Нон Лон Дон

3. Загадочный дым

На следующий день Занна с Дибой бродили по детской площадке, время от времени любуясь своим отражением в лужах. Вдоль стен ветер гонял какой-то грязный мусор. По небу все так же мчались низкие рваные тучи.

– Мой папа почему-то терпеть не может ходить под дождем с зонтиком, – сказала Диба, раскрывая зонт. – Когда идет дождь, он всегда говорит одно и то же. «Я не считаю, – он говорит, – что присутствие влаги в воздухе есть достаточная причина, чтобы плевать на здравый смысл: ведь это дикость – ходить по улицам с заостренными предметами в руках! А если в глаз кому-нибудь попадешь?»

Они стояли на самом краю площадки, там, где несколько дней назад за ними наблюдала благовоспитанная лисица. За забором по тротуару шли редкие прохожие.

Но вот Занна насторожилась: что-то странное привлекло ее внимание за забором. Что там такое? Какие-то непонятные грязные пятна на земле, прямо напротив спортивной площадки, в самом конце улицы.

– Смотри, что там такое? – тревожно спросила Занна, прищурившись. – Что-то шевелится.

– Где? – Диба тоже стала всматриваться.

Небо над головой казалось каким-то неестественно плоским, словно сверху, от горизонта и до горизонта, кто-то натянул огромную грязную простыню. Ветер почему-то стих. Темные расплывчатые пятна в конце улицы вдруг свернулись спиралью и исчезли, и снова улица стала пустынной.

– Сегодня… – начала Диба, помолчала немного и продолжила: – Сегодня день какой-то… ненормальный.

Занна молча кивнула.

Вдруг, откуда ни возьмись, прилетела стайка воробьев и окружила голову Занны весело порхающим и щебечущим ореолом.

В тот день в школе у них был французский. Занна с Дибой, занятые своими мыслями, не слушали, что там им говорит учительница; одна смотрела в окно, другая рисовала в тетрадке лисиц, воробьев, тяжелые свинцовые тучи, из которых шел дождь… Вдруг в бубнящем, монотонном голосе мисс Уильямс Занна услышала что-то такое, что заставило ее поднять голову и прислушаться.

– …choisir – выбирать, – монотонно говорила у доски мисс Уильямс. – Je choisi – я выбираю. Tu choisis – ты выбираешь…

– О чем это она? – прошептала Диба.

– Nous allons choisir – мы идем выбирать, – продолжала тем временем мисс Уильямс. – Vous avez choisi – вы выбрали…

– Мисс Уильямс! – подняла руку Занна. – Будьте добры, повторите последнюю фразу! Что она означает?

Мисс Уильямс ткнула пальцем в доску.

– Вот эта? – переспросила она. – Повторяю еще раз. Vous avez choisi – вы выбрали. Vous – это «вы», личное местоимение второго лица множественного числа. Avez – вспомогательный глагол «иметь», лексическое значение здесь нулевое. Choisi – причастие «выбранный».

Choisi. Шуази. Вот так, значит. Избранная.

Наступил конец дня. Уроки закончились. Диба с Занной вышли за ворота школы, остановились и посмотрели в ту сторону, где недавно видели на дороге какие-то странные пятна. С неба все еще моросило, но дождик падал на землю как-то неохотно; казалось, на пути капель к земле воздух как бы уплотнился и они с трудом преодолевали его сопротивление.

– Ну что, вы идете с нами к Розе? – услышали они за спиной.

Девочки оглянулись и увидели Кэт и всех остальных подружек.

– Мы… нам показалось, что вон там что-то такое странное, – пролепетала Диба. – Ну вот, мы и хотели…

Она замолкла и пошла вслед за Занной. За спиной слышались шум и болтовня школьников: кого встречали у ворот родители, а кто, размахивая рюкзачком, бежал домой самостоятельно.

– Ну что у вас там такое? – недовольно спросила Кейша.

Она и Кэт насмешливо наблюдали за Занной, которая остановилась посреди улицы и озиралась по сторонам.

– Ничего не видно, – прошептала она.

Занна стояла на месте уже довольно долго, не обращая внимания на насмешливо фыркающих подруг. Кэт наблюдала за ней, сложив руки на груди и иронически склонив набок голову.

– Ну ладно, – громко сказала Занна. – Пошли.

Поток школьников, валивших через калитку, наконец иссяк. Из ворот показалась машина и проехала мимо, за ней другая и третья – это учителя разъезжались по домам. На улице осталась только маленькая стайка девочек. Небо уже стало темнеть, и с тихим треском один за другим разгорались уличные фонари.

Дождик усилился, и по зонтику Дибы замолотили тяжелые капли – словно чьи-то невидимые пальцы барабанили по упругой ткани, отстукивая какое-то таинственное послание.

– …сама не знаю, что за тараканы у нее в голове… – услышала Диба голос Бекс: та разговаривала с Кейшей и Кэт.

Занна шла немного впереди; от ее ног во все стороны летели мелкие брызги и, словно облачка тумана, сизой дымкой окутывали ее ступни.

Ну да, это очень похоже на туман, темная такая дымка. Занна замедлила шаг. Они с Дибой как по команде опустили головы и посмотрели себе под ноги.

– Ну, что там у вас опять? – раздраженно спросила Кейша.

Вокруг их ног, всего в нескольких сантиметрах от грязного и мокрого асфальта, клубился дым.

– Смотрите, что это?.. – изумилась Кэт.

Над мостовой перекатывались густые клубы какого-то отвратительно грязного дыма темного цвета. Он возникал словно ниоткуда и мутными вихрящимися струями змеился над землей. Не сразу девочки заметили, что дым сочится сквозь металлические решетки подземной канализации: струи его выползали из-под земли и зловеще шевелились, как щупальца осьминога или, скорее, как толстые, мерзкого вида черви. Сливаясь одна с другой, эти струи становились все толще и растекались под колесами автомобилей и автобусов.

– Что же это такое? – испуганно прошептала и Кейша.

А дым уже не тонкими струйками, но валом валил сквозь решетки канализационных люков. Все гуще и гадостнее пахло горящими химикатами и гнилью. Вдруг издалека послышался приглушенный шум мотора.

Занна стояла, вытянув обе руки вперед. Широко раскрытыми глазами она всматривалась в непроницаемую подвижную стену странного дыма. Дибе на какое-то мгновение показалось, что капли дождя, всего несколько миллиметров не достигая Занниной головы, испаряются, словно соприкасаются с горячим металлом. Она изумленно открыла рот, но темные клубы поглотили ее подругу.

Звук двигателя становился все громче. Автомобиль приближался.

Зловещий дым уже успел окутать и остальных девочек. Они испуганно окликали друг друга, но в густых испарениях почти ничего не было видно.

Шум мотора был уже совсем близко. Свет уличных фонарей едва пробивался сквозь темную завесу.

– Стойте! – крикнула Занна.

Вдруг клубящийся мрак прорезали яркие лучи автомобильных фар. Они осветили Занну в упор. Дибе отчетливо было видно, как от ее фигурки, высвеченной прожекторами, остался один силуэт. Почти бесплотная тень Занны, взмахнув руками, словно светящимися крыльями, метнулась в сторону.

– Это мой папа! – послышался ее голос.

Занна бросилась навстречу почти невидимому автомобилю, испарения заструились быстрей, рассеиваясь на глазах, и вдруг…

…послышался громкий удар, звук падающего тела, и наступила тишина.

Небо просветлело, и дождь прекратился. Странные испарения почти совсем рассеялись, только отдельные струи его, словно темные потоки воды, устремились в канализационные люки, беззвучно исчезая под землей.

Несколько мгновений никто не двигался.

Развернувшись боком, поперек дороги стояла машина. За рулем с совершенно потерянным лицом сидел Заннин отец. Кто-то истерически вскрикнул. Возле стены неподвижно лежало чье-то тело.

– Занна! – отчаянно закричала Диба.

Нет, Занна стоит рядом, с ней все в порядке. На тротуаре без движения лежала Бекс; это ее сбила машина.

– Надо срочно вызвать врача! – крикнула Занна; она достала мобильник и сразу заплакала. Тогда ей на помощь пришла Кэт, которая быстро набрала три девятки.

Заннин отец, тяжело дыша и кашляя, кое-как выбрался из машины.

– Что такое… Что?.. – бормотал он. – Я ничего не… Что произошло?

Тут он увидел лежащую Бекс.

– О боже! – Он опустился перед ней на колени. – Что я наделал! Что я наделал! – запричитал он.

– Я вызвала «Скорую», – сказала Кэт, но он не слушал ее.

Туман или дым, еще недавно зловещими струями стлавшийся над асфальтом, обволакивая ноги, уже совершенно исчез, и снова стало совсем светло. Захлопали двери и окна, из них выглядывали любопытные. Бекс беспокойно шевельнулась и тихонько заскулила.

– Как же это, а? Как это случилось? – продолжал причитать Заннин папа.

Никто не знал, что ему отвечать.

– Я ничего не помню, я совершенно ничего не помню. Все было как во сне, очнулся – и вот на тебе…

– Больно… – хныкала Бекс.

– Ты видела? – зашептала Занна Дибе на ухо. Голос ее прозвучал хрипло. – Ты все видела? Этот дым, и машину, и все остальное? Вокруг меня ни зги не было видно. Все заволокло. Ведь он, – при слове «он» Занна округлила глаза, – явился по мою душу.

4. Ночной соглядатай

В тот день и последующие два Занна ночевала у Дибы. Ей почему-то казалось, что так будет лучше, тем более что дом ее был прямо напротив, через двор.

Тем более что в эти дни дома было не до нее: отец ходил как в воду опущенный, а мама за него страшно переживала, не зная, чем его успокоить. Его то и дело вызывали в полицию и донимали допросами, требуя снова и снова рассказывать, как произошел несчастный случай. Дело в том, что полицейские утверждали: в тот день в городе не было зафиксировано ничего даже отдаленно похожего на «утечку вредных химических веществ», которая, как показывал Заннин папа, явилась причиной задымления улицы, вследствие чего у него якобы закружилась голова. И на то время, пока его таскали в полицейский участок, мистер и миссис Мун с благодарностью приняли предложение семейства Решамов, чтобы Занна немного пожила у них.

О том, что произошло в тот злосчастный вечер, в полиции допросили, конечно, и девочек, но ни Занна, ни Диба не смогли толком объяснить того, чего они просто не понимали.

– Вероятно, девочка пережила сильное нервное потрясение, миссис Решам, – подслушала Диба слова полицейского, который разговаривал с ее матерью. – Она все время твердит о каких-то совершенно нелепых вещах.

– Надо что-то сделать, чтобы они нам поверили, – настойчиво говорила Занна.

– Но что? – спрашивала Диба. – Что мы можем им сказать? Что из канализации выполз волшебный дым, так, что ли? Кто нам поверит?

Бекс с несколькими переломами лежала в больнице, но она быстро шла на поправку. Кроме Занны с Дибой, так до конца никто и не понял, что же все-таки произошло. Сама Бекс разговаривать с ними отказывалась. Когда они пришли навестить ее в больнице, она вообще не захотела их видеть. И на телефонные звонки не отвечала.

Да и не одна она. Кэт и Кейша в школе сторонились Занны с Дибой, словно чужие, и на звонки тоже не отвечали.

– Они считают, что это я во всем виновата, – сказала Занна каким-то странным голосом.

– Они просто испугались, – отозвалась Диба.

Была уже ночь. Девочки сидели в комнате Дибы, и Занна уже успела залезть под одеяло.

– Они не сомневаются, что во всем виновата я, – повторила Занна. – Может быть, они и правы.

Взрослые представители семейства Решамов еще не спали. Они собрались в соседней комнате и разговаривали, то есть старались перекричать включенный на полную мощь телевизор.

– Ну ты посмотри, какие идиоты! – слышался голос Дибиной мамы.

– Да что говорить, дураки, круглые, набитые дураки, – вторил ей голос Дибиного отца. – Все до одного! Нет, кроме этой, как ее, из комиссии по окружающей среде, Роули, что ли, ее фамилия. Вот она еще ничего. От нее еще есть хоть какой-то толк…

Вот уже много лет семейство Решамов, сидя по вечерам у телевизора, решало одну и ту же проблему: кто из политиков, стоящих в стране у руля, лучше, а кто хуже всех. Список первых был очень короток и состоял, как правило, не более чем из одного пункта. Эта тема столь задевала их за живое, что, даже отправляясь спать, они еще долго обсуждали ее.

А Занна с Дибой продолжали шептаться.

– Может, и вправду случилась какая-то авария, – задумчиво прошептала Диба. – Ну, где-нибудь там у них в канализации.

– Но тебе ведь было сказано, что никакой аварии не было, – отвечала Занна. – Да и вообще… ты ведь сама в это не веришь. Не-е-ет, тут что-то другое. Что-то такое, что имеет отношение… – Она хотела сказать «ко мне», но не сказала, хотя и так было ясно, что она имеет в виду.

Каждый день они говорили об одном и том же. Но все эти разговоры были похожи на толчение воды в ступе, потому что ни к чему они не приводили. Но ни о чем другом девочки говорить просто не могли. Вот и теперь они проговорили до полуночи, пока их не сморил крепкий сон.

После полуночи прошло довольно много времени, когда Диба внезапно проснулась. Она села в кровати, стоявшей у самого окна, и слегка отдернула занавеску. Окно выходило во двор. Она всматривалась в темноту двора, пытаясь понять, что ее беспокоит.

Сидела она так довольно долго. Время от времени двор пересекала тень какого-нибудь запоздалого гуляки, который освещал себе дорогу красным огоньком горящей сигареты. Впрочем, стояла глубокая ночь, и двор, окруженный панельными многоквартирными домами, с его асфальтовыми дорожками и площадками, уставленными большими металлическими контейнерами для мусора, оставался по большей части пустынным.

На противоположной стороне двора виднелись темные окна Занниной квартиры. Дул ветер, и Дибе было видно, как он играет разбросанным по двору мусором. С неба сыпал мелкий дождик. В лужах порой появлялся тусклый лик луны. В самом дальнем углу темнела большая куча пакетов с отбросами.

Вдруг послышался какой-то тихий звук. Словно кто-то царапал о стену… или это шелест бумаги, с которой заигрывает ветерок? Нет, скорее всего, это роется в куче мусора какая-нибудь бездомная кошка. Или крыса. Стояла полная тишина, нарушаемая разве что шорохом мелких капель, падающих с неба, да шуршанием гоняемых ветром бумажных обрывков. Но вот снова раздался тот же звук: ну да, кто-то тихо, настойчиво скребется.

– Занна, проснись, – прошептала она, толкая подругу. – Проснись же! Послушай. Слышишь?

Девочки настороженно всматривались в ночную темноту.

И вот в тени, прямо возле мусорных баков, кто-то зашевелился. Правда-правда, какое-то мокрое черное существо роется среди пластиковых пакетов. Вот оно переползло поближе к свету. Нет, это не кошка, и не ворона, и не бродячая собака. Длинное и тонкое существо это странно раскачивалось из стороны в сторону.

Вот эта жутковатая тварь протянула из тени на свет лапу не лапу, щупальце не щупальце, но что-то черное и блестящее. Видно было, что протянутая конечность мелко трепещет, словно от нетерпения. Занна с Дибой затаили дыхание.

Дрожа от усилий, эта тварь с когтистыми крыльями (теперь это уже не вызывало сомнений) крадучись пробиралась в полумраке теней, как бы на ходу меняя обличье: теперь она была похожа на огромного грязного паука. Вот этот паук подполз к Занниному дому и закопошился во мраке у стены под самым Занниным окном… потом вдруг подпрыгнул и повис на карнизе.

Девочки помертвели от страха, с открытыми ртами наблюдая за действиями мерзкой твари. И вдруг в тусклом свете уличного фонаря они поняли, что это такое на самом деле. Зонтик!

Это действительно был обыкновенный зонтик.

Долго он висел под окном неподвижно, зацепившись за карниз, словно какой-то экзотический зловещий цветок. Дождик все усиливался. Наконец подруги, не отрывая от него глаз, стали убеждать друг друга, что им все привиделось, что зонтик висел под окном и раньше. Но вот темная тварь снова зашевелилась.

Зонтик (или это все-таки не совсем зонтик?) соскочил с карниза и с какой-то мучительной медлительностью снова пополз обратно в свой темный угол. Вот купол его раскрылся пошире; торчащей, как коготь, железной спицей он уцепился за бетонную плиту и подтянулся. Он был весь какой-то искореженный, потрепанный и рваный; как израненное существо, из последних сил он наконец дополз до темного места, куда падала густая тень, и скрылся из виду.

Двор теперь был совершенно пуст. Диба и Занна испуганно переглянулись.

– О господи… – прошептала Занна.

– Что это было?.. – пискнула Диба. – Неужели это был просто зонтик?

– Не-ет, так не бывает! – отозвалась Занна. – И что ему надо было под моим окном?

5. В подвале

Девочки крадучись вышли из дома и оказались в темном дворе.

– Скорей, – прошептала Занна, – он скрылся вон там.

– Сумасшедший дом какой-то, – прошипела в ответ Диба, но, стараясь не отставать от подруги, прибавила шагу; теперь они уже не шли, но, пригнувшись, бежали трусцой. – Занночка, миленькая, у нас ведь даже фонарика нет!

– Ну и что, все равно надо посмотреть, – уперлась Занна. – Надо же узнать, что это было.

Девочек пробирала дрожь: одевались наспех, а ночь оказалась довольно прохладная. Впрочем, дрожали они вовсе не от холода. Подруги со страхом вглядывались в темноту – сюда почти не достигал тусклый свет уличных фонарей. Они крадучись подошли к мусорным бакам, куда у них на глазах скрылся этот фантасмагорический соглядатай, но там царил почти полный мрак, и ничего не было видно.

– А если это какая-нибудь штука с дистанционным управлением? Как ты думаешь? – снова зашептала Диба.

Занна тревожно всматривалась в темноту. Оттуда несло какой-то гнилью.

– А если… Ну, не знаю. А если у него была какая-нибудь видеокамера или что-нибудь в этом роде и… – Диба замолчала, она поняла, что несет уже совсем какую-то несусветную дичь.

– Иди сюда, помоги, – прошептала Занна.

– Что ты там делаешь?

– Хочу кое-что найти.

– Что?

Одной рукой зажав нос, Занна ковырялась палкой в мусорном баке, пытаясь отыскать там нечто, ведомое только ей.

– Там, наверно, полно крыс или еще каких-нибудь противных тварей, – зашептала Диба. – Брось, хватит уже.

– Смотри, – вдруг сказала Занна. – Видишь?

И она ткнула палкой в царапину на железобетонной стенке.

Действительно, от мусорного бака к первым этажам Занниного дома протянулась какая-то едва заметная неровная линия.

– Разглядела? Это его след.

Занна опустилась на четвереньки.

– Ну да, видишь? – снова зашептала она. – Тут тоже царапины. Где оно цеплялось своими… ну, этими… железными спицами.

– Как тебе будет угодно, – ответила Диба. – Давай-ка пойдем отсюда скорей.

– Послушай, Диба! Ведь эта гадина подсматривала за мной… или подслушивала. Надо же выяснить, куда она скрылась.

– Мы даже толком не знаем, чего ищем, – хныкала Диба, но от Занны все-таки не отставала.

А Занна, пригнувшись, пробиралась в темноте так уверенно, словно шла по следу, который был виден только ей одной. Как ни вглядывалась Диба через Заннино плечо, стараясь хоть что-нибудь разглядеть, увы, ничего не видела.

– Знаешь, на кого ты сейчас похожа? На сумасшедшую! – шептала она ей в спину. – Представляю, что подумают, если тебя кто-нибудь увидит.

– Подумаешь! Да и нет тут сейчас никого. А если б кто и был, я бы сюда не полезла.

– Темно, хоть глаз выколи. Ничего не вижу.

– Тут есть отметины, – сказала Занна. – Это его следы.

Она направилась в узкую щель между двумя огромными железобетонными зданиями на задворки микрорайона. Девочки углубились в лабиринт между какими-то стенами, мусорными баками, гаражами и свалками. Диба все время боязливо озиралась.

– Пошли домой, Занни, – хныкала она. – Мы тут заблудимся.

– Да подожди ты! – прикрикнула на нее Занна. – У меня такое чувство…

Она не уточнила, какое чувство имела в виду. Но Дибе показалось, что ее подруга и вправду немного не в себе.

– Так, так, теперь сюда… – бормотала она, не замедляя шага и не отрывая глаз от чего-то невидимого у себя под ногами.

Действительно, Занна была похожа сейчас на лунатика, на человека в состоянии транса или на животное, которого направляет по следу неведомое внутреннее чувство, сходное с инстинктом. Она уверенно лавировала между стенами огромных домов, кое-где освещенных неверным ядовито-желтым светом уличных фонарей.

– Я ничего не вижу, – скулила Диба. Ей было очень страшно. – Тут нет никаких следов.

– Нет есть, – как во сне отозвалась Занна. Она протянула руку, даже не глядя, куда показывает. – Вот смотри, неужели не видишь?

В голосе ее звучало искреннее, неподдельное удивление.

– Ну да, он прошел именно здесь.

И она прибавила шагу.

– Занночка, – тревожно повторяла Диба, переходя на бег, чтобы не отстать от подруги. – Тут же совсем ничегошеньки не видно!

Главная улица микрорайона давно уже скрылась где-то позади; до слуха лишь изредка доносился шум куда-то спешащих даже в этот глухой час автомобилей. Занна свернула за угол: действительно, было такое впечатление, будто она идет не сама по себе, а ее кто-то тащит за собой на веревке.

– Да подожди же ты! – взмолилась Диба и вдруг на всем ходу врезалась Занне в спину.

Прямо перед собой, в самом основании монолитного блока, освещенного тусклым светом слабо мерцающего фонаря, девочки увидели полураскрытую дверь. Асфальт возле нее был залит огромной, покрытой масляными разводами лужей. Порог был тоже заляпан машинным маслом.

– Ты что, с ума сошла? – зашипела Диба, заглядывая подруге в лицо. – Не ходи туда…

Но Занна уже сделала шаг вперед и скрылась в темноте дверного проема. Что оставалось делать Дибе?

– Ой, Занночка, куда же ты? Ну пожалуйста, не ходи туда! – жалобно пролепетала она и вошла вслед за ней.

– Есть тут кто-нибудь? – осторожно спросила Занна, стараясь, чтобы голос ее звучал не очень громко.

Они стояли в узком коридорчике подвального помещения. Под потолком тускло отсвечивали крохотные оконца с потрескавшимися стеклами, затянутыми паутиной, в которой было полно застрявших мух. Коридор освещался всего парой лампочек, таких слабых, будто им было до смерти жаль тратить драгоценное электричество для освещения этого убогого места.

– Пошли отсюда скорей, – снова сказала Диба. – Видишь, тут ничего нет.

По стенам тянулись какие-то трубы, электрические кабели, где-то дальше в темноте щелкали счетчики.

– Эй! – снова позвала Занна.

Коридорчик заканчивался огромным подвальным помещением. Скорее всего, оно простиралось под всем зданием, до самого конца без единой перегородки. Вдоль стен валялись старые, ржавые инструменты; на полу отсвечивали глубокие лужи, в которых мокли обрывки веревок, какие-то мешки; кое-где стояли полуразобранные, покрытые ржавчиной велосипеды; в углу раскрыл огромную пасть старый холодильник с выдранными внутренностями. Кое-где светились такие же тусклые, как и в коридоре, лампочки, а сквозь грязные окна едва пробивался свет уличных фонарей. Издалека доносился шум проезжающих автомобилей.

Посередине подвала в полумраке виднелась стойка, куда сходились многочисленные трубы. На циферблатах манометров дрожали и прыгали стрелки. Повсюду торчали большие железные краны, с помощью которых регулируется давление. В самом центре – большая задвижка, рукоятка которой была с рулевое колесо автобуса. Казалось, поверни ее – и откроется какой-нибудь воздушный шлюз, как на подводной лодке.

– Ну пойдем же отсюда скорей, – шептала Диба. – Здесь очень страшно.

Но Занна медленно, как сомнамбула, продолжала идти вперед.

– Занна! – Диба попятилась обратно к двери. – Мы же здесь совсем одни, в этом подвале! И никто не знает, что мы здесь. Ну пошли, ну пожалуйста!

– Вот тут еще масло… – бормотала Занна, не слушая ее. – Эта тварь… этот зонтик… он точно был здесь.

Она подошла к колесу задвижки и попробовала повернуть его.

– «Поверни колесо и ничего не бойся», – пробормотала она.

– Что? – не поняла Диба. – Ну хватит, пошли уже. Идешь ты наконец?

И она решительно направилась к выходу.

Но Занна ее не слушала. Обеими руками она крепко вцепилась в колесо задвижки и медленно стала его поворачивать.

Поначалу колесо поддавалось с трудом. Ей пришлось сильно поднатужиться. Задвижка шла со скрипом – видно, давно ею никто не пользовался и она успела заржаветь.

Вдруг, по мере того как поворачивалось колесо, что-то странное стало происходить с освещением.

Диба, не дойдя до выхода, испуганно застыла на месте. Занна опустила было руки, но, поколебавшись, снова взялась за колесо.

Освещение продолжало меняться. Лампочки больше не горели ровным тусклым светом, а как-то странно мерцали. Вдобавок и звуки теперь отдавались в ушах как-то глухо. Диба снова попятилась в сторону выхода.

– Что это? – прошептала она, замирая от страха.

А Занна все налегала на колесо, и с каждым поворотом свет принимался мерцать, и шум улицы раздавался как-то странно, прерывисто.

– Ну не надо, Занночка, – хныкала Диба. – Ну пожалуйста, перестань.

Занна повернула задвижку еще на несколько сантиметров, и характер звуков снова изменился – то же самое произошло и со светом. Подвальные лампочки на мгновение вдруг ярко вспыхнули, а шум автомобилей зазвучал неожиданно отчетливо и громко, словно они проезжали где-то совсем рядом.

Но вот железное колесо пошло легче, Занна вращала его все быстрей и быстрей. А свет, как ни странно, снова стал постепенно тускнеть.

– Похоже, ты уменьшаешь тут напряжение, – сказала Диба, но вдруг замолчала, глядя на окна.

Следуя ее взгляду, Занна тоже посмотрела туда: вот это да! Оказывается, свет уличных фонарей тоже потускнел!

А вместе с меркнущим светом все глуше становились и звуки.

Диба с Занной испуганно переглянулись.

Теперь рукоятка задвижки вращалась совсем легко, словно кто-то ее смазал. Уличный шум автомобилей, грузовиков и мотоциклов звучал уже с каким-то дребезжащим оттенком, словно в некачественной магнитофонной записи или из телевизора, работающего за стенкой. Он становился все глуше, будто кто-то поворотом рукоятки убавлял его, а вместе со звуком постепенно гас и пробивающийся сквозь пыльные оконца свет.

Это Занна, вращая колесо задвижки, постепенно гасила свет и заглушала все звуки.

Пока наконец не погас и сам Лондон.