Рецикл. История Айвы Милович

© Артем Ильин, 2016

© Артем Ильин, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Айва Милович чувствовала себя щенком, которого тычут мордой в его же пакость: на рабочем столе появилась папка, а в ней – материалы об исследовании дна Марианской впадины. На Айву, как на руководителя, возложена обязанность замести следы после рецикла. Она не справилась. Непростительная ошибка!

– Вызовите ко мне главу службы безопасности, – скомандовала она секретарю.

Олег Смирнов, розовощекий толстяк, с виноватым видом вошел в кабинет. Его физиономия выражала глубочайшее сожаление, хотя он всегда шутил и улыбался с демонстративной дружелюбностью – для работников конторы он никак не вязался со стереотипным образом сурового надзирателя.

– Вы уже видели документы? – Айва окинула Смирнова гневным взглядом. – Как это понимать?

– Мы не можем предусмотреть абсолютно все! Кто мог предположить, что они первым делом отправятся исследовать именно это место?

Айва открыла в интернете новостную ленту, где нескончаемым потоком издания изливали информацию о первой в мире продолжительной экспедиции в глубины океана. Аппарат находился на дне целых три недели с перерывами в несколько дней на дозаправку.

Айва выбрала первую же новость и прочла вслух:

«Экспедиция стала возможной благодаря открытию русских ученых во главе с нобелевским лауреатом Александром Вороновым. Они, основываясь на исследованиях сотрудников Нью-Йоркского политехнического университета, разработали технологию повышения прочности сплава металлов за счет создания микрополостей. Броня из такого сплава способна выдержать давление до двух тысяч атмосфер […]

– Нам нет необходимости в использовании многотонных машин – броня при толщине всего пятьдесят два миллиметра удовлетворяет требованиям и, к тому же, существенно снизились энергозатраты, – прокомментировал открытие Александр Воронов, старший научный сотрудник НИИ Космического приборостроения».

– Нам повезло, что им не позволили ничего обнародовать, – произнес Смирнов. – То, что сейчас в ваших руках – видеодневник Воронова.

– О, да! Давайте посмотрим. Уж очень интересно, что они нашли, – саркастическим тоном ответила Айва и включила запись.

«21 августа 2023 год.

Меня пригласили консультантом в первую в мире продолжительную экспедицию по глубоководному исследованию Тихого океана. Я рад тому, что мои труды принесли пользу и человечество, наконец, сможет продвинуться вперед. Я согласился без колебаний. Очень хотелось бы, чтобы мою радость разделили коллеги».

«23 сентября 2023 год.

Первые испытания исследовательского зонда «Пиккард-1» на Филиппинах прошли успешно и сейчас мы направляемся к Марианским островам, где продолжим исследования».

«1 ноября 2023 год.

«Пиккард», наконец, достиг дна впадины. Всюду жизнь! И здесь тоже, правда, совсем крошечная. Я в восторге, ведь теперь с еще большей уверенностью можно предполагать, что Европа обитаема».

«16 ноября 2023 год.

«Пиккард» передал первые снимки загадочного объекта, будто «вросшего» в горную породу. На первый взгляд показалось, что это природное образование, скала, но более тщательное изучение объекта породило сомнения…»

Затем он поднес к камере фотографии и продолжил:

«Здесь виден ряд фигурных выступов и окружность. Она также есть и на других сторонах объекта. На подробной 3D модели различимы прямые углы и основание. Мой ассистент, когда увидел снимки, воскликнул: „Черт возьми, похоже на Спасскую башню в Кремле!“ И у меня есть основания верить – мы сопоставили снимки со снимками Кремля, и они полностью совпали: начиная от габаритов и заканчивая диаметром циферблата. Честно признаюсь, мне стало страшно и интересно…»

Айва выключила запись.

– Они нашли на дне впадины Кремль? Звучит безумно. Вы отвечали за уничтожение следов. Я не могу поверить!

– Я глубоко сожалею и клянусь, что ошибка будет исправлена.

– Документы уничтожены? – холодно спросила Айва.

Смирнов замялся:

– Возникли некоторые сложности. Все связанное с исследованиями засекречено на самом высоком уровне, а ученых отправили в закрытую лабораторию.

– Разве у нас нет доступа?

– Ведется работа и, если потребуется, мы готовы принять кардинальные меры.

– Делайте, что считаете нужным и, пожалуйста, не разочаруйте меня, – Айва снисходительно улыбнулась.

– Не беспокойтесь.

Яркий утренний свет наполнял комнату, за окном щебетали птицы и издалека доносились звуки праздничной и совершенно неуместной во время войны музыки.

Айва держала в руках по-бюрократически сухое извещение о смерти мужа.

– Погиб, доблестно защищая Родину, – прочитала Айва еще раз, утешая себя: Михаэль герой и умер не напрасно.

Стук в дверь напомнил Айве, что смерть мужа не причина отлынивать от работы. Пришла соседка, пани Зильбер, с просьбой подшить военный мундир для сына. Старуха застала Айву в ужасном настроении и скорбным лицом. Говорить нет необходимости. Смерть любимого мужчины, как и ребенка – женское горе, не требующее объяснений.

– Он был хорошим человеком, Айва, – произнесла старая еврейка. – Приходи сегодня к нам. Мне удалось достать немного мяса, можешь себе представить?

– Мне хотелось бы побыть одной, – ответила Айва.

– Не принимаю никаких возражений! Тяжело скорбеть в одиночку.

Пани Зильбер мудрый и добрый человек и всегда нравилась Айве. Она приняла приглашение.

Вечер проходил в слегка напряженной обстановке: утром единственный сын Клары уйдет на фронт. Немцы подступали к Варшаве, и над городом нависла гнетущая атмосфера ожидания.

После недели на сухом пайке скромные закуски казались кулинарными шедеврами – заботливая рука пани Зильбер все превращала в нечто особенное.

– Вам нужно уехать из страны, – твердо произнесла Айва. – Немцы близко и вы знаете их отношение к евреям.

– Исключено, – отрезала Клара. – Я здесь родилась и выросла. Варшава – мой дом. Лучше сдохнуть, чем трусливо сбежать!

Клара разлила водку по рюмкам, скорбно вздохнула и произнесла тост:

– За тех, кого нет с нами.

Ночь выдалась мучительной. Айва ворочалась в постели и не могла заснуть. С улицы доносился звонкий гул солдатских сапог – готовились к обороне города. Только спустя пару часов Айва провалилась в сладкую дрему.

Из сна ее вырвал кошмарно громкий и отвратительный вой сирены. На улице творился хаос, со стороны лестницы доносился суетный топот людей, бегущих в подвал – единственное место в доме, гарантирующее хоть какую-то безопасность. Айва предпочла бы переждать воздушную тревогу в квартире, тем более немцев интересовали не дома, а продовольственные склады.

В небе с оглушающим ревом проносились самолеты. Началась бомбардировка. Шум двигателей и грохот взрывающихся снарядов наполнили Варшаву, заглушая остальные звуки. Именно так звучала агония умирающей человечности.

Кто-то схватил Айву за плечо – пани Зильбер трясла ее как котенка и что-то кричала на иврите, иногда переходя на польский. Старуха с силой выволокла Айву из квартиры. С потолка посыпалась штукатурка, вокруг все тряслось, будто у дома выросли ноги, и он пустился в бешеный пляс.

Они спустились в подвал. Люди сидели на холодном полу, закрыв головы руками. Кто-то молился, кто-то плакал. Айва сидела и ждала, когда все закончится.

Наконец, вой громкоголосой сирены, рев немецких самолетов и стук колес военной техники по мостовой стихли. Айва ощущала только сильные толчки.

– Это гнев божий, – дрожащим голосом прошептала старуха Зильбер.

– Нет, пани, – ответила Айва. – Это дело человеческих рук.

Затем прекратились и толчки. Люди выбрались из убежища, где воняло сыростью, плесенью и царил полнейший беспорядок. Хотя выбирать не приходилось, – хочешь жить, – терпи.