Это был маленький, по большей части сонный городок. Типичный для этих мест: подобные ему были щедрой рукой рассыпаны по близлежащим долинам. Городок вырастал из твердой песчаной почвы с упорством пустынного кактуса. Деревянные домики жались друг к другу, словно замерзшие зайцы в заснеженной норе, пытаясь согреться друг о друга. Здания по большей части были двухэтажными с широкими мансардами, где нижние этажи служили торговыми лавками, а на втором жило семейство владельца, либо комнаты сдавались внаем любому, у кого имелись деньги. Все они были построены из дерева: добротных сосновых досок, которые все еще источали аромат, окутывая им все вокруг. Лишь два здания выбивались из этой картины: их стены были сложены из камня. Одно из них было серым и даже жутким, впрочем, и огромная, намалеванная от руки вывеска не оставляла никаких сомнений в том, что это чувство вполне оправдано. «Главный полицейский детектив округа» – гласила она, а чуть ниже, чьим-то кривым почерком были выведены кривые буквы, складывавшиеся в одно слово, которое заставляло вздрагивать любого, кто жил в этих краях: «Тюрьма». Каждый житель городка знал, что сейчас за прочными тюремными решетками томится угонщик скота и конокрад, пойманный охотниками за головами. То и дело в зарешеченном окошке появлялись его руки, но никто не обращал на это внимание. Вторым каменным зданием был особняк неизменного градоначальника, по сути владельца городка, который достался ему от предков, сотню лет назад прибывших в здешние края и приобретших эти земли. Особняк был сложен из дорогого здесь красного кирпича, который горел на солнце, а перед крыльцом раскинулась невероятная роскошь для этих мест: цветник, в котором благоухали розы. На первом этаже расположилась администрация города, где работали мужчины, казавшиеся солидными и приличными, пока они не оказывались в салуне. Три верхних этажа этого огромного дома, который возвышался над всем остальным городом, словно сторожевая башня, занимал сам градоначальник, его многочисленное семейство и прислуга.

Как ни странно, этот захолустный городок, где с трудом можно было насчитать полторы тысячи жителей, выглядел чистым. По распоряжению администрации города три его улицы, одна из которых шла через весь город, а две другие пересекали ее под прямым углом, вымостили чисто выскобленными дубовыми досками, что спасали центр города от грязи в редкие дни, когда с небес изливались дожди. Градоначальник выложил за них круглую сумму, но ни разу не пожалел об этом, особенно когда с неба падали крупные капли воды, превращая все вокруг в грязь. К тому же на каждом перекрестке дежурили мальчишки с лопатами, которые убирали лошадиный навоз, не давая ему даже остыть. За свою не слишком почетную работу они получали неплохие по местным меркам деньги: по пять медяков в день. На эту сумму семья из четырех человек вполне сносно могла прожить три дня, потому все мальчишки мечтали получить место углового, именно так называлась в городе эта профессия. Правитель города не жалел денег, которые добывались на местной серебряной шахте, принадлежащей его семье. Нет, денег он не жалел, ведь городок по имени Парант был последним, что граничил с запретными землями – Кристалией. «Последний оплот цивилизации», – именно так называл градоначальник свои владения. Дальше были лишь одинокие фермы рискнувших своей головой фермеров и военный форт. Правитель и владелец городка вполне мог бы переселиться поближе к цивилизации, пользоваться всеми ее благами и жить в комфорте, но он решил иначе. Он не скупился, вкладывая деньги в обустройство своего города. Он считал, что все это разумные инвестиции и однажды… однажды все денежные вливания вернутся к нему сторицей. Поэтому пограничный городишко, казалось бы, типичный для приграничного региона, был все-таки не похож на те захолустные злачные городки, что во множестве прилипли к границе с Кристалией. В Паранте была почта, пусть одноэтажная, на одно работающее окошко, где вечно толпилась очередь, но все же действующая почта, которая обслуживала жителей не только городка, но и близлежащих ферм и поселений. Кроме того, градоначальник в свое время приложил немало усилий, добиваясь в центральном офисе округа важного решения, и, наконец, победил. Вот уже пятнадцать лет тут была станция дилижансов с конечной остановкой. И они прибывали в Парант и убывали из него строго по расписанию – дважды в день.

Это был рутинный день для маленького приграничного городка. Он был типичным и для всего приграничья. Их жители уже давно привыкли к этому. Зависшее в зените солнце нещадно поливало жаром все вокруг, заглядывая во все мыслимые и немыслимые места в Паранте и его окрестностях, вызывая у всех одно-единственное желание – найти тень и заснуть. Дремали даже лошади возле коновязей, позабыв о полных прохладной воды лоханях, мечтая уйти с солнцепека в конюшни, где хоть иногда бывает прохладный ветер. В полусне пребывали и те самые мальчишки, которым надлежало убирать навоз с улиц. Они дремали настолько крепко, что пропускали моменты, когда требовалось взяться за лопаты и метлы. Иногда помощникам полицейского детектива, что патрулировали залитые жарой улицы, приходилось будить их точным пинком обитого сталью носка в бок. Мальчишки тут же просыпались и, потирая ушибленное место, шли убирать за редкими лошадьми, что проходили в это время по городу. Жара разогнала всех жителей Паранта по домам, конторам и любым затененным местечкам, где можно было спрятаться от палящего зноя. Никто не желал обливаться потом, слоняясь по улицам, даже те, кому приходилось выходить под открытое небо на короткий срок, старались как можно скорее убраться назад в тень, туда где было хоть какое-то подобие прохлады. Только те, чьи обязанности заставляли их оставаться на свежем воздухе, страдали от жары, но стойко исполняли свою работу, насколько хватало сил.

Никто не знал, кому пришло в голову гениальное решение, что первое прибытие почтового дилижанса в Парант должно происходить в самый знойный час – в полдень. Когда все вокруг раскалено, словно сковорода, поставленная на огонь. Но именно тогда, когда солнце добиралось до зенита и замирало в нем, казалось, не желая двигаться дальше к горизонту, на главной улице Паранта раздавался оглушительный стук копыт, не менее громкие крики возницы и тонкий, едва различимый в общем шуме, скрип колес от попавшего в них песка. Каждый день строго по расписанию дилижанс прибывал в город, никогда не опаздывая и не прибывая раньше, но только не в этот раз. Дилижанса не было уже целый час сверх установленного для него времени, что заставляло мальчишек-уборщиков и помощников полицейского детектива, прогуливающихся по тротуарам, заметно нервничать. Такого не случалось уже добрый десяток лет.

Казалось, что каждый житель Паранта то и дело напряженно вглядывается в подрагивающую от знойного воздуха даль, надеясь увидеть опоздавший дилижанс, и многие переживали, не желая мириться с тем, что привычный уклад вещей будет нарушен. Лишь мальчишки-уборщики ждали его с личным интересом. Ведь после прибытия дилижанса они смогут с чистой совестью подремать, не опасаясь получить пинок от проходящего мимо помощника полицейского детектива, потому что все отвлекутся на почтовую станцию. Люди ждали, люди волновались, каждый по своей причине. И вот, спустя два часа от установленного расписанием времени, ожидание закончилось: раздался топот копыт запряженной в дилижанс шестерки лошадей, заскрипели колеса, громкие крики возницы разорвали напоенный жаром воздух – на вымощенную деревом улицу выехал долгожданный экипаж, с которым жители уже успели попрощаться. На несколько недолгих минут городок проснулся: люди высыпали на балкончики, открыли окна, выскочили из домов, чтобы рассмотреть потерянный дилижанс, но быстро потеряли интерес к зрелищу, которое они видели каждый день. Дилижанс был привычно пустым, если не считать одного-единственного пассажира, что виднелся сквозь запыленные окна.

Возница аккуратно остановил лошадей возле специальной коновязи, отмахнулся от осуждающего взгляда начальника станции и спрыгнул с козел. Лошади устало всхрапывали, мотали головами, ожидая, когда люди их распрягут и дадут немного отдыха, прежде чем они вновь отправятся в путь на следующий день. Начальник станции дилижансов Паранта, наконец, обрел дар речи и накинулся на возницу едва ли не с кулаками. Улицу заполнили громкие мужские голоса, привлекшие внимание немногочисленных зрителей, которые полностью сосредоточились на этом громогласном выяснении причин опоздания дилижанса. Начальник станции с упоением обвинял в этом возницу, на что мужчина с жаром отвечал площадной бранью, среди которой можно было разобрать одно пугающее слово – «бандиты». Никто не обратил внимания на то, что дверца дилижанса тихонько открылась, и единственный пассажир выбрался наружу, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.

Поправив модную шляпку из соломки, девушка-пассажир огляделась по сторонам, пытаясь понять, где в этом городе находятся гостиница и салун. Никто не обратил на нее внимания. Все взоры были прикованы к станции, все были заняты скандалом на пункте отправки дилижансов, а те, кому это было неинтересно, наслаждались дневной дремой. Никто не заметил, как пассажирка дилижанса разглядывала вывески на фасадах домов. Остановившись на короткое мгновение перед двухэтажной гостиницей, которая претендовала на звание приличного места, она, немного поколебавшись, толкнула створки дверей, над которыми уверенной рукой было выведено «Салун». Ее появление вызвало неподдельный интерес и в то же время удивление у немногочисленных посетителей заведения – порядочные девицы никогда не заходили в салун, если они желали сохранить свою репутацию. Тем не менее, немного помявшись на пороге, словно решая, к кому из присутствовавших в зале мужчин можно и наконец приняв решение, девушка шагнула к барной стойке и обратилась к дородному мужчине с шикарными обвислыми усами, который натирал длинную столешницу видавшей виды тряпкой с меланхоличным лицом.

– Добрый день, – ее тонкий, срывавшийся на свистящий шепот, голосок заставил хозяина салуна поморщиться.

– Ну? – грубо отозвался он, не переставая натирать барную стойку.

– Простите, – девушка запнулась под его взглядом, но, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила: – Я только что прибыла в Парант на дилижансе. Вы не могли бы мне помочь?

– Послушайте, мисси, вы не то место выбрали для разговоров по душам и в поисках помощи тоже, – назидательным тоном произнес владелец салуна, многозначительным взглядом обведя ее дорогое дорожное платье и маленький ридикюль. – Хотя меня и грызет интерес, чавой это Длинный Сэм опоздал на два часа, отчего весь город переполошился, словно в муравейник камень кинули. Сейчас ему старина Кэнтон пропесочит мозги-то. Забудет, как и на минуту опаздывать. Хотя он всегда тютелька в тютельку приезжал. А, впрочем, пусть сами разбираются.

Мужчина в сердцах махнул рукой, словно до этой минуты переживал о судьбе дилижанса не хуже того самого начальника станции Кэнтона, а теперь пытается показать, что ему совершенно неинтересно, что там случилось у Длинного Сэма на пути в Парант. Он вновь вернулся к своему занятию: натиранию барной стойки.

– Ох, простите. Это не такая и большая тайна, мистер, как вам кажется. Я бы сказала, что это обыденное дело для здешних мест. На нас напали бандиты, и если бы не отряд кавалеристов, что возвращался из Савойи в форт, что тут неподалеку, нам и несдобровать бы было. Наверное, лошади и сам дилижанс потом всплыли бы на каком-нибудь рынке, ну, а о нашей судьбе я даже подумать боюсь. К тому же за десять миль отсюда у нас еще и для полного списка капризов судьбы колесо сломалось. И капитан Филипс был столь любезен, что подождал, пока мы починим его, а затем проводил нас почти до города. Хоть и не должен был этого делать. Вот так нам повезло, доехать до Паранта под охраной наших бравых кавалеристов. Но не подскажете ли вы мне, где я могу найти хорошего стрелка, желательно опытного охотника за головами, который согласится отправиться в Кристалию с трудным заданием. Но с ценой я его не обижу.

– Зачем вам Кристалия, мисси? – владелец салуна аж испуганно глаза распахнул, выронив из рук многострадальную тряпку, но тут же подобрал ее.

– Простите, но это уже мое дело. О нем я сообщу тому самому охотнику за головами. Так вы мне поможете или нет? – девушка подождала минуту, а затем вздохнула. – Хорошо, тогда я пойду в полицейский участок.

– Погодите.

– Вы передумали? Вы мне поможете?

На полированную стойку бара легла серебряная монета, и тут же исчезла в объемном кармане владельца.

– Конечно же. Чавой вы так взбеленились? Даже подумать не дали. Вам нужен Сумеречный стрелок. Кроме него в Кристалию никто не сунется, сколько б вы не заплатили, мисси. Опасное это место. Он у нас единственный туда по заданию полицейского детектива шастаеть и, главное, возвращается с добычей. Вопрос лишь в том: достаточно ли у вас средств на оплату его услуг? Он берет очень дорого.

– Об этом можете не тревожиться, – улыбнулась девушка, ее серый взгляд заинтересованно впился во владельца салуна. – Так, где я могу найти этого Сумеречного стрелка? И главное, побыстрее.

– Да, чавой его искать-то? – осклабился тот в ответ. – Тут он. Пойдемте со мной, мисси. Он аккурат у меня на конюшне сейчас спать изволит. Вчера из похода вернулся, а в гостиницу его не пустили. Шульц на него больно осерчал.

Мужчина отложил в сторону тряпку, которой все время этого разговора продолжал натирать стойку, даже не отдавая себе отчет в том, что делает, снял фартук и аккуратно повесил его на спинку стула, что стоял рядом с ним, и только после этого пошел через просторный зал, нисколько не заботясь о том, идет ли за ним посетительница или нет. Девушка пришлось почти бежать, подхватив юбки, чтобы не отстать от него. Ее каблучки бойко стучали по деревянному полу салуна, заставляя выпивох оторваться от бутылок и посмотреть в сторону этого звука. Она старалась не смотреть по сторонам, чтобы не нарваться на маслянистые взгляды немногочисленных посетителей, которые буквально облапали ее фигуру глазами. Она боялась даже представить, сколько человек легко раздели ее в своих мыслях, потому она с облегчением выдохнула, когда зал салуна скрылся за дверным проемом, ведущим в подсобные помещения.

Конюшня оказалась довольно просторной, способной комфортно вместить в себя пятнадцать лошадей посетителей салуна, которые собирались кутить в питейном заведении и не намеревались быстро возвращаться к себе, особенно, если они приезжали с отдаленных ферм, чтобы прокутить деньги в городе. Как ни странно, стойла были чистые и аккуратные, словно конюшня на самом деле находилась в богатом доме. Девушка невольно отдала должное конюхам салуна, которым удавалось содержать все это в идеальной чистоте. Ворота были раскрыты настежь, позволяя ветерку гулять по помещению, но это не сильно помогало, поскольку раскаленный воздух не добавлял прохлады, заставляя испарину моментально выступать на лбу.

– МакАртур! – крикнул хозяин салуна куда-то в полутьму конюшни. – Эй, МакАртур, просыпайся давай! Хватит дрыхнуть!

– Что ты орешь, Билли, словно тебя ограбили только что и вынесли не только деньги, но и сам салун со всем спиртным? – раздалось откуда-то из угла. От этого баритона по спине пробегали мурашки, но не у Билли. – Шульц, наконец, одумался? Подумал своей тупой башкой и решил, что мои деньги не пахнут, и он готов предоставить мне номер в его захудалой гостинице? Это при том, что его племянник сам виноват. Не надо было красть лошадей у господ офицеров.

– Нет, Шульц тут ни при чем, МакАртур. Я тебе клиента привел, – владелец салуна осклабился, а затем повернулся к своей спутнице. – Я пойду. Вы тут сами дальше договаривайтесь. И не скупитесь, мисси, кроме него никто в Кристалию и на полшага не сунется. Так что у вас нет выбора.

– Что ты там болтаешь, старый дурак? – раздался все тот же бархатный баритон. – Какой клиент?

– И вовсе не старый и совсем не дурак, – проворчал владелец салуна себе ***под нос.

Он быстро ретировался, оставив девушку наедине с невидимым охотником за головами. Казалось, что мужчина банально не хочет столкнуться нос к носу с тем, кого он назвал МакАртуром. Девушка переступила с ноги на ногу, пытаясь определиться, что ей делать дальше? Предложить ему сразу денег или обрисовать проблему? В тот момент, когда она собралась уже сделать шаг вперед, куча сена на границе света и полумрака зашевелилась. Из нее, щурясь от яркого солнечного света, вылез высокий мужчина, одетый в черную куртку-пылевик, темно-голубую рубашку в черную клетку, темно-серые обтягивающие штаны, явно из тех, что носят высокородные аристократы в Старых Землях, а довершали этот образ высокие сапоги с устрашающего вида серебряными шпорами и неизменный для здешних мест красный платок на шее, притягивавший взгляд. Он был красив той мужественной красотой, которую воспевают в мифах и балладах. Наверное, именно так выглядели старые боги. Светло-русые волосы сверкнули в свете солнца, когда он шагнул вперед, а усиливали эффект светло-синие глаза, лицо, будто высеченное из мрамора искусным скульптором, от которого было трудно отвести взгляд. Девушка боялась представить, что будет, если он улыбнется. Общее впечатление портила лишь трехдневная щетина на его щеках и подбородке, которая была гораздо темнее его шевелюры, отчего он становился похож на бандита.

– Так, что же вы тут делаете, дамочка? О чем там твердил этот старый дурак? – МакАртур поднял явно дорогую черную шляпу и стряхнул с нее приставшие соломинки. – Если вам нужен кавалер на танцы, то я этим не промышляю.

– Дело в том, что мне нужен охотник за головами и проводник в Кристалию, – с трудом выдавила из себя девушка. – Хозяин салуна сказал, что мне следует обратиться к вам.

– О чем вы, дамочка? В Кристалии опасно, – на его губах появилась ухмылка, от которой ее сердце ухнуло и забилось, словно птица, запертая в клетке.

– Я знаю…

– И при этом рветесь туда? Наверное, вам не дорога ваша жизнь?

– Жизнь мне дорога. Я не собираюсь пока умирать. И не рвусь я туда, но это необходимо, – покачала головой девушка.

– Необходимо, значит, – МакАртур потер подбородок, поморщившись от цепляющейся за перчатки щетины. – И что я получу, если соглашусь на это безумие?

– Я вам хорошо заплачу, мистер МакАртур.

– Значит, хорошо заплатите… И что же я должен буду сделать для прекрасной дамы, чтобы получить ее деньги? – он насмешливо хмыкнул, откровенно разглядывая свою собеседницу, и отмечая ее дорогой наряд, явно пошитый у модного портного, к которому ходят аристократки в большом городе.

– Да, я вам хорошо заплачу, – кивнула девушка. – Деньги у меня есть. Не сомневайтесь. А цель… Я расскажу вам о ней, когда вы согласитесь отправиться в Кристалию.

МакАртур снова задумчиво потер подбородок, и опять поморщился, когда раздался неприятный, слышимый только ему, звук, вызываемый кожаной перчаткой, которая проходилась по щетине.

– Сколько?

– Двести пятьдесят золотых марок, – решительно выдохнула девушка, глядя ему в глаза.

Мужчина внимательно посмотрел на нее. Светло-синие глаза с холодным прищуром заставили ее нервно переступить с ноги на ногу и начать теребить ручку ридикюля.

– Мало? – она сорвалась на шепот. – Тогда три… пять сотен.

– По рукам, – демонстративно вздохнул МакАртур, наблюдая за тем, как затряслась губа его нанимательницы. – Пять сотен монет. Что нужно делать? Надеюсь, теперь-то вы мне скажете.

– Нужно отправиться в Кристалию, на гору Вагрис, там надо найти экспедицию и сопроводить ее обратно в нашу страну.

– Задание вроде не из трудных, но и не из легких, – хмыкнул МакАртур. – Давайте свои монеты, дамочка. А я поеду сразу же. Все равно Шульц, скотина, не поселил меня в гостиницу. Деньги мои ему не нравятся. Не должен я был получать за конокрада этого. Дурак он. И его племянник тоже дурак. Если не я, так любой другой охотник скрутил бы его. Офицерские лошади – это не шутка.

– Вы меня не так поняли, мистер МакАртур, – она едва заметно улыбнулась. – Я еду с вами. И…

– Вы?! – в его голосе прозвучало искреннее изумление таким заявлением.

Казалось, что он только что увидел это модное создание с огромными серыми глазами на поллица. Он вновь окинул ее оценивающим взглядом и хмыкнул.

– Да, мистер МакАртур.

– Вы меня, конечно, простите, но я не могу тащить с собой дилижанс, чтобы вы могли прогуляться по опасной Кристалии до горы Вагрис. А как вы в этом в седло? – мужчина кивнул на дорогое дорожное платье из тонкой шерсти бежевого цвета.

– Я…

– Хватит, Молли! Ты выполнила свою задачу! Можешь идти, – глубокий женский голос, от которого по спине МакАртура пробежали мурашки, оборвал так и не сорвавшуюся с губ девушки тираду. – С вами едет не она, а я. Надеюсь, мой вид вас устраивает. В седле я держусь неплохо, и дилижанс нам не потребуется.

Обладательница этого удивительного голоса шагнула вперед. МакАртур даже присвистнул против своей воли. Она была одета почти как он, только в светлых тонах: бежевый, белый, серый, а на бедре зловеще блестел в лучах солнца револьвер в добротной кобуре. Толстая черная коса, перекинутая через плечо, в которой утонули лучи солнца, огромные ярко-зеленые глаза, в обрамлении черных, как беззвездная ночь, ресниц, четко очерченные губы, аккуратные, правильные черты фарфорово-белого лица. Оружие на ее поясе было совершенно органичным, и было видно, что эта красивая женщина носит его не ради антуража. Она была прекрасна, и казалась в этой одежде чуждым элементом. «Ей бы прекрасное платье из лучшего шелка и блистать на балу», – подумал МакАртур, пожирая незнакомку взглядом.

– Вы? – тем не менее умудрился произнести он. – Что все это значит? Объяснитесь.

– Я, – кивнула незнакомка. – Мое имя Сарина Вайлахар, мистер МакАртур. Мне необходимо, чтобы вы сопроводили меня в поисках экспедиции моего отца – Седрика Вайлахара.

– Патрик МакАртур, Сумеречный стрелок, – на автомате представился он, вежливо приподняв шляпу. – Что все это значит, мисси? Я уже начинаю путаться, кто мой наниматель и куда мне ехать.

– А что вас так удивляет, мистер МакАртур? Молли моя служанка, и она уж точно похожа на девушку, которой нужна помощь. Я? Я на такую девицу не похожа совсем. В задачу Молли входило найти того, кто может стать проводником в Кристалии. Вид у нее, что надо, чтобы ей наверняка желали помочь. Признайтесь честно, что мне вы бы отказали в помощи и за тысячу золотых монет.

– Не уверен, – пробормотал МакАртур. – Может и захотел бы.

– О чем я вам и говорила, мистер МакАртур, – криво усмехнулась Сарина. – Вы не бросились мне на помощь без разговоров. Вы хотите подумать.

– Я не сказал, что отказался бы. Деньги, они всегда деньги, и неважно, кто из вас мне их заплатит, – он скрестил руки на груди и прислонился к ближайшему деревянному столбу. – Так, зачем вам в Кристалию?

– Давайте, я расскажу вам об этом в дороге. Вы же сами уже собирались в путь.

– Да, собирался. Но что нам делать с Молли? Повозку мы с собой тащить не сможем. Только не в Кристалию. Это привлечет внимание всех индейских племен, что кочуют вдоль границы.

– Молли отправится обратно. В наше поместье. И не возражай мне, Молли, – сдвинула брови Сарина, заметив, как та собирается ей возразить. – Вот тебе деньги на дилижанс и номер в гостинице. Вдруг придется подождать до утра. Это путешествие не для тебя. Ты привыкла к комфорту.

– Но, госпожа… – попыталась возразить девушка.

– Не спорь со мной! А мы с вами, мистер МакАртур, отправляемся в путь немедленно. Каждая минута на счету.

– Не спешите, мисси. Я бы хотел сначала увидеть мои деньги, – ухмыльнулся тот.

– Что ж… Справедливо. Вот, – Сарина кинула ему тяжелый кошель с монетами, которые МакАртур поймал на лету и взвесил в руке. – Здесь сто пятьдесят монет. Остальное получите, когда мы вернемся из этой милой поездки.

– Договорились, – мужчина усмехнулся.

– Можем положить ее в банк, если вам так будет спокойнее.

– Не стоит. Доверие – это главное, что должно быть между партнерами.

Спрятав кошель в поясную сумку, он шагнул к единственной лошади в конюшне, что задумчиво жевала сено в одном из стойл. Взяв ее под уздцы, МакАртур повел ее к выходу из конюшни, бросив на ходу: «Выезжаем». Молли посмотрела на свою хозяйку, та пожала плечами и пошла следом за ним. Тонконогий игреневый жеребец МакАртура казался невысоким и неказистым на фоне ладного красавца вороного, в седло которого села Сарина. Мужчина второй раз за день присвистнул, но тут же взял себя в руки, взлетая в седло.

– Что ж поехали, мисс Вайлахар. Раз вам так не терпится. Путь, и правда, предстоит неблизкий.

– Я и не ожидала, что Кристалия на расстоянии трех ярдов, мистер МакАртур. У меня были хорошие учителя.

– Да, я уже понял. Но мы не поедем в Кристалию сразу, сначала нам предстоит отправиться в Честервилл, – поднимая лошадь в рысь и направляясь к выезду из города, заявил МакАртур.

– Зачем нам в Честервилл? – удивилась Сарина. – Это же на пятнадцать миль дальше от границы.

– Ну, во-первых, мы пополним запасы. Вы же не хотите умереть от голода, болезни, или еще чего в этой проклятой Кристалии? А во-вторых, нам нужен маг. Без него я на гору Вагрис не сунусь даже за миллион золотых марок. Тратить эту баснословную кучу денег будет уже некому, на том свете они мне не понадобятся.

– Но почему Честервилл? Припасы можно купить здесь, мага нанять на приграничных армейских станциях. Насколько я слышала, их там много ошивается в ожидании приработка.

– Все это глупости, – отмахнулся МакАртур. – Не всякий маг подойдет для такого путешествия. Вы потом поймете. К тому же и боеприпасы потребуются иные. Не те, что мы используем обычно. Поймите, мисси Вайлахар, это не увеселительная прогулка. Так вы расскажете, что нас ждет в Кристалии?

– Я немного слукавила. Наша цель не гора Вагрис. Я даже не знаю точный маршрут. Нам следует найти моего отца, который отправился за Золотым тотемом, наслушавшись дурацких сказок нашей прислуги. А еще… он получил подсказки, во всяком случае н мне так сказал.

– Да, это было глупо с его стороны. Золотой тотем – это сказка, которую придумали няни, чтобы увлекать маленьких детишек.

– То-то и оно, мистер МакАртур, то-то и оно, – сокрушенно покачала головой Сарина. – Мой отец погнался за ней, поверив моей няне и тем самым подсказкам, которые непонятно кому принадлежали. И вот теперь я не знаю, где мой отец. Хотя и уверена, что он все еще жив. Но давайте прибавим шаг, иначе мы не доберемся до Честервилла до темноты. А я бы не хотела ночевать в пустыне.

– Мы и так не доберемся туда засветло, – хмыкнул МакАртур.

– Ну, значит придется остановиться, – пожала плечами Сарина. – Я умею варить вкусный кофе.

Она улыбнулась и подняла взгляд к небу. Солнце медленно ползло на запад, продолжая поливать все вокруг испепеляющим зноем. Всадники подняли шейные платки, чтобы дорожная пыль не попадала в носы и рты. Путь предстоял долгим и трудным, но это был только первый шаг в их долгом путешествии. Небольшой, типичный городок Парант остался позади. Он был обычным, но по-своему уютным. Сарина даже подумала о том, что могла бы остаться в нем жить, если бы ей не нужно было ехать вперед. Спешить на помощь отцу, одержимому духом исследований.