Мачо чужой мечты

Глава 3

– Какая? – быстро спросила Нора.

Соня поежилась.

– Могу представить вашему вниманию вторую семейную легенду. Прапрабабушка Брунгильда, входя в кондитерскую лавку, случайно столкнулась с офицером, любовь возникла сразу, они поженились и жили счастливо пятьдесят лет. Ее дочь Тильда повстречалась со своим мужем на улице, уронила перчатку, а Вильгельм ее поднял. Результат – свадьба и долгие совместные годы жизни. Бабушка Брунгильда нашла мужа у подруги дома, к которой заехала из-за внезапно начавшегося дождя. Константин был в Москве проездом на один день, и, ясное дело, все опять закончилось маршем Мендельсона. Моя мама тоже ненароком познакомилась с папой и ежедневно повторяла: «Сонечка, в нашей семье женщины выскакивают замуж абсолютно спонтанно, и ты так найдешь мужа».

Самое интересное, что Тильда оказалась права.

Как-то раз Сонечка поехала на Ленинградский вокзал. Ее ближайшая подруга Олеся Реутова собралась посетить Северную столицу, там ее ждал любимый человек. Реутова хотела убежать пораньше с работы, но ее не отпустили, и тогда Олеся позвонила Соне и взмолилась:

– Будь добра, съезди, купи мне билет.

Сонечке страшно не хотелось катить на Комсомольскую площадь. Во-первых, она терпеть не могла это слишком суетное место, во-вторых, в кассу придется отстоять очередь, в-третьих, у Сони были совсем другие планы на вечер, но Олеся так ее умоляла, что Софья уныло сказала:

– Ну ладно.

– Ты лучшая подруга на свете, – заявила Реутова и швырнула трубку.

Пришлось оправдывать сие звание и ехать к трем вокзалам. Действительность оказалась хуже предполагаемой. Для начала пьяный бомж чуть не вырвал у Сони сумочку, в которой лежал добытый после томительного кукования в очереди у кассы билет, затем Соня поскользнулась, упала и разорвала колготки; не успела она встать, как снова оказалась на грязном асфальте: какой-то парень толкнул ее здоровенным чемоданом.

– Идиот, – заорала всегда вежливая Соня, – чтоб тебе ногу сломать!

Неожиданно юноша обернулся.

– Вы что-то сказали? – растерянно спросил он.

– Да, – совсем обозлилась Соня, – похвалила от души.

– Меня?

– Верно.

– За что? – хлопал глазами провинциал.

– За ловкость и вежливость, – язвительно ответила Соня. – Стукнул девушку чемоданом и дальше побежал. Надо же, еще и сумочка испачкалась.

Недотепа кинулся к Соне, бросив свой уродливый саквояж.

– Простите, – затараторил он, – это случайно получилось, я не хотел. Растерялся. Не знаю, куда идти! Столько народа!

Сонечка скорчила гримасу. Все понятно, неуклюжий хам из какого-то Задрипанска! Увидел столицу и ошалел, ну сейчас она, Соня, ему все скажет!

Соня набрала полную грудь воздуха, и тут юноша наклонился, протянул руку, и она увидела его глаза, темно-карие, бездонные.

– Извините, – красивым баритоном продолжал незнакомец, – скажите, где у вас продают сумки. Куплю вам новую взамен испорченной.

– Как тебя зовут? – прошептала Соня, внезапно поняв, что все рассказы мамы про внезапную любовь правда.

– Андрей Вяльцев, – смутился приезжий.

– А я Соня, – представилась девушка, – вот и познакомились.

– Ты не сердишься! – обрадовался Андрей.

– Нет, и даже предлагаю пойти в кафе, отметить встречу, – ответила Соня, изумленная собственной смелостью.

До сих пор ей не приходило в голову приглашать кавалеров на чашку кофе.

– Ой, здорово, – обрадовался Андрей, – только ты сама покажи, где лучше. Я в Москве впервые.

– Бери чемодан, – распорядилась Соня, – ты зачем в столицу приехал?

– Поступать в театральный, – ответил Вяльцев, – подам документы, мне общежитие дадут. Ой, а где багаж?

Соня оглядела пустой тротуар.

– Украли, – констатировала она.

– Кто? – растерянно спросил Андрей.

Соня лишь махнула рукой: похоже, Вяльцев наивен сверх всякой меры.

– Документы где? – поинтересовалась девушка.

Андрей похлопал себя по пиджаку:

– Во внутреннем кармане, булавкой пришпилены, и деньги там. Как же я без вещей?

– Ерунда, – мотнула головой Соня, – поехали ко мне, попьем чаю и составим план действий.

Может, кому-то это покажется странным, но Тильда с радостью приняла абсолютно незнакомого человека. Пока Андрей мыл руки в ванной, мать сказала дочери:

– Сонюшка, вот она, твоя судьба! Вы познакомились случайно, на улице, как все наши родственницы!

Соня засмеялась:

– Мама, не строй планы! Я просто решила помочь человеку.

– Ну-ну, – закивала Тильда, – молчу!

Наверное, Андрей был талантлив, потому что его приняли в престижное учреждение, откуда вышло много известных актеров. Вяльцев получил общежитие, но каждый день ходил в гости к Сонечке, ел обеды, приготовленные хозяйственной Тильдой, брал у приятельницы в долг и частенько забывал отдавать мелкие суммы. Соня о займах не напоминала, она понимала, что на стипендию прожить невозможно, а родственников, способных помочь ему материально, Андрей не имел. Он вообще очень неохотно говорил о своей семье, и у Сони создалось впечатление, что Вяльцев стыдится отца и матери, он ни разу не назвал их по имени.

Андрей очень нравился Соне, и ей было все равно, из какой среды он происходит. Тильда считала Вяльцева зятем и встречала его на пороге с поцелуями.

Потом Соня забеременела и сообщила о случившемся Андрею. Тот опешил, но проявил себя с лучшей стороны.

– Ребенок должен родиться в браке, – задумчиво сказал он, – пошли распишемся.

– Прямо сейчас? – изумилась Соня.

– Можно завтра, – кивнул Вяльцев.

– Но сразу не получится, в загсе дают срок на обдумывание, – пояснила она.

– Положись на меня, – выпрямился Андрей, – значит, завтра!

Соня пересказала разговор маме.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Тильда.

– Я хочу белое платье, фату и праздник, – уперлась Соня.

– Дурочка, – ласково сказала практичная Тильда, – ты станешь быстро толстеть, раздашься в боках, по лицу пятна пойдут. Косметику придется отменить, красивое платье не надеть. Вдруг Андрей передумает? Надо ковать железо, пока горячо. Он хочет завтра идти в загс? Обещает договориться с тамошними сотрудницами? Не кривляйся и не отказывайся.

– А белое платье? – упорно повторяла Соня.

– На первую годовщину наденешь, – пообещала Тильда, – закатим пир, позовем приятелей. Послушай меня, дочка!

Мама всегда была для Сони авторитетом, поэтому девушка послушно отправилась с Андреем в загс и в мгновение ока стала супругой Вяльцева.

Месяцы в ожидании ребенка прошли тихо. Соня в основном сидела дома, ее мучил токсикоз, Андрей же внезапно получил роль в сериале «Ветер»^[3] и пропадал на съемках. Потом на свет появился Марк.

Андрей сразу укатил на съемки. «Ветер» показали по телевизору, и Вяльцев в одночасье стал популярным. Сонечка упустила момент превращения мужа в звезду, ее голова была занята Марком. Дел хватало, от супруга помощи ждать не приходилось. Андрей, правда, исправно давал деньги, но оставался дома от силы три дня в месяц. Сонечка чувствовала себя монахиней, к ней никто не приходил, кроме Олеси. Никакие друзья мужа к ним в гости не заглядывали.

Как-то раз Соня, уложив спать Марка, включила телевизор и увидела собственного мужа. Андрей был одет в незнакомую ярко-синюю рубашку и казался очень веселым. Вопросы ведущая задавала самые простые, потом из зала стали выскакивать фанатки и протягивать своему кумиру букеты, плюшевые игрушки. Неожиданно Соня ощутила укол зависти, похоже, у мужа веселая жизнь, а она никуда не выходит, только в магазин. Сегодня среда, а последний раз муж звонил ей в понедельник, жаловался на крайне напряженный график съемок, но ведь нашел время для участия в шоу. Противная, болтливая ведущая постоянно напоминала:

– Мы в прямом эфире.

Зависть перешла в злость. Вот, значит, как! Андрей запер жену, никуда с ней не ходит. Может, Вяльцев стыдится Сони? Она хотела выключить телевизор, но тут вдруг Андрею задали вопрос.

– Как жена относится к вашей славе?

Сонечка замерла, вот сейчас Вяльцев похвалит ее, вспомнит Тильду, обожавшую его, расскажет о Марке… Но супруг с наивным недоумением переспросил:

– Кто? Моя жена?

– Да, – закивала ведущая, – говорят, вы ее прячете!

Андрей звонко рассмеялся:

– Конечно. За семью замками. Я не состою в браке.

Соня прижала руки к груди, у нее отчаянно заколотилось сердце.

– Правда? – с легким недоверием обратилась к гостю хозяйка студии.

– Я еще слишком молод, – пояснил Андрей, – и пока не встретил ту самую, единственную.

– У нас иные сведения!

– Какие? – напрягся Вяльцев.

– Одна маленькая птичка, – погрозила пальцем ведущая, – принесла на хвосте новость: Андрей Вяльцев связан узами брака с некой Софьей, и у пары не так давно родился сын.

– Ах это, – скорчил гримасу Андрей. – Ладно, придется объяснить. Я ведь не москвич, приехал из глубинки. В общежитии невозможно ни учить роль, ни отдыхать, условия ужасные. Вот я и нашел выход. Одна милая дама, коренная москвичка, предложила мне, так сказать, бартерную сделку. Ее дочь, юная, но весьма неразборчивая в связях особа, забеременела от неизвестного кавалера. Я должен был жениться на глупышке, покрыть, так сказать, грех. А за это получу московскую прописку и право жить в одной из комнат в их квартире. Правда, не бесплатно.

Мне предложение показалось заманчивым, и мы ударили по рукам. Да. По документам я женат, но фактически холост, давно не встречаюсь с супругой.

– Знакомая история, – закивала ведущая, – не вы первый пошли по такому пути.

Андрей развел руками.

– Может, это и не слишком нравственно, но кому от такой ситуации плохо? Девушка избежала позора, я обрел статус москвича. Кстати, получив гонорар за «Ветер», я купил квартиру, там заканчивается ремонт. К лету вновь стану холостяком и въеду в новые хоромы. Да вы спросите у любого, с кем Андрей Вяльцев ходит на тусовки, – с девушкой или один. Имей я молодую жену, неужели б не показал ее всему свету?

Зал одобрительно зааплодировал. Соня сидела словно кролик, загипнотизированный удавом.

Когда через неделю Андрей приехал домой и преспокойно сел обедать, она язвительно спросила:

– Где плата?

– За что? – не понял супруг.

– Пора отдавать долг за комнату, – ринулась в бой Соня. – Извини, забыла, какую я тебе цену назначила?

– Ты заболела? – осведомился Андрей. – Иди ляг, я побуду с малышом.

– Зачем тебе плод чужого греха? – не успокаивалась Соня.

Вяльцев бросил в тарелку ложку, брызги супа фонтаном взметнулись вверх и жирными каплями осели на скатерти.

– Жильцу следует соблюдать элементарные правила приличия, – топнула ногой Соня.

– Ты смотрела программу, – догадался Андрей.

– Именно так!

– Послушай, это же телевидение! Никто с экрана не говорит правду! Все врут! На то оно и зрелище, дешевый спектакль.

И тут Соню охватила невероятная обида.

– Вовсе не так, – закричала она, – посмотри журналы, там постоянно фото публикуют, звезда в кругу семьи. А ты! Как только додумался!

Андрей облокотился о стол.

– Попробуй меня понять. Мое амплуа – герой-любовник.

– И что?

– Публика должна почувствовать страсть к человеку на экране, только тогда фильм соберет кассу, а актера позовут в следующий проект.

– И что? – тупо повторяла Соня. – И что?

– Представь, выйдет зрительница Нюра из кинотеатра, – объяснил Андрей, – пошлепает домой по грязи. Сначала метро, потом автобус, затем пехом через пустырь, доберется до квартиры. В квартире пять дверей, за четырьмя соседки, у них мужья-пьяницы, дети орут, щи на кухне воняют. Завтра Нюре на работу, бананами на рынке торговать, зарплата – копейки, хозяин под юбку лезет. Как ты думаешь, о чем она мечтает?

– Мне плевать на чужие грезы!!!

– Глупышка! Нюра мечтает обо мне. Вернее, о хорошем, добром, холостом Иване из «Ветра» или суровом, но таком положительном Илье из ленты «Негодяй». Нюра в душе надеется на встречу с замечательным парнем, я – воплощение ее надежд. Именно такие женщины и составляют большинство моих поклонниц. Сообразила?

– Нет!

– Я не могу быть женат, – тихо сказал Андрей, – очень хочу денег, славы, новых ролей, работы, а наличие законной супруги и сына снижает интерес к актеру. Сейчас продюсеры взялись раскручивать Вяльцева, мне придумали имидж! Страстный мачо, любимец женщин, этакий д'Артаньян. Ну ни к чему мне семья.

– Пошел на …! – коротко рубанула Соня. – Катись колбаской, без тебя проживем! Мачо чужой мечты!

– Э, нет, – протянул Андрей, – давай заключим договор. Ты молчишь о нашем браке и о том, что Марк мой сын, а я помогаю тебе материально.

Соня усмехнулась:

– Мне противно будет вспоминать тебя, но журналисты, если захотят, раскопают любую информацию. Сделают запрос – и, пожалуйста, читайте, в каком году Вяльцев женился на дуре Соне. Ты никогда не станешь секс-символом для всей страны, ты герой одного квартала, мачо чужой мечты, я ясно изъяснилась?

– Не волнуйся, – засуетился Андрей, – я сумею избежать ненужной огласки. Никто из моих друзей с тобой не знаком, все думают, что я снимаю комнату у тетки, которая не позволяет приглашать гостей.

– Ты заранее все продумал, – ахнула Соня. – Одного не пойму: зачем я Марка родила?

– Не моя затея была, – заявил муж, – вы с Тильдой все обстряпали, мне лишь сообщили с глупыми улыбками: «Ребеночка ждем!» И куда мне было деваться?

– Мог сказать «нет», – прошептала Соня.

– Ага, – склонил голову муж, – и чего? Ладно ты, мы разобрались бы между собой, но Тильда? Она бы меня мигом вон выставила. И куда идти? На вокзал?

– Значит, сейчас у тебя появился дом? – горько усмехнулась Соня.

– Ну да, – простодушно признался Андрей, – правда, ремонт не до конца закончен, но осталось только полы лаком покрыть.

…Соня замолчала.

– Жесть! – гаркнула Катерина. – Ну, это бомба!

Нора сердито глянула на журналистку.

– Вы забыли о нашем договоре? Никаких материалов, кроме интервью со мной! Без подробностей о клиентке!

– О чем идет речь? – подняла голову Соня. – Какое интервью?

– Ерунда, – быстро отреагировала Катерина, – профессиональные моменты.

– Что вы хотите от нас? – спросила Нора у Сони.

Молодая женщина сцепила пальцы рук.

– Я забыла об Андрее.

– Правильно, – вновь не утерпела Катерина. – А он вам алименты платит?

– Нет, – помотала головой Соня, – мне и не надо. Я хорошо зарабатываю, абсолютно не нуждаюсь, у Марка имеется все необходимое. Я вычеркнула Вяльцева из памяти, убедила себя, что этого человека не существовало, но у Марка в свидетельстве о рождении стоит его имя.

– И что? – нахмурилась Элеонора.

– Мы собрались на море, и нужно разрешение отца на отъезд, – пояснила Соня. – Полный бред брать бумагу у человека, который не узнает в толпе своего ребенка, но таков закон. Мне противно обращаться к Вяльцеву, никаких сил нет ему звонить. Не могли бы вы взять на себя эту миссию?

– Боже, какая ерунда! – воскликнула Нора. – Иван Павлович прямо сейчас отправится к нему и получит документ. Только дайте координаты Вяльцева.

Глава 4

Не успел я спуститься на первый этаж и пройти к двери, как услышал приятный баритон:

– Иван Павлович, здрассти.

Из маленькой комнатки, расположенной у лифта, выглянул паренек в черной форме. Я остановился и кивнул:

– Добрый день, Алексей.

Раньше в нашем подъезде дежурили милые старушки, божьи одуванчики, мирно дремавшие на стульях. Я не понимал, какой толк от престарелых дам. Оказать сопротивление преступнику они не способны. Ну зачем их приняли на работу? Разве что в виде жеста благотворительности? У состарившихся женщин крохотная пенсия, прожить на которую совершенно невозможно, а служба консьержкой приносит ощутимую прибавку к ней: в нашем доме живут обеспеченные люди, которые не скупятся на оплату прислуги. Но несколько месяцев назад положение изменилось: дряхлые тетушки исчезли, их место заняли крепкие юноши в черной форме, с пистолетами в кобурах. Кажется, их трое, но я знаю по имени лишь одного, того, что сейчас со мной поздоровался.

– На улице дождь, а вы без зонта, – вежливо завел разговор Алексей.

– Я на машине, – пояснил я, – не пешком пойду.

– Испортилась погода, – пригорюнился Алексей, – я собирался завтра на природу, и, пожалуйста, ливень.

– Не расстраивайтесь, – сказал я, – авось тучи унесет.

Алексей кивнул. Я счел беседу завершенной и шагнул к двери.

– Простите, Иван Палыч, – тихо сказал охранник.

– Слушаю, дружок.

– Вы вроде человек образованный?

– В некотором роде да, – кивнул я, хотя это вопрос, что считать образованием. Я имею диплом Литературного института и легко могу рассказать вам ну, допустим, о символистах или таком малоизвестном ныне поэте, как Буало. Только какой толк от этих знаний, если я останусь один на один с пробитым колесом? Мне ни за что не сменить баллон, я непременно погибну в лесу от холода и голода, не сумею ни зверя убить, ни огня развести. Нельзя все знать и уметь. Человеку, который кичится своим высшим образованием, хорошо бы помнить сию простую истину!

Алексей кашлянул.

– Оно, конечно, правильно. Только… понимаете… у меня небольшая… проблемка…

– Говорите смелей, помогу, если сумею!

– Я кроссворды разгадываю, – смущенно сообщил охранник, – хобби такое.

– Хорошее занятие, – похвалил я парня, – развивает интеллект.

– Я в этом деле профи, – похвастался Алексей, – получил кучу призов.

– Да ну?

– Даже стиральную машину для матери отхватил, – засмеялся секьюрити, – а сейчас застопорился, прямо замучился, не понимаю, о чем речь. Кстати, за этот кроссворд мотоцикл получить можно. Сделайте одолжение, Иван Палыч, помогите, авось вы сообразите.

– Я не мастак в кроссвордах, но могу попытаться, читайте вопрос.

– Средство для закапывания.

Пару секунд я стоял молча. На мой взгляд, игра в слова не имеет никакого отношения к уму и образованию, скорей уж человек, забавляющийся вписыванием букв в клеточки, должен обладать хорошей памятью. Средство для закапывания?

Алексей с надеждой смотрел на меня, и тут я сообразил, что имел в виду составитель головоломки.

– Это же лопата!

– Ну спасибо, такое простое слово мне в голову не пришло, – обрадовался охранник и нырнул в каморку.

Сев в машину, я набрал номер телефона, который нацарапала на бумажке Соня. Трубку взяли сразу.

– Алло, – нервно воскликнул мужской голос, – говорите живей.

– Можно Андрея Вяльцева?

– По поводу интервью обращайтесь к пресс-секретарю, – гаркнули из телефона, и раздались частые гудки.

Я покачал головой и повторил попытку, на этот раз человек с той стороны провода был еще конкретнее.

– Что надо?

– Андрея Вяльцева.

– Дергайте Николая Рагозина, он беседует с журналюгами, – буркнули в ответ, и снова трубка противно запищала.

Глубоко вздохнув, я потыкал в кнопки и быстро проговорил:

– Добрый день, вас беспокоит продюсерский центр Джона Кеннеди. Мы имеем деловое предложение к Андрею Вяльцеву – съемки в блокбастере. С кем возможно побеседовать?

– Слушаю вас, – подобострастно ответил растерявший всю грубость хам.

– По телефону затруднительно проводить переговоры, – замурлыкал я, старательно изображая человека из мира кино. – Желательно поболтать, так сказать, фэйс ту фэйс.

– У меня съемка в восемнадцать, – ответил Вяльцев, – если согласитесь приехать немедленно, то сумеем пообщаться сегодня.

– Готов прибыть по любому адресу.

– Записывайте, – оживился Вяльцев.

Здание, в котором обитал актер, выглядело шикарнее дома Норы, подъезд был выложен мрамором, к лифту вела ковровая дорожка, и повсюду стояли кадки с пальмами.

– Вы к кому? – строго спросил охранник.

– В сто пятую квартиру, – мирно ответил я: зачем обижаться на службу безопасности, она выполняет свои обязанности.

– Секундочку, – придержал меня секьюрити, потом быстро набрал номер и осведомился: – Дежурный беспокоит, ждете гостей? Простите, как вас зовут?

Последний вопрос относился ко мне.

– Джон Кеннеди, – с самым честным лицом соврал я.

– Джон Кеннеди, – эхом повторил парень, – есть, конечно, проходите.

Я кивнул бдительному юноше и вошел в лифт, отделанный изнутри деревом. Тихо шурша, кабина вознесла меня на двадцать восьмой этаж. Чем выше забирался подъемник, тем сильнее у меня на душе скребли кошки. Стыдно признаться, но я боюсь высоты и меньше всего хотел бы жить в пентхаусе на крыше небоскреба. Интересно, почему квартиры, расположенные почти под облаками, стоят, простите за каламбур, заоблачные деньги? На мой взгляд, самым дорогим должен быть первый этаж, к земле поближе, в случае непредвиденных обстоятельств, да хоть при пожаре, можно легко выскочить.

Продолжая размышлять на тему цены апартаментов, я дошел до роскошной дубовой двери и ткнул пальцем в звонок. Створка распахнулась, и передо мной возник весьма симпатичный блондин, похожий на фото из журнала «Счастье». Накачанное тело покрывал ровный загар, светлые волосы в художественном беспорядке окружали лицо, большие темно-карие глаза, крупный рот и широкие брови дополняли образ, о котором грезили тысячи идиоток. Я невольно вспомнил меткое определение, вылетевшее из уст Сони: мачо чужой мечты.

Поймите меня правильно, я не имею ничего против мужчин физически крепких. Но думается, что мускулы и загар должны появляться на теле естественным путем. Моряк, нефтяник, строитель, путешественник не вызывают у меня никаких эмоций, кроме положительных. Бицепсы и трицепсы у таких людей свидетельствуют о недюжинной силе, а загар говорит о том, что парни много времени проводят на воздухе. Но Вяльцев явно «потемнел» в солярии и рельеф мышц приобрел в фитнес-клубе, абсолютно идиотском, на мой взгляд, месте. Ну какой смысл наращивать массу тела, просто двигая железки. Зачем? Вы собираетесь побеждать на соревнованиях или решили освоить работу грузчика? Если нет, то к чему бугры на руках и спине? И еще, Андрей явно красил волосы, хотя для артиста это вполне естественно.

– Добрый день, – поздоровался я, пытаясь побороть неприязнь к красавчику.

– Джон Кеннеди? – прищурился хозяин.

Я кивнул.

– Вы не похожи на американца, – с подозрением отметил Вяльцев.

– Разве я представился гражданином США?

– Нет, – усмехнулся Андрей и сделал шаг назад, – но, когда слышишь имя Джон, да еще в сочетании с фамилией Кеннеди, невольно приходит на ум Америка. Проходите, думаю, в гостиной нам будет удобно.

Резко оборвав фразу, хозяин повернулся и двинулся по коридору, я поспешил за ним, ощущая, как легкая неприязнь трансформируется в несвойственную мне злобу. Да этот Вяльцев просто хлыщ. Интересно, почему женщины падают штабелями к его ногам?

Андрей спокойно шел в глубь квартиры, на заднем кармане его джинсов сверкала выложенная стразами надпись «boy». На поясе был прицеплен брелок причудливой формы. При каждом шаге Андрея ярко-розовая безделушка в золотом обрамлении подскакивала вверх, потом падала вниз и била мачо по филейной части. Если бы меня при каждом шаге что-то стукало, я мигом бы это оторвал. Но Вяльцеву, похоже, брелок нравился. Вот только что он изображает?

Я прищурился, пригляделся и вздрогнул. Пенис. Почти десятисантиметровой длины, выполненный с анатомическими подробностями, а розовый цвет делал аксессуар вообще пугающе натуральным. Меня передернуло. Я вовсе не ханжа, весьма толерантен и спокойно отношусь к футболкам с малоприличными надписями и скабрезными рисунками. В конце концов, если тебе не нравится чужая одежда, отвернись и не смотри на человека. Но брелок в виде члена! Согласитесь, это уже слишком!

– Устраивайтесь, – проговорил Вяльцев и исчез в комнате.

Борясь с брезгливостью, которую стихийно начал испытывать к актеру, я шагнул в гостиную и невольно вскрикнул.

В первую секунду мне показалось, что я сейчас упаду вниз. Не было пола, стен, потолка, перед глазами расстилалась пустота. Чуть впереди открывалась панорама Москвы, крыши домов и серое дождливое небо.

– Садитесь, – любезно предложил Андрей и поплыл по воздуху к дивану.

Я сглотнул слюну и внезапно понял, что пол в комнате зеркальный, потолок тоже, внешняя стена гостиной сплошь из стекла, похоже, помещение оформлял сумасшедший дизайнер.

– Что же вы? – ухмыльнулся Андрей. – Не стесняйтесь.

Я осторожно ступил на сверкающую плитку.

– Ой, – заорал Вяльцев, – падаем! Летим в пропасть.

В мою спину словно воткнули железный прут, я дернулся, прыгнул назад и уцепился пальцами за косяк.

– Прикол, – заржал хозяин, – ну все одинаково реагируют. Лешка Панков чуть не описался, правда, он пьяный приехал. Ха-ха! Да не рушится ничего, просто эффект такой. Стебно?

– Очень, – хмуро согласился я.

– Ни у кого такой гостиной нет, – радовался Вяльцев, – у нас с дизайнером договор подписан: данный интерьер уникален, он не тиражируется.

– Мало найдется людей, способных отдыхать в такой комнате, – не вытерпел я.

– А я живу в другом месте, – объяснил Андрей, – стану я к себе всяких пускать. Это офис, для журналистов, режиссеров и прочих зверей. Ладно, времени мало, излагайте ваши предложения.

Наверное, следовало еще немного поломать комедию, поприкидываться и постепенно перейти к причине своего визита, но жуткая гостиная действовала на нервы, более всего мне хотелось покинуть ее, поэтому я без экивоков заявил:

– Соня просит вас дать разрешение на поездку Марка в Крым.

Андрей откинулся на подушки, поджал под себя ноги и закивал:

– Понятно, дальше.

– Вы согласны?

– Ну… продолжайте.

– Нам надо отправиться к нотариусу, тут недалеко, я договорился, нас примут без очереди, в обеденный перерыв, посетителей не будет, вас никто не увидит.

– Так, хорошо!

– Это все.

Вяльцев нахмурился:

– Малобюджетное?

– Простите?

– Интеллектуальное?

– Извините?

Андрей схватил со стеклянного столика пачку тонких темно-коричневых сигарет. Забыв предложить гостю закурить, хозяин щелкнул зажигалкой и язвительно сказал:

– Знаете, чем отличается великая интеллектуальная лента, снятая слишком умным режиссером, от сериальчика?

– Нет, – опешил я.

Вяльцев с наслаждением затянулся, выпустил струю сизого дыма и усмехнулся:

– Шедевр станут вымучивать пять лет, потому что постоянно будут заканчиваться бабки. Гонорар актерам дадут копеечный или не заплатят вовсе, кассы лента не сделает, зритель не пойдет на нуднятину. И какие новые истины откроет режиссер? Всё крутится вокруг столба любовь – секс – деньги. Ну еще смерть! Но человеку неохота лишний раз слышать о неминуемой кончине. В интеллектуальное кино артистов заманивают обещанием премий, но только чего-то в Россию с «Оскарами» не возвращаются. Ну получат хрустальную хрень на каком-нибудь местном фестивале в Крыжополе, и кому она нужна? Спасибо, конечно, за оказанную честь, но я в таких соревнованиях не бегаю. Андрей Вяльцев человек простой, он хочет бабла и не стесняется признаться в любви к презренному металлу. Да и зачем презирать деньги? Без них даже самый интеллектуальный режиссер не просуществует, а если он гордо говорит: «Мне ничего не надо», значит, он альфонс, живет на содержании у жены или матери. Могу вам такие имена назвать! Вроде гений, а у своих баб на сигареты клянчит. Да, вот еще чего понять не могу: ну почему фильм «Бриллиантовая рука», идиотская, между прочим, комедия, – это наше все, а сериал про Каменскую – это плохо? Че, в первом случае речь идет о фильме, который заставляет задуматься о смысле жизни, так это чушь! Ерунда!

– Вы решили, что я пересказываю сценарий! – догадался я.

– Разве нет?

– Вам в действительности, так сказать, в реальном времени, надо сейчас поехать со мной к нотариусу.

– Зачем?

– Марку требуется разрешение на поездку в Крым.

– Это кто?

– Марк? Ваш сын.

Вяльцев пожал плечами.

– У меня нет детей.

– Вы забыли? Про мальчика?

– Никогда не имел сыновей, впрочем, дочерей тоже.

– Ваша жена…

– Я не был женат…

– Послушайте же! Давайте побеседуем спокойно! Разрешите представиться, я Иван Павлович Подушкин, начальник следственного отдела агентства «Ниро».

Выпалив последние слова, я на секунду задумался, так ли называется моя должность? Постоянно путаюсь, сообщая о своем служебном положении, да и Нора хороша, то называет меня «заведующий розыскной частью», то именует руководителем «оперативного подразделения». Нам надо, в конце концов, договориться о моем статусе.