До сих пор распространено мнение, что именно объявление о всеобщей мобилизации русской армии послужило причиной объявления Германией войны (об этом можно прочитать, в частности, в англоязычной Википедии, в статье о ПМВ). Выше мы отметили, что и российский МИД, и лично Николай Второй в тот же день направили в Берлин разъяснения о том, что войны ещё можно избежать, и призывали кайзера Вильгельма к переговорам. Более того, по данным известного российского историка К.А. Залесского, личный посланник кайзера при дворе Николая Второго также отправил Вильгельму телеграму о том, что объявление мобилизации русской армии не означает объявления войны, а является лишь дипломатическим давлением в ходе переговоров – и кайзер Вильгельм написал на этой телеграмме резолюцию: "Согласен. Так оно и есть". (см. К. Залесский. "Цена революции. Вильгельм II и его окружение" http://www.echo.msk.ru/programs/cenapobedy/1249450-echo/ ).

Таким образом, в Берлине прекрасно понимали, что объявление всеобщей мобилизации в России не означает неминуемость войны. И, тем не менее, в тот же день Германия объявила войну России…

***

Итак, войну России объявила Германия. Теперь о том, как Вильгельм якобы предлагал Государю ее прекратить, уже после ее объявления. Цитата:

<<Поздно вечером 1 августа Николай Второй вдруг опять получил от Вильгельма телеграмму – опять чрезвычайно любезную, в которой кайзер по-дружески выражал надежду, что “русские войска не перейдут границу”. Николай был поражен: объявлена все-таки война или нет? Срочно связались с Пурталесом, не получил ли он каких-то новых инструкций? Даже проверили, не залежалась ли телеграмма на почте со вчерашнего дня. Однако отправлена она была в 22 часа 1 августа>>.

Действительно, представьте себе, что Николай II отменяет объявленную накануне мобилизацию – уже после объявления Германией войны России. Весь мир уже знает об этом. Более того, Германия еще до этой телеграммы Вильгельма, днем 1 августа вторглась в Люксембург, начиная поход на Францию. Отменить мобилизацию в России в этих условиях, или отдать войскам приказ не начинать военные действия, означало бы в глазах всего мира и русского народа капитулировать перед Германией на следующий день после объявления Германией войны России и вторжения Германии в Люксембург. Смешно даже говорить об этом. Смешно также сомневаться в том, что, если бы Государь сделал это, то, злорадно посмеявшись "над простачком Ники" и выставив его дураком перед всем миром и собственным народом, Вильгельм все равно начал бы войну против России.

ПОДГОТОВКА ГЕРМАНИИ И АВСТРО-ВЕНГРИИ К ВОЙНЕ,

РЕШИМОСТЬ ВИЛЬГЕЛЬМА НАЧАТЬ ВОЙНУ В 1914 ГОДУ.

УЛЬТИМАТУМ СЕРБИИ И НАЧАЛО ПМВ.

Накануне ультиматума Сербии (накануне 10 (ст.ст.)\23(н.с.) июля 1914г) закончился визит президента Франции Пуанкаре в Россию. Император Николай II сказал послу Франции М. Палеологу:

«… Я не менее миролюбив чем он, и он не менее, чем я решительно настроен сделать все, чтобы не допустить нарушение мира. Он опасается австро-германского движения против Сербии, и он думает, что мы должны ответить на него тесным и прочным согласием нашей дипломатии. Я думаю также, что мы должны будем показать себя столь же непоколебимыми, как и объединенными в поисках мировых сделок и необходимых средств к примирению».

Таким образом, мы видим, что и русский Царь и французский президент предполагали возможность «австро-германского движения» против Сербии, а не вторжения в нее, и Россия с Францией собирались отвечать на эти демарши Австрии и Германии «тесным и прочным согласием наших дипломатий». То есть, ни о каких военных действиях речи даже не шло.

***

Итак, президент Пуанкаре покинул Россию 9\22-го июля, а 10\23-го в Петербург пришло известие об австро-венгерском ультиматуме Сербии.

В условиях наступившего европейского кризиса, для предотвращения войны Царь решил действовать двумя путями: обычным дипломатическим, приказав Сазонову войти в сношения с различными заинтересованными в мирном улаживании конфликта державами, и личными сношениями с кайзером Вильгельмом, как с государственным деятелем, который, с одной стороны, в данной обстановке фактически один руководил действиями как Германии, так и Австро-Венгрии, а с другой был связан с Николаем II давними и внешне дружественными отношениями. Телеграммы Николая II, посланные императору Вильгельму, наполнены искренностью, сознанием ответственности перед своей страной, поиском компромисса и призывом к миру. …

Как только в Петербурге получили известие об австро-венгерском ультиматуме Сербии, а из Белграда пришла телеграмма с криком о помощи, в русской столице сразу же оценили серьезность положения. Первыми действиями русской дипломатии, было предложение Австро-Венгрии, сделанное в самых дружеских тонах, еще раз обсудить содержащиеся в австро-венгерском ультиматуме пункты. Тогда же Сазонов направил в Белград телеграмму, в которой убеждал сербское руководство ответить австрийцам в самых примирительных тонах. Сама Сербия, не менее русского Царя, заинтересованная в мирном решении конфликта, ответила Австро-Венгрии в самых примирительных тонах, предложив провести переговоры по вопросам поднятым в ультиматуме.

Ответом Австро-Венгрии был демонстративный отзыв из Белграда своего посланника. Вильгельм II горячо приветствовал австрийскую решимость: «Так как вся эта так называемая великая сербская держава является бессильной, – заявил он, – и так как все славянские народы подобны ей, следует твердо идти к намеченной цели».

А цель эта была вполне ясна: «В Берлине полагают, – телеграфировал в Вену австрийский посол граф Сечени, – что ответ Сербии вызовет немедленно объявление нами войны, связанное с военными действиями. Нам советую действовать поспешно и незамедлительно и поставить мир перед свершившимся фактом».

Между тем, Россия и Франция, каждая по своим соображениям, пытались мирно разрешить конфликт. Вивиани предложил следующее:

1) чтобы Сербия немедленно согласилась на все требования совместимые с ее достоинством и независимостью,

2) чтобы она попросила у Австрии продление срока ультиматума,

3) чтобы Англия, Франция и Россия согласились о поддержании этой просьбы,

4) чтобы Тройственный союз изыскал возможности провести расследование через международную комиссию (а Николай II предлагал передать австро-сербский конфликт в Гаагский Международный суд).

Все было напрасно. Германское государство сходу отметало любые попытки к примирению. Германия и Австро-Венгрия спешили сделать все, чтобы процесс сползания к войне стал необратимым.

Итак, планы германского руководства были ясны: войну нужно было начинать, во что бы то ни стало, а виноватой в ней нужно было сделать Россию.

В тот же день 15/28 июля 1914 года австро-венгерская тяжелая артиллерия начала обстрел Белграда, а регулярные войска Австро-Венгрии пересекли сербскую границу. Это и было начало Первой мировой войны.

Для России встал вопрос, как реагировать на эту агрессию. Все законы военной стратегии предписывали России начать всеобщую мобилизацию уже в тот момент, когда ее начала Австро-Венгрия, то есть 13/26 июля. Но Государь, не желая давать повода Вильгельму II воспринять такую мобилизацию, как действия, направленные против Германии, допустил лишь мобилизацию частичную, ограничившись Киевским, Одесским, Московским и Казанскими военными округами. Накануне, 12/25 июля в Красном Селе состоялось совещание высших военных и государственных лиц империи в Высочайшем присутствии. Вот, что вспоминал об этом военный министр России генерал В.А. Сухомлинов: «На совещании выступил Сазонов. Сазонов говорил, что непомерные требованиям Австро-Венгрии, после того как все дипломатические средства оказались бесплодными, можно противопоставить только военную демонстрацию; он заключил указанием на то, что наступил случай, когда русская дипломатия может посредством частичной мобилизации против Австрии поставить ее дипломатию на место. Технически это означало распоряжение о подготовительном к войне периоде. О вероятности или даже возможности войны не было речи".

Таким образом, как мы видим из приведенного отрывка, Россия даже перед лицом австрийской мобилизации, продолжала делать все, чтобы не допустить войны.

Подробнее см. статью Петра Мультатули «Как Россия вступила в Первую мировую войну» (http://www.ei1918.ru/russian_empire/kak_rossija_vstupila.html ). В частности, он пишет:

<<По приказу Николая II, Сазонов заметил германскому послу Пурталесу, что мобилизация этих округов никак не направлена против Германии. Однако когда кайзер узнал о мобилизации русских войск на австро-венгерской границе, его реакция была прямо противоположной чем та, на которую рассчитывали в России. «И это мера защиты от Австрии, – вскричал он, – которая не собирается нападать на него! Я не мог предвидеть, что Царь встанет на сторону бандитов и цареубийц, не считаясь с возможностью вызвать войну в Европе!».

Прикрываясь этой лицемерной патетикой, Вильгельм II дал зеленый свет войне. Он горел жаждой отомстить Сербии, а заодно и всем славянам:

«Я ненавижу славян, – заявил он в те дни графу Штюркгу, – я знаю, это грешно. Не следует никого ненавидеть, но я ничего не могу поделать. Я ненавижу их».

16/29 июля германский посол Пурталес на аудиенции у Сазонова, зачитал последнему телеграмму канцлера Бетмана-Гольвега, в которой тот в резкой форме потребовал от России немедленного прекращения всех военных приготовлений. «В противном случае, – говорилось в телеграмме, – Германии придется объявить мобилизацию, а в таком случае с ее стороны немедленно последует нападение».

«Теперь у меня нет больше сомнений истинных причин австрийской непримиримости», – бросил Сазонов Пурталесу, прослушав текст телеграммы.

В тот же день Царь принял в Царском Селе С. Д. Сазонова, военного министра В. А. Сухомлинова и начальника Генерального штаба генерала Н. Н. Янушкевича. Все трое настаивали начать немедленную всеобщую мобилизацию. Николай II все еще ждал ответа от кайзера Вильгельма на свою последнюю телеграмму, все еще надеялся на благоразумие последнего>>.

И еще раз подчеркнем: Вильгельм так и не ответил на важнейшую телеграмму Государя, в которой он предлагал Вильгельму передать спор Австро-Венгрии и Сербией в Гаагский международный суд.

Возвращаясь к совещанию в Царском Селе. Сазонов заявил: «Я считаю, что война неизбежна». Император срывающимся голосом ответил: «Подумайте об ответственности, которую Вы предлагаете взять на себя. Это приведет к гибели сотен тысяч русских людей». Сазонов сказал, что в противном случае Германия будет хозяйничать на Балканах, а Россия будет опозорена, и что для сохранения мира Государем сделано все возможное. Воцарилось тягостное молчание. Наконец, Николай II сказал: «Вы правы. Для нас ничего не остается, как быть готовым к нападению. Отдайте от моего имени приказ о мобилизации».

ВЫВОДЫ

1. Германия начала бы войну в 1914 году при любых обстоятельствах, даже если бы не было убийства в Сараево.

2. Государь делал все возможное для предотвращения войны, а его предложение передать спор Австро-Венгрии и Сербии в Гаагу потому и не было принято Вильгельмом, что снимало повод для начала войны.

3. Телеграмма Вильгельму Государю через сутки после начала войны не могла рассматриваться иначе, как циничное издевательство.

***

Что происходило 2 августа, после объявления войны (цитирую выдержки по книге Шамбарова «За Веру, Царя и Отечество»):

<<Вместе с торжественным объявлением войны в Германии была объявлена мобилизация – со следующего дня, 2 августа. Тут, впрочем, требуется уточнение. Германия была единственным государством, где слово “мобилизация” автоматически означало “война”. То, что понималось под мобилизацией в других странах, вводилось уже “военным положением”. А команда на “мобилизацию” давала старт грандиозному “плану Шлиффена”. Тотчас на железных дорогах вводился военный график, многократно отработанный на ежегодных учениях. На узловые станции направлялись офицеры Генштаба, начиная дирижировать перевозками, – ведь в короткие сроки предстояло перебросить на рубежи наступления 40 корпусов – и для каждого требовалось 140 поездов. И от даты мобилизации во всех планах велся отсчет, на каких рубежах должны находиться войска в такой-то день. Поэтому и схитрили сами с собой, добавив “лишние” сутки – считать не с 1-го, а со 2-го августа.

И ситуация получилась весьма далекая от логики. Германия пока объявила войну только России, которая якобы угрожала ей и Австрии, а немецкие армии двинулись на Запад! Правда, и у немцев нервы были на пределе, и в последний момент чуть не произошел сбой. В Лондоне состоялся телефонный разговор между германским послом Лихневским и английским министром Греем. Министр опять изложил мысли насчет общеевропейского нейтралитета, но в столь обтекаемых выражениях, что Лихневский понял его иначе и телеграфировал в Берлин: “Если мы не нападем на Францию, Англия останется нейтральной и гарантирует нейтралитет Франции”. Правительство растерялось – войска-то уже шли на Францию. Но кайзер ухватился за мысль, что воевать можно с одной Россией, а Франция потом никуда не денется. Мольтке устроил истерику, доказывая, что так запросто планы не меняют, что развернуть полуторамиллионную армию уже невозможно – ведь это 11 тыс. железнодорожных составов. План Шлиффена был отработан до таких мелочей, что каждый офицер даже имел уже карту с маршрутом своего полка по Бельгии и Франции! Однако Вильгельм настоял на своем и направил Георгу V условия: “Если Франция предложит мне нейтралитет, который должен быть гарантирован мощью английского флота и армии, я, разумеется, воздержусь от военных действий против Франции и использую мои войска в другом месте”.

Понятно, что "другое место" – это Россия. Таким образом, при любом раскладе Вильгельм хотел войны именно с Россией>>.

И в заключение, специально для нынешних красных оппонентов, которые обычно игнорируют и как бы не замечают все вышеприведенные доводы, цитирую В.И. Ленина (Ленин В.И. ПСС. Том 26. "Война и российская социал-демократия"):

<<Немецкая буржуазия, распространяя сказки об оборонительной войне с ее стороны, на деле выбрала наиболее удобный, с ее точки зрения, момент для Войны, используя свои последние усовершенствования в военной технике и предупреждая новые вооружения, уже намеченные и предрешенные Россией и Францией>>.

Это было написано Лениным в сентябре 1914 г. Напечатано 1 ноября 1914 г. в газете «Социал-демократ» №33.

Как вы думаете, почему Ленин, известный германофил, так написал?

Ответ очевиден: потому что это для всех было тогда очевидно, даже для ненавистников царской России и Николая Второго.

Кстати, и в 1904г, после начала Русско-Японской войны, некоторые большевики "сквозь зубы", но признавали, что царское правительство, когда угроза войны стала реальной, делало многое для сохранения мира с Японией (и шло на очень большие уступки). Признавали – и это, опять же, при ненависти к самодержавию. Почему признавали? – Опять же, потому, что тогда это всем было очевидно. Даже врагам самодержавия.

На этой цитате из сентябрьской 1914г статьи Ленина можно поставить жирную точку в дискуссиях о том, кто развязал Первую мировую войну и могла ли Россия избежать ее.

Что касается лично Николая Второго, то можно не сомневаться, что он делал все возможное для предотвращения войны – хотя бы потому, что знал из предсказаний и пророчеств, что эта война закончится катастрофой для России и трагедией лично для него и его семьи.

ДОПОЛНЕНИЯ для ОППОНЕНТОВ.

Следующие два дополнения – «Слить Сербию» и «Союз с Германией» – относятся уже не к историческому анализу, а к т.н. альтенативной истории, причем к ее скорее маргинальным вариантам. Я помещаю здесь эти дополнения только потому, что на исторических форумах красные оппоненты неоднократно поднимали эти темы, несмотря на их очевидную (для серьезных аналитиков или профессиональных историков) маргинальность.

Итак,

«СЛИТЬ СЕРБИЮ»

«Чтобы не допустить войны, Николаю Второму надо было просто отказаться от любой формы защиты интересов Сербии, просто «слить Сербию»» – такие не вполне адекватные заявления красных оппонентов мне неоднократно приходилось читать на форумах (термин «слить Сербию» – это именно их термин).

Вообще-то даже смешно рассуждать на эту тему. Ведь даже и в 1998\99гг, вспомните, каково было возмущение в России тем, что Ельцин не пошел до конца в защите интересов Сербии – до сих пор ему этого не простили ни русские патриоты без кавычек, ни "патриоты" в кавычках (политиканы). А ведь это была уже далеко не та православная Сербия (начала XX века), и далеко не та, не царская Россия того времени. И в конце XX века РФ уж точно не могла ввязаться в войну против НАТО – раздавили бы нас в три месяца.

А в ПМВ к марту 1917 года Россия была на пороге победы вместе с союзниками. Значит, Государь был прав!

Но, тем не менее, давайте порассуждаем на эту тему.

Отчасти ответ на этот вопрос уже содержится выше в тексте этой главы – Вильгельм нашел или создал бы другой повод для развязывания войны.

Что касается именно Сербии, то, не говоря уже о моральном аспекте, "слить" Сербию для Государя было абсолютно невозможно, потому что ни российская аристократия, ни армия, ни сам русский народ (это главное) этого не допустил бы. Если бы, предположим, с начала обострения ситуации на Балканах (примерно 1909\12гг), Государь захотел бы провести нечто вроде PR (говоря по-нынешнему) чтобы снизить всенародную поддержку Сербии (во всех слоях общества), ему бы это просто не удалось. Возможно, две-три малотиражные про-германские (про-австрийские) газетенки и поддержали бы эту линию, но результат был бы только тот, что Дума потребовала бы их закрытия, и нашлись бы быстро патриоты, которые бы просто разгромили редакции этих газет.

Если бы сам Государь, например, выступал раз за разом с подобными высказываниями (что, мол, Сербия "зарвалась", что наши русские интересы не позволяют поддерживать…), то практически вся Дума встала бы в оппозицию, а в народе пошли бы слухи, что "царя подменили". Думаю, менее чем через пол-года после начала такой линии последовал бы дворцовый переворот. К власти пришел бы "ястреб", типа в.к. Николая Николаевича, который начал бы войну немедленно.

Но главное в том, что никому в России подобные мысли ("слить" Сербию) и в голову не могли прийти – а если кому и приходили (вероятно, например, Дурново), то он в своей записке Государю не посмел прямо об этом написать, а только о том, что война будет губительна для России.

Я думаю, можно не сомневаться, что Государь понимал это (что война будет очень тяжелой) лучше всех (владея всей доступной информацией, и еще и из пророчеств Авеля и Серафима Саровского, и из других предсказаний). Но бывают ситуации, из которых нет выхода. Если бы Государь не понимал всего этого, война из-за конфликта на Балканах могла начаться еще в 1912 году.

Бывают ситуации, из которых нет выхода. Много примеров в истории – с древнейших времен. Когда никто не виноват, и правитель умен и силен, но вынужден принять войну (или сражение), даже зная что обречен, даже зная, что народ его обречен на гибель – как последний царь этрусков Тарквиний Гордый.

Ну а Государь как истинно православный человек знал, что для Бога все возможно, и даже в такой ситуации, из которой нет выхода, надо принимать вызов, уповая на Бога. Другого выхода не было.

СОЮЗ С ГЕРМАНИЕЙ.

«Не с Францией и Англией надо было заключать союз, а с Германией, еще в конце 19-го века – тогда и не было бы ни Русско-японской, ни Первой мировой» – и такое нередко можно от красных оппонентов.

Вообще-то напомню, что Сталин в августе-сентябре 1939г как раз и отказался от союза с Францией и Англией, и выбрал в союзники Германию (Пакт Молотова-Риббентропа в августе и Договор о дружбе с Германией в сентябре 1939г) – закончилось это катастрофой 22 июня 1941года.

Тем не менее, рассмотрим вариант союза с Германией для царской России. Эта мнимая альтернатива возникает (как и в случае со «сливом Сербии») от плохого знания истории, в данном случае истории политики России на Дальнем Востоке XIX и начала XX веков. Для начала я посоветовал бы оппонентам почитать исторические исследования на эту тему, хотя бы мою статью (где я по возможности кратко описал развитие ситуации на Дальнем Востоке) – в данной брошюре это вторая глава, о Русско-японской войне.

Напомню, что Николай II с самого начала своего правления в 1894г прекрасно понимал, что без активной политики на Дальнем Востоке и без мощного его усиления как в хозяйственном, так и в военном отношении Россия неизбежно потеряет его, и, соответственно, выход к незамерзающим портам в Азии. С целью сократить время пути из Европейской части России до Владивостока до 2—3 недель, в мае 1891 года было начато строительство Транссибирской магистрали – железнодорожной магистрали между Челябинском и Владивостоком длиной около 7 тысяч километров. Кстати, именно Николай, будучи еще Цесаревичем, торжественно заложил во Владивостоке начало этого пути, и, по назначению Александра III, возглавлял и активно участвовал в работе общероссийского Комитета по строительству Транссиба. Как известно, он строился рекордными темпами, которые не были побиты при строительстве железных дорог во всем XX веке (!).

Более того, проблема Дальнего Востока («Большая азиатская программа») была главной для внешней политике во всю первую половину царствования Государя, и он прямо и публично говорил, что рассматривает укрепление и усиление влияния России в Восточной Азии как задачу именно Своего правления. Именно для того, чтобы не потерять Дальний Восток навсегда. Основным препятствием к русскому преобладанию на Дальнем Востоке была Япония, неизбежное столкновение с которой Николай II предвидел и готовился к нему как в дипломатическом, так и в военном отношении. Сделано было немало: соглашение с Австрией и улучшение отношений с Германией обеспечивало русский тыл; постройка Трансиба и усиление флота обеспечивали материальную возможность борьбы, однако в русских правительственных кругах была сильна и надежда на то, что страх перед силой России удержит Японию от прямого нападения.

И не только надежда. Напомню, что в 1898 году Государь предпринял беспрецедентную инициативу в мировой политике, разослав лидерам всех держав (с которыми Россия имела дипломатические отношения) созвать всемирную конференцию по ограничению вооружений и разоружению, для предотвращения войн в будущем. Несмотря на первоначальный скепсис некоторых мировых лидеров, благодаря личной настойчивости Николая и усилиям русской дипломатии такая конференция все же состоялась в Гааге в мае 1899 года, и прошла весьма успешно, заложив основы подобных международных соглашений и организаций на весь XX век (и Лига наций, и затем ООН были фактически продолжением тех инициатив Николая II). В первые годы XX века Николая II заслуженно называли во всем мире Царем-Миротворцем, и уж кто-кто, а он точно не собирался развязывать никаких войн и делал все возможное для их предотвращения! Подробнее о Гаагаских мирных конференциях см. в последнем разделе этой статьи.

***

Конечно, молодому Николаю II было непросто в те первые годы его правления, и некоторые его решения (но не главные) можно, вероятно, назвать и сомнительными. Так, в 1897 году он согласился на просьбу Вильгельма, чтобы Россия не возражала против захвата Германией китайского порта Циндао (Киао-Чау). Действительно, это привело впоследствии к обострению противоречий на Дальнем Востоке, всех против всех, и необходимости для России участвовать далее в разделе Китая.

Вот теперь легко понять, что было бы, если бы Николай заключил союз с Вильгельмом: положение на Дальнем Востоке после 1897г стало бы ухудшаться еще быстрее, противостояние там с Англией, США и Японией нарастало бы еще сильнее, и Россия вступила бы в войну с Японией раньше, в гораздо менее выгодных для себя условиях (еще и Транссиб не был сдан в эксплуатацию – напомню, что это произошло только к осени 1903г). Также, в случае союза с Германией Николаю пришлось бы согласиться не только на оккупацию Германией Киао-Чау, но и много на что еще. Ну а Германия помогала бы России только в той мере, чтобы противостояние и война с Японией длились как можно дольше.