Последние августовские деньки радовали солнцем, часто выглядывающим из-за серо-блеклых облаков, плывущих «стаей» вдаль. Последние двенадцать часов выдались богатыми на активность и путешествия по столице. Они проснулись около девяти часов, постепенно вспоминая, что же было вчера. А вспомнить было что. Он хотел успеть показать все и ничего. Большинство приезжают в столицу полюбоваться на полотна в Третьяковской галерее, посетить ГУМ, прохаживаясь между магазинов, подсвеченных яркими светодиодными лампочками. Но они не спешили поражаться неприлично большим ценникам в торговых центрах, с самого утра и до вечера наводненных муравьями, что тащат на своем горбу вес в несколько раз больше своего. Москва вскипала, поднимала огромные волны динамики, смывающие безропотных и флегматичных туристов и приезжих. Не успевающие привыкнуть к этому ритму, те терялись не столько в метро, сколько в постоянном косяке сельди и карпов, щук и барракуд, рыскающих в поисках своего достатка.

Поезд почти полностью остановился. Она глядела по сторонам, пытаясь отыскать номер вагона, в котором они должны были вернуться обратно. Вдруг он вспомнил, что им продали билеты туда и обратно в один и тот же вагон на одни и те же места. В прошлый раз он сидел на пятом у окна. Это число было любимым у юноши высокого роста с короткой прической, одетого нетипично для молодого поколения. Узкие темные брюки, светлая летняя рубашка и светло-зеленая куртка, по карманам которой было разложено все самое необходимое. Она тоже старалась держаться подальше от так называемой «моды», невольно и вольно навязываемой окружающими. Девушка-ровесница поправила летнее платье песочного цвета и достала из удобного портативного рюкзака билеты. Протерев очки, она внимательно изучила их, сверилась и отдала ему.