Фуа-гра из топора

– Спасибо, Таня, – повторила Лора. – Идите по своим делам, со мной все в порядке.

Когда я вошла в квартиру, Эмма Гавриловна запричитала:

– Ой, как неудобно получилось… Танюша, вы ушли со службы!

– Я сейчас свободна, – лихо соврала я, – спокойно поезжайте к стоматологу.

– Я быстренько сгоняю, – пообещала Крокодиловна, – обернусь мигом.

– Не спешите, – улыбнулась я, – справлюсь с мальчиками.

– Я все вам на бумажке написала, – засуетилась няня. – Покормить их надо через полчаса. Смесь разведете по схеме, бутылочки в стерилизаторе. Веселенький любит тонкую сосочку, а Умненький предпочитает ортопедическую. Памперсы в шкафу. Веселенький в японских штанишках, а Умненький в американских. Можно им чаек дать, он в графине.

– Как интересно вы малышей называете, – засмеялась я, – Веселенький и Умненький.

– Так имен-то пока у них нет, – пригорюнилась Крокодиловна. – Мать до сих пор в больнице. Ну, ничего, выздоровеет и решит, как сыночков окрестить. Но ведь надо же как-то к детишкам обращаться? Вот я и придумала.

Эмма Гавриловна ойкнула и схватилась за щеку.

– Ну все, идите скорей, – спохватилась я.

Крокодиловна убежала.

Я пошла в ванную, но не успела помыть руки, как раздался звонок в дверь. Пришлось нестись в холл. Думая, что это вернулась няня, я схватила трубку домофона и пропела:

– И что забыли? Кошелек? Очки? Или всю сумку целиком?

– Танечка, кошечка, возьми мою собачку, – захныкали в ответ.

Я наконец-то глянула на экран и увидела свою соседку Анастасию.

– Мама не приехала, – застрекотала Настя, когда распахнулась дверь, – пожалуйста, возьми Лючию, иначе я… Ах!

Она сделала шаг, откинула голову назад и замерла в заученно эффектной позе.

Настюша балерина. Особых высот в карьере она не достигла, дотанцовывает последний год до пенсии в никому не известном коллективе «Лучшие звезды Москвы». У нее прекрасная осанка, великолепная фигура, и на первый взгляд ей больше двадцати пяти лет не дать, но на самом деле возраст моей соседки подкатывает к сорока. Ее мать, безмерно заботливая и говорливая Ирина Олеговна, столкнувшись со мной на лестнице, моментально начинает причитать:

– Моя-то стрекоза все пляшет! Хоть бы какого муравья себе нашла… Да где ж ей с приличным человеком познакомиться, если постоянно носится по гастролям? Собачку вот завела, Лючию, а ей давно пора детей родить. Танюшенька, образумь Настюшу. Хватит ей искусством болеть, надо о личной жизни подумать. Ей бы с тебя пример взять.

Я обычно улыбаюсь и смиренно отвечаю:

– Я никак не могу служить примером, сама вышла замуж за работу.

– Ты хоть из Москвы не выезжаешь, – вздыхает Ирина Олеговна. – А мне опять бедную Лючию к себе отвозить. Может, забрать собачку насовсем? Прямо жаль животное, день у своей хозяйки проводит, неделю у меня.

И вот сейчас на пороге стоит Настя со своей обычной просьбой:

– Пожалуйста, приюти ненадолго Лючию, мамуля уже в пути. Или у тебя занятия?

Соседи, как, впрочем, и Эмма Гавриловна, считают меня преподавательницей русского языка и литературы, которой надоело стоять у классной доски с указкой в руке, и она стала репетитором, бегает по частным урокам. Отчасти это правда, я имею диплом педагогического вуза и когда-то работала в школе. Откуда у простой училки дорогой новый внедорожник, прекрасная квартира и модная одежда? Ну, понятное дело, это подарки богатого любовника, чье имя я тщательно скрываю, поскольку папик женат.

– Так как? – закатила глаза Настенька, разворачивая ступни во вторую позицию.

– Давай сюда, – кивнула я.

Анастасия поцеловала собачку в мордочку и протянула ее мне.

– Не скучай, кисонька, мамочка скоро вернется и привезет тебе подарочек. Чао, чао!

Я взяла отчаянно пахнущий французскими духами комок шерсти, захлопнула дверь, посадила Лючию на пол и усмехнулась:

– У тебя прекрасный характер. Я бы на твоем месте укусила любого, кто обозвал меня кошкой.

Лючия лишь тихонько тявкнула, и в ту же секунду я услышала сердитый крик одного из младенцев.

Глава 6

Поскольку близнецы совсем маленькие и еще не умеют переворачиваться, сидеть и стоять, спят они в одной просторной кроватке.

Я подошла к деревянному сооружению с решетчатыми стенками, глянула на двух совершенно одинаковых деток и впала в задумчивость. Кто из них Веселенький, а кто Умненький? Хотя, какая разница, крошки все равно пока ничего не понимают. Пусть тот, что проснулся первым, будет…

Младенец заорал с такой силой, что я, позабыв про имена, схватила его и кинулась на кухню, приговаривая на ходу:

– Сейчас, сейчас… только не вопи так, брата разбудишь…

И точно! Из детской долетел рев второго ребенка. Секунду я колебалась. Потом поспешила назад, вернула первого орущего мальчика на место и, провожаемая сердитым воплем двоих, помчалась на кухню. Надо приготовить бутылочки с едой.

Предусмотрительная Крокодиловна поставила банку «Бэбиням» на самом видном месте. Я схватила ее и начала изучать текст на этикетке.

«Для приготовления молочной смеси возьмите необходимое количество порошка…» Вот здорово! А какое оно, необходимое? Ладно, почитаю дальше. «Объем «Бэбиням» рассчитывается по весу ребенка. См. таблицу». Я повертела жестянку. Ага, вот и цифры. «От 4 до 5 кг – 2 дозы. 5–7 кг – 4 дозы. 8 кг – 5 доз». Я оторвалась от текста и задумалась: навряд ли братья тянут больше чем на восемь килограммчиков. Так, что там дальше? «Будьте внимательны, превышение дозы опасно для здоровья малыша. Ни в коем случае не увеличивайте количество порошка, но и не уменьшайте его».

Я растерялась. Сколько же весят детки? Мне нельзя ошибиться!

Младенцы завопили в унисон.

– Сейчас, сейчас… – засюсюкала я. – Подождите, дайте соображу… не кричите, умоляю…

Куда там! Умненький с Веселеньким удвоили старания.

Оказывается, голодный детский плач очень нервирует. Я заметалась по квартире. Что же делать?

«Таня, успокойся! – приказала я себе. – Вспомни, в ванной есть замечательный прибор, на который ты взгромождаешься каждое утро в надежде на то, что увидишь чуть меньшую, чем вчера, цифру».

Я живо схватила одного возмущенного до крайности мальца, в два прыжка преодолела расстояние до санузла, положила безобразника на весы и уставилась в окошечко. Ничего. Вероятно, электроника не реагирует на всякую мелочь. Ну и как поступить? Нельзя ведь разводить «Бэбиням» на глазок!

На секунду я ощутила себя мореплавателем, который остался один-одинешенек в утлой лодочке посреди бескрайнего океана. Но тут в голову пришла гениальная идея: надо взять Умненького и Веселенького по очереди на руки, взвеситься сначала с ребенком, потом без него, произвести простое вычитание, и делу конец!

Нахваливая себя на разные лады, я осуществила первую операцию. Результат – семьдесят девять кило. Отлично, запомним цифру. Теперь оттащим малыша в детскую и узнаем, сколько тянет Танечка без него… Как девяносто два?! Каким образом я ухитрилась так растолстеть?

Сначала меня охватила паника, потом включился ум. Без ребенка я не могу весить больше, чем с ним. И тут окошечко мигнуло, в нем появилось слово «батарейка». Я впала в отчаяние. Надо же, именно сейчас весам приспичило потребовать новый элемент питания!

Так, главное – не сдаваться. Вроде запасливая Эмма Гавриловна держит в шкафу непочатые пакеты с крупами. Сейчас положу несколько штук в авоську, возьму ее в одну руку, а ребенка в другую, и попробую сама поработать весами, сообразить, какая ноша тяжелее.

Ой, нет, это потрясающая глупость. И что делать? Ну почему столь предусмотрительная Крокодиловна не указала в памятке нужное количество порошка? На нее это совсем не похоже.

Я ветром понеслась в кухню. Где листок с инструкцией няни? Ага, читаю: «Полторы мерные ложки смеси растворить в 120 мл воды комнатной температуры. Танюша! Выньте бутылку с жидкостью из холодильника заранее, ей надо постоять минут пятнадцать. Если детки проснулись раньше, слегка подогрейте водичку. Правильная температура очень важна. В горячей погибнут все витамины, в холодной порошок растворится комками».

Я с шумом выдохнула. Вот зачем я принялась изучать этикетку на банке? Надо было сразу хватать рекомендации Крокодиловны.

Малыши завопили так, что я испугалась, как бы не рухнул потолок. Следовало действовать быстро, несчастные детки ужас как проголодались.

Я открыла банку. А где мерная ложечка? Ее тут нет! Боже, сколько трудностей подстерегает женщину, решившую накормить ребенка… Неудивительно, что демографическая ситуация в России отнюдь не радужная. Но я уже набралась опыта. Ну-ка, глянем в руководство от няни: «Танечка, если вы потеряли мерку, то воспользуйтесь десертной ложкой, она точь-в-точь соответствует ее объему».

Заглянув в ящик, где хранятся столовые приборы, я впала в ступор. Десертная ложка – это то, при помощи чего едят десерт. Значит, не чайная и не столовая. А какая? Лично я лопаю торт или желе тем, что подвернется под руку, а в кафе вам чаще всего дают небольшую вилочку, которой, кстати, очень неудобно орудовать. Так как выглядит десертная ложка? Вот уж глупый вопрос – у меня в доме отсутствуют пресловутые ложки для сладкого!

В полном отчаянии я потрясла банку. Кремовый порошок съехал в сторону, показался кусок пластмассы. Я чуть не заорала от радости. Мерная ложечка! Она не пропала, просто провалилась в сыпучее содержимое. Трясущимися от счастья пальцами я выудила крохотный ковшик и замерла. Вода! Я забыла достать ее из холодильника!

Умненький и Веселенький плакали навзрыд. У меня опустились руки, потом неожиданно пришла злость. Сергеева, неужели ты не способна дать крошкам обед? Я встрепенулась, достала с полки холодильника пластиковую емкость, отлила из нее немного жидкости в ковшик, водрузила его на плиту – и поняла, что передо мной возникла новая проблема. Комнатная температура – это температура в комнате. А какова она? Никогда ранее я не озадачивалась на сию тему. Тридцать шесть и шесть? Конечно, нет. Но сколько? Эмма Гавриловна строго предупредила о необходимости соблюдать точность.

Из моей груди вырвался всхлип, и одновременно с ним пришло решение. В квартире тепло? Значит, и вода должна быть просто теплой.

Дальше дело пошло быстро. Я потрясла бутылочку и живо растворила порошок, поняв в этот момент, какой душевный подъем испытывал Суворов, преодолев Альпы. Затем прилетела в детскую, взяла одного малыша, села в кресло и приблизила к крохотному личику соску.

Несчастный мальчуган вцепился в нее и начал с шумом глотать. Я перевела дух. Слава богу, Рубикон перейден. Жаль только, что у меня не четыре руки, второй брат сильно нервничает. Ну ничего, сейчас и его накормлю до отвала. Я внимательно посмотрела на сосредоточенно поглощающего еду Умненького. Почему я решила, что это именно он? Уж больно серьезный у ребятенка вид.

Довольно скоро младенец закрыл глазки, соска выпала у него изо рта. Я положила его к вопящему братцу и, приговаривая: «Ну не злись, сейчас все будет хорошо», – метнулась на кухню.

Сидевшая на стуле Лючия робко затявкала. Собачка, похоже, тоже не прочь подкрепиться. Но я отмахнулась от нее:

– Пардон, дорогая, не до тебя сейчас. Вот близнецы пообедают, тогда и поговорим!

Собачка положила мордочку на стол и вздохнула. Я невольно улыбнулась. Если мне когда-либо взбредет в голову идея обзавестись четвероногим любимцем, это будет кто-то вроде Лючии – милый, ласковый, неконфликтный песик с розовым бантиком на длинной челке.

Чтобы приготовить смесь для Веселенького, мне потребовалось меньше минуты. Невероятно довольная собой, я прискакала в детскую, вытащила из кроватки красного от гнева ребятенка и начала его уговаривать:

– Зачем так сердиться? Тетя уже тут. Ну, давай, ням-ням, вкусно. Сделай милость, уменьши звук, иначе твой только что заснувший братец очнется, и тогда всем мало не покажется.

Но Веселенький не собирался меня слушаться, его вопль перешел в диапазон ультразвука. Сейчас он совершенно не походил на Веселенького, это был скорее Злобненький. А еще крошка не желал сосать смесь. Я подносила к его губам бутылочку, но малыш выплевывал соску и без устали работал пожарной сиреной.

Через пару минут у меня возникло ощущение, что я ору сама и давно устала от вопля. Потом появилось чувство тревоги. Что с Веселеньким? Почему он отказывается от еды? Неужто заболел? Я уже была готова звонить педиатру, но тут вдруг младенец притих и начал лениво поглощать смесь. Я мысленно перекрестилась и затаила дыхание, чтобы не мешать ему. Кое-как, с большими перерывами, братик Умненького слопал треть бутылочки, потом икнул и закрыл глаза. Я очень осторожно уложила его в кроватку и на цыпочках направилась в сторону кухни.

Всегда считала, что ухаживать за пеленочными младенцами нетрудно. Вот дети школьного возраста доставляют огромное количество хлопот – они бегают, задают нескончаемые вопросы, не слушают ни родителей, ни педагогов, их надо заставлять учить уроки, следить, чтобы они не попали в плохую компанию, быть постоянно начеку и держать про запас ведро успокаивающих капель. А какие хлопоты с милыми ребятками в ползунках? Покормил их, попоил, умыл, спать уложил и сиди, смотри телевизор.

Только мне пока что-то не удалось насладиться любимой телепрограммой про путешествия, процесс кормления крошек занял уйму времени. Я села на стул и взяла составленную Крокодиловной памятку. Надо проверить, какие там еще указания. Глаза побежали по тексту, написанному ровным аккуратным почерком: «Танечка, после кормления непременно подержите ребят сусликом, чтобы из желудка вышел воздух».

Загадочность фразы поставила меня в тупик. Подержать ребят сусликом? Это как? Если мне не изменяет память, суслик – это небольшое животное размером с белку. Вероятно, Эмма Гавриловна сделала ошибку, хотела написать: «Подержите ребят так, как их держит суслик». Я потрясла головой. Разве грызун может взять младенца в руки? Извините, в лапы? Нет, это следует понимать так: «подержите ребят, как держит своих детей суслик». Из груди вырвался тяжелый вздох. Ну почему Крокодиловна решила привести в пример именно этого зверька? Полагала, что я потомственный сусловод и сразу пойму, о чем речь? Что во мне есть такого, говорящего о прекрасном знании грызунов? А главное – как суслик держит своих детей?

Я схватила ноутбук и залезла в поисковую систему. Господи, сколько их на свете, этих сусликов! Есть крапчатый, скалистый, американский, калифорнийский, кольцехвостый, черноголовый, голохвостый, реликтовый, мексиканский, малоазиатский. И еще тьма разновидностей! Но ни одной фотографии, на которой суслики были бы с отпрысками!

А что, человеку обязательно проделывать с младенцами сусловые действия? То есть действия суслячьих мам? Ой, что-то у меня мысли путаются, нет такого слова – «суслячие». Надо говорить… э… э… Сусликовицы? Или сусловые самки? Черт побери! В какую позу поставить новорожденного? Стоп, их же нельзя ставить!

У меня закружилась голова. Успокойся, Танечка, самое важное, что наконец-то в квартире воцарились тишина и покой, сейчас я соображу, как надо поступить…

Из детской полетел отчаянный вопль. Я поспешила на зов, почувствовала неприятный запах и удивилась. Чем воняет? Вроде, когда десять минут назад я покидала комнату, в ней витал нежный аромат детской косметики. Но долго раздумывать на эту тему нет времени. Вот интересно, один мальчишечка спит и похож на ангела. Второй, красный и сердитый, выводит на одной ноте:

– А-а-а-а-а!

Надо же, какие они разные. У одного нервы из нержавейки, его не разбудить и пушечной канонадой, второй – вредный рёва. Ну и кто он? Умненький? Веселенький? Не помню, кого с какой стороны положила.

Я наклонилась над кроваткой. Запах усилился, и стало понятно его происхождение. М-да… Не очень приятная ситуация, но делать нечего. Только перед тем, как начать гигиеническую процедуру, я, наученная горьким опытом, внимательно изучу руководство, составленное предусмотрительной Крокодиловной. Ну, что у нас там?

«Танечка, если потребуется сменить деткам памперсы, помните: Умненький лежит в японских, а Веселенький в американских. Трусики хранятся в самом нижнем отделении шкафа. После того, как вымоете ребяток, непременно помажьте их маслом, оно на полочке у холодильника».

Я потерла руки и заглянула в шкаф. Прекрасно! С бумажными штанишками сложностей не возникнет, на одной упаковке сплошные иероглифы, на второй надпись «Made in USA». Осталось лишь выяснить, кто из ребят кто. Я взяла красного от гнева малыша, притащила в ванную и растерялась. Как его мыть? Положить целиком в ванночку? Но у крошки проблема исключительно с нижней частью тела, а верхняя чистая. Вероятно, для омовения подойдет миска!

Я отнесла мальчика назад в кроватку, выбрала на кухне эмалированную плошку, поставила ее в ванной в раковину, притащила крошку, стала снимать с него одежки, поняла, что емкость неудобная, вернула крикуна к мирно почивающему братцу, приволокла лоток в виде большой сливы, сгоняла за ребятенком, попыталась устроить его в лотке, догадалась, наконец, что бузотера лучше всего обмыть прямо под краном, сняла ползунки, вспомнила про полотенце, опять сносилась по маршруту детская – ванная. Потом повторила забег, так как вовремя не подумала о памперсе, затем минуты три искала специальное мыло с губкой… И все это под безостановочный крик малыша. В конце концов с проблемой удалось справиться, осталась сущая ерунда – помазать его маслом.

Я положила притихшего ребенка в кроватку, бодро потрусила на кухню и замерла у полки, повешенной справа от холодильника. И какой продукт имела в виду Крокодиловна? Здесь выстроились по росту бутылочки. «Оливковое, первого отжима», «Испанская смесь с ароматом трюфеля», «Салатное с лимоном», «Подсолнечное перцовое», «Льняное от бабушки», «Рапсовое от дедушки», «Австралийское из кенгуру». Я вздрогнула. Ну и ну! Бедные сумчатые, незавидная у них, однако, судьба. Так чем лучше обмазать свежепомытую детскую филейную часть?

На какой-то момент в душу закралось сомнение – вдруг я совершаю глупость? У малышей полный набор средств, небось и маслом их мажут специальным. Но ведь Крокодиловна написала про полку у холодильника. Раз Эмма Гавриловна решила, что для Умненького и Веселенького лучше подойдет продуктовый вариант, не мне с ней спорить. Так какую бутылочку предпочесть? Таня, включи мозг!

Я уставилась на разнокалиберные бутылки. Ладно, призову на помощь логику. Масло с лимоном и перцем отметается сразу. Выжимка из несчастного кенгуру тем более – вдруг она вызовет аллергию? Остаются льняное и рапсовое. Поколебавшись секунду, я схватила то, что сделано старушкой, вернулась в детскую, щедро намазала попку весело размахивающего руками-ногами младенца, ловко застегнула на нем памперс и попыталась всунуть извивающееся тельце в ползунки.

Вам когда-нибудь приходилось надевать узкий до невозможности чехол от зонтика на егозу-обезьянку, с двадцатью четырьмя дергающимися во все стороны лапками? Нет? Тогда вам меня не понять!

Наконец младенец был упакован, я к тому времени вспотела, как боевой слон, растоптавший армию агрессивных воинов. Мальчишечка закрыл глазки и мирно засопел. Я выдохнула, попятилась к двери – и тут же услышала гневный вопль. Проснулся второй брат.

Глава 7

На сей раз я учла все свои ошибки. Схватила близнеца и полотенце в руки, в зубы взяла чистый памперс, в мгновение ока доставила весь набор в ванную, ловко раздела дитя… и увидела совершенно сухую и чистую розовую попку.

– Ну, и чем ты недоволен? – спросила я, торопясь назад в детскую. – Хорошо поел, штанишки сухие. Назови хоть одну причину для капризов!

Но малыш продолжал рыдать. Я начала ходить по комнате и укачивать Злобненького. Спустя минут десять он успокоился и вроде заснул, но стоило мне положить крикуна в кроватку, как оттуда раздалось сердитое:

– И-и-и!

Это очнулся другой близнец. Следующие полтора часа были заполнены одинаковыми действиями. Я убаюкивала одного кроху, переводила дух и тут же слышала вопль второго. Злобненький, правда, не пачкал памперс, зато его братишка старался за двоих. В конце концов, когда я впала в ступор и забыла, как меня зовут, вдруг наступила восхитительная тишина.

Боясь поверить в собственное счастье, я прокралась на кухню, ожидая услышать очередную арию из оперы «Близнецы, или Безумный день». Но нет, детишки спали.

Я плюхнулась на диван. Ноги-руки дрожали. Голова не держалась на шее прямо, заваливалась то вперед, то назад, и в ней не было ни единой мысли. Потом в мозгу появился вопрос: каким образом Крокодиловна ухитряется сохранять здоровой психику? И она успевает еще справиться с кучей разных домашних дел. Да, скачущий конь и горящая изба ерунда по сравнению с близнецами.

По кухне пролетел тихий стон. Я подпрыгнула, как испуганный заяц. Уже проснулись? Пожалуйста, не надо! У меня только-только перестали дергаться ноги, а руки еще ходят ходуном.

Звук повторился. Но он был слишком тихим для деток, – те орут почище сирен президентского кортежа – и явно исходил от обеденного стола. Я повернула голову и ахнула – прямо на заботливо отглаженной Эммой Гавриловной скатерти сидела Лючия. Я совершенно забыла про йорка, за которым должна приехать мать соседки Насти.

Собачка иногда остается у меня, она милая, никаких хлопот не доставляет, ну разве что выклянчит кусок сыра. Но сейчас терьериха выглядела весьма странно. Крохотное тельце раздулось в боках и напоминало бочонок, маленькие лапки скрючились, голова моталась из стороны в сторону.

– Эй, что с тобой? – всполошилась я.

Лючия издала хрюкающий звук, упала на живот, растопырив четыре ноги и стала похожа на волосатую черепашку без панциря. Я вскочила и приблизилась к собачке. Теперь мне стало понятно, что мордочка Лючи перепачкана чем-то белым, а спустя мгновение я поняла, в чем дело.

На столе стояла открытая банка со смесью «Бэбиням», и еще недавно она была почти полной, сейчас же совсем пустая. Опорожнен и ковшик, куда я вылила воду, чтобы подогреть ее. Лючия проголодалась, попросила у меня перекусить, я, занятая детьми, отмахнулась от нее, и она решила свою проблему самостоятельно: слопала сухую смесь, а затем запила ее. Порошок, соединившись с водой, разбухает, получается субстанция, напоминающая кашу. Я насыпала в бутылочку для младенцев по полторы крошечных ложечки, наливала туда чуть-чуть водички и видела, как раствор густеет, поднимается, увеличивается в объеме. А Лючия угостилась целой банкой и выхлебала около двух стаканов жидкости. Как только в нее все это влезло?

Я бросилась к телефону и соединилась со справочной. Поиски ветеринарной «Скорой помощи» заняли минут пять, наконец, из трубки раздалось:

– Лечебница «Четыре лапы».

– Девушка! – закричала я. – У меня близнецы, мальчики, они едят…

– Поздравляю, – донеслось в ответ, – но мы не лечим детей, обратитесь к педиатру.

В ухо полетели частые гудки.

Разозлившись на наглую администраторшу, не дослушавшую меня, я опять набрала тот же номер.

– Лечебница «Четыре лапы».

– Девушка, у меня близнецы, мальчики, они едят…

– Советую позвонить в районную поликлинику, – отрезала дурочка и снова швырнула трубку.

Ну, погоди! Я опять вцепилась в телефон и похолодела. Из детской полетел двухголосый плач, к которому присоединился жалобный стон Лючии. Я замерла, и тут – вот оно, счастье! – из прихожей донесся голос:

– Буянят безобразники?

Из моей груди вырвался вопль:

– Эмма Гавриловна! Вы вернулись! Как я вас люблю!

– Что случилось, Танечка? – бодро осведомилась няня, появляясь на кухне.

Я начала путано рассказывать.

– Не стоит беспокоиться о пустяках, – улыбнулась Крокодиловна, когда речь зашла о йорке, схватила Лючию и понесла в коридор.

Я побежала следом.

– Что вы собираетесь делать с собачкой?

– Вылить из обжоры детскую смесь, – пояснила Эмма Гавриловна, наклоняя песика над унитазом и сжимая его бока. – Дел на минуту. Вот и все. Думаю, сегодня не стоит кормить Лючию, пусть пьет одну воду. Слышите? В дверь звонят, наверное, пришли за гурманкой. Идите отдыхать, Танечка, я открою.

Сил ответить ей не было, я побрела в свою спальню и рухнула на кровать. И только спустя час вышла на кухню. Увидев Крокодиловну, мирно вяжущую крохотную шапочку, я пробормотала:

– Почему у вас детки помалкивают, а у меня вели себя отвратительно?

– На то было несколько причин, – деликатно ответила няня. – Умненький с Веселеньким поняли, что ими занимается новый человек, поэтому возмутились. И еще…

Крокодиловна опустила глаза на вязание и принялась считать вслух петли.

– Что еще? – спросила я.

Няня положила спицы на колени.

– Танюша, вы два раза покормили Веселенького, поэтому кишечник у него заработал с необычайной частотой и слегка заболел. Умненькому ничего не досталось, он хотел кушать. Первый бунтовал от обжорства, второй от голода.

Мои щеки начали раскаляться.

– Я дура… – только и удалось выдавить из себя.

– Что вы, конечно, нет! – замахала руками Крокодиловна. – Малыши ведь действительно очень похожи. Знаете, большинство молодых мамочек понятия не имеет, как справиться с одним новорожденным, а вам досталось сразу два ребятенка.

– Это мало утешает, – пробормотала я.

– Танечка, а какое маслице вы использовали для косметических целей? – задала вопрос Эмма Гавриловна.

Я ответила:

– Как вы велели, взяла бутылочку с полки, что висит сбоку от холодильника. Выбрала бутылку от бабушки.

Лицо Крокодиловны не изменило добродушного выражения.

– То-то Веселенький пахнет, как щедро заправленный овощной салат.

Я упала на стул.

– Я взяла не то масло?

– Ничего страшного не случилось, – принялась утешать меня няня. – В советские годы мы обо всяких изысках не слыхивали, мамочки пользовались для смягчения кожи деток подсолнечным маслом. Только сначала стерилизовали его. Сейчас же полно детской косметики. Вон там, слева от морозильника, на полке стоит азуленовое масло, специально для новорожденных.

– Слева, – вздохнула я, – не справа. Черт.

– Ей-богу, льняное маслице очень хорошее, – сказала Крокодиловна, – сама подумывала его использовать. Вы молодец!

– И последнее, – промямлила я. – Простите, но я не выполнила ваше указание про суслика. Не поняла, как он держит своего ребенка, и не смогла придать малышам нужную позу. Очень хотела сделать правильно, перерыла весь «Гугл», но нигде не нашлось снимка грызуна с детенышем в лапах.

Крокодиловна рассмеялась.

– Ох, простите, Танечка, это я сглупила, не так выразилась. Видели, как стоит суслик – этаким столбиком, на задних лапках, а передние перед грудкой держит?

Я кивнула.

Эмма Гавриловна улыбнулась.

– Малышей после кормления надо недолго подержать в таком же положении, чтобы они избавились от проглоченного во время еды воздуха. Мне надо было написать не «суслик», а «столбик», и вы бы тогда разобрались.

На следующее утро я, не заезжая в офис, отправилась к Варваре Борисовой, бывшей горничной Кауф.

Люди, у которых по дому ходит прислуга, очень быстро перестают ее замечать и ведут при ней весьма откровенные разговоры. Кроме того, в своей квартире человеку хочется расслабиться, перестать что-то из себя изображать, стать таким, каков он есть на самом деле. Поверьте, горничные, шоферы, няни знают о своих нанимателях очень много всякого-разного. Большинство работников не хочет потерять службу, поэтому крепко держит язык за зубами. Но вот если помощницу по хозяйству рассчитали, тогда другой расклад. Борисова ушла от Кауф год назад, причем со скандалом: судя по словам Ванды, «ее уволили за плохое поведение». Надо постараться правильно построить разговор, тогда Варвара сообщит мне массу интересного.

В подъезде пятиэтажки было грязно, на подоконниках маячили банки из-под растворимого кофе, набитые окурками. Пол затоптан, перила лестницы изрезаны ножом.

Дверь во владение Борисовой выглядела проще некуда, деревянная с облупившейся краской. На филенке ярко-красным фломастером кто-то написал не совсем приличные выражения. Коврик у двери напоминал грязную тряпку, на нем громоздился полиэтиленовый пакет из дешевого сетевого магазина продуктов, набитый отбросами. На звонок мне открыла худенькая женщина с синяком под глазом и быстро произнесла:

– Миши нет дома, ушел на работу. Всю ночь спал в своей комнате. Честное слово.

Я так и не успела раскрыть рта. Из прихожей послышался резкий, визгливый голос:

– А не ври-ка! Кто там? Полиция?

– Нет, нет, – испугалась тетка, – соседка заглянула, не волнуйся, Леночка, пожалуйста…

Договорить она не успела, ее оттолкнула к вешалке щекастая девица с выкрашенными в почти белый цвет волосами.

– Вы из какой квартиры? – забыв поздороваться, заголосила она. – Не верьте мамане, вечно своего сыночка покрывает. У вас машину со двора угнали? По адресу пришли. Это моего любимого братца работа. Мишка со вчерашнего обеда дома не показывался, в своей постели не дрых, где сейчас находится, неизвестно. Но не на службе точно, потому что постоянной работы у него нет. Напишите заявление в полицию, пусть его наконец посадят.

– Леночка, как ты можешь! – простонала хозяйка квартиры. – Мишенька твой единственный брат, другого нет.

Дочурка скрестила руки на груди.

– Вот и ладно, что других не имеется, легко бы и без Мишки прожила. На фиг нам воры и негодяи?

– Лена, – всхлипнула мать, – нельзя быть такой злой.

– Зато ты слишком добрая, – огрызнулась дочь. – Представляете, вчера я домой вернулась, а у нее фингал. И откуда, спрашивается?

– Голова закружилась, я шла, шла и тюкнулась лицом об угол стола, – соврала родительница.

– Мама, думай, о чем говоришь, – вдруг вежливо произнесла Елена. – Разве ты карлик, чтобы глазом на край стола наткнуться?

Потом она снова обратилась ко мне:

– Так напишете заявление?

Я достала из сумочки удостоверение.

– Вау! Полиция сама пришла! – обрадовалась девушка. – Ну все, капец Мишке.

– Не трогайте мальчика! – закричала мать. – Он болен! На него все клевещут!

Мне наконец-то удалось вставить слово в диалог матери и дочери:

– Здравствуйте, я Татьяна Сергеева, пришла поговорить с Варварой Семеновной Борисовой о Ксении Кауф.

– Ничего не знаю, – быстро сказала хозяйка квартиры.

– Может, разрешите войти? – улыбнулась я.

– Нет, – живо вмешалась Лена. – У нас не убрано, хотите потрепаться, устраивайтесь на лестнице. Нечего нам полы пачкать.

Борисова-старшая безропотно вышла за дверь и показала на подоконник:

– Можем там сесть. Весна уже, совсем тепло, не простудимся.

– Строгая у вас дочка, – произнесла я, прислоняясь к стене.

– Леночка техникум после школы окончила, теперь директор автобазы, хорошо зарабатывает, – начала хвастаться Варвара. – У нее под началом в основном мужчины, приходится быть жесткой. В душе она тихая и ласковая, но жизнь заставляет зубы показывать. Зачем вы пришли? Уже год, как я у Ксении Львовны не работаю.