Читать книгу: «Бетельгейзе», страница 6

Глава 5 Вторая часть

Идя обратно на следующий урок, я задумался о работе психолога.

«Мне интересно, как Мия умеет так притягивать к себе людей? Наверное, чтобы стать для кого-то тёплым светом, нужно найти ключ к их сердцу. Этот ключ состоит из слов, которые нужно выстроить так, чтобы они смогли открыть сердца людей. Такое умение требует огромных умственных усилий. Стоит лишь сказать что-то не то, и ты из тёплого света превращаешься в холодную тень. Как же всё-таки трудна работа психолога.»

Я постучал в дверь класса, объяснил причину своего опоздания и сел за парту.

– И зачем она тебя позвала? – спросил Адонис, сгорая от любопытства. – Тебя так долго не было, что я начал беспокоиться.

– Она сказала, что я должен заглянуть к ней домой вечером, – ответил я с шутливой улыбкой. – Представляешь, она пригласила меня к себе домой.

– Серьёзно?! – воскликнул он, окаменев на мгновение, но затем до него дошло. – Это же шутка, да? Я на секунду поверил тебе.

– Конечно, это шутка. Зачем мне уводить твоего кумира?

– Из тебя вышел бы великий обманщик, если бы ты врал до конца, – сказал он, и в его голосе прозвучала лёгкая нотка подозрения.

– А может, ты в неё влюблён? – спросил я.

– Кто сказал, что нельзя любить двух женщин одновременно? Как ты думаешь, почему я ношу на руке старые и новые часы?

– Я думал, ты носишь двое часов просто ради забавы.

– Я пошутил, но, знаешь, в каждой шутке есть доля правды.

– Ладно, а что я пропустил, пока меня не было?

– В твоё отсутствие к нам зашла заместитель директора и сказала всем мальчикам явиться в актовый зал после уроков.

– Что случилось? Была массовая драка с другой школой? Или произошло что-то серьёзное, вроде убийства?

– Мои источники сообщили, что один старшеклассник из общежития заставлял младшеклассников читать ему сказки на ночь. Из-за этого всех парней вызвали в актовый зал.

– Какой ужас! Заставлять младшеклассников читать сказки на ночь! Это просто преступление, такого даже врагу не пожелаешь, – воскликнул я. – Надеюсь, это была твоя глупая шутка. Так что на самом деле произошло? И с каких пор ты начал называть сплетников информаторами?

– Я вообще-то не шутил, – ответил он. – Если отбросить шутки в сторону, ты же сам знаешь: нас не вызывают в актовый зал из-за пустяков. Значит, он ещё что-то сделал с младшеклассниками.

– Если бы мир можно было изменить красивыми словами… а дальше я не помню, как продолжается эта цитата.

– Ты не один страдаешь от головной боли из-за всех этих нравоучений, которые, как мне кажется, не действуют на бунтарские умы.

Сегодня время для меня текло медленно, словно мои биологические часы сошли с ума. Что мне нравится во времени, так это то, что оно движется только вперёд. Лишь мысль о её уходе в дальний путь хоть как-то облегчает моё утомлённое состояние.

После уроков мы с Адонисом попытались покинуть школу через спортивный зал, но безуспешно: дверь оказалась заперта. А за углом, притаившись, нас ждала дежурная, которая нас и поймала.

– Так-так, кто тут у нас? Боевой сплетник и инопланетянин? Вы думаете, что только вы такие умные и находчивые?

– Ну что ж, видимо, от судьбы не убежишь, – с усмешкой сказал Адонис дежурной.

– За это вам полагается дополнительное занятие в качестве штрафа.

– Может, мы как-нибудь договоримся? – спросил Адонис, подмигнув ей.

– Ты что, предлагаешь мне взятку?

– Я просто от всего сердца хочу подарить такой красивой девушке шоколадку. Это не таит в себе ничего корыстного.

– В таком случае, я не откажусь от шоколада, но сначала назовите мне ваши имена и фамилии.

– Этого красавчика зовут Альдерон Поллукс, а меня – Боевой Сплетник… – начал он, но, не выдержав строгого взгляда девушки, всё-таки назвал своё настоящее имя и фамилию.

– Что ж, вы свободны, – сказала она, записав наши имена.

Когда мы отошли на достаточное расстояние, Адонис не сдержался и выругался:

– Чёрт бы побрал этих праведников!

– Жизнь без препятствий была бы слишком скучной, – возразил я. – Именно преодоление трудностей делает нашу повседневность яркой и насыщенной эмоциями.

– Не понимаю тебя, – пробурчал Адонис в ответ.

Тем временем в актовом зале царила напряжённая тишина, нарушаемая лишь тихим шёпотом и звуками переминания с ноги на ногу. Взгляды мальчиков блуждали по залу, ни на чём не задерживаясь надолго. Слова о важности дисциплины и ответственности, звучавшие со сцены, казалось, отражались от стен, не достигая сознания слушателей. В воздухе витало ощущение чего-то важного, но пока неясного. С каждой произнесённой фразой напряжение в зале нарастало. Лишь те, кто был в курсе сплетен, понимали, в чём дело, остальные же оставались в полном неведении.

Наконец, на сцену вызвали того самого ученика, из-за которого и было организовано это собрание. Когда виновник вышел вперёд, директор начала перечислять его проступки.

Слова Адониса о том, что старшеклассник заставлял младших читать ему сказки на ночь, подтвердились. Кроме того, он принуждал их убирать свою комнату, а также отбирал у них деньги, еду и сладости. Затем на сцену поднялись те самые младшеклассники, которые не только подтвердили слова директора, но и добавили несколько новых подробностей.

– Это шоу стоило моего времени, – с улыбкой и лёгким смешком произнёс Адонис.

– Публичное осуждение ребёнка – довольно спорный метод воспитания, – заметил я.

– Зато эффективный, – парировал Адонис. – Таким образом можно повлиять не только на этого подростка, но и на всех остальных. Наша директорша, можно сказать, убила двух зайцев одним выстрелом.

Собрание продлилось около сорока минут, и, что интересно, мальчика не отчислили. Ему дали второй шанс исправиться, и, судя по всему, стороны смогли прийти к взаимному соглашению.

– Вы свободны, можете идти, – объявила директор.

– Нам придётся вернуться сюда завтра, так что мы не совсем свободны, – пошутил один из учеников.

Его ирония вызвала тихий смешок у окружающих, и на этом всё закончилось.

– Куда ты так спешишь, Адонис? Давай лучше посидим и подождём, пока толпа рассосётся.

Мы остались на своих местах, наблюдая, как люди, толкаясь и пихаясь, спешили к узкой двери, чтобы выбраться наружу. Каждый был сосредоточен только на себе, стремясь поскорее оказаться на свободе. В этой суете чувствовалось отчаяние и нетерпение.

– Почему ты так отчаянно избегаешь скоплений людей? Расскажи, что тебя так травмировало.

– Я хорошо помню тот день, – начал я свой рассказ. – Погода была сырая и холодная, все были одеты в толстые куртки. Густой туман окутывал город, скрывая привычные пейзажи. Я сел в зелёный автобус, который постепенно заполнялся людьми. Давление толпы мягко, но настойчиво оттесняло меня всё дальше вглубь салона. За окном мелькали городские виды, сливаясь в размытую ленту. И вот тогда это случилось… Я оказался рядом с женщиной, волосы которой, казалось, не мыли целый год. Вокруг неё стоял такой сильный запах, что я чувствовал сладковатый аромат конфет даже с

передней части автобуса. Этот отвратительный запах до сих пор отзывается в моей памяти, словно клеймо. Он преследует меня даже во сне, лишая покоя. Даже сейчас, спустя время, я иногда ощущаю его фантомное присутствие.

– Тяжело тебе пришлось, хлебнул ты горя, мой друг.

Незаметно для нас пространство вокруг опустело. Мы поднялись и спокойно покинули зал.

– После этого случая я стараюсь избегать скоплений людей, – закончил я свой рассказ.

– Если бы ты встретил в той давке прекрасную богиню, то, возможно, полюбил бы эту давку. Тебе просто не повезло, друг мой невезучий, – сказал он. – Кстати, у меня для тебя кое-что есть. Угадаешь, что?

– Подарок? Не люблю я получать от тебя шуточные подарки. Твой выбор всегда вызывает у меня недоумение.

– Это то, что может изменить твою жизнь к лучшему или даже к худшему, – уверенно заявил он.

– То, что может изменить мою жизнь? – повторил я. – Честно говоря, я не могу себе этого представить. И, признаюсь, мне немного страшно от услышанного. Но, пожалуйста, не затягивай с этим подарком и отдай его мне.

– Я отдам тебе это, когда мы выйдем на улицу. Лишние взгляды и внимание нам сейчас ни к чему, – сказал он.

– Ого, всё настолько серьёзно? – удивился я.

– Да, ведь если кто-то это увидит, это может испортить мою репутацию, – ответил он.

– А разве у тебя в школе есть какая-то репутация? – поинтересовался я.

– Ты вообще представляешь, на что способны сплетники? Они могут так исковеркать правду, что ложь начнёт казаться реальностью, – объяснил он.

– Интересно, что это за предмет, который может изменить мою жизнь и при этом повредить твоей репутации? – спросил я.

– Честно говоря, я даже начинаю тебе завидовать, – признался он.

Когда мы оказались рядом с кабинетом директора, то заметили журналистов, которые явно интересовались этим инцидентом.

– Кстати, ты не замечал, что люди перед камерой ведут себя совсем не так, как в жизни? – начал я рассуждать. – Они стараются выглядеть идеальными: подбородок чуть приподнят, взгляд уверенный, словно они святые, а мы, зрители, – грешники.

– Люди часто показывают себя лучше, чем они есть на самом деле, – ответил он. – Кстати, ты веришь в суеверия? Говорят, если друзья в пятницу начинают философствовать без причины, то один из них скоро умрёт.

– Что за чушь? Никогда о таком не слышал, – удивился я.

Наконец, найдя укромное место, Адонис достал из портфеля розовый конверт и с торжественным видом передал его мне. Конверт был запечатан изображением сердца, что подчёркивало важность его содержимого.

– Так, значит, это могло испортить твою мужскую репутацию? – спросил я с улыбкой. – На твой следующий день рождения я обязательно подарю тебе розовые брендовые очки.

– Знаешь, перекрасить розовые очки в чёрный цвет – не такая уж сложная задача, – парировал он. – Лучше скажи, каково это – получить своё первое любовное письмо? Ты даже не представляешь, кто попросил меня передать его тебе.

– Может быть, это конверт от того человека, который смотрит на меня с убийственным взглядом? – предположил я.

Адонис на мгновение замер, словно не находя подходящих слов. Тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь лёгким шелестом листвы. Его взгляд стал расфокусированным, будто он искал ответ где-то вдали. Мысли вихрем проносились в его голове, но ни одна не казалась достаточно подходящей.

Напряжение нарастало с каждой секундой молчания. Наконец, он глубоко вздохнул, словно собираясь с силами, чтобы нарушить тишину.

– Прочитай, и сам всё поймёшь, – наконец произнёс он.

Я отошёл от друга на некоторое расстояние, вскрыл конверт и достал из него лист белой бумаги. Белизна бумаги была настолько яркой, что слепила глаза, создавая ощущение пустоты.

Гладкая поверхность листа не имела ни единой помарки, ни малейшего изъяна. Казалось, что этот лист никогда не соприкасался с ручкой или карандашом.

Эта нетронутость вызывала странное чувство тревоги. Что-то важное должно было быть здесь, но отсутствовало.

– Хорошая шутка, – произнёс я, пытаясь скрыть недоумение.

– Что там написано? – спросил Адонис,– Позволь мне предположить… Может, там написано: «Я тебя убью»? Или: «Задушу подушкой под покровом ночи»?

– В письме ничего нет, – ответил я, показывая ему чистый, белый лист.

– Возможно, она использовала невидимые чернила, чтобы сохранить конфиденциальность, – предположил он. – Вдруг она не хотела, чтобы письмо случайно прочитал кто-то другой?

– Ты можешь сказать мне её имя?

– Ни за что. Хочешь знать почему? Потому что я её боюсь. И это не шутка.

– Надо же, – удивился я. – Ты тоже чего-то боишься.

– Прошу тебя, не выражай такого удивления. Это немного смущает.

Я убрал конверт в сумку, и мы продолжили идти.

– Ты был у психиатра? Что он сказал?

– Мы спокойно поговорили, он выписал мне пару лекарств.

– И просто так отпустил тебя к нормальным людям? Быть того не может, – прошептал он. – Сегодня на автобусе поедешь?

– Да, мне лень идти пешком, я немного устал

– Удачи, она тебе не помешает.

– Увидимся

Таким образом, наши пути разошлись, поскольку мы жили в разных концах города.

Глава 5 Третья часть

Автобус № 44 пронёсся мимо, и я бросился за ним. Впереди загорелся красный свет, автобус затормозил. Я, как законопослушный гражданин, свернул к остановке – благо, она была рядом, и мне не пришлось долго бежать.

Забравшись внутрь, я занял свободное место, устроился поудобнее, достал наушники, включил музыку и закрыл глаза.

Я настолько расслабился, что уснул за считаные секунды.

Мне снился непонятный сон, в котором кто-то звал меня «мальчик мой».

– Мальчик мой, мы приехали.

Меня потряхивал за плечо водитель автобуса.

– Что?..

Казалось, я лишь на мгновение сомкнул глаза, но этот миг стоил мне целого часа.

– Мы на конечной.

– Я вас понял.

Водитель автобуса выделялся своим атлетическим телосложением. Его смуглая кожа блестела под солнечными лучами, а аккуратно подстриженные коричневые усы подчёркивали его опрятность. Серая кепи на голове намекала на его мексиканское происхождение. Внешность его внушала доверие и уважение, но при этом он больше походил на актёра из боевика, чем на водителя автобуса. Казалось, его потенциал лежит где-то в киноиндустрии, а не в перевозке пассажиров.

Невольно опустив руки в карман, я достал мелочь, пересчитал её и оплатил проезд.

– Сынок, у тебя остались деньги на обратную дорогу? – спросил водитель.

– Да, – ответил я.

Неожиданно водитель вернул мне оплату за проезд, не дав возможности отказаться.

– У меня есть деньги, – попытался я вернуть их, но он твёрдо отказался.

– Оставь себе, они тебе пригодятся, – сказал он.

– Мне неудобно, и… за ошибки приходится платить двойную цену, иначе будешь наступать на одни и те же грабли, – пробормотал я, доставая из кармана крупную купюру.

В результате водитель твёрдо отстоял свою позицию, и мне пришлось смириться с его решением.

– Счастливого пути, – пожелал он.

– Ага, и вам тоже счастливого пути, – ответил я.

Я вышел из автобуса, глубоко вздохнул и направился куда глаза глядят.

Через пару минут я достал из кармана телефон, включил GPS, открыл приложение «Карта города Камина» и проложил маршрут до дома. Кратчайший путь составлял 17 километров, а более длинный – 27 километров.

Кратчайшие пути всегда опасны: они таят в себе места обитания преступников и наркоманов. Тем не менее, я выбрал именно этот маршрут.

Я решил пойти пешком, чтобы наказать себя за слабость, которая стоила мне потери драгоценного времени.

Наказание – лучший способ быстро научиться не повторять одни и те же ошибки. Надеюсь, этот урок запомнится мне навсегда.

У меня были деньги и на автобус, и на такси, но, чтобы избежать подобных ситуаций в будущем, я решил немного помучить себя.

Как же так вышло, что я уснул в автобусе? Я был бодрым и полным сил, меня совсем не клонило в сон. Может, мне действительно стоит начать регулярно посещать психолога? Она была права: мне нужно отчитываться перед ней, особенно если со мной происходят такие странные вещи.

В моей памяти нет ни одного случая, чтобы я засыпал в машине или автобусе. Обычно в таких ситуациях я всегда остаюсь начеку, даже если чувствую усталость.

Пройдя около километра, я начал подумывать о том, чтобы сесть в такси и быстрее добраться домой. Меня манила мысль поскорее поиграть в новую компьютерную игру. Сначала это были лишь мимолетные идеи, но постепенно они набирали силу, как волна, которая сметает все на своем пути, не оставляя шансов сопротивляться.

Навигатор предложил маршрут через автокладбище. Чтобы значительно сократить путь, нужно было пройти напрямик. Если же обходить кладбище, пришлось бы добавить лишних три, а то и четыре километра.

Въезд на автостоянку для утилизации машин выглядел именно так, как я себе представлял. Ржавые оранжевые колонны стояли молчаливо, словно врата в забытый мир. За ними простиралось кладбище автомобилей, покрытых слоем пыли и времени.

Металл стонал под напором ветра, будто шепча истории прошлого. Воздух был пропитан запахом бензина и тления, создавая гнетущую атмосферу. Это место казалось застывшим во времени, хранящим молчаливые свидетельства ушедшей эпохи.

Между двумя колоннами висела вывеска: «Добро пожаловать, старый железный друг! Ты хорошо поработал».

Я направился прямо к колоннам. Навстречу дул сильный ветер, несущий с собой пыль и песок. Перепрыгнуть через секционный забор казалось проще, чем идти к официальному входу в это царство брошенных машин, тем более что путь был неблизким. Внезапно ветер стих, и вдали я заметил силуэт, напоминающий призрака. Возможно, это был мираж, но у колонн появилось что-то, похожее на призрак умершего человека, парящий между ними, словно флаг.

Я не придал этой иллюзии большого значения, но с каждым шагом оптический обман не исчезал, а становился всё яснее и чётче.

Это явление не вызывало у меня ни волнения, ни страха. Моё подсознание было уверено: призрак не способен причинить вред моему физическому телу.

Вдруг облик призрака начал размываться, и с каждым моим приближением в его форме появлялась вертикальная, прозрачная трещина в пространстве. Чем ближе я подходил к колоннам, тем отчётливее была видна эта трещина. Она была непохожа на те, что обычно изображают авторы фэнтези.

«Неужели я нашёл врата в другой мир?» – промелькнуло у меня в голове.

Наконец, я оказался у заржавевших колонн. Достал телефон, открыл камеру и включил режим видеосъёмки. Навёл объектив на трещину, но на экране её не было видно. Смартфон не фиксировал то, что ясно видел своими глазами.

«В любом случае, этим телефоном я бы не смог снять того дракона. Может, стоит купить новый?» – подумал я.

Я убрал телефон в карман и осторожно прикоснулся к трещине. На ощупь она была мягкой и упругой, словно вода в гладком пакете. Прикосновение сопровождалось булькающим звуком, отдалённо напоминавшим журчание воды. Обе мои руки свободно помещались в эту трещину, и, судя по ощущениям, в неё можно было легко пролезть целиком.

Заглянув внутрь, я ничего необычного не увидел, там не было ничего фантастического, я видел те же ржавые машины.

Вход был совершенно свободным, и ничего странного там не наблюдалось.

Я, недолго думая, решил зайти туда.

«Герои фильмов ужасов часто ведут себя глупо и принимают нелогичные решения. Никогда бы не подумал, что стану одним из них. Надеюсь, со мной ничего страшного не случится», – подумал я.

Я понимал, что, возможно, поступаю неразумно, но не мог справиться с охватившим меня любопытством.

Я раздвинул края пространственной трещины и шагнул внутрь. Как только я оказался внутри, я почувствовал, как моё второе сердце начало работать, прокачивая по венам тёмную материю.

Теперь я мог высвобождать её из своего тела. Внутри меня активировалось ядро, которое работало на полную мощность, укрепляя моё тело и наполняя его нескончаемой энергией.

Передо мной открылась картина разрушения: ряды машин, покрытые слоем серой пыли и грязи, стояли в хаотичном беспорядке. Некоторые автомобили были сплющены в тонкие металлические листы, словно их раздавила невидимая сила. Тишина вокруг была настолько густой, что давила на уши, и лишь редкие порывы ветра заставляли металл поскрипывать, нарушая мёртвую тишину.

Было трудно понять, как машины оказались в таком состоянии. Их искорёженные корпуса переплетались, образуя сложный и опасный лабиринт. Узкие проходы между ними были похожи на тропы с острыми краями и неожиданными поворотами. Сквозь щели в этой металлической паутине пробивались солнечные лучи, играя светом и тенью на помятых поверхностях. Воздух был пропитан резким запахом бензина и ржавчины.

Я двинулся вперёд по широкой тропе, покрытой сверкающим золотистым песком. Отсутствие такого песка на других дорогах подчёркивало уникальность этого пути. Однако по мере продвижения золотистый блеск начал тускнеть, и песок постепенно становился тёмным. Чёрный песок под ногами казался обычным на вид, но был твёрдым, словно я шёл не по песку, а по бетону. Из любопытства я присел, опустил руку и взял горсть этого песка.

Он был невероятно тяжёлым, словно состоял из металла. Мне показалось, что это мог быть осмий – самый тяжёлый металл на Земле. Если это действительно он, то я мог бы собрать его и продать за огромные деньги.

Теперь я понимал, почему этот песок не разносился ветром: его масса была настолько велика, что даже сильные порывы не могли его сдвинуть.

Внезапно, без видимой причины, мои инстинкты самосохранения пробудились. Я впервые в жизни почувствовал настоящий страх. Я начал оглядываться, пытаясь найти источник опасности, но вокруг не было ничего, кроме машин и едва заметного прозрачного ветра. Тишина была мёртвой, лишь изредка нарушаемой шорохами. Даже убедившись, что угрозы нет, я продолжал испытывать тревогу на глубинном уровне. Предчувствие беды сковывало меня, словно ледяные объятия, не позволяя расслабиться. Смутное беспокойство, как змея, скользило по спине, заставляя вздрагивать от каждого звука.

– Простите меня, герои фильмов ужасов, шептал я себе, пытаясь успокоиться, – Теперь я понимаю, что вы чувствовали, и понимаю, почему вы совершали глупые и нелогичные поступки.

Моё любопытство неуклонно росло, а страх постепенно уступал место жажде познать неизведанное. Он отступал на задний план, потому что во мне пробудилось желание схлестнуться в битве, услышать звон мечей, почувствовать вкус крови. Мне хотелось орудовать мечом, выплеснуть накопившуюся энергию, которая буквально рвалась наружу. Внутри всё бурлило, требуя выхода. Сдерживаться больше не было сил – этот порыв напоминал взрыв, и оставалось лишь направить его в нужное русло.

На свой страх и риск я двинулся к источнику своего страха. Чем дальше я шёл, тем сильнее ощущал, что именно лёгкий ветерок приносил это тревожное чувство. Каждый шаг приближал меня к эпицентру беспокойства, усиливая внутреннее напряжение.

– Теперь я понимаю, почему так популярны экстремальные аттракционы, – сказал я, – Может, хватит искать оправдания своему безумию?

Дорога из чёрного песка привела меня на круглую арену, частично собранную из автомобильных деталей. Её окружали белые автомобили, а над ней возвышались бетонные трибуны.

Судя по обломкам машин и их осколкам, разбросанным по арене, здесь устраивали сражения на автомобилях.

Я перепрыгнул через один из белых автомобилей и оказался внутри арены. Осматривая её, я вдруг заметил вдали фигуру – нет, не просто человека, а девушку, стоящую на противоположной стороне.

«Что она здесь делает? И почему совсем одна?» – мелькнуло у меня в голове.

Что-то мешало мне разглядеть её чётко, будто она была окружена невидимым барьером. В груди защекотало; чем ближе я подходил, тем сильнее нарастало волнение. По какой-то причине я не мог сфокусировать взгляд – невидимая преграда мешала оценить её красоту в полной мере.

Даже приблизившись на достаточно близкое расстояние, я так и не смог её как следует разглядеть. Но чем больше я смотрел, тем сильнее хотелось увидеть её.

Как только щекотание в груди прекратилось, я наконец увидел её. У неё были великолепные серые волосы, собранные в пучок с косой, а её изысканная причёска была украшена нежно-голубым бантом. Этот бант, завязанный изящным узлом, мягко обрамлял её волосы, добавляя образу лёгкости и грации.

Её серые, словно бархатные, волосы очаровали мой разум. Были ли они настолько прекрасны сами по себе, или моё восхищение искажало восприятие, я не мог сказать. На ней было длинное синее платье, напоминающее чистое небо, которое подчёркивало её хрупкую и изящную фигуру. На платье начал проявляться серебряный рыцарский нагрудник, добавляя образу неожиданную строгость и силу.

Её фиолетовые глаза, пронзительные и глубокие, словно проникали в самую глубину моего сознания. В её взгляде была какая-то необъяснимая магия, которую невозможно описать словами.

Её глаза казались опустошёнными, будто она пережила многое, но в них также читались высокомерие и уверенность, словно она принадлежала к знатному роду и знала себе цену.

Подул лёгкий ветерок, и она поправила свои длинные чёлки рукой, одновременно железной и хрупкой. Это движение было настолько прекрасным, что я словно утонул в омуте своих чувств. Её руки были защищены рыцарскими металлическими перчатами, что, как ни парадоксально, только подчёркивало изящество и хрупкость её женских пальцев.

Всё в ней было безупречно, словно передо мной стояла не обычная девушка, а настоящая богиня. На её груди, примерно в центре нагрудника, была изображена вращающаяся чёрная звезда, излучающая свет и мельчайшие частицы. Что означал этот символ, я мог только догадываться.

Но что бы ни происходило, её неземную красоту нельзя было отрицать. Даже её опустошённые и печальные глаза не могли скрыть её совершенства. Никакие эмоции не могли лишить её этой красоты.

Я не мог отвести от неё взгляд. Возможно, для других она была просто девушкой, но для меня она казалась особенной. Да, я встречал в своей юной жизни много красивых девушек, но ни одна из них не тронула моего сердца. Ни одна не вызывала во мне таких чувств, как она. Что же отличает её от множества других девушек? Что делает её такой особенной для меня? Почему мои сокровенные чувства откликаются именно на неё, а не на кого-то другого?

Я влюбился в неё с первого взгляда.

«Не похоже, чтобы на этой арене устраивали женские рыцарские бои,» – невольно подумал я.

Она подняла правую руку, и моё тело вдруг встревожилось, словно ожидая опасности от её действий. Этот простой жест вызвал во мне необъяснимое чувство тревоги. В воздухе повисло напряжение, предвещающее что-то неожиданное. Сердце забилось чаще, будто предчувствуя неизбежное. Мысли лихорадочно искали объяснение этому страху. Тело напряглось, готовое к любому развитию событий.

Я вздрогнул, когда её железная правая рука за что-то схватилась. Металлический скрежет разнёсся эхом по арене.

Что может быть прекраснее, чем жуткий страх, смешанный с любовью?

Она буквально вытаскивала что-то из воздуха. Её рука, словно в замедленной съёмке, плавно опускалась. Я не мог отвести от неё взгляда. И вот, изящным жестом она извлекла меч из пустоты.

В её руках оказался длинный меч-цвайхендер. Он казался слишком большим для её хрупкой фигуры, но её сильные руки легко справлялись с его весом.

Не оборачиваясь, я начал отходить назад. Это происходило неосознанно – страх взял надо мной верх.

Она, с присущей ей уверенностью, последовала за мной. Меч она опустила на землю, и цвайхендер, скрипя, волочился по бетонной дороге. Она шла ко мне неторопливо, но с явной решимостью, и её намерения явно не были добрыми.

Перед лицом этого великого страха моя жажда сражения угасла. При виде её мне почему-то больше не хотелось сражаться.

Если я побегу, моя незащищённая спина станет лёгкой мишенью для неё. Она без труда догонит меня – ведь она хозяйка этого места, и без её разрешения мне отсюда не выбраться.