеной сон травы, скажете, что трава для мамки, спит плохо. Я в самогон сушеной сон-травы насыплю, и чая. Потом, как настоится, процедим. А этим хозяевам, вы самогон, почти даром продайте. Спросят, чего темная, скажете настойка. Выпьют и заснут! – я полез в карман за монетами.

– Хера себе! Слушай, Сыч. Вот смотрю я на тебя, вроде пацан, как и мы! А как до дела доходит, так навроде со взрослым говорим! Че-то даже мороз по коже идет. Че так? – Жмых машинально взял у меня монеты и вопросительно посмотрел на меня.

– Не знаю я чего так. Вроде так всегда было. Все давай, беги за пойлом!

Отправив выполнять задание своих подельников, я сам над этим задумался. А ведь я ему соврал, не было так всегда! Понимание сути вещей и самостоятельное осознание ситуации, пришло ко мне после того, как Кол придушил меня в сарае. Как будто включился какой-то механизм внутри меня, будто раз, и добавили мозгов. А стресс, после утраты близких мне людей, Рыжика и Пака, вообще запустил мозги на всю катушку. Странное ощущение, ну да хуй с ним, главное польза есть! Я потянулся на тюфяке и задремал.