Читать книгу: «Практическая магия», страница 3

Глава 4

На счастье, Лэтти – свиту королева не созвала. Её величество предпочитала отдыхать после празднеств в тишине и одиночестве.

Утром к девушке снова заглянул камердинер короля и деликатно вернул потерянный ботинок, а также преподнёс небольшую коробку, обмотанную шелковой лентой, и незаметно удалился.

Графиня долго смотрела на подношение, но спустя несколько минут всё же решилась открыть. Внутри лежали две атласные бежевые туфельки её размера. Сверху на них – маленькая резная шкатулка, инкрустированная голубыми сапфирами. В шкатулке на бархатной подушке блестел медальон в виде фигурки пузатой золотой птицы на ветке, инкрустированной бриллиантами, эмалью и сапфирами. На веточке же капельками переливались зелёные листья из изумрудов.

Долго сидела Летиссия, задумчиво глядя на птицу. "Что же он увидел такого во сне, что так дорого оценил мои услуги?". В обычной ситуации принимать такой подарок – ни в коем случае нельзя. Но ситуация была не просто необычной, а весьма скверной. "Дожила. Зарабатываю на обувь обманом," – хихикнула девушка. Туфельки она возьмёт и будет носить. Что толку кривить нос, когда другой обуви нет.

Лэтти приняла ванну, привела в порядок волосы, подготовила своё платье. А затем села на кровать, посмотрела на дверь и безудержно зарыдала. "Надежды нет. Я всё испортила. До казни осталось одиннадцать дней, и я понятия не имею, что можно сделать и к кому обратиться за помощью. А может попросить милости у короля? Ведь он явно ей благоволит… но милость короля скоротечна… Сегодня помилует, а завтра передумает…"

На обед девушка решила пойти не столько из-за голода, сколько из-за захватившего её удушливого страха. Ей вдруг стало боязливо находиться одной в комнате. Липкий страх этот рос и увеличивался. И даже дышать стало трудно, воздух словно сгустился и вяз в лёгких.

Появление людей в коридорах и столовой зале облегчению не способствовали. Звуки казались слишком громкими, свет – слишком ярким. И потому, когда обратившаяся к ней несколько раз, и так и не получившая ответа Адалин взяла Лэтти за локоть, та от неожиданности подпрыгнула и еле сдержала вырывающийся наружу крик.

– Добрый день, дорогая, – поздоровалась Адалин, – Плохо спалось?

Прежде чем ответить, Леттиссия нервно оглянулась и сделала несколько Глубоких вдохов.

– Добрый день, ваша светлость. Всё в порядке. – попыталась улыбнуться графиня.

– Я всё-таки провожу тебя, – Адалин решительно взяла Лэтти под локоть.

– Не стоит, – отмахнулась девушка и попыталась вынуть руку, но неожиданно для самой себя – пошатнулась и сама вцепилась в герцогиню, – Вообще-то помощь не будет лишней.

Пока они шли, Адалин рассказывала про вчерашний приём, но графиня ничего не слышала, пребывая в своих горьких мыслях. Однако, когда они подошли к комнате и Летиссия собиралась попрощаться, герцогиня буквально втолкнула девушку в комнату. Вошла следом, закрыла запирающим заклятьем дверь и повесила на полог тишины.

Лэтти, которая не упала лишь потому, что успела ухватиться за кровать, теперь недоуменно смотрела на неё.

– Вчера ты имела глупость рассказать о своих намерениях прилюдно. К счастью, сведущие люди ничего не услышали, а остальные приняли тебя за эксцентричную дурочку, которая не знает своего места.

Дело принимало дурной оборот, но жалостливый тон Адалин, совсем сбивал с толку. И потому графиня продолжала молча смотреть на неё. Та, в свою очередь, подошла к Лэтти, подала ей руку и помогла устроиться на кровати.

– Это было очень глупо с твоей стороны. Ты чудом не болтаешься под утренним бризом на виселице. К тому же кажется ты привлекла к себе ненужное внимание короля. – с каждым новым словом Летиссия всё меньше понимала, что сейчас происходит, а сказанное следом и вовсе повергло её в ужас, – Я знаю, что чуть больше, чем через седмицу Графа Брейдера должны казнить и ты пытаешься спасти его, но не знаешь как. – спокойно сказала герцогиня и заглянула в полные немного страха глаза Лэтти, – Так вот, я знаю как. И у меня есть нужные связи. Но, к сожалению, нет средств, – извиняющимся тоном сообщила Адалин, – А побег графа будет стоить очень дорого. Я могу помочь, если у тебя есть чем платить.

Кузина его величества пристально смотрела девушке в глаза. Летиссия некоторое время молчала, а затем замямлила:

– Простите, я не понимаю о чём вы.

Адалин отмахнулась от неё словно от надоедливой мухи и продолжила:

– Тер Боран – штатный лекарь. Он лечит во дворце слуг, лошадей из королевской конюшни, его услугами также пользуются, если ещё не удалось выбить нужную информацию из заключенного, а тот уже собрался отойти в мир иной под пытками. Однако самое важное для нас – он устанавливает смерть заключённых. Без его письменного разрешения, их нельзя вывезти из королевской темницы и сжечь. – сказала Адалин и многозначительно посмотрела на Лэтти.

Та в ответ гулко сглотнула. Герцогиня утомлённо вздохнув продолжила:

– Младший сын Терра Борана болен магической лихорадкой. Болезнь уже захватила лёгкие и почки. Ему нужны деньги. Много денег, как ты понимаешь. Он согласится ради сына. Но прежде чем мы договоримся, дашь мне магическую клятву – ты не выдашь моего имени. Я искренне желаю помочь, но не ценой своей жизни.

Неожиданно Лэтти выпрямилась и, гневно взглянув в сторону принцессы, ответила:

– Я решительно не понимаю, о чем вы говорите. Я очень устала и плохо себя чувствую. Вам лучше уйти.

Адалин долго и пристально смотрела ей в глаза, затем кивнула, и ответила самой себе на какой-то вопрос:

– Не веришь… А не веришь в первую очередь потому, что мне незачем тебе помогать. Это правда. Но всё же помочь я тебе хочу… Потому что, если бы у меня в своё время была хоть малейшая возможность спасти отца – я бы всё на свете за неё отдала… – герцогиня надолго замолчала, – Мне, как никому другому, известна жестокость и трусость моего брата…

Адалин закрыла глаза. Сжав кулаки, она казалось пыталась перетерпеть внутреннюю боль.

Графиню, которой до этого момента довольно сносно удавалось изображать спокойствие и недоумение, неожиданно прорвало и она зашипела:

– И что же сделает этот ваш лекарь? Обеспечит быструю и безболезненную смерть? Убедит короля отменить казнь? Выведет отца за дворцовые ворота ночью?

– Орлеанские путы, – улыбнулась Адалин.

– Что? – осеклась Летиссия.

– В отличие от дьявольских пут, они вынимают не только магию, но и жизнь. После того как вся магия вытянута, они начинают высасывать жизненные силы.

– И как это поможет отцу? – спросила абсолютно ничего не понимающая Лэтти.

– На этот вопрос тебе лучше ответит терр Боран. Я уже успела закинуть ему удочку. Вопрос лишь в том, сможешь ли ты за это заплатить.

Графиня нахмурилась и обхватила руками голову, затем сделала несколько глубоких вдохов, опустила руки и выставила вперёд, рассматривая так, будто видит впервые, а, решившись, сказала:

– Если вы действительно не желаете зла и в сердце имеете намерение лишь помочь – значит вам нечего скрывать и бояться. Поклянитесь своей магией, что не причините мне вреда.

Адалин покачала головой, а затем произнесла:

– Клянусь своей силой – я не желаю тебе зла и не имею намерений причинить вред тебе или графу, я хочу помочь.

Над головой герцогини вспыхнула искра, которая означала что клятва принята и, если бы Адалин солгала – тут же погибла. Лэтти кивнула, принимая клятву, а затем встрепенулась и спросила:

– Но тогда зачем вам это? Почему вы хотите помочь?

Адалин опустила взгляд на пол.

– Пять лет назад, в королевской темнице сидел мой отец. Но мне никто не помог… – тихо сказала герцогиня, а затем резко подняла правую ладонь и жестом показала, что тема эта закрыта, и принимать соболезнования она не собирается, – Решай быстрее. Времени осталось мало.

Встав с кровати, герцогиня не торопясь направилась к двери.

– Постойте! – крикнула Лэтти. Адалин обернулась, – Я согласна. У меня есть чем заплатить, я заплачу и вам за услугу. Что я должна делать? – жалобно спросила девушка.

– Для начала – клятва. Моё имя должно остаться в этих стенах.

– Клянусь своей жизнью и силой. Чтобы не произошло – я не выдам вашего имени, – обречённо сказала Лэтти. Теперь даже под пытками графиня не сможет произнести имя Адалин Сэландж. Снова зажглась искра, только уже над головой Летиссии.

– В таком случае, сегодня после ужина, моя горничная проведёт тебя в кабинет к терру Борану, под предлогом твоего неважного самочувствия. Ты опальная графиня и все члены твоей семьи отлучены от рода за предательство и формально ты состоишь ни под чьим опекунством. Королевской милостью ты стала фрейлиной. Однако официально, королевская семья не взяла на себя обязательства, а следовательно – платить за тебя некому, и королевский лекарь не возьмётся. А потому твой поход в крыло слуг к лекарю Борану не вызовет подозрений. А за свою помощь плату я не возьму, но стребую с тебя услугу, когда придёт время и, если понадобится. Коли передумаешь – просто отзови Флору.

– Как же так получилось, что терр Боран лечит и людей, и лошадей в королевской конюшне? – неожиданно спросила Лэтти.

– А что именно вас так удивляет, леди Брейдер? – улыбнулась Адалин. А затем снисходительно ответила, – Многие лошади из королевской конюшни стоят в разы дороже всех слуг во дворце вместе взятых. Поэтому можно сказать, что в данном случае слугам оказана большая честь. Терр Боран талантливый лекарь, если бы не его полномочия – все слуги лечились бы у аптекарей. Аптекари не лечат, они могут лишь предлагать лечебные травы. А терр Боран по рецепту создает зелья, и выписывает их своим подопечным, ведь у него есть на это лицензия. – Сказала Адалин и открыла дверь, – Флора придёт после семичасового ужина. Увидимся завтра.

Весь день Лэтти пролежала, глядя в потолок, пытаясь собраться с мыслями. Вечером она встала, растормошила свой матрац и вынула дорожную сумку. Одна из ночных сорочек была использована в качестве лоскутов для небольшого мешка.

Все украшения были сортированы на две большие кучи – фамильные и родовые, что имели гравировку или явную принадлежность к родовой геральдике и символике, и украшения, на которых была лишь гравировка мастера.

Графиня никогда не разбиралась в лошадях, политике, музыке или литературе. Но вот что она хорошенько изучила – так это драгоценности. Девушка могла на глаз определить качество и натуральность почти любого драгоценного камня и металла, установить примерный вес и стоимость всего украшения, учитывая работу мастера и его именитость. Драгоценности были её слабостью, которая передалась ей от матери вместе с внушительной коллекцией бриллиантов, жемчуга и всевозможных комплектов.

Родовые украшения были убраны обратно в сумку. А вот вторая куча – была бережно изучена, и также сортирована на три небольшие горки.

Общая стоимость второй кучи была оценена девушкой примерно в девяносто тысяч лир (золотых монет, на которых был отчеканен светлый лик короля, точнее его светлый профиль).

Девушка взяла в руку массивный золотой перстень, усыпанный семью крупными бриллиантами. Золото весило прилично. Бриллианты были крупными, огранка выполнена на высшем уровне, а вот мастер, был совершенно неизвестен. Именно эту вещицу она использует как предоплату. Стоимость перстня составляла примерно шестьсот лир. За шестьсот лир можно было купить два оттийских племенных скакуна, или небольшой крепкий дом, а крестьянская семья могла безбедно прожить на эти деньги всю жизнь. Видно так сильно отец любил мать, что, не задумываясь, исполнил её прихоть и подарил ей это украшение.

Перстень был сложен в потайной карман верхней юбки платья, а прочие драгоценности – в самодельный мешок и затем снова в матрац.

На ужин Лэтти решила не идти. Есть не хотелось. А потому до семи часов она так и просидела на кровати в мучительном ожидании.

Глава 5

Ровно в семь часов вечера в дверь робко постучали. Дождавшись ответа, в комнату вошла совсем юная темноволосая и курчавая девушка, на вид ей было не больше четырнадцати. Она бросила быстрый и любопытный взгляд на Лэтти, а затем, склонив голову, попыталась изобразить почтение.

– Добрый вечер, госпожа. Следуйте за мной, – сказала горничная и не удержавшись, снова начала разглядывать Летиссию исподлобья.

Любопытство и непосредственность девчонки забавляли графиню, но натянутые, словно струны, нервы – не позволяли расслабиться и забыть об осторожности.

– Как тебя зовут? – спросила Лэтти и поднялась с кровати.

– Флора, госпожа, – ответила девчонка и выпрямилась, сделав важный вид.

Откуда такое любопытство, к своему великому сожалению, юная графиня понимала. Дворец – тот же улей. Слишком много пчёл в одном месте. Невозможно утаить очевидное. Все уже знали, кто провёл эту ночь в покоях короля…

– Куда пойдём, Флора? – постаралась улыбнуться Летиссия.

– В помещения слуг, – доверительно сообщила девушка и для пущей важности округлила глаза.

Не было ничего необычного в том, что служебные апартаменты оказалось между первым этажом и подвалом. Поражало то, что хоть в стенах крыла для прислуги ещё ни разу не ступала нога правителя или монаршего гостя – оно было великолепно отремонтировано и выглядело весьма прилично, в отличие от той же кухни, которую даже не потрудились хорошенько заштукатурить.

Комнатушки у горничных были маленькими. Ни о каком собственном туалете или помывальне речи не шло. Зато они были отдельными, и в каждой комнатке под потолком было малюсенькое окошко, что способствовало вентиляции.

Комната терра Борана была крайней. За ней располагалась лестница, что при подъеме – выводила во внутренний двор, а при спуске – в подвал.

Флора подойдя к двери снова изобразила важный вид и деликатно постучала.

– Терр Боран, леди Брейдер. На приём.

Ответа не последовало и Лэтти, к своему ужасу, испытала облегчение. Вдруг по ту сторону двери всё же раздалось:

– Проходите.

Несколько раз сглотнув, девушка попыталась задавить подкатывающую к горлу тошноту. Войдя в комнату, она нерешительно замерла. Флора стояла вместе с ней. Немного поразмыслив, графиня сказала:

– Ты можешь быть свободна, я запомнила дорогу.

Некоторое время Флора колебалась. Было видно, что любопытство покоя не даёт. Однако так и не придумав, уважительную причину остаться, девчонка не торопясь покинула комнату.

Ожидая указаний от лекаря, Лэтти продолжала терпеливо стоять в дверях. Но время шло, и ничего не происходило.

– Терр Боран… – нерешительно начала она, но была прервана.

Мужчина с грохотом и скрипом отодвинул стул и резко встал, открыв тем самым крайнюю степень испытываемого им раздражения. Затем резкими прерывистыми движениями, он набросил на комнату полог тишины и запер дверь. А потом сухо и надменно сказал:

– Я надеюсь, что у вас есть деньги и вы их принесли.

Опешившая от таких метаморфоз Лэтти, заторможено начала поглаживать внутренний карман платья, в котором лежал перстень.

– Деньги есть, – ответила она.

– В таком случае – доставайте, – брезгливо бросил лекарь.

– Во сколько вы оцениваете свои услуги? – Спросила Лэтти, сумевшая победить испуг и вернуть способность держаться уверенно.

– В сто пятьдесят лир вам обойдутся путы, и ещё сто пятьдесят вы заплатите лично мне.

– Я дам вам шестьсот сейчас, и ещё шестьсот, когда отец будет на свободе. – сказала Лэтти и достала из кармана перстень, чтобы подтвердить серьёзность своих намерений.

Однако действие это, казалось, разозлило мужчину ещё сильнее, он крепко стиснул челюсти, на шее выступили вены, желваки заходили ходуном.

– Я похож на скупщика? Или может на ростовщика? Или вы перепутали меня с королевским мастером? Я не собираюсь тратить время на продажу этой цацки. Приносите деньги. Или проваливайте, – к концу своей тирады лекарь перешёл на злобное шипение.

– Я достану деньги, – сказала Лэтти и попыталась приподнять упавшее нутро и надежду.

– Как достанете – тогда и приходите. Только учтите – времени у вас почти не осталось. – сказал лекарь, собиравшийся развеять полог тишины, и выставить нежеланную гостью с облегчением.

Для того чтобы остановить мужчину, и вновь обратить на себя его внимание, графине пришлось крепко схватить его за локоть:

– Я достану деньги, но сначала вы объясните мне суть вашего плана, чтобы мои сбережения были потрачены не зря. И учтите, я знаю, что вы нуждаетесь в деньгах, не меньше, чем я в вашей помощи.

– Детали плана вас не касаются. Чем меньше знаете – тем больше шансов уцелеть у вашей же головы, – прошипел мужчина и с раздражением вырвал из захвата руку.

– В таком случае вы не получите ни лира. Я не сошла с ума и не позволю кому-либо наживаться на моем горе. – ответила Лэтти, щелчком пальцев сняв полог, и вторым щелчком раскрыв дверь, которая, впрочем, тут же вернулась на прежнее место вместе с пологом.

Обернувшись, девушка вопросительно уставилась на лекаря, который больше не выглядел свирепым, скорее просто смертельно уставшим.

– Всё очень просто, леди Брейдер. В темнице содержатся несколько заключённых, которые в данный момент в связи с состоянием здоровья – не могут дать показаний. А показания эти крайне важны. Поэтому дважды в день я наведываюсь к ним с… лечебными процедурами. Утром я надену на вашего отца путы, а вечером объявлю его бесславную кончину. Умерших заключённых немедленно сжигают – чтобы исключить распространения заразы. Мой человек вывезет графа на кострище и снимет путы. В лесу его будет ждать лошадь. Это всё что я могу. – ответил лекарь Боран и прикрыл глаза правой рукой.

Немного подумав, Лэтти спросила:

– Но вдруг у вас не получится надеть путы или что-то пойдёт не по плану, есть же риски…? Я имею ввиду насколько они велики?

– Риски есть всегда. Вопрос в том, согласны ли вы взять на себя за них ответственность, – уныло ответил лекарь, – Уходите, леди Брейдер. Уходите и без денег не возвращайтесь.

Ещё какое-то время Лэтти заторможено смотрела на мужчину, но так и не дождавшись больше ни слова, развернулась и тихо покинула комнату. Добраться до своей спальни ей не составило труда. За время, проведённое во дворце, она успела привыкнуть полагаться только на себя. Одолеваемая невесёлыми мыслями, девушка не сразу заметила возле дверей королевского камердинера, который подперев стену плечом недовольно рассматривал девушку. Однако при её приближении встал ровно и сделал благодушный вид:

– Госпожа, – поклонился он, – Его величество ожидает вас в своих покоях. Следуйте за мной.

Графиня с недоумением посмотрела на мужчину, пытаясь поймать ускользающую суть вопроса. В себя её привёл неожиданный приступ тошноты, от волнения и напряжения затряслись колени, по спине побежал противный холодок.

– Я могу ненадолго зайти в комнату? – высоким голосом вопросила девушка.

– Его величество не умеет ждать, – ответил камердинер и с жалостью посмотрел на неё, а затем развернулся и зашагал по коридору. Лэтти ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Дорога до королевской опочивальни пролетела словно мгновение. Камердинер жестами показал что-то стражникам, те в свою очередь в ответ даже не шелохнулись, впрочем, когда Лэтти подошла ко входу – распахнули перед ней двери.

Девушка снова трусливо замерла перед входом, а затем, памятуя о предыдущем визите, всё же заставила себя сделать несколько нерешительных шагов, чтобы оказаться внутри.

На этот раз монарха нигде видно не было. Покои вообще выглядели пустыми. И у графини даже получилось расслабиться и сделать несколько глубоких вдохов, когда из королевских покоев раздался голос:

– Раздевайся и заходи. Я хочу, чтобы ты вошла обнажённой. – сказал приснопамятный монарх.

Совершенно не представляя, как поступить дальше, Лэтти вдруг заметалась, кидаясь то к креслу, то к двери, пытаясь на ходу соорудить и вспомнить вчерашнее усыпляющее заклинание. Сделав резкий поворот, девушка решительно направилась в покои и зацепилась ногой за собственную юбку. Споткнувшись упала на пол, но в попытках предотвратить собственное падение выронила заклинание, запустив его точно в королевские покои. Ко всему прочему, она не рассчитала силу и влила вдвое больше, чем накануне вечером.

Летиссия лежала на полу и даже не делала попыток выпутаться из собственного платья, ожидая мгновенной кары – ведь монарх не мог не заметить такого сильного выброса магической энергии.

Однако время шло, но ничего не происходило. Чтобы проверить не повреждена ли нога, графиня слегка пошевелила ей, когда услышала доносящийся из покоев храп. Совершенно растерянная, она уже не скрываясь поднялась и прошла прямо в покои, где и обнаружила безмятежно спящего Георга, который, к счастью или несчастью, был полностью обнажён.

Разметав простыни на кровати и прикрыв монаршее непотребство, Лэтти пулей выскочила из покоев, через несколько шагов остановилась, проверив, вся ли обувь на месте.

А вернувшись в свои покои, графиня приняла ванную и как ни в чём не бывало легла спать.

На утро, она снова была разбужена Милинией, что означало очень плохие новости – королева собирала своих фрейлин.

– Как некстати, – бурчала Лэтти, пытаясь наспех привести в порядок своё платье.

– Поторопитесь, леди Брейдер, иначе слава самой нерасторопной фрейлины так и закрепится за вами. – напутствовала из-за двери Милиния.

Дверь резко распахнулась и, стоящая в дверях графиня, уныло уточнила:

– Я ещё и самая нерасторопная?

Горничная сочувственно посмотрела на девушку и помогла собрать пучок.

Добраться до покоев её величества Лэтти успела задолго до выхода королевы, которая сегодня решила поваляться в постели и вышла в свет лишь к десяти, но свиту упорно собирала в восемь. К счастью, Виктория была в отличном расположении духа и приказала накрыть второй завтрак и принести чай для фрейлин. И в целом, весь день прошёл спокойно, ведь её величеству попался интересный роман.

На ужин Лэтти так и не попала, потому как ей было жизненно необходимо переговорить с герцогиней, которую она поймала в дверях зелёной обеденной залы.

– Добрый вечер, ваша светлость! Поздоровалась Летиссия, сделав, быстрый книксен, а затем замерла, не зная, что сказать и как поступить в присутствии такого количества посторонних людей.

Адалин в ответ кивнула, понятливо улыбнулась и уточнила:

– Должно быть вы дошили слакские лилии и хотите мне их показать, моя дорогая?

Графиня немного растерялась, но быстро взяла себя в руки:

– Так и есть, ваша светлость, если, конечно, у вас найдётся немного свободного времени.

– Как раз сейчас свободные полчаса, – улыбнулась Адалин и взяла Летиссию под руку.

Когда дверь в комнату была закрыта, а все необходимые пологи соблюдены Лэтти бросилась к герцогине и схватила её за руки. К горлу медленно подкатывала истерика:

– У меня есть деньги! Куча денег. Огромное состояние прямо с собой, но нет ни единой возможности превратить его в монеты… – всхлипывала она, а затем достала из-под подушки злосчастный перстень, – и это только капля в море. Я не знаю ни одного ювелира при дворе и тем более перекупщика, и тем более… – подавляя рыдания Лэтти замолчала, но вдруг Адалин схватила её за локоть и дёрнула заставив посмотреть себе в глаза.

– Успокойся, – тихо приказала герцогиня, – Терр Боран отказал тебе?

– Да… то есть нет… – опешила Летиссия, неожиданно для себя начав успокаиваться. – Он сказал не возвращаться без денег.

Адалин задумчиво почесала подбородок, а затем уточнила:

– Значит у тебя на руках есть драгоценности. Это фамильные реликвии?

– Фамильные тоже есть, но обналичить я собиралась не родовые, а те что достались в наследство от мамы и свои личные, – покачала головой девушка.

– Пожалуй, я смогу помочь. Несколько лет назад я… имела дело с королевским мастером-ювелиром, мне также пришлось продать все свои драгоценности, чтобы получить хоть какую-то сумму личных денег в распоряжение. Часть из них я вложила на счет в банке под хорошие проценты, часть потратила на покупку загородного дома, который уже несколько лет сдаю. Не могу сказать, что в разы умножила. Но за эти годы денег стало вдвое больше. Терр Эквил до сих пор работает при дворце. Сейчас он больше не главный мастер, впрочем, тем проще будет с ним договориться. – Сказала Адалин, а затем снова замолчала.

– Спасибо…

– Лэтти, послушай… Я сама договорюсь с мастером и прослежу, чтобы деньги были переданы терру Борану. Тебе больше не следует ходить к нему и постарайся без особой необходимости в ближайшее время не искать встречи со мной. Когда появятся новости, я найду тебя. Сколько ты рассчитываешь выручить за этот перстень?

– Не меньше шести ста лир, – ответила графиня, – Конечно, ваша светлость, я буду терпеливо ждать вестей. Как я могу отблагодарить вас?

Адалин внимательно осмотрела перстень, поднесла бриллианты к свету, зубами надавила на золотой ободок и выдала свой вердикт:

– Я постараюсь выбить из терра Эквила семьсот. И я уже говорила, что ничего с тебя не возьму. А теперь мне пора, милая Лэтти. Жди новостей и да…лучше бы тебе вышить эти дурацкие лилии.

Когда Адалин вышла из комнаты, Летиссия в изнеможении рухнула на кровать. Но перед тем, как прикрыть глаза, увидела возле стула сияющую коробку. Глаза тут же распахнулись. Недолгая настороженность сменилась любопытством. Неловко поднявшись с кровати, девушка подошла к стулу и внимательно рассмотрела её. Коробка была внушительной. При желании, в неё бы поместился табурет. Сверху она была обшита красным бархатом и обёрнута толстой золотой лентой.

Осторожно подняв крышку Лэтти удивлённо присвистнула: внутри на плотной подстилке из алых роз лежало тяжёлое бриллиантовое колье, рядом с ним, завёрнутая в пергаментную бумагу плитка дорогущего карнуэльского шоколада и записка:

«Жду с нетерпением нашей новой встречи, моя обворожительная Лэтти. Не задерживайся.»

Нервный смех постепенно перешёл в истерический хохот. Девушка смеялась так, что периодически можно было услышать звонкое хрюканье.

Прервал эту страшную картину стук в дверь. На пороге снова стоял королевский камердинер.

– Добрый вечер, леди Брейдер, – поздоровался тот, обеспокоенно глядя на графиню, а затем жалобным шёпотом добавил, – Пожалуйста, поторопимся, его величество уже несколько раз посылал за вами. Я не смог вас найти.

Летиссия в ответ кивнула словно механическая кукла, а затем с неизбежным смирением зашагала за мужчиной.

На этот раз стражник, что впервые подтолкнул девушку в королевские покои, заслонил ей проход и несколько мгновений внимательно и сердито осматривал девушку, а после всё же пропустил. Сегодня в опочивальню правителя Лэтти заходила смело – как к себе домой, и потому неожиданные объятия подошедшего сзади Георга – ввели её в полный ступор:

– Ну где ты ходишь? – ласково спросил король, гладя её по руке, – Я весь вечер посылал за тобой.

В ответ графиня громко сглотнула подкативший к горлу комок.

Монарх прижал девушку к себе крепче. Прислонившись к её голове он трепетно замер и прошептал:

– Как же сладко с тобой спится…

Георг шумно вдохнул, пытаясь как можно дольше насладиться запахом её волос:

– Останься сегодня со мной. Не сбегай ночью. Завтра мне придётся уехать на неделю в Мествало, хочу подольше побыть с тобой.

В этот момент нервы у Лэтти совсем сдали, совершенно не подумав о том, как она оттащит короля в спальню, она мгновенно усыпила его уже отработанным заклинанием. Веки короля сомкнулись, тело начало расслабляться и заваливаться на бок. Лишь в последний момент девушка успела подложить под падающего монарха подушку. А вот вопрос с перемещением оставался открытым.

Графиня никогда не была немощной и тощей, но и король точно не был худосочным, даже наоборот – было ясно, что за своей физической формой монарх следил. Поэтому тащить короля за ноги оказалось тяжело, и единственное, что пришло ей в голову – уложить Георга на ближайшем диване. Какая разница где настигла воображаемая страсть? Для того чтобы взгромоздить его величество на диван пришлось задействовать – воздушную волну, всё-таки стихией графини был воздух. Но использовать магию хоть и родной стихии довольно рискованно – ведь рассчитывать силу и магический компонент девушка просто-напросто не умела.

Повезло. Всё прошло как по маслу. После того, как король был уложен и видимость страстных событий создана, Лэтти села на шкуру медведя, лежавшую возле дивана, на котором сладко спал монарх, судя по умиротворённому выражению лица.

Спина болела, шею тянуло, и в голову лезли ужасные мысли – если король узнает правду, не сносить ей головы. А ведь она ни в чём не была виновата. Или была? Все эти события, в которые она оказалась втянута не по своей воле… Но ведь решения и поступки принадлежат ей? А значит и ответственность за них. Она использовала магию против короля. Значит по законам королевства Лэтти должны казнить.

Сидеть в королевской опочивальне стало невыносимо. Графиня пулей выскочила за дверь, резво (для её тянущей спины) заскочив в коридор, в котором буквально из тени угла вырос королевский советник и преградил ей дорогу:

– Добрый вечер, леди Брейдер, – сказал мужчина, – Пройдёмте ко мне в кабинет.

Советник рукой указал дорогу.

– Добрый вечер, ваша светлость, я очень спешу, – жалобно промямлила Лэтти и попыталась отступить назад.

– Мне очень жаль, – совершенно без сожаления ответил герцог, – но вам придётся отложить дела и пройти со мной. Не советую привлекать лишнее внимание к своей персоне, вы итак щедро наследили.

«Он всё знает», – подумала Летиссия. Что именно всё – она понятия не имела, но мысленно начала готовиться к отсечению головы.

Шагая по коридору за советником, девушка пыталась собрать в кучу мысли и придумать, что можно было бы сказать или сделать. Возможно у неё даже получилось бы обменять все свои драгоценности на жизнь? Но это глупо, ведь жизнь и имущество предателей итак принадлежат короне…

Открыв массивную самшитовую дверь, советник зажёг под потолком магическую сферу и пропустил даму в перёд.

– Присаживайтесь, – герцог указал на кресло возле своего стола.

Кабинет герцога был по-мужски консервативен. Никаких статуй, картин или даже красивых обоев или штор. Мрачные пустые стены и книжные стеллажи почти по всему периметру. Единственное, что разбавляло это унылую мужскую берлогу – это огромное витражное окно, которое, к сожалению, не представлялось возможности разглядеть из-за того, что солнце уже полностью скрылось за горизонтом.

На столе несколькими значительными стопками небрежно лежали документы, курительная трубка и сургуч.

– Что вы делали в королевских покоях? – спросил герцог Глостерский.

– Не ваше дело, – не на шутку разозлилась Лэтти.

– Когда дело касается жизни и здоровья короля – всё становится моим личным делом. – парировал советник, – Видите вон тот амулет, висящий под потолком? Он улавливает магические колебания и передаёт мне. Точно такой же висит в покоях его величества.