Читать книгу: «Первый независимый сборник короткометражных рассказиков», страница 2

***

Чтоб не вводить читателя в заблуждения относительного вчерашнего дня главной героини, который она так мимолётом упомянула, но который был судьбоносным для Нины и её семьи, я введу Вас в курс дела. Постараюсь лишь немного рассеять туман, который окутал непонятное окончание рассказа.

Постельная сцена, длинное предисловие к которой рассказала участница этого происшествия, оказалась не была интимной, так как запись этого события была передана на «суд людской». Уже утром распространилось видео, на котором Нина предавалась любовным утехам с Иваном. Видео было озаглавлено как-то так: «Жуть, что творит губернатор …кой области со своей дочерью». Видео стало вирусным, скандальным, самым обсуждаемым. В огромной стране не всех губернаторов хорошо знают в лицо. Но размещенная в видео фотография губернатора с дочерью (в одежде, конечно), убедила многих, что именно они и являются главными персонажами видео, хотя мужчина немного отличался, но всем было не до мелочей. Все спешили выплеснуть негатив в комментариях: кто к власти, кто к участникам, кто к произошедшему. Никто не захотел слушать оправдания и опровержения, на губернаторе поставили «крест». Мгновенно забылись все заслуги губернатора, даже в партии, которую он представлял, потребовали немедленного исключения из партии. С поста губернатора не уволили, но убедительно намекнули написать по собственному желанию немедленно.

Оказалось, что недоброжелатели, не сумев договориться с губернатором, пытались найти компромат на представителя власти. Но ничего существенного найти не удалось, поэтому они сами создали компрометирующий контент.

***

– Пап, – обратилась Нина к экс-губернатору, – если бы ты знал, что все будет именно так, ты бы пошел к этим людям на встречу и сделал бы то, что они просят?

У отца навернулись на глазах слезы.

– Мне очень жаль, что ты пострадала из-за меня, но я не мог поступить иначе!

Признание

Артём Коротков – Короткова

– Зачем здесь все эти люди? – в который раз прозвучал один и тот же вопрос.

– Миша, здесь кроме нас никого нет, – гладя по мокрым волосам, лежащего на постели мужчину, успокаивала женщина на вид лет сорока четырех, а судя по домашнему халату сорокатрехлетняя, а если судить по паспорту, то тоже.

Уже прошло около часа после визита доктора, но Михаилу лучше не становилось, хотя укол уже должен был подействовать. Доктор сказал, что это просто грипп, что нет повода для беспокойства, что всё будет хорошо.

– Но, кому будет хорошо не сказал, – думала Маша, – может позвонить в скорую помощь снова? Зачем, чтоб спросить: кому будет хорошо и когда? Да, нет же, лучше не становиться, надо что-то делать.

Но в это время Михаил уснул.

– Может уже не проснётся? – подначивал внутренний голос, – Да, нет же, заснул – это хорошо, это на поправку. И ты давай прибери вещи, помойся, и сама рядышком в кресле садись, передохни, может даже получиться задремать.

Маша с тряпками ушла на северо-запад в направлении кухни и ванной комнаты, хотя в названии комнаты крылся явный обман – ванны в ванной не было, а была душевая кабинка. Маша приняла душевую кабинку, или приняла душ в душевой кабинке, также как принимают ванну в ванной. Другими словами Мария оголилась и стала под бодрящие струи воды, которые должны были смыть не только смрадные выделения тела за весь день, но и свежие дурно пахнущие мысли.

В это время Михаил проснулся от прикосновения холодных рук. Он открыл глаза и увидел перед собою молоденькую девушку, довольно милую, но очень бледную. Такую бледную, что кожа была белее её белых волос и белого одеяния. Михаил сразу понял кто это, хотя рядом не было ни косы, ни триммера.

– Пора? – спросил, ухмыльнувшись, Миша.

– Ещё нет, – спокойно ответила незваная гостья, – ты ещё мало глупостей натворил. Девушка улыбнулась, обнажив чёрные полузгнившие зубки.

– А зачем тогда ты здесь?

Михаил убрал ладонью пот с бровей. Когда он опустил руку, то в комнате уже никого, кроме него, не было. Он громко вздохнул, но непонятно: толи от радости, толи от огорчения.

– Так, мужчина должен сделать три вещи и это не нажать на слив, опустить стульчак и помыть руки, а что-то там связанное с деревом, домом и сыном. И хоть моя Маша плоская, как доска, сделать из этого дерева сына мне не удалось. Дом я тоже не построил, ни пристройку, ни сарай, ни шалаш. А что ты построил? Вспоминай! О, кормушку из пластиковой бутылки. Вот, это достижение! А на что же ушла моя жизнь? На работу! А зачем мне работа? Для денег? А зачем мне деньги? На отдых. Так, а если не работать, то на отдых будет больше времени. Слишком поздно, ты об этом, Мишаня, задумался. Уже пора думать о светлых тапочках. Да, я умираю. Очень жаль, что столько времени потрачено впустую, а после меня ничего не останется. Останутся воспоминания обо мне, но они будут такими же долговечными, как листик на дереве – если не послужит едой для гусениц, то послужит удобрением для почвы. Так и обо мне скажут: «До чего жадный был, он даже умер перед праздником, чтоб не дарить подарки», а им ответят: «Он умер, а это и есть главный подарок!». А как же оставить свой след в истории? Для меня уже единственный способ оставить свой след в истории – подтереться учебником! Что ты всё думаешь только о себе? Вот ты сейчас преставишься и всё – никаких хлопот и забот. А как же дальше жить Маше? Я действительно украл у неё годы, а что дал взамен? Ничего! Но тут уже, на смертном одре, я могу ещё сделать для неё доброе дело. Я могу сделать, чтоб она не расстраивалась из-за моей смерти, и скорее нашла мне достойную замену. Она ещё молода и красива, она ещё успеет создать семью. Главное, чтоб она быстрее вычеркнула меня из своей жизни.

Во время этих размышлений зашла в комнату Маша, вытирая полотенцем волосы.

– Маша, – умирающим голосом позвал Миша.

– Что дорогой? – ласково спросила Маша.

– У нас есть учебник по истории?

– Что? – не поняла Маша.

– Присядь рядом. Я должен тебе кое-что рассказать, признаться, покаяться, – начал было Миша.

– Ты, что опять бредишь? – спросила Маша, сев рядом и взяв его за руку.

– Не перебивай меня, пожалуйста. Пришло время во всём признаться. Прости меня, Маша, но я никогда тебя не любил. Я хотел через тебя подобраться к твоей подруге Даше, но мы всё в жизни усложняем. И, я, вместо того, чтоб подойти к Даше, подошёл к тебе. Это, наверное, какой-то защитный механизм в организме заставил меня так поступить, ведь в случае отказа от Даши я не знаю, что с собою бы сделал, а если бы отказал мне не любимый человек, я бы так сильно не убивался. Пострадало бы только моё слабоумие, то есть самолюбие.

Было видно, что Маша ошарашена таким признанием, но она ещё не знала, что и думать обо всём этом, но руку она уже убрала от его руки.

– Кстати, через несколько месяцев, после нашего начала отношений, мой план сработал. Не знаю, толи ты меня так нахвалила, толи действительно запретный плод сладок, но я заметил, что стал интересен Даше. Я этим воспользовался – мы периодически встречались с ней в нашей кровати… периодически в её. Но она мне не позволила бросить тебя, чтоб не чувствовать себя виновной в твоём несчастье. Со временем моя страсть к Даше остыла, и она меня даже начала раздражать. Конечно, не так сильно, как ты, но мне этого хватило, чтоб прервать с ней всякие сношения и отношения.

Маша краснела, видно было, что она накалена до предела и вот-вот должна была вскипеть, но она продолжала молчать.

– Даша не единственная женщина, которая подменяла тебя, на нашем семейном одре. Их было много, но ты упорно продолжала ничего не замечать, чем я и пользовался. Ты не представляешь, как мне порою было трудно находиться рядом с тобой, сдерживать злобу. Я даже придумал способ, как снимать раздражение, когда ты была рядом – я представлял как бью тебя чем-то что было рядом: торшером, стулом, цветком, микроволновкой.… В этой квартире нет такого предмета, которым бы я тебя мысленно не бил, или душил, придавливал или подвешивал.… От этих мыслей у меня поднималось настроение, и я даже улыбался, но ты думала, что я улыбаюсь тебе, и это ещё больше меня забавляло.

Маша стала бледной, её немного качало, слёзы лились по её щекам, и она, чтоб не демонстрировать свою слабость, повернулась к мужу спиной.

– Может, хватит? – всхлипывая, спросила Маша.

– Не знаю,… может и хватит, – задумался Миша, но нужно было ещё отдать свои сбережения, накопленные годами. – Моя заработная плата больше, чем я приносил домой. Я всё спускал по кабакам, но вот решил поднакопить, чтоб бросить тебя уже. Деньги в гараже, в чёрном ящике для инструментов, который ты мне подарила. Мне они уже ни к чему.

– Что-то ещё? – гневно и громко спросила Маша.

– О, я могу рассказывать часами, но сейчас очень устал. Позволь я продолжу завтра.

– Завтра будешь рассказывать своей маме, а я не буду тебя больше раздражать ни минутой боле.

Маша скоро оделась и ушла куда-то с мокрыми волосами. Её мир, который она выстраивала годами, лопнул, как лампочка. И она, разочарованная не только в муже, но и во всём окружающем мире, погрузилась во мрак своих чёрных дум.

К Мише вечером приехала мать, видимо Маша ей позвонила. Через несколько дней смертельное состояние и температура 37.2 покинула тело Михаила, и он стал полностью здоров, но не полностью счастлив.

Берегите близких и градусник.

История одного обмана

Артём Коротков – Короткова

– Эта история одного маленького обмана глобального масштаба произошла со мной много-много лет назад, – начал свой рассказ седовласый сухощавый дед, сидя на веранде своего дома в кресле – качалке. Тот, кто покупал это кресло был нагло обманут, так как четыре ножки плотно стояли на полу, а конфигурация ножек исключала возможность любого качения. Так что дед сидел, и не скрипел, в кересле – стоялке.

– И я право не уверен, что могу извлечь эту историю из глубин тайны даже сейчас, – продолжал старик, заботливо расправляя плед на ногах. – Сейчас, когда компания развалилась, а все главные преступники предстали пред судом Божиим, остался только я, но я не хочу уносить этот секрет с собою на глубину двух метров от основания надгробия. Эта история всё ещё способна разрушить чьи-то судьбы, и я опасаюсь, чтобы разрушения не коснулись Вас…. За себя я уже не переживаю. Поэтому Вы и должны решать стоит ли эту информацию, которую я сейчас Вам поведаю, обнародовать, оприлюднить, отолпить… о…о, – задумался дед, – ну, да ладно продолжим.

Я работал управляющим в банке. Но банк этот был не простой, как и моя работа. Банк этот не выдавал кредиты и не проводил почти никаких банковских операций, кроме приёма вкладов и продажи вкладов. Но наши вкладчики, в большинстве, не хотели огласки, мы же, напротив, гордились своими вкладчиками.

Вот мой последний рабочий день – воспоминания его свежи, как будто это произошло только вчера. Было тёплое мартовское утро… или апрельское… или холодное… Ну, не суть, продолжим. За полчаса до начала рабочего дня я решил проинспектировать чистоту на рабочих местах, проходил все кабинеты. Всё было идеально, но заглянув в последний кабинет, я стал невольным свидетелем того, как некий человек управлялся со своим половым органом левой рукой, а правой рукой деловито уперся в бок. Он стоял ко мне задом, а к окну – передом, штаны были приспущены до уровня пола.

– Пардоньте, – тихо сказал я. Мне было неловко, что я кому-то помешал в такой интимный момент, и я уже хотел выйти, но мужчина ответил.

– Нисего – нисего. Я пошти всё.

– Ты опять рукоблудишь, Виктор Андреевич? – с явным негодованием в голосе спросил я, – Я ж тебя предупреждал, что в рабочее время ты должен работать, а дома можешь делать, что захочешь.

– Я-то в нерабосее время, до насяла есё полсяся. К тому зе, зесь все писю мнут.

– Я тебя, пожалуй, уволю по статье. Ты прекратишь или нет? – Виктор Андреевич во время разговора не прекращал интенсивно двигать рукой. – Ты мне уже надоел.

– Проштите, проштите.

– Ладно, одевай штаны и прибери здесь всё. И без глупостей, а я подумаю, что с тобой делать.

Виктор Андреевич имел какое-то психическое расстройство, и даже, если я ничего не путаю, получал пенсию или какое-то пособие. Как уверяли врачи, он вполне безопасный для общества человек. Он работал у нас среди персонала, обеспечивающего чистоту в помещениях и на прилегающей территории. Правительство обязало руководство предоставить рабочее место человеку с ограниченными возможностями в обмен на налоговое послабление. Я хотел устроить Андреевичу рабочий день так, чтоб не совпадал с рабочими часами в нашем банке, но законодательство не позволяло привлекать его к работе в ночное время, поэтому мне приходилось его терпеть.

Без пяти рабочий день, я зашёл в свой кабинет, где уже долго дзылынькал телефон.

– Доброе утро! Банк «Росток», управляющий слушает, – сказал я привычную фразу.

Мне уже второй раз на этой неделе позвонила наша потенциальная клиентка Б. По понятным всем причинам, а я предполагаю все догадываются, что такое конфиденциальность, я не могу в своём рассказе называть фамилию Бахчёвой Ларисы Юльевны, чтоб никаким образом не дискредитировать её в глазах общественности. Бахчёва упорно продолжала настаивать на своём.

– Простите, Лариса Юльевна, но президент пока не дал своё согласие, и я не могу Вам гарантировать, что он вообще согласится, но мы сделаем всё возможное и даже немножко невозможного. Но Вы должны понимать, что это всё-таки первый человек в нашем государстве, и у нас, конечно же, нет рычагов давления на него, а есть только доводы. Я тоже, очень надеюсь на благополучный исход этого дела, но Вам порекомендую сильно не обнадёживать себя, и на всякий случай рассмотреть другие достойные кандидатуры. В любом случае подождите ещё немного, и мы сами Вам позвоним и сообщим о результате переговоров.

Да, как Вы уже догадались из этого телефонного разговора наш банк – это спермобанк. Мы покупаем и продаём семя, сами мы не занимаемся оплодотворением, но с нами сотрудничают многие клиники, или частные клиенты напрямую. Я не могу называть без письменного согласия доноров, но могу сказать, что у нас были все известные люди нашего и сопредельных государств и почти все иностранные знаменитости. Проще сказать, кого у нас не было, а это был только Элвис Пресли и Майкл Джексон и то, по уважительной причине – они почили ещё до создания нашего банка. Работа была не самой простой, зачастую проще бывало уговорить знаменитость на сотрудничество, чем удовлетворить запросы клиенток. Чтоб Вы понимали, продолжу повествование о своём рабочем дне.

Позвонил один из наших многочисленных и многоуважаемых доноров. Он жаловался, что наша бывшая клиента, требует от него признания отцовства над её чадом и полного содержания их.

– Не стоит переживать, Артур Абубекерович, в бумагах, которые подписывают наши клиенты, все эти моменты оговорены. Всё это заснято на видео. Видео, бумаги, их электронные копии хранятся в наших архивах и не имеют срока давности. Это не первый такой случай в нашей многолетней практике, не переживайте наши юристы бесплатно и немедленно займутся этим вопросом, и в ближайшее время всё благополучно решится.

Затем пришла наша клиента и стала предъявлять претензии к качеству нашего товара, так её ребёнок родился, как ей показалось недоразвитым.

– Да, Эльвира Эдуардовна, я хорошо помню и Вас и Ваш заказ. Вы пришли и сказали, что хотите родить ребёнка, а мы сказали, что мы не можем Вам помочь родить взрослого, а родить ребёнка – это в нашей компетенции. Вы выбрали семя репера D. Вы знаете, что медийные личности порою ведут нездоровый образ жизни, мягко говоря. А биологический отец Вашего ребёнка не единожды был замечен в поведении, дающим повод предполагать, что он находится в наркотическом опьянении. А Вы должны понимать, как это может повлиять на ребёнка. Донор отказался проходить наши обязательные экспертизы, о чём Вас письменно уведомили, и, позволю себе напомнить Вам, что Вы проигнорировали все наши предупреждения. К тому же, Вашему ребёнку сейчас должно быть не более года, а в этом возрасте даже Эйнштейн какал, не снимая штаны. Поэтому я думаю, что не следует торопиться с выводами, возможно, Вам просто показалось.

Следующая посетительница Гладкова Тамара пыталась меня уговорить на работу с популярным исполнителем без посредников, то есть без нас, но с полной оплатой наших услуг.

– Я хочу, чтоб оплодотворение происходило естественным путём и Серёженька, эякулировал не в баночку, а в меня. И мне плевать, что он гей, и что к тому же женат или замужем, не знаю кто там у них сверху – это всё отговорки.

– Простите, Тамара Сергеевна, но при всём уважении к Вам мы вынуждены Вам отказать. У нас не публичный дом с самыми дорогими жрецами любви, а спермобанк. И такие встречи мы не организовываем.

– Если у Вас нельзя, организуйте это действо у меня дома, – настаивала Тамара, – я создам все условия, Вы получите круглую сумму, и никто не узнает об этом исключении из Ваших никому не нужных правил.

– Дело не в деньгах, а в нашей репутации – мы ей дорожим. Что будет, если мы перестанем соблюдать правила? Не знаете? Всё разрушится, а всё начинается с мелочей. Я думаю, даже Вы не захотели бы, допустим, заплатить за гены одного из самых сильных спортсменов, а получить болезни какого-то наркомана. Тамара Сергеевна, мы Вас не заставляем сотрудничать с нами, и если Вы не хотите соблюдать наши правила, то мы Вам ничем помочь не сумеем.

А условия пытались нам диктовать почти все. За некоторыми «вкладами» нашим сотрудникам приходилось ездить на другие континенты и упрашивать буквально стоя на коленях… и на локтях. Да, ведь некоторые не могли себе позволить рукоблудить по каким-то причинам, и у нас были опытные сотрудники и сотрудницы, которые помогали добывать семя. По трудовой они у нас проходили как доярки. Были и экспресс заказы, когда клиентки не хотели, чтоб семя замораживали. В общем, хватало всяких.

В конце рабочего дня меня позвал мой заместитель. Оказалось, что один из наших наблюдательных лаборантов не в первый раз замечает, что наши товары, запертые в герметические сосуды, типа – баночки, стоят не так как он их оставляет. Что он не верит в мистику, но баночки определённо меняют своё местоположение, проверено месяцами. Он спрашивал у других лаборантов, но никто ничего не трогал. Он долго не решался подойти и сказать, ведь дорожит своим местом, и боится, чтоб его не приняли за сумасшедшего, ведь он напротив, наумзашедший.

Заместитель проверил камеры. И то, что он увидел, его шокировало. Камеры хранили записи всего два месяца, и он пересмотрел их все в ускоренной перемотке. Затем перезвонил бдительному сотруднику, и поинтересовался когда впервые он заметил неладное. Оказалось, что около двух лет назад. На камерах было явно видно, как Виктор Андреевич ежедневно подменял баночки с семенем, причем делал это строго по какому-то алгоритму и побывал, скорее всего, во всей спермотеке. Все решили, что его план был превзойти Чингисхана по количеству детей.

Я вызвал руководство на срочное совещание, ведь с проблемой нужно было что-то делать.

Руководство после длительного совещания решило оставить семя Вити, ведь выкинуть всё (или заменить обратно на оригиналы) нельзя просто по финансовым причинам. Обнародовать информацию было бы полным крахом. Да и что было бы Витьку? Он ведь больной? Не вылечат же его за это? Я же хотел уволиться, но руководство меня опередило и уволило. У Виктора Андреевича взяли мазки на ДНК. Хотели постепенно, чтоб не вызвать подозрений и лишних вопросов заказать экспертизу всех «вкладов», и выявить нежелательные образцы.

А я и сейчас, проходя по улицам городов, всматриваюсь в лица прохожей молодёжи, и порою мне кажется, вижу Викторовичей. А встречные даже не догадываются, почему я им улыбаюсь, ведь они и не подозревают, что я их отец. Да, я давал задание моему тезке Виктору Андреевичу, менять баночки на мои. И мой план сработал. У меня в журнале есть данные 2143 женщин, оплодотворенных моим семенем, за время моей работы. А сколько было после увольнения мне не ведомо. Так что у Вас семья немного больше, чем Вы предполагали мои дорогие. И, что теперь делать с этими знаниями, зависит только от Вас.

Перед прочтением сжечь

Артём Коротков – Короткова

speech_ка

– Какая всё-таки скучная у меня жизнь, – думал Виталик, смотря поверх своего монитора в окно, где ветер приветливо махал ему верхушками деревьев.

– Почему бы не помахать в ответ кактусом в горшке? – предложил внутренний голос, – Хотя кактусом, наверное, могут расценить неправильно, как насчет взять Наташку двумя руками за голову и как следует потрясти её рыжими кучерявыми волосами.

От этой мысли Виталька улыбнулся. Его улыбка не осталась незамеченной рыжеволосой Наташкой, которая тут же кокетливо улыбнулась в ответ.

– Вот же дура, – подумал Веталь, улыбаясь – знала бы ты чего я улыбаюсь, тогда бы не зубоскальничала. Люди вообще интересные, думают: «Вот, Виталий – хороший, улыбается постоянно, приятный человек», а я-то не совсем приятный, я, скорее всего, того, немного этого. А может и не немного, а много этого, и немного того. Интересно, какие мысли у других? А, может мы все сумасшедшие. Может, Наташка, смотря на меня подумала: «Вот бы у мужиков нос был в трусах, в своих трусах. Тогда бы мужчинчики бы и мылись чаще, и пердели реже, и на унитазе бы не засиживались». Ну, ты Наташка, и даёшь… кому-то. Так, пора попить кофе.

Виталий налил бодрящий напиток в именную чашку, и стал у окна. На улице ездили машины, проходили люди – всё как всегда, ничего примечательного, но взгляд отводить не хотелось.

– Интересно, а если выплеснуть в окно на прохожего кипяток, он ведь не ошпарит человека, ведь верно? Пока долетит, остынет? – спросил внутренний голос.

– А если бы наш офис находился на первом этаже, то вероятность у прохожих получить ожоги значительно выросла, – вступил в разговор Виталька, – Так, пора вернуться на рабочее место, пока не получил от начальства. Какое всё-таки скучное утро. Вот в выходные у меня не бывает скучных утров, так как я сплю до обеда.

– Интересно, а как правильно сказать утро во множественном числе: утров, утрей? Или утро, как и пальто, не склоняется? И каково происхождение слова начальник? От слова «Начало» или от слова «чалить» (привязывать)? – опять спросил внутренний голос, – Да, впрочем, какая разница? Что с Наташкой делать будем, Веталь, а? Вишь, улыбалась.

– Чё, ты всё усложняешь? Вечно подкидываешь какие-то идеи, выводящие из состояния покоя, – Виталик не хотел сейчас затрагивать эту тему.

– Тебя не поймешь, то скучно, то усложняешь, – сказал внутренний голос – если хочешь разнообразия слушай меня.

– А ты кто? – Виталий задумался.

– Я твой внутренний голос, твой друг и советчик.

– То есть ты, не я?

– Почему? Я это ты! – уверенно сказал голос.

Но у Виталия закралось сомнение по этому поводу, которое он решил или опровергнуть или подтвердить чуть позже.

Прошёл ещё один рабочий день, и Виталий незамедлительно отправился домой. Он стремительно добрался до автобусной остановки, как будто у него были дома какие-то срочные дела. На остановке он наблюдал за происходящим и продолжал свой непрерывающийся разговор. Его внимание привлёк человек, который то и дело смотрел то на часы, то в сторону, с которой должен был показаться общественный транспорт.

– Интересно, зачем он смотрит на часы? Ведь, наверняка, даже если сильно опаздывает, не предпримет никаких мер: он не отправится пешком, он не сядет в стоящие рядом такси, да и в автобусе он не попросит водителя поторопиться, да и не попросится за руль, – размышлял Виталий.

– Давай спланируем свидание, с Наташей, – предложил внутренний голос.

– Прекрати, я ей не интересен, я обычный, ничем не примечательный, – сопротивлялся Виталий.

– Да, ну…. Как она улыбалась сегодня тебе. Давай попробуем. Я уверен, у нас получится. Смотри, подойдешь, пригласишь куда-нибудь. В кино, дешевле, чем в ресторан, но дороже, чем просто прогуляться по парку. Придумаем пару шуток, переберём темы для разговора, заранее составим монологи и диалоги.

– Что я ей скажу? – спросил Виталий.

– Не надо усложнять, так и скажи: не хочешь сегодня ко мне в постель пешком через парк? А я тебе по пути мороженое куплю. Классная идея?

Подъехал автобус, и разговор продолжился на пассажирском сиденье.

– Обоссаться, оборжаться! – съязвил Виталька, – но вообще-то пригласить можно.

В это время мужчина, в нетрезвом состоянии, что-то доказывал водителю. Внимание всего салона было приковано к дебоширу. Бабушки начали делать замечания, на которые мужчина отреагировал нецензурной бранью.

– Ну, всё с меня хватит, – сказал внутренний голос, – выведи его из автобуса.

– Да, он сейчас успокоится, – отреагировал Виталька, – давай лучше посмотрим, что там, в окне твориться.

– Да, ты, что? Ну, хотя бы скажи ему: «Эй, уважаемый, потише, а то сейчас выведу».

– Можно, всегда смягчить. Давай скажем, что-то такое, успокаивающие: «Ну, всё – тише, тише».

– Думаешь, это поможет? – доказывал свою правоту внутренний – Пошлёт тебя вслед за бабулей, и что потом будем смотреть в окно? Надо принять кардинальные меры.

В это время, какой-то мужик, из задних сидений встал, подошел к пьянице, и вывел его из автобуса за шиворот, как какого-то котёнка. И спокойно зашел обратно, под восторженные взгляды бабушек, сопровождаемые похвалой.

– Надо было самому его вывести, – начал сожалеть о несделанном Виталька.

– Я же тебе говорил, а ты, как всегда.

– Всё, теперь я исправлюсь.

– Честно? – спросил внутренний голос.

– Честно! – ответил наружный голос.

– Тогда звони Наталке.

– Может, потом. Кстати, ты говорил, что надо всё спланировать. – Пытался оттянуть Виталий.

– Нет, сейчас самый подходящий момент, – настаивал внутренний, – бери и звони.

– Ладно, – согласился Виталий, взял телефон и набрал номер Натальи, – Алло, Наташа! Давно не слышались. Я тут это… самое… э-э-э, подумал, может, сходим куда-то?

После непродолжительной паузы.

– Чё, тянуть и откладывать. Давай сегодня, да хоть сейчас… Согласна? Хорошо, сейчас вернусь.

Виталий убрал телефон в карман, но на лице не было маски блаженства, а наоборот тревога.

– Надо было, хоть домой съездить помыться после работы. И она такая же.

– Успокойся, посмотри, какое великое дело сделали. Плюс согласилась. Между прочим, самые хорошие праздники получаются спонтанные, а не долгопланируемые, – успокаивал внутренний советчик.

– Я не спланировал беседы, так что предстоят неловкие минуты молчания. Плюс мы не мытые, а значит, на продолжение рассчитывать не приходится.

– Так, давай определимся, о чём не будем говорить, – планировал внутренний друг. – О плохом, о бывших, о политике, о себе. Давай больше о ней. Расспрашивай, интересуйся.

За размышлениями Виталий добрался до места назначения, где уже его ждала Наталья. Решили пойти в кино. Проходя мимо детской площадки, Виталий обратил внимание на мальчишку, который рисовал мелом на асфальте.

– Наверное, будет работать в полиции, – высказал предположение Виталий, чтоб заполнить беззвучную пустоту.

– Ага, – сказал внутренний голос, – будет трупы на асфальте мелом обводить.

– С чего ты взял? – спросила Наталья.

– Машинку нарисовал с мигалками, вот я предположил, что будет работать в полиции, – пояснил Виталя.

– А в полиции работать будет преступником, – как всегда вмешался внутренний.

– А, этот, наверное, будет каким-то дипломатом, – кивнул головой Виталя в сторону мальчишки, который менялся машинками с другим мальчишкой.

– Дипломатом? Ага, предметом типа, портфель, – опять внутренний.

Виталий несколько раз видел Наталью с книгой в свободную от работы минуты, поэтому он представил, как она в кинотеатре достанет книгу, и устроит скандал, чтоб свет не выключали во время просмотра.

– А какие ты фильмы предпочитаешь? – поинтересовался Виталий.

– Хорошие, – улыбнулась Наталья.

В этот вечер показывали фильм про оборотня и про динозавров. Виталий любезно предложил спутнице выбрать, но Наталья затруднялась с выбором.

– Ты никогда не задумывалась над тем, что если человек в полнолуние превращается в волка, то в половинколуние он должен превращаться в спаниеля или болонку? – спросил Виталий.

– Ха, пойдём на оборотня, – согласилась Наталья.

– Подожди, а разве тебе не интересно, какие были ёжики в Юрском периоде? – спросил Виталий.

– Ха, давай пойдём на динозавров, – согласилась Наталья.

– Хорош, морочить ей голову, – вмешался внутренний, – идём куда-то. А там будет время подумать.

– Так на ёжиков или пуделя?

– Ой, я не знаю, а что интересно тебе? – спросила Наталья.

– Хороший выбор, – согласился Виталий не понятно с чем, – идём на ближайший сеанс.

Они уселись, свет погас, Виталий закинул руку на плечо спутнице, она никак не отреагировала, но тут Виталий вспомнил, что после работы не мылся и, возможны, распространения нежелательных ароматов из-под подмышки, поэтому он резко убрал руку.

– Дурацкая ситуация, – подумал Виталий, – так, что дальше?

– Интересное название подмышка – это кто-то однажды перевернул мышь, а под ней длинные волосы и вонь, и этот кто-то: так, отлично, как раз как у меня под рукой, значит это будет называться подмышка.

– Что делать дальше?

– Дальше план прост, – начал умничать внутренний голос, – если у тебя волосы гладкие, а в паху кучерявые, то надо узнать гладкие ли волосы на лобке у кучерявой Наташки.

– Ты такой простой, – возмутился Виталька.

– А ты всё усложняешь. Вспомни: ты не мог её пригласить в кино, и что в итоге?

– О чём беседовать дальше?

– Можно будет обсудить фильм, сценарий, актёров, сюжет, концовку. Вообще не важно, рассказывай ей всё, что знаешь, – учил внутренний.

– Ага, сейчас ей начну: жи ши пиши с буквой и; ча ща – с буквой а; стеклянный, оловянный, деревянный…

– Это ты деревянный, – оборвал Витальку внутренний, – если бы не я, то так бы и сидел бы дома зажав цюцюрку между ляшек.

– Что, значит, если бы не Я? – удивился Виталий – А разве ты не Я? Разве у тебя могут быть заслуги отдельно от меня? Странно всё это. Кто ты, если не я? Бог? Но ты мне иногда советуешь вещи, которые явно не добрые. Тогда кто ты, Демон? Но ты мне советуешь иногда сделать то, на что тёмные силы не способны. Кто ты такое? Почему внутренний голос? Если ты один внутренний голос, то ты весьма противоречив, и у тебя явно расщепление голоса. Странно всё это.

– Интересно, если я не ты, то разговор с внутренним голосом – это монолог или диалог? – вмешался внутренний.

– Хороший вопрос, – поддержал Виталий.

Фильм Виталий смотрел не внимательно, на Наталье тоже внимание сильно не акцентировал, хоть внутренний голос и пытался сместить акцент на спутницу. Его занимал лишь один вопрос: «Кто ты, внутренний голос?».