…И в просвещении стать с веком наравне. Том II

Исследователи по-разному оценивали суть произошедших в реальном образовании перемен. Большинство из них полагали, что реформа реального образования начала 1870-х годов резко снизила общеобразовательное значение реальных училищ. Так, известный дореволюционный историк гимназического образования И. А. Алешинцев констатировал: «по самому количеству общеобразовательного элемента реальные училища оказывались средними школами весьма низкой пробы» [24]. Крайне консервативным руководством учебного ведомства им было определена «роль хорошего отвода от университетов для среднего сословия» [25]. Аналогичного взгляда на реальные училища образца 1872 года придерживался советский профессор Е. Н. Медынский. Он называл эти училища «недоношенными», поскольку они не давали «ни достаточного общего образования (естественной истории уделялось всего 8 часов), ни тем более сколько-нибудь удовлетворительного профтехнического образования» [26]. Современник реформы, бывший министр народного просвещения А. В. Головнин в своем «особом мнении» указывал, что соединение в одном учебном заведении общеобразовательного и специального курса ненормально и вредно, что такое «двойное» учебное заведение не достигнет целей ни общего, ни специального образования [27].

Таблица 2.

Учебный план основного и коммерческого отделений реальных училищ (1872 г.)

*Данные учебные предметы изучались на техническом отделении реальных гимназий.

Однако потребность в технических кадрах была настолько велика, что даже толстовская модель реального училища пользовалась популярностью у населения. Если в 1872 году в целом по стране было открыто всего 7 реальных училищ с 1752 учащимися, то к 1 января 1877 году здесь насчитывалось уже 56 реальных училищ с 10888 учащимися, а на начало 1882 года – 79 училищ с 17484 учащимися, причем 63 учебных заведения были полными, с основным отделением, при 23 училищах имелись коммерческие отделения, а при одном училище – сельскохозяйственное и горнозаводское отделения.

В 1886 году министр народного образования И. Д. Делянов (занимал эту должность по прямой протекции Д. А. Толстого) внес в Государственный совет проект промышленного образования в Российской империи, предусматривающий реорганизацию реального образования и изменение статуса реальных училищ. Министр задался целью превратить реальные училища в пятиклассную общеобразовательную школу, которая стала бы первой ступенью подготовки специалистов со средним техническим образованием. Вторую ступень должны были составлять 2-х и 4-х годичные специальные технические школы, дающие познания «хотя и элементарные, но основательные и вполне приложимые на практике». В реальных училищах разрешалось создавать дополнительные специальные классы – технические, сельскохозяйственные, коммерческие. Доступ в высшие специальные учебные заведения имели только выпускники 4-годичной средней технической школы [28].

Такой же бездарный, как и его автор (писатель В. Г. Короленко назвал Делянова человеком, «много лет лежащим гнилой колодой поперек дороги народного образования»), министерский проект вызвал резкую критику как со стороны передовой педагогической общественности и российских деловых кругов, так и со стороны членов Государственного совета. При этом характер критики существенно разнился. Если общественность проект не устраивал по существу, то Государственный совет увидел в нем ущемление интересы обедневшего дворянства, лишаемого возможности обучать своих детей в реальных училищах. Противники деляновского проекта требовали рассматривать реальные училища как самостоятельные учебные заведения с углубленным изучением естествознания, математики и новых языков, предоставить реалистам право поступать в университеты.

9 июня 1888 года новый Устав реальных училищ был высочайше утвержден Александром III. Требования общественности частично были удовлетворены. В училищах закрывались механико-технические и химико-технические отделения как «не принесшие ожидаемой пользы», усиливались учебные курсы (главным образом в начальных классах) по математике, новым языкам, русскому языку, истории, физике, естественной истории. Количество уроков рисования, черчения, чистописания было сокращено. Из учебного плана исключались химия и механика. На местные средства разрешалось содержать приготовительные классы. 5-й и 6-й классы имели два отделения – основное и коммерческое. Дополнительный (7-й) класс был сохранен только для желающих поступать в высшие специальные учебные заведения.

В соответствии с Уставом от выпускников реальных училищ требовались такие знания, которые они могли бы использовать в практической работе. Были сформулированы конкретные требования к учителям. На уроках русской грамматики признавалось необходимым развивать у учащихся умение точно и грамотно излагать свои мысли, на уроках иностранных языков – бегло читать и писать. При изучении математики рекомендовалось обращать особое внимание на те разделы, которые имели бы непосредственное применение в обыденной жизни, давали навык в обращении с числами и пространственными понятиями. Уроки графики были призваны развивать умение дать точный чертеж предмета, его изображение.

Промышленный подъем конца XIX века способствовал дальнейшему росту популярности реальных училищ, инженерных и технических профессий. Многие выпускники училищ стремились к высшему образованию. В 1897 году, регулируя наплыв реалистов в вузы, Министерство народного просвещения предписало допускать в дополнительный класс только имеющих средний балл не меньшее 3,5 и направлять оканчивающих курс реального училища преимущественно на государственную службу.

В министерство Н. П. Боголепова, сменившего в 1898 году И. Д. Делянова, при сохранении двух основных типов средней школы – полноценной классической и неполноценной реальной – наметилось сближение программ двух первых классов учебных заведений. При министре П. С. Ванновском эти программы стали фактически идентичными.

Накануне революции 1905—1907 годов Министерством народного просвещения была создана специальная комиссия по разработке нового учебного плана для реальных училищ. В годы революции новый учебный план был утвержден. В результате его реализации произошло перераспределение учебных часов, были введены новые учебные предметы общеобразовательного характера, увеличилось время на изучение русского языка, истории, французского языка, в дополнительном классе вводилось преподавание законоведения. В 6 классе восполнялся пробел в преподавании естествознания, равномерно без ущерба для изучения математики распределялось преподавание физики [29].

Наиболее удачная и позитивно восспринятая обществом попытка реформирования реального образования «сверху» связана с деятельностью «министра общественного доверия» П. Н. Игнатьева. По разработанному под его руководством в 1915—1916 годах проекту предполагалось создать в России единую среднюю школу с общей начальной ступенью и полифуркацией на завершающей ступени обучения. Выделялись такие профили, как гуманитарно-классический, новогуманитарный, реально-естественный и реально-матема-тический.

4. За школу, чуткую к запросам жизни

Демократический подъем, охвативший Россию с началом либеральных реформ царя-освободителя Александра II, нашел свое яркое отражение в педагогической сфере. На рубеже 1850-1860-х годов под влиянием передовых идей Н. И. Пирогова и К. Д. Ушинского, подхваченных стремившимся к духовному раскрепощению учительством, в стране возникает и ширится общественно-педагогической движение за коренную модернизацию образования на началах гуманизма и демократии. Наполняя общественную мысль педагогической проблематикой, участники движения напрямую связывали грядущие успехи страны с успехами образования. Они призвали разночинную интеллигенцию к созиданию, упорному повседневному труду на благо народа.

Никогда еще критика казенной школы не звучала в России так громко и широко как в эти годы. Бескомпромиссно всрывая пороки феодально-крепостнической системы образования, Пирогов и его деятельные сподвижники отмечали такие ее хронические болезни, как отсутствие связи с жизнью, задачами хозяйственного развития, формализм, полное игнорирование возрастных и психологических особенностей детей. Раздавались голоса за отмену государственной монополии на образование, за повышение роли учителя в общественной и школьной жизни, за уважительное отношение к детской личности. Важнейшим принципом демократизации образования, как и всей общественной жизни страны, провозглашалось обеспечение всем молодым людям равных стартовых возможностей в жизни через систему общедоступного образования. «Идеально-нормальное состояние просвещения в обществе, – писал Пирогов, – было бы то, если бы все, без различия, одним путем вступали в жизнь: путем широким – университетским. Это значило бы, что все, без различия сословий и состояний, были бы обязаны пройти общий гимназический курс, поступить в университет… и потом уже выйти в жизнь…» [1].

Однако эта задача виделась педагогу перспективной, реализовать которую можно лишь в отдаленном будущем, когда в обществе созреют необходимые для этого материальные и культурные предпосылки. А пока важно было устранить тупиковость сословной школы, ликвидировать необоснованную многопредметность обучения, внедрить в школьную практику принципы естественнонаучного, реального образования [2].

Разрабатывая в 1860 г. план создания единой школы, свободной от сословных предрассудков, национальных и прочих ограничений, Пирогов предлагал создать особую систему школ-ступеней, которые сохраняли бы преемственность и в тоже время имели законченный характер на каждой стадии.

Первая ступень школьного образования, по мысли Пирогова, двухгодичная, общеобразовательная, однотипная, элементарная школа. Вторая ступень – прогимназия с 4-х летним курсом обучения – должна делиться на классическую и реальную. Третья ступень школьного образования – классические и реальные гимназии. В программах классических гимназий главное место должны занимать древние языки, русский язык, математика и история. Естествознание из программы классических гимназий исключалось. В реальных гимназиях отсутствовали древние языки. Основное внимание уделялось предметам природоведческого цикла.

Основной целью классической гимназии Пирогов считал подготовку к обучению в университете. Перед реальными гимназиями задача подготовки учащихся для поступления в высшую школу не ставилась, поскольку в то время в ведении Министерства народного просвещения еще не было высших технических школ. Они должны были готовить учащихся к практической жизни, к участию в экономической, хозяйственной деятельности. Пирогов прекрасно понимал, что финансовые возможности государства и населения весьма ограничены. Каждая семья, проектируя обучение детей, должна исходить из реальных возможностей.

Пирогов весьма снисходительно отнесся к критике своего проекта, когда речь шла о том, что предложенный им тип реального училища не имел прямого выхода на университет. В статье «Школа и жизнь» (1860) он писал: «Посредством ли изучения древних языков и математики или посредством новых и естествоведения свершится общечеловеческое образование вашего сына, все равно – лишь бы сделало его человеком. Преимущество и выгоды различных способов этого образования так очевидны и так значительны, что нет возможности в настоящее время сказать, который лучше» [3].

Наряду с педагогами-реформаторами перестройкой школьного образования были всерьез озабочены представители отечественной экономической науки и хозяйственной практики. Они понимали, что экономическое развитие России в новых условиях возможно лишь при наличии в обществе существенной прослойки квалифицированных специалистов, грамотных техников, инженеров, предпринимателей, мастеров и прорабов, землеустроителей и коммерсантов.

Интересный проект преобразования системы народного образования был разработан в редакции лучшего в то время в России научного журнала «Экономический указатель», учредителем и редактором которого был видный ученый-экономист либерального направления Иван Васильевич Вернадский (1821—1884), отец выдающегося русского естествоиспытателя академика В.И.Вернадского. Ученый обращал внимание на инертность местной учебной администрации, устранившейся от предоставленной законом возможности организовывать при уездных училищах специальные классы, призванные удовлетворять потребности общественного развития провинции. Понимая необходимость распространения в стране «промыслового образования», Вернадский рекомендовал преобразовать существующие уездные училища в реальные. Наряду с общеобразовательными предметами здесь предлагалось изучать законоведение и технические науки. Разъясняя сущность предлагаемых преобразований, журнал писал:

«1. Курс наук общих, ныне преподаваемых в уездных училищах, (§47 Уст.) может быть оставлен тот же, но он должен быть лучше приспособлен к нравственным и практическим потребностям учащихся здесь.

2. Сообразно главной цели уездных училищ сюда должны быть введены науки реальные: а) законоведение, б) естественная история, в) физика и химия и г) механика и технология.

Все означенные науки должны быть здесь преподаваемы в такой мере и с таким направлением, как этого требуют труды промышленности и всеобщие условия лучшего домашнего и общественного быта людей среднего состояния; уроки же законоведения могут принести ученикам двойную пользу: и практическую, и нравственную; они познакомят лучше их с нравственным долгом, предупредят и предостерегут от многих преступлений и проступков, происходящих нередко от незнания законов!

3. Сверх учителей, состоящих при уездных училищах, могут быть приглашены для преподавания наук реальных учителя местной гимназии, а для обучения мастерствам и для преподавания таких технических наук, в которых требуется практическое знакомство с самим делом, например, для преподавания технической механики и технологии, необходимо пригласить инженеров-технологов или с другими званиями мастеров, состоящих при местных заводах, если последние в том городе или в окрестностях находятся» [4].

На защиту реального образования активно встают представители революционно-демократического лагеря. Известный критик и публицист Дмитрий Иванович Писарев (1840—1868) в статьях, посвященных школьному образованию, показал, в чем состоит политическая подоплека спора между сторонниками классицизма как олицетворением отживших общественных порядков и сторонниками реального школьного образования. Писарев призывал здоровые силы русского общества не только сочувствовать прогрессивным педагогическим идеям, в частности идее реального образования, но и бороться за их практическое воплощение в жизнь.

В статье «Школа и жизнь», написанной в 1865 году в каземате Петропавловской крепости, Писарев указывал, что добродушные писатели, мечтающие о торжестве новых идей посредством школы, упускают из вида то обстоятельство, что школа везде и всегда составляет самую крепкую и неприступную цитадель всевозможных традиций и предрассудков, мешающих обществу мыслить и жить сообразно с его действительными потребностями. Все бескорыстные или корыстные приверженцы укоренившихся заблуждений понимают, как нельзя лучше, что если новая идея заберется в школу и успеет в ней утвердиться, тогда по прошествии двух-трех десятилетий, а может быть, и раньше она охватит своим влиянием все жизненные отправления и стремления общества. Этому оно, разумеется, будет противиться всеми силами. Овладеть школой и перестроить воспитание может только идея, которая давно перешла в наступательное положение и одержала решительную победу в сознании самого общества. Когда взята уже школа, тогда борьба кончена, победа упрочена. Взять школу – значит упрочить господство своей идеи над обществом.

«Само собой разумеется, – отмечал Писарев, – что со временем последовательный реализм, т. е. строго научный и совершенно трезвый взгляд на природу, на человека и на общество, силой своей собственной разумности одержит непременно решительную победу над всеми произвольными построениями праздной фантазии. Фантастический элемент, вытесненный из жизни и миросозерцания общества, конечно, не удержится и в школе. Система воспитания сложится по тому же принципу, которым будут проникнуты все остальные отправления общественной жизни. К такому порядку вещей идет вся образованная Европа; вслед за нашими европейскими учителями мы тоже волей или неволей тянемся к тому же самому результату… Этот окончательный результат неизбежен, но мы придем к нему еще не очень скоро. Невежество, умственная робость, неповоротливость и вялость наших так называемых образованных соотечественников окружают нас со всех сторон такими непроходимыми девственными лесами, в которых могут гнездиться совершенно беспрепятственно в течение целого столетия всевозможные фантастические нелепости» [5].

Преодоление подобных «нелепостей» Писарев считал делом весьма трудным и продолжительным. Он не высказывался против параллельного существования реальных и классических гимназий. Более того, по мнению публициста, полный переход на реальное образование в тех условиях, в которых находилась русская школа, мог бы привести к весьма печальным последствиям, поскольку общество в целом к этому еще не готово. «Попавши в наши учебные заведения, последовательный реализм, – отмечал Писарев, – быстро принял бы такое множество нереальных ингредиентов самого сомнительного достоинства, что в общем итоге получилась бы такая же бессмысленная смесь „французского с нижегородским“, которая господствовала в светских манерах высшего общества „времен Очакова и покоренья Крыма“. Второстепенные и третьестепенные исполнители реальнейших предписаний оказались бы в большей части случаев так же хорошо приготовленными к своей новой роли, как хорошо приготовлены чины земской полиции к собиранию статистических материалов и к заседанию в статистических международных конгрессах» [6].

Важное значение реальному образованию в России придавал великий писатель и педагог Лев Николаевич Толстой (1828—1910). В течение многих лет он был попечителем Тульского реального училища, открытого в августе 1875 года, оказывал училищу практическую помощь в организации учебно-воспита-тельного процесса, укреплении материальной базы. Как свидетельствуют материалы биографии писателя, в начале 1870-х годов. Толстой усиленно интересовался естественными науками. «Я нынешнюю зиму страстно, но урывками занимался естественными науками, особенно физикой», – признавался Толстой своему другу Н. Н. Страхову. Эти знания были необходимы писателю для сочинения детских рассказов, которые должны были войти в текст его знаменитой «Азбуки» [7].

Тульское реальное училище было детищем общественной инициативы, поскольку промышленные центры особо нуждались в подобного рода учебных заведениях. Оно состояло из 6 общеобразовательных классов, где изучались предметы общеобразовательного цикла – Закон Божий, русский, славянский, французский, немецкий языки, математика, физика, русская и всеобщая история, отечественная и зарубежная география, специальные дисциплины – механика, начертательная геометрия, химия, естественная история (зоология, ботаника, минералогия, физиология, анатомия), а также черчение и рисование. Седьмой класс училища имел механическое и химическое отделения. Ученики этих отделений изучали математику, естественную историю, общее строительное искусство, счетоводство, физику, химическую технологию, а также механику, составление исполнительных чертежей машин, моделирование, геодезию (землемерие и нивелирование), аналитическую химию. 12 часов в неделю они проводили в учебных лабораториях. В 1883/84 учебном году в училище обучались 198 реалистов. Большинство выпускников училища стремились продолжать свое образование в высших технических учебных заведениях, таких как Императорское Московское техническое училище, Санкт-Петербургский технологический институт, Петровско-Разумовская академия, Лесной институт, Институт гражданских инженеров, Корпус путей сообщения. Те же, кто вследствие бедности не имел возможности получить высшее образование, на производство. Почти 30% расходов на содержание училища оплачивали местное земство и городское управление, дворянское общество, из общественных средств выделялись пособия для учащихся и выпускников училища, стремившихся получить высшее образование [8].

Активным защитником реального образования был выдающийся русский ученый-энциклопедист Дмитрий Иванович Менделеев (1834—1907). В 1871 году в «Заметке по поводу о преобразовании гимназий», опубликованной в «Санкт—Петербургских ведомостях», он доказывал «бессмысленность и непрактичность» увлечения мертвыми языками. Современные потребности жизни, утверждал Менделеев, требуют в большей степени знания современных европейских языков, естественных наук, пропаганде которых Министерством народного просвещения уделяется мало внимания.

Аналогичной позиции придерживался и такой известный научный авторитет, как профессор Андрей Николаевич Бекетов (1825—1902) [9]. Он настаивал на необходимости сконцентрировать обучение на проблемах естествознания, поскольку в России и Европе «все обратилось к изучению природы». Если искренне хотеть того, чтобы Россия быстрее поднялась до уровня западноевропейской культуры, то надо ориентироваться не на то, что является наиболее характерным для прошлого западноевропейских цивилизованных стран, т. е. на классическую школу, а на то новое, что хотя и не получило в этих странах большого распространения, но имеет тенденцию к развитию. Этим новым, по мнению ученого, является реальное (по преимуществу естественнонаучное) образование. В противном случае отставание России от Западна будет неизбежным. Пока России наладит сеть классических школ по образцу западноевропейских, Запад разовьет сеть реальных школ. России придется вновь догонять Европу [10].

Убежденным сторонником равноправного положения классического и реального образования являлся известный педагог Петр Федорович Каптерев (1849—1922). На протяжении многих лет он критиковал позицию Министерства народного просвещения, стремившегося снизить образовательное значение реальной школы до уровня профессионального учебного заведения. Не отвергая в целом значения гуманитарного (классического) образования, Каптерев вслед за Пироговым отмечал, что оно не должно быть прикладным, ориентированным исключительно на чиновничью карьеру. Определяя состав общеобразовательного курса, Каптерев был во многом согласен с Гербертом Спенсером, утверждавшим, что в основу выбора тех или других учебных предметов должен быть положен принцип полезности. Однако педагог не разделал некоторые крайности концепции Спенсера и считал, что школе не следует придавать выраженный естествоведческий характер, что она не должна служить исключительно «торгово-промышленным интересам».

Вопрос о реальном образовании постоянно обсуждался в научных, научно-педагогических и научно-технических кругах России, в том числе в Императорском Русском техническом обществе – общественной организации, имевшей своей целью развивать производительные силы страны, в том числе посредством совершенствования системы общего и профессионального образования. Один из ведущих деятелей общества, ученый-химик Еевгений Николаевич Андреев (1829—1889) [11], критикуя политику учебного ведомства, отмечал, что она не отвечает общественным потребностям. Вместо воспитания здоровых, энергичных, полезных для страны граждан российская школа готовит в массе своей людей истощенных и индифферентных. Школа не должна служить ареной для односторонних побуждений. Чуткая к запросам жизни, открытая для критики, она должна быть объективной, а каждый школьный предмет – адекватным своей действительной пользе, чтобы каждый способный ученик смог подготовиться для практической деятельности, используя знания и культуру, полученные в школе. Выступая против ранней профессионализации школьников, Андреев был убежден, что общее образование должно предшествовать специальному и быть ему основой. Каждое низшее учебное заведение должно открывать дверь в непосредственно за ним следующее высшее, общее или специальное без задержки.

Разработанный Андреевым проект организации образования в России (табл. 3) имел в основе начальную школу с трехлетним курсом обучения и с непременным преподаванием в ней естествознания, ремесел и рукоделий для желающих. В деревнях к начальной школе должны примыкать 2 добавочных курса преимущественно для прикладных знаний и подготовки помощников учителя. Некоторые выпускники начальной школы могут перейти в низшие ремесленные или сельскохозяйственные школы, либо поступить на работу на заводы, в мастерские, в хозяйство. Для них нужно учредить полудневные (т. е. начинающие занятия после полудня), а также вечерние и воскресные школы.

Другая часть выпускников начальной школы продолжает образование в прогимназиях реального профиля с 3-летним курсом обучения. Обязательные предметы преподавания в них следующие: Закон Божий, русский язык, математика, естествознание, история, география и графика. К элективным относятся иностранные живые языки, музыка, рукоделия и ремесла. Окончившие курс реальных прогимназий должны иметь возможность поступать в различные профессиональные школы с 2-4-летним курсом обучения, а также в общие гимназии с древними языками и 4-летним курсом обучения. Специальное образование, по мнению Андреева, нельзя начинать очень рано. Оно вредит общему правильному развитию человека, с детства заковывая его в узкие рамки специальности.

Проблемы реального образования систематически обсуждались на всероссийских и региональных съездах по вопросам хозяйственного развития страны, повышения ее экономического потенциала. Особой известностью в России пользовались общенациональные съезды по техническому и профессиональному образованию, собиравшие на свои заседания сотни педагогов и организаторов образования, представителей науки и торгово-промышленного мира.

Первый такой съезд состоялся в конце декабря 1889 года – начале январе 1890 года в Петербурге. В его работе приняли участие 1076 человек. К началу съезда его организаторы собрали обширный материал, характеризовавший общее и профессиональное образование в стране. На съезде было заслушано более 160 докладов и сообщений. Особое внимание выступавшие уделили соотношения общего (в том числе реального) и профессионального образования. Вывод съезда был таким: техническое и профессиональное образование в России может успешно развиваться лишь при условии правильной постановки общего образования.

Таблица 3

Проект организации в России общего и специального образования, разработанный Е. Н. Андреевым

Источник: Андреев Е. Н. Школьное дело в России. Наши общие и специальные школы. СПб., 1882. С. 59.

На проходившем зимой 1895—1896 годов Втором съезде русских деятелей по техническому и профессиональному образованию, собравшем 1750 участников, работала секция по реальному образованию. На ее заседаниях четко прозвучала мысль о том, что современные российские реальные училища не удовлетворяют общественным потребностям, поскольку не дают своим ученикам полноценного среднего образования. Было предложено закрыть коммерческие отделения, переработать учебные программы по ряду предметов, в том числе по математике, аттестаты выдавать после 7-го класса, открыть всем окончившим курс свободный доступ в высшие учебные заведения.

Заинтересованное отношение к проблемам реального образования проявляли активисты Педагогического общества при Московском университете, созданного в 1898 году. Общество пользовалось большим авторитетом среди столичных и провинциальных педагогов и объединяло в своих рядах (1900 г.) 688 действительных членов и 97 членов-сотрудников [12]. Оно ставило своей задачей «научную разработку вопросов педагогики и дидактики в их составе, приложении и истории», а также «содействие лицам, посвящающим себя педагогической деятельности, в их подготовке к этой деятельности» [13].

В составе общества работала комиссия по вопросу о преобразовании средней школы. По ее инициативе было подготовлено несколько обстоятельных докладов, содержавших проблемный анализ положения дел в гимназиях и реальных училищах. Их авторами являлись ведущие университетские профессора, известные методисты. Осуждая толстовско-деляновский классицизм, они отмечали, что в погоне за призрачным формальным развитием школы уродливо разрослись в сторону филологических наук, сухой и мертвой грамматической их части, и наоборот, несправедливо урезаны естественные науки, которым придается второстепенное значение. Школа – не только низшая, но и средняя со своими диктантами, голыми бессвязными историческими фактами, отрывочными сведениями из природы – стоит очень далеко от жизни. Она не выясняет, да и не стремится выяснить в доступной для детей форме, общие законы жизни, законы нравственности, законы природы, среди которых живет человек. Ввиду этого весь учебный материал должен быть тщательно пересмотрен. Все лишнее должно быть изъято, многое сокращено, многое дополнено. Школы должны получить целесообразные и приспособленные к жизни программы.

По мнению одного из активистов общества, педагога и публициста Ивана Ивановича Трояновского (1855—1928), необходимо коренным образом пересмотреть содержание обучения в первую очередь в начальной школе. Для всестороннего развития учащихся прежде всего необходимо, чтобы курс начальной школы помог уяснить ученику его отношение к окружающим людям и к природе. Основу умственного развития должны составлять такие учебные предметы, как родной язык, история, природоведение и география, прежде всего – родиноведение. «Если прибавить сюда арифметику с начатками начертательной геометрии и рисование – предметы, имеющие главным образом прикладное значение, то мы и получим полный курс начальной школы» [14].

Разработанная университетским педагогическим обществом программа средней школы включала в себя полноценный курс естественных наук. Она во многом могла бы считаться образцовой. Однако у руководства учебного ведомства и в высших государственных кругах были на этот счет свои соображения. И тогда активистами общества было решено: неполноценные знания гимназистов и реалистов должны компенсироваться за счет специально организуемых общественной инициативой общеобразовательных чтений (курсов), экскурсий и других просветительных мероприятий, доступных для всех желающих. Инициатива москвичей нашла поддержку во многих городах страны. Она была реализована в различных формах, в том числе и через систему народных университетов, которые в начале ХХ века обрели в России особую популярность.