Девочка и темный угол

И Эла пошла домой. Но по дороге девочка замерзла и устала. В темноте почти ничего не было видно, и, наткнувшись на бетонные плиты теплотрассы, она едва не упала в открытый колодец. Из колодца шел пар.

«Там тепло!» – догадалась Эла и, обнаружив небольшую металлическую лесенку, быстро спустилась вниз, чтобы погреться и чуточку отдохнуть.

***

Эла так и не нашла свой дом. Не зная куда идти, она вернулась в колодец. Потому что на улице было очень холодно, а в колодце, по крайней мере, тепло.

При свете дня Эла-Ида обнаружила, что в одном из углов ее нового жилища между труб забит старый, местами рваный матрац. Девочка выволокла его и расстелила рядом с горячей трубой, которую, чтобы не обжечься, накрыла мокрым картоном и обломками старой фанеры. Картон довольно быстро высох и стал теплым. Теперь можно было даже сидеть на матраце, прижавшись спиной к картонной стенке.

Чтобы как-то отвлечься от мыслей о голоде, Эла-Ида стала разглядывать свой новый дом. И она заметила, что от одних труб идет пар, а от других нет. А еще там была целая куча огромных вентилей. Повернуть их хотя бы немного у Эла-Иды не хватило сил. Свет, идущий сверху, распределялся неравномерно. Из-за этого один угол всегда оставался очень темным. Там на полу была дырка, в которой стояла черная вонючая вода. Эла-Ида потыкала туда палкой, но дна так и не достала.

«Глубоко», – подумала она и на всякий случай отодвинулась от темной дырки подальше. Оставшаяся плавать в воде палка вдруг почему-то ушла на дно.

– Кто там?! – испуганно спросила Эла, – Отдай мою палку!

Из воды пошли пузыри, но палка так и не вернулась. Резко запахло тухлятиной. Эла-Иду передернуло от спазма рвотной судороги. Желудок противно заныл своей пустотой. Девочка вылезла из темного угла и устало легла на матрац. Устроившись поудобней, она свернулась калачиком и попыталась забыться сном.

И сон пришел, но был хрупким и болезненным. Эла-Иде снилось, что она ест. Ест, и ест, и никак не может наесться…

***

Эла проснулась ночью оттого, что вода в трубах стала громко шуметь, а в вонючей черной дыре что-то булькало и пузырилось.