Все его милые девочки

Глава 9

Понедельник, 25 марта, 18:30

Стоя наверху, на кухне, Эван Бишоп насвистывал себе под нос, слушая новости, игравшие фоном, и заново прокручивая в голове события сегодняшнего дня. Хотя, отправляясь в «МСМ», он никого не собирался захватывать, обычная маскировка оказалась как нельзя кстати. Всегда надо быть готовым на случай, если попадется Та Самая. Последние две, которых он выбрал, принесли ему сплошное разочарование своими бесконечными рыданиями и ложью. Дрессируя их, он истратил последнее терпение, и избавиться от них пришлось раньше, чем Эван планировал – возможно, именно по этой причине в последние две недели желание найти настоящую взыграло в нем с новой силой и одолевало так настойчиво, что едва не свело с ума.

А потом он увидел ее. В мозгу вспыхнуло какое-то неясное воспоминание – вспыхнуло и сразу пропало. Такие вспышки в последнее время случались чаще, и он рассматривал это как знак.

Наблюдая за ней – за ее светлыми волосами, за тем, как она сдувает челку со лба, – Эван все больше убеждался, что именно она ему нужна. А когда она засмеялась, между лопатками появились знакомое покалывание и жжение, которые – он знал – станут только сильнее, если там почесать… Что ж, ей не повезло. Оказалась не в том месте не в то время.

Когда механик обратился к ней по имени, он повторил его про себя: Калли Маккормик. Ему понравилось, как оно плавно перекатывается на языке. Получить ее адрес не составило труда: немного удачи, немного изобретательности, и дело сделано.

После того как она ушла, ему пришлось подавить в себе порыв, растущее нетерпение последовать за ней вопреки логике, подсказывавшей не рисковать. В ожидании он фантазировал о том, что она окажется той самой. Когда механики закончили, Эван еще заставил себя немного поболтать с ними, прежде чем забрать ключи, улыбнуться глуповатой секретарше за стойкой и, самое главное, не превышать лимит скорости по дороге домой – если его остановят за превышение, это отсрочит реализацию плана. Но стоило ему свернуть на подъездную дорожку, как он выскочил из машины, спешно запер ее, бросился в дом и схватил свой набор, где имелось все необходимое, а потом помчался бегом к автобусу, на котором собирался доехать до Калли.

Заставить ее впустить его внутрь было парой пустяков. Сложней было удержаться и сразу не накинуться на нее. Но он был терпелив. Многие женщины, которых Эван забирал за эти годы, боялись показаться негостеприимными, пусть даже это ставило под угрозу их собственную безопасность, и потому становились легкой добычей.

Эта оказалась такой же. Эван прочитал по ее лицу, как она решает, есть опасность или нет. Тогда он улыбнулся – потому что думал тем временем: «Да-да, я опасен».

Женщины иногда бывают такими недальновидными! Но это делает момент, когда они понимают, какую ошибку совершили, еще слаще. Калли Маккормик его не разочаровала. От бури эмоций, пронесшихся по ее лицу, когда он затолкал ее внутрь – шок, ужас, замешательство, слезы и, наконец, покорность, – голод у него внутри взыграл еще острей.

Когда она открыла свою машину, Эван вонзил ей в шею иглу, а потом затолкал на заднее сиденье, связав руки и ноги и заклеив скотчем рот.

…Вырванный из фантазий шорохом и стонами снизу, он наклонил голову и прислушался. Похоже, действие снотворного наконец прошло. Он, кажется, ввел ей больше, чем было нужно, но он не мог рисковать тем, что она проснется раньше, чем они окажутся здесь, – так получилось с последней, а он учился на своих ошибках.

К сожалению, это означало, что ее пришлось нести на руках, а без сознания она оказалась весьма тяжелой.

В доме Эван развязал ее и сковал наручниками, купленными по интернету. Он повредил ей кожу, сдирая с лица скотч. Ей будет больно, когда она очнется. Он улыбнулся. Иногда мелочи доставляют самое большое удовольствие.

…Стоны стали громче, поэтому он взял приготовленный им суп и пошел к лестнице в подвал. Его в негостеприимстве обвинить никто не сможет.

Глава 10

Вторник, 26 марта, 15:00

– Прошли почти сутки с момента, когда мы получили сообщение о пропаже Калли Маккормик, и двадцать восемь часов с момента, когда она оставила сообщение мужу по телефону.

Алисса мерила шагами кабинет, обращаясь к своей команде. Все они понимали, что найти женщину нужно как можно скорее.

– Альбукерке не может допустить, чтобы дело стало общенациональным, детективы.

Капитан Гатри Хаммонд перехватил их, как только они вошли в участок, вернувшись из «МСМ». При среднем росте его накачанные мышцы и выпяченная грудь придавали капитану угрожающий вид, особенно в ограниченном пространстве, полном людей.

– Шум после дела Лукаса Блумфельда еще не улегся. Теперь, когда его приговорили, он еще долго не сойдет с газетных заголовков – и наш город вместе с ним. Туристы начнут думать, что Альбукерке – место небезопасное. – Капитан чуть ли не дырки прожигал в них своим взглядом. – Поэтому с пропажей женщины надо разобраться быстро. Срок исполнения – вчера, – закончил он, развернулся и пошагал прочь.

– А мы, по его мнению, чем занимаемся? – проворчала Алисса. Хаммонда за спиной называли «Капитан Горячая Голова», и она была склонна с этим согласиться.

– Он просто делает свою работу, – заметил Корд, направляясь к переговорной, которую им выделили для этого дела. – Я пойду за Роем и Уайтом, а ты поищи Лиз и Хэла. Встретимся здесь через… – он глянул на часы, – скажем, полчаса.

– Я уже нашлась, – сказала Лиз Уотерсон, услышавшая его слова из-за угла коридора. – Не знаю, чем я могу быть полезна на этой стадии, если только у вас нет свидетеля, который видел, как похищали жертву.

– Хотелось бы! – воскликнула Алисса. – Но пара глаз и ушей никогда не помешает, – добавила она, – если у тебя есть время.

– Для тебя найду. – Эксперт-криминалист прошла в переговорную и положила сумку на один из стульев, занимая место.

Хэла тоже не пришлось долго искать: он был в комнате отдыха – утешал очередного зеленого новичка. За первые три месяца службы на того дважды наставляли пистолет. К Хэлу в подобных случаях обращались за поддержкой чаще всего – в первую очередь потому, что несколько лет назад в него стрелял сорвавшийся с катушек преступник, и после ранения Хэл остался парализованным и прикованным к инвалидному креслу.

Ходили слухи, что жена Хэла, доведенная до предела его депрессией, однажды сама протянула ему табельный револьвер и сказала, что очень его любит, но он теперь просто существует, а не живет. В слезах она говорила, как жалеет, что именно ему выпало такое – им обоим. Сказала, что не желает ему смерти – никто бы не пожелал, – но не может больше видеть его в подобном состоянии. Пусть Хэл делает выбор.

По словам Хэла, ощутив в руке вес револьвера и едва не спутив курок, он увидел вдруг коллаж из фотографий, который жена раньше сделала для него и положила на стол. Там были кадры их самых счастливых моментов – свадьба, рождение трех их детей, его выпуск из полицейской академии. На каждом фото Хэл широко улыбался. Он аккуратно опустил курок револьвера и начал жизнь с чистого листа.

С тех пор он стал для всех лучшим советчиком и жилеткой, в которую можно было выплакаться. «Люди доверяют парню в инвалидной коляске», – заметил Хэл в тот день, когда Алисса поразилась его способности за двадцать минут расколоть преступника, с которым сама провозилась четыре часа.

Добавить сюда прочие выдающиеся способности этого человека – к дедукции, например, – и станет ясно, почему он считался одним из лучших сотрудников в департаменте.

Пятнадцать минут спустя все собрались в переговорной, и Алисса отправила Броку короткое сообщение:

К ужину, похоже, не успеваю. Совещание. Хаммонд дышит нам в спину. Не забудь, что Холли идет к Софи работать над проектом.

Меньше чем через тридцать секунд от мужа пришел ответ:

Спасибо, что напомнила. Не забудь поесть. Увидимся дома.

Боже, она любит этого мужчину! Алиссе приходилось бороться с чувством вины, возникавшим всякий раз, когда работа оказывалась для нее важнее семейных дел, но такую уж она выбрала профессию. И была в ней чертовски хороша. Брок, Холли и Айзек знали это, но у нее все равно внутренности завязывались в узел, когда она пропускала очередной ужин или спортивные соревнования. Она старалась, как могла… но иногда у нее не получалось.

Когда все уселись, Алисса раздала копии счетов, переданных Марком Джейкобсом, управляющим «МСМ».

– Мы с Кордом сегодня просмотрели записи с камер в мастерской. – Она обвела собравшихся глазами. – Спасибо еще раз, Джо, что заранее договорился. – Тот коротко кивнул в ответ, и Алисса продолжила: – Мы уже опросили четырех механиков, работавших вчера, когда приезжала Калли Маккормик. Пока что подозревать их не в чем, но и вычеркивать из списка рано.

Детектив подошла к маркерной доске и взяла красный фломастер.

– Вот что нам известно, – сказала она, проводя линию посередине и отмечая на ней события с момента, когда Рейф Маккормик впервые позвонил жене, чтобы сообщить о договоренности в мастерской. Дальше последовал визит Калли в автосервис, ее звонок мужу, где она извещала, что едет домой, и наконец его обращение в полицию с заявлением о пропаже жены.

– Теперь, – она заменила красный фломастер на синий и подписала: «Разбитый телефон, вмятина на стене, брызги крови». Отошла в сторону и продолжила: – Помимо этого, что у нас есть?

Из подвесного кармана сбоку инвалидного кресла Хэл достал стопку бумаг.

– Я проверил финансовые дела Маккормиков, как ты просила. Стабильный доход, обычные расходы. Никаких тревожных сигналов. – Говоря это, он раздал копии остальным за столом. – Обзвонил нескольких соседей, которых полицейские опрашивали вчера, но никто не мог сказать ничего интересного про Калли или ее мужа. Похоже, у них не принято поддерживать соседские отношения – никаких общих барбекю или чего-то в этом роде. Но я продолжу копать.

Следом за ним слово взял Корд:

– Спасибо, Хэл. Лиз сделала копии наших заметок с просмотра видео. Они в стопках перед вами. Если появятся вопросы, обращайтесь. А мы пока поищем Мерла Лероя – того мужчину, который разговаривал с Калли Маккормик, пока она ждала в сервисе машину.

Лиз перебила его, держа пальцы на клавиатуре своего планшета.

– Он подозреваемый или объект оперативной разработки?

– Объект, – ответила Алисса. – Нам хотелось бы выяснить, что они обсуждали в комнате ожидания.

– В целом, – вступил Корд, – подозреваемых у нас на данный момент нет, и надо поаккуратнее обращаться с этим словом, если мы не хотим распугать потенциальных свидетелей. За исключением человека, который ее похитил, все, с кем мы будем говорить, всего лишь люди, видевшие ее, возможно, последними.

Алисса перехватила инициативу:

– Джо и Тони, вы постарайтесь найти Хантера Дженкинса, Мервина Уоллеса и Ларри Уилкинса. Выясните у них все, что сможете. Их телефоны и адреса есть в бумагах. Хэл, продолжай копать – что угодно, лишь бы появилась зацепка. Можешь бегло проверить сотрудников «МСМ», особенно тех, кто работал в ту смену. Надо решить, продолжаем мы разрабатывать их или нет.

Интуиция подсказывала ей, что ни механики, ни управляющий, ни секретарша не имеют никакого отношения к их делу, но Алисса должна была убедиться в этом, чтобы официально вычеркнуть их из списков. Она продолжала:

– Пока сосредоточимся на этих троих. Сразу сообщите, что удастся узнать. – И постучала по фамилиям Лероя, Дженкинса и Уоллеса. – Лиз, ты сможешь ускорить экспертизу по частичному отпечатку, который нашли на телефоне Калли Маккормик?

Эксперт кивнула, и Алисса продолжила:

– Отлично. Мы с Кордом прямо сейчас едем к Мерлу Лерою. Следующий сбор завтра в семь утра. Ну или сегодня, если понадобится. В любом случае будьте со мной на связи.

После того как все разошлись исполнять поручения, Корд достал свой мобильный телефон.

– Дай-ка позвоню Саре – предупрежу, что задерживаюсь. Нет смысла ей откладывать ужин. И поедем с тобой к Лерою.

– Молодец, – похвалила его Алисса, схватила свою пустую кружку и вышла из переговорной за добавкой.

Глава 11

Понедельник, 25 марта, 18:30

Калли, полностью дезориентированная, открыла глаза. Голова у нее была тяжелой, как будто кто-то поставил на лоб гирю, язык распух, а в рот словно напихали грязных комьев ваты. Она собрала скудную влагу, еще остававшуюся там, и облизала пересохшие губы. Те откликнулись болью.

Откуда-то потянуло сквозняком, и Калли поежилась, а по коже побежали мурашки. Куда она попала? Острая боль пронзила виски, стоило ей пошевелить головой, пытаясь прийти в себя. Хотелось подвигать руками, чтобы согреть их, но ничего не получалось.

Глаза словно засыпали песком, и Калли несколько раз моргнула, чтобы прогнать неприятное ощущение. Веки никак не хотели открываться. С усилием она все-таки разлепила их и медленно повернула гудящую голову.

Вокруг все было странным, незнакомым. Калли знала, что это не ее комната, но понятия не имела, где оказалась. Сердце стремительно заколотилось, дыхание стало сбивчивым – она изо всех сил старалась вспомнить. Шевеля одними глазами, оглядела слабо освещенную комнату. Ее взгляд остановился на большой панно-витрине^[7] на стене. Внутри были цепочки, еще какие-то украшения и, кажется…

Память вернулась к ней в один миг. К горлу подкатила желчь, едва не вырвавшись оттуда вместе со стоном.

В невольном отрицании замотав головой, Калли поняла, что она совершенно голая, а на руках у нее наручники, прикрепленные к цепи на талии; щиколотки были прикованы к столбикам в ногах кровати, на которой она лежала.

Тысячи огненных муравьев пробежали по ее нервным окончаниям, так что закололо даже пальцы ног.

Наверху лестницы открылась дверь. Крик замер у нее в горле, и Калли резко повернула голову в том направлении, отчего по пищеводу прокатилась новая волна тошноты. Она забилась в оковах, хватая ртом воздух, с новой силой ощутив боль в животе, куда ее ударили.

– Рад, что ты наконец проснулась. – Мужчина спускался по деревянным ступеням, держа в руках небольшой ржавый чайник.

Боясь смотреть на него и одновременно боясь не смотреть, Калли застучала зубами, и все ее тело содрогнулось в конвульсии.

Мужчина взял что-то, стоявшее возле стены под витриной, потом подошел к кровати и проверил наручники. Убедившись, что они на месте, перешел на правую сторону и поставил там переносной столик, вроде того, которым они пользовались в доме у дедушки, пока тот не умер. Чайник он поставил сверху.

– Добро пожаловать, Калли.

Откуда он знает ее имя?

Кровь, пульсировавшая в голове, мешала ей думать… Она вспомнила, как открывала дверь, как он показался ей знакомым, но она так и не могла сообразить, где видела его раньше. Из ее груди вырвался сдавленный хрип.

– Тебе нечего сказать? Язык проглотила? – Он рассмеялся собственной шутке. – Пока это не страшно. Скоро ты заговоришь. Извини насчет твоего рта – скотч надо срывать, как пластырь, одним движением. Кстати, меня зовут Эван.

Его взгляд пробежал по ее телу, остановившись на холмике между ног. Калли сглотнула, с трудом вынеся этот унизительный осмотр, но когда он протянул руку, чтобы прикоснуться к ней, инстинктивно попыталась оттолкнуть его и защититься.

На лице мужчины вспыхнула ярость, и он угрожающе занес вверх кулак. Калли заставила себя замереть на месте, и вытерпела даже его прикосновение к розовому родимому пятну на ее левом бедре – он погладил его, как гладил бы любовник. Слезы струились по ее щекам, пока она пыталась представить себе зеленый травянистый луг с ярко-желтыми одуванчиками и бабочками, летающими над ними.

Тем не менее на этот раз ее привычный способ подавить стресс и страх не помог. Калли думала только о том, что он собирается с ней сделать. Изнасиловать и потом убить? Каким способом? Перережет ей горло? Застрелит? Или придумает что-нибудь гораздо более мучительное? А может, будет насиловать до тех пор, пока от нее не останется одна пустая оболочка?

Но тут он улыбнулся ей, словно они были старыми друзьями и увиделись после долгой разлуки.

– Наверное, ты сильно проголодалась и хочешь пить. От снотворного ужасно сохнет во рту. Я принес тебе супа – томатного. Надеюсь, тебе понравится, – сказал он, медленно приближаясь к ней, как к угодившему в капкан раненому животному. Калли подавила истерический смех, заклокотавший в груди. Она действительно превратилась в раненое и обездвиженное животное.

Мужчина набрал немного супа в ложку и поднес ей ко рту.

Что, если он опять попытается ее опоить? В каком-то смысле Калли даже надеялась на это, потому что тогда отключилась бы и забыла все, что произошло. Она открыла рот, позволяя мужчине влить в него суп. Тот был едва теплый, но на удивление вкусный. Это показалось ей неуместным – то, что суп так хорош.

– Тебе нравится?

Калли кивнула, боясь заговорить. И тут же получила пощечину. Что-то мокрое пролилось ей на руку. Красная жидкость расплескалась по груди и по прорезиненной простыне на кровати – это суп выплеснулся через край миски.

– Я разве говорил тебе кивать? Нет. Я задал тебе вопрос и хочу получить ответ словами. Я потратил немало времени, чтобы приготовить тебе суп. Поэтому спрашиваю еще раз – тебе нравится?

Слезы, текшие по щекам, туманили ей глаза; Калли с трудом смогла прошептать: «Да».

– Хорошо. Давай-ка я кое-что тебе объясню. Когда я рядом, ты должна делать все, что я приказываю, и сразу же. Когда меня нет, можешь кричать, сколько душе угодно. Никто тебя не услышит, и ты только охрипнешь, но, пожалуйста, развлекайся. Ты поняла? Буду с тобой честен, так что слушай внимательно. Пока ты здесь, я буду причинять тебе боль, какую ты и представить не можешь. Но это ради твоего собственного блага. Пока ты не усвоишь.

«Усвою что?» Калли была уверена, что совсем не хочет знать ответ.

– Если попробуешь сбежать, клянусь тебе, ты пожалеешь. Я буду убивать тебя очень долго, так что в конце ты сама будешь молить меня о смерти.

Ее взгляд непроизвольно скользнул к витрине на стене.

Мужчина отставил миску и отодвинул столик подальше, а потом вернулся к кровати. Еще раз проверил наручники на ее запястьях и, убедившись, что с ними все в порядке, направился к выходу.

Калли почувствовала, как сердце застучало у нее в горле. Умом она понимала, что в мире есть такие люди – которые получают удовольствие, причиняя другим боль. Калли читала о них в газетах и в интернете, видела в новостях. Она всегда качала головой, думая, как это печально, но, подобно большинству, в глубине души испытывала облегчение от того, что сама не стала жертвой. Она привыкла думать, что подобное случается только с другими, в основном в книгах и кино. И внезапно до нее дошло, что теперь она – та другая.

– Пожалуйста! – взмолилась Калли, не заботясь о том, разрешал он ей заговорить или нет. – У моего мужа есть деньги. Мы дадим вам все, что вы хотите. Прошу, отпустите меня.

Кажется, это предложение его позабавило; он склонил голову набок и вгляделся в нее.

– Я тебе уже говорил: мне не нужны ни твои деньги, ни украшения. Мне нужна только ты. Я хочу слышать, как ты молишь о пощаде. Молишь позволить тебе угодить мне.

– Прошу, я… я… беременна, – солгала Калли, готовая на что угодно.

Мужчина рассмеялся.

– Правда? Ну, на твоем месте я об этом не очень беспокоился бы.

Он без предупреждения наклонился к ней и дал новую пощечину, еще сильней рассмеявшись от выражения ужаса у Калли на лице. Она почувствовала, как щека стремительно распухает.

– Запомни – новый удар может последовать в любой момент, – сказал он и снова ушел наверх.

То, как тихо он прикрыл дверь, никак не вязалось с побоями. Калли услышала, как щелкнул замок, и зарыдала, содрогаясь от судорожных всхлипов, от которых волны боли раздирали ей запястья и лодыжки под кандалами.

* * *

Эван постоял вверху лестницы, прислушиваясь. Слезы были хорошим знаком. Они означали, что она испугана и готова подчиняться, что власть в его руках. И суп всегда сбивает их с толку.

Нельзя давать им расслабляться.

Глава 12

Вторник, 26 марта, 16:15

Алисса подошла к дому Мерла Лероя и в изумлении покачала головой. Дорожку обрамлял идеально ухоженный газон, но кусты по бокам крыльца были выстрижены в форме пуделей, и это показалось ей забавным. Подойдя к массивной деревянной двери, она подняла руку и нажала на кнопку звонка, уголком глаза заметив, как шевельнулась занавеска. Повернула голову и увидела, что пожилой мужчина отодвинул портьеру и выглянул наружу. Она толкнула Корда локтем, и они оба приветственно помахали хозяину. Занавеска вернулась на место, а за дверью простучали тяжелые шаги.

Когда в маленьком застекленном окошке появилось лицо мужчины, Алисса показала ему свой значок. Дверь приоткрылась, но цепочку хозяин не снял.

– Мерл Лерой? – спросила Алисса.

– А вы кто?

– Я детектив Уайетт, а это детектив Робертс. Мы из департамента полиции Альбукерке. Вы Мерл Лерой?

– Да.

– Нам нужно с вами поговорить. Буквально пару минут. Вы не против?

– Только не говорите, что вам опять звонила та сумасшедшая старая карга из соседнего дома, которая жалуется, что я оставляю свой мусор слишком близко к ее территории. Я ей миллион раз повторял, что на своем участке волен делать что угодно.

Алисса торопливо перебила мужчину, пока он не разошелся слишком сильно:

– Мистер Лерой, мы здесь не из-за… сумасшедшей старой карги… из соседнего дома. – Она улыбнулась. – Нам надо задать вам несколько вопросов по делу, над которым мы работаем. Вы не против, если мы войдем? Постараемся не отнять у вас слишком много времени.

Мистер Лерой, как филин, завертел головой, глядя то на нее, то на Корда, и пытаясь решить, впускать их в дом или нет. Алисса кашлянула.

– Мистер Лерой?

– Какие именно вопросы?

Мужчина прикрыл дверь, чтобы снять цепочку, а потом отступил, открывая ее посильнее, но все еще не приглашая детективов внутрь.

– Лучше не на улице, если вы не против. Никогда не знаешь, кто может болтаться вокруг и подслушивать, – вступил Корд, слегка кивнув в сторону соседнего дома, где, по словам мистера Лероя, обитала та надоедливая соседка.

Мужчина еще раз окинул их взглядом и наконец сдался.

– Ладно, заходите. Простите за беспорядок. У меня генеральная уборка по случаю начала весны. Только что закончил отмывать подвал, – он указал на закрытую дверь, ведущую вниз. – Давайте-ка пройдем в гостиную.

Мужчина двинулся вперед, не оглянувшись, чтобы проверить, идут ли за ним детективы.

Алисса глянула на Корда, пожала плечами и последовала за стариком в гостиную. Там было темно и грязно. Мистер Лерой взял на руки пуделя, который, похоже, видывал лучшие дни – в буквальном смысле. Серая пелена на глазах указывала на то, что теперь пес, вероятно, слеп.

– Кудряшка Ли глуховат и постепенно слепнет, – сказал мистер Лерой, осторожно опуская собаку на мягкую лежанку. – Вообще, это был любимец моей последней жены; я предпочитаю собак покрупнее, тех, которые настоящие собаки, если вы понимаете, о чем я.

Слепой и глухой – это объясняло отсутствие лая и реакции со стороны пса.

– Я точно понимаю. – Кивнув, Алисса обвела взглядом скудную обстановку комнаты: продавленный коричневый диван, поцарапанный кофейный столик и собачья лежанка занимали там практически все место. Слева и справа от дивана стояли две разномастные тумбочки, а на них – оранжево-зеленые настольные лампы, самые уродливые, какие ей когда-либо приходилось видеть. Наверное, они остались еще с семидесятых.

Самым симпатичным предметом в комнате были портьеры цвета ржавчины, закрывавшие окна; плотная ткань отлично скрывала от посторонних глаз внутренность дома. На стенах висело несколько картинок. Алисса бывала в номерах мотелей, которые казались более обжитыми, чем эта гостиная.

Большой телевизор с плоским экраном стоял рядом со стойкой, где громоздились, кажется, сотни DVD. На кофейном столике были разбросаны открытые книги – как будто мужчина выбирал, какую почитать. Судя по всему, он предпочитал триллеры и ужасы.

По мнению Алиссы, дом был какой-то жутковатый. Когда Корд задрал брови со своим обычным выражением «что за черт?», она подумала, что и его посетили те же мысли.

– Вы живете один, мистер Лерой? – начал Корд.

– Да. Жена умерла шесть лет назад. Инфаркт. Но вы же не о моей жене пришли поговорить, так? Поэтому спрашиваю еще раз: чем я могу помочь, детективы?

Корд достал фотографию и протянул ее старику, наблюдая за выражением его лица.

– Вы видели эту женщину?

Мистер Лерой взял фото у Корда из рук и вгляделся повнимательнее. Он низко опустил голову, не скрывая нервозности.

– Да. Ее показывали сегодня утром в новостях. Она пропала. – И снова посмотрел на них.

– А раньше вы ее не видели? До новостей?

– Видел. Вчера в автосервисе «МСМ». Нам одновременно чинили машины, а поскольку в зале ожидания мы были одни, то немного поговорили. Раз вы здесь, думаю, вам это уже известно.

– Во сколько была готова ваша машина? – спросил Корд.

– В половине двенадцатого или около того. Ремонт занял дольше, чем я рассчитывал, и я сильно проголодался. Помню, подумал, что, может, еще успею опередить толпу, идущую на ланч, и перехватить в «Блейке» гамбургер… – Он посмотрел Алиссе прямо в глаза, отчего ей стало неуютно. – Вы, может, думаете, что я как-то связан с ее исчезновением? Но я просто с ней немного поболтал.

Поскольку это замечание было адресовано ей, Алисса спросила:

– А что именно вы обсуждали?

Мистер Лерой смущенно отвел взгляд.

– Видите ли, говорил в основном я. Она была невероятно любезна, позволила мне выговориться…

Он снова посмотрел на фотографию, поднял голову, опустил опять и провел пальцем по снимку.

– Здесь она выглядит по-другому. Волосы длинней, или еще что… Сам не знаю. Не могу сообразить… – Он перевел взгляд с фотографии на Алиссу, потом назад. – Извините. Мы говорили про одну парочку – знаменитостей, которые решили развестись, и об этом трезвонили во всех новостях. Потом еще о собаках. Я сказал, что когда-то дрессировал собак для полиции. Вот, в общем, и все.

По мнению Алиссы, человек, который дрессировал полицейских собак, мог бы выбрать в качестве украшения для своего газона что-нибудь получше, чем кусты в форме пуделя.

– Миссис Маккормик, – она кивнула головой в сторону фотографии, которую он продолжал держать в руках, – не упоминала о том, что собирается куда-то поехать или с кем-то встретиться?

Мистер Лерой заметно растерялся.

– Нет-нет. Да и с какой стати? – Его лицо покраснело. – Потом, говорил все время я… Так приятно было… что кто-то слушает мою болтовню. Столько лет прошло с тех пор, как моя жена…

Алисса перебила его:

– Если вы знали, что Калли Маккормик пропала, то почему сразу не позвонили в полицию и не сообщили, что разговаривали с ней?

– Я вас не совсем понимаю… Что я должен был сообщить? Мы с ней не были знакомы – просто сидели рядом, пока нам чинили машины. Вы никуда не продвинетесь со своим расследованием, если вам станут звонить все, кто когда-нибудь разговаривал с пропавшим человеком.

Корд протянул руку и забрал у него фото.

– Спасибо, что уделили нам время. Сами понимаете – мы должны всех проверить.

– Надеюсь, вы скоро ее найдете. Очень приятная женщина.

У двери Алисса потянулась к ручке, а потом вдруг остановилась.

– Еще один вопрос – у вас остался чек из «Блейка», чтобы мы могли проверить, когда вы туда заезжали?

Мистер Лерой потоптался на месте.

– Нет, не думаю. Я заплатил наличными и выкинул чек. Я же не мог тогда знать, что мне потребуется алиби.

– Да, не могли, – сказала Алисса, открывая дверь и выходя на крыльцо. Замок за ними защелкнулся, и они пошли по дорожке в ярком солнечном свете.

В машине Алисса села за руль и жестом показала Корду захлопнуть пассажирскую дверцу, прежде чем заговорить.

– Не знаю, как ты, но у меня от его дома мурашки по спине бегут. Ты еще где-нибудь видел такие уродливые лампы?

– Да, и вправду кошмарные. Но, кроме плохого вкуса в дизайне интерьеров, что у нас есть на этого парня? – спросил Корд, пристегиваясь ремнем.

Алисса завела двигатель и вырулила на улицу, прежде чем ответить:

– Он явно обожает всякую жуть, ты заметил? Все эти фильмы: «Пила», «Хэллоуин», «Психоз», «Астрал», «Последний дом слева»… Это немного… чересчур, как по мне.

– Любовь к фильмам ужасов не означает, что парень в чем-то виноват. Просто ему нравится все мрачное и загадочное. Меня скорее удивило, что он вроде тоскует по умершей жене, но в доме нигде нет ее фото – по крайней мере, на виду, – сказал Корд.

– Да, я тоже заметила. Помимо неприятного впечатления и жутковатого дома, я и с самим хозяином не совсем разобралась. Но, думаю, ты прав – Мерл Лерой может быть странноватым и отталкивающим, но это не делает его преступником.

Корд включил радио.

– Значит, двигаемся дальше, но его пока не вычеркиваем?

– Именно так.