История, которая произошла в канун Нового года

Надо было как-то отмечать Новый год. Он все равно будет.

Пойти может на Дворцовую площадь. Пройтись по Невскому. Со Стрелки Васильевского острова наблюдать фейерверк. Потом можно по Троицкому мосту вернуться домой. Под утро. Перекусить оливье и сельдью под шубой. Согреться горячим шоколадом. Надеть красивое платье и туфли на высоком каблуке. «В конце концов, люди любят наряжаться», – это она прочла недавно в одной из книг, которую приобрела незадолго до праздников. И из которой ровным счетом опять ничего не почерпнула. Уже в который раз книги оставляли в ее душе пятно разочарования. Она понимала, что многое знает, умеет, может. Но ничего не применяет. А в книгах, скорей всего, искала ответ на вопрос: как, где, каким наилучшим образом применить свои таланты?

Вокруг все с одинаковым усилием рассказывали о том, как найти в себе ресурсы, как их открыть. Всякий раз результат был один и тот же: у вас богатый потенциал, ваши ресурсы необъятны, у вас все есть.

Далее чепуха вроде: а теперь напишите список приоритетов и ..

Но в том то и дело, что важно все! И выбрать было невозможно. Так жизнь и катилась хаотично: что-то происходило. Маленькое, невзрачное, совершенно неинтересное, обыденное, мелкое. Но того яркого, обнимающего, того, что принесет радость, что внесет в ее жизнь смысл красочный, сильный, наполнит энергией и растопит лед в ее сердце, не происходило.

В поисках ответа она так и таскала с собой все эти ресурсы, богатый потенциал, представляя себя с сундуками, полными приданного, как купчиха на выданье. И раскрыть эти сундуки она не могла. Зимой тащила их за собой по снегу. Эдакие добротные деревянные сундуки. Один, другой, третий. Подтаскивала один за другим, нигде не оставляя. Весной приподнимала, чтобы не намокли в подтаявшем снегу, и перевозила на громоздкой коляске. Летом везла их с собой на пляж прицепом к велосипеду, тащила по песку к морю и потом обратно. Осенью сидела на них у озера, наблюдая за лебедями и за тем, как озеро снова замерзает. Весна, лето, осень, зима… и снова весна – как в одноименном фильме. Все тот же круговорот. Будто птица на яйцах, из которых вот-вот должны вылупиться птенцы, но они не вылуплялись. И она лишь слышала биение их сердец, ощущала их тепло. Ждала их. Но они не вылуплялись.

Сундуки не открывались. Птенцы не вылуплялись. И так год за годом. Вроде все есть, но ничего нет.

И вот снова зима, снова Новый год. Встречать его так, как ей предлагали уже несколько лет подряд, ей больше не хотелось. Новогоднюю ночь она любила за ее таинственность, хрустальность, волшебство. Происходили какие-то чудеса, что-то искрилось, потрескивало, щелкало, кружилось, позвякивало, шуршало. И нельзя, невозможно было просто поесть и лечь спать. Это значит вспугнуть волшебство, не поверить в него, отвернуться и пренебречь. Пренебречь в тот момент, когда тебе в руки дают волшебную палочку или дудочку, чтобы ты смог, как Нильс увести из города всех крыс и тем самым освободить город, ну или самую себя.

Всё это метафоры, над которыми она всегда раздумывала, когда входила в новогоднюю ночь не так, как ей это представлялось.

Сказка! Новый год – это зимняя сказка. Возможно, это единственный праздник, когда происходят чудеса, если ты этого очень хочешь.

Итак, она решила эту волшебную ночь провести в компании неугомонных незнакомых людей на главной площади своего города.

Сельдь под шубой нарезала сама. Это ее любимый салат в новогодние праздники. Купленные не всегда вкусны. И , чтобы не испортить неповторимый вкус праздничного салата ночью, утром, днем и потом еще несколько дней, ночей и "утер" подряд (а «доедание» салатов с новогоднего стола почему-то наивкуснейший гастрономический изыск в нашей стране, вкупе с мандаринами, шоколадным тортом ,запеченными куриными бедрышками с картошкой и сыром, под любимые фильмы и сериалы), она сама взялась за нож и изящно утрамбовала сельдь, свеклу, другие ингредиенты в стеклянную форму . Накрыв крышкой, отправила в холодильник.

Оливье сделал ее знакомый. Никто не знал , каким образом ему это удается, но его оливье, крупно нарезанное, просто сногсшибательно вкусное. Настолько вкусное, что , когда ты его пробуешь, только и восклицаешь: "О,боже! как это вкусно!" И уплетаешь порцию за порцией. Самый настоящий новогодний оливье!

***

Мандарины на столе, торт под шоколадом, запеченные бедрышки в духовке.

В 11 вечера она вышла на улицу. Белый снежок падал огромными хлопьями, кружился медленно, вальсируя.

В скверике за домом елка сияла цветными огоньками. Возле нее небольшая компания друзей весело о чем-то общаются, обнимаются и смеются. Она полюбовалась на елку, улыбнулась компании, и поспешила на площадь.

Где-то раздавались хлопки и вверх то тут, то там взлетал фейерверк, раскрашивая небо в разные цвета.

Она шла по направлению к Биржевому мосту . Прохожих было немного. Спешащих автомобилей тоже. И она наслаждалась теплым вечером со снежинками, который медленно, как карета из сказки, въезжал с ней в новый год. Из-за того, что на улице было тихо, она постоянно рядом с собой ощущала какое-то позвякивание. Вернее, слышала его . Что-то вроде: дзинь-дзинь, дзинь-дзинь. Может монетки в кармане или сумочке? Она поискала монетки, но их не было. Может серьги? Дотронулась до мочки уха. Нет, сегодня надела пусеты. На всякий случай оглянулась. Рядом никого.

"О,кей , – успокоила сама себя, – это просто где-то что-то звенит . Может из-за фейерверков."

Оглянулась еще раз и побежала по Биржевому , через Неву. Стрелка Васильевского острова, там уже было шумно, люди танцевали, подбрасывали конфетти, бросали серпантин, по набережной прогуливались Петр 1, его свита, фрейлины, вспыхивали камеры мобильных телефонов, иллюминация ярко освещала Биржу и, казалось, что там, в окнах горят огни ели, свечей и кружатся пары в бальных платьях и фраках.

– С наступающим, с наступающим! , – неслось отовсюду. Кто-то подхватил ее и закружил, оставив у Дворцового моста. Она успела заметить только маску кота и ощутить крепкие руки. "Ого! коты гуляют", – рассмеялась она и, пробираясь сквозь шумную толпу, наконец добралась до главной новогодней елки.

Бал-маскарад был в самом разгаре. Вокруг величавой настоящей ели, украшенной щелкунчиками ( ну как же без них), конфетами, пряниками, свечами и шарами, сосульками и шишками, увешанной бусами и гирляндами, усыпанной нежным белым снегом, который продолжал нежно кружить с неба , веселилась публика. Волшебная музыка лилась отовсюду. Завораживающие огни сверкали и мерцали. Сладкий запах спелых яблок наполнял зимний воздух. "Отчего же не мандарины?",– отметила она про себя.

Дзинь-дзинь! – снова услышала она под ухом. Резко повернувшись, никого рядом не увидела. Только мелькнула небольшая тень и исчезла под рядами лотков со снедью , которые стояли вдоль площади.

"Кошка? странно", – подумала она. Полюбовавшись еще немного красивым праздничным декором, она решила купить глинтвейн на вишневом соке, чтобы согреться и ощутить еще глубже наступающий праздник.

Глинтвейн был горячий, даже обжигающий, терпкий, в нем прекрасно ощущался вкус апельсина, корицы, при этом он был мягким и нежным, как она любила. Это был ее любимый зимний напиток.

Все искрилось, кружилось. Она наблюдала за праздником, улыбаясь и радуясь, что не осталась дома.

***

Дзинь-дзинь! Дзинь-дзинь!, – ей показалось, что этот звук раздается с обеих сторон.

Бом-бом! – раздался бой курантов.

Дзинь-дзинь! Дзинь-дзинь!

И вдруг ей показалось, будто снегопад усилился. Вскоре он пошел такой густой стеной, что она еле видела свой стаканчик с напитком. Музыка то усиливалась, то совсем пропадала. Она то слышала какие-то голоса, то они исчезали. Иногда что-то сверкало, будто новогодний шар на ели.

"Что происходит?", – она пошла вперед, отмахиваясь от снежинок, будто расчищая путь перед собой. Стало совсем тихо, и она слышала только поскрипывание снега под собственными сапожками.

– Эй! кто-нибудь!, – крикнула она. Никто не откликался ,и ничего видно не было.

– Эй!, – снова крикнула она. Снежинки все падали и падали, крупные, пушистые, нежные. Она поставила стаканчик в снег рядом с собой . Через минуту он уже исчез, превратившись в маленькую снежную горку. "Для гномиков," – подумала она и тут же услышала: дзинь-дзинь! дзинь-дзинь!