Девушка с секретом, или Убей моего мужа

– Ну не везет, так не везет, – стиснула зубы Тина и страдальчески застонала. – Что за мужики пошли… Господи, уж и положиться не на кого. Ладно, надо что-то придумать.

– А что думать? Расскажем Глебу.

– С ума сошла? – покрутила пальцем у виска Тина. – Так и скажем: мы с убийцей все дни таскались, разъезжая на его машине? А хуже всего то, что придется говорить, что и сегодня солгали. Ты ведь Глебу что рассказала? Что мы из моей комнаты в наш сад спустились? Ну вот. А сейчас у нас новая версия. Короче, сделаем по-моему.

Тина решительно спрыгнула с кровати и направилась вниз. Я устремилась следом за ней, перепрыгивая через ступеньки. В гостиной скучало несколько молодых людей зверского вида, и при нашем появлении они заметно оживились. Краем глаза я углядела Максима в дальнем углу – опираясь на кресло, в котором сидел Мирон, он смотрел в окно и что-то насвистывал. Глеб восседал в центре на диване, уставившись в ноутбук, а на столике веером лежали какие-то бумаги.

– Глеб, – обратилась Тина к брату. – Отойдем на минутку.

Бельский поднялся и вышел на кухню, за ним последовала Тина. Один из парней, подпирающих стенку, жадно уставился на ее пятую точку, и вроде бы даже сглотнул слюну. Не успела я возмутиться таким нахальством, как Максим лучезарно улыбнулся и пропел:

– Толян…

– А? – моргнул парень.

– Глаза выколю, – многозначительно сообщил Макс и подмигнул мне. Я растерялась. Максим вызывал у меня противоречивые эмоции – если Мирон просто нагонял тоску и страх, то его младший брат, напротив, казался приятным и дружелюбным человеком. Но если приглядеться…

«От Мирона хотя бы знаешь, чего ожидать», – подумала я. «А вот Стрелок спокойно может нож в человека воткнуть, параллельно читая молитву. Непредсказуемый тип».

– А ты у нас кто? – невежливо поинтересовался Стрелок. Мирон хмыкнул и ответил вместо меня:

– Девчонка Глеба. Полиной зовут.

– Приятно познакомиться, Полина, – на лице младшего Воронцова расплылась широкая улыбка. – А я – Максим. Можно просто Макс.

«Издевается, клоун», – стиснула я зубы, но дружелюбно подметила:

– Я тоже.

К счастью, в этот момент в гостиную вернулась Тина. Схватила меня за руку, и потянула наверх, бросив короткое: «Идем». Мы поднялись, и уже в коридоре я пристала к подруге с расспросами.

– Что ты ему сказала?

– Намекнула, что не худо бы соседа проведать. Вдруг убийца и к нему заглянул?

– А Глеб что?

– Сейчас парней отправит.

– Так они постучатся и уйдут, – разволновалась я. – Надо дверь ломать.

– Не учи, а, – рявкнула Тина. – Глеб все сделает. Скажи лучше, ты Макса видела?

– Видела, – опешила я. – В углу стоял.

– И что?

– Что? – заблеяла я, а потом вздохнула. – Хочешь знать мое мнение? Мутный он тип. Может, лучше к кому-нибудь другому приглядишься?

– Не хочу к другому. Хочу к нему.

– Тина, Тина, – покачала я головой. Внизу хлопнула входная дверь. – Кажется, парни к Михаилу Петровичу пошли.

– Пойдем, глянем, – предложила подруга и дернула ручку двери, ведущей в ее комнату. – Заперто, – удивилась Тина. Я отвела взгляд в сторону.

– Глеб запер. Сказал, чтоб по деревьям не лазили.

– Вот же, – выругалась Тина и прижала пальцы ко лбу. – Ни минуты покоя. Ладно, пошли в твою комнату. Там уголок сада тоже виден.

Мы проследовали по намеченному маршруту и приникли к окошку. Тина так вообще прижалась так, что кончик ее носа расплющился об стекло.

– Ничего не видно, – прошипела она через минуту тщательного наблюдения.

– А ключей у тебя нет?

– Раз Глеб занялся вопросом, то нет, – рассмеялась Тина. – Он ко всему привык подходить основательно. Про комнату можешь забыть.

– А где он может хранить ключи?

Тина отлепилась от окна и посмотрела на меня с уважением.

– Хитра бестия, – заявила она с восторгом. – Братца моего обворовать хочешь?

Я скромно пожала плечами.

– В пиджаке, во внутреннем кармане должен быть. Глеб важные вещи носит с собой, нигде не оставляет. Ключ там. Их вообще три, одинаковые. Они ко всем замкам в доме подходят, кроме входной двери.

– Ага.

– Что: ага? Ты планируешь ключ своровать или нет?

– Позже, – уклонилась я от ответа. – Если понадобится. Давай-ка пока подождем.

Тина послушно села на кровать и замерла, прислушиваясь к звукам внизу. Снова хлопнула входная дверь, затем кто-то крикнул: «Старик не открывает!», снова послушался шум, хлопок и тихие голоса.

– Похоже, дверь будут ломать, – почесала нос Тина.

– Это плохо?

– Конечно, плохо. Лучше окно, – радостно заявила подружка и перевела тему: – Мирон что-то про наживку говорил. Чтоб ты знала: я против. Но все равно не послушаешь, поэтому колись давай.

– Так нечего рассказывать, – развела я руками. – Пока ты в больнице была, мы об этом не разговаривали. Мирон меня недолюбливает.

– Он всех недолюбливает, – фыркнула Тина. – Но в одном он прав: Валевского надо поймать. И с Владом что-то делать. Бедная Марта. Теперь-то Гриня от нее ни на шаг не отойдет.

– Кстати, – я порадовалась, что Тина упомянула о Марте. – Какие у нее были отношения с Максом?

– Отношения? – вытаращила глаза подруга. – У Марты с Максом? Никаких, разумеется.

– Почему разумеется?

– Ты чего, того? – покрутила пальцем у виска Тина. – У Марты с моим братом любовь. А Макс – брат лучшего друга Гриши. Ну, пересекались они на общих праздниках, вежливо беседу поддерживали. Да и все.

Я призадумалась. Тинка наверняка предмет своего обожания всегда держала в поле зрения, поэтому в ее словах я не сомневалась. А если…

– А Виталик? Он как с Максом общался?

– Да тоже никак, – растерялась Тина. – Его звали только из-за Марты. Он же непутевый. Работать не умеет, драк избегает, конфликтов опасается. Может только за бабами ухлестывать, да деньги проигрывать. Марта с ним вечно нянчилась.

– То есть с Максом у Виталика никаких дел не было?

– Какие могли быть дела? – изумилась Тина. – Говорю же, Виталик – оболтус. Был. Почтим его память.

– А когда похороны?

– Послезавтра, – бросила Тина. – Пойдешь?

– А надо?

– Обязательно.

– Тогда пойду, – пожала я плечами, и направилась к ванной. – Я в душ. Позови, если новости будут.

Новости, конечно же, появились. Как только я встала под горячие струи воды и щедро вылила на мочалку гель с ароматом жасмина, в дверь тихонько постучались. Решив, что Тина, если припрет, может в ванную зайти, я продолжила щедро намывать свое тело, мурлыкая что-то под нос. Настроение у меня было гадким, правый бок после подлого удара Валевского болел, как и затылок.

Дверь звучно отворилась, а я вздохнула. Значит, новости все-таки важные. Отдернув штору, я приготовилась выдать пламенную речь о личном пространстве, как все слова застряли у меня в горле. Хлопая глазами, я уставилась на Глеба, который беззастенчиво шарил глазами по моему телу и довольно улыбался.

– Убью, – пообещала я и швырнула в него пенистой мочалкой. Глеб мочалку ловко поймал, и ухмыльнулся.

– Старик жив. Скорую вызвали.

– Это не может подождать? – поинтересовалась я, старательно прикрывая стратегически важные места. Вода из душа все еще текла, волосы противно облепили мои плечи, а Глеб и не думал уходить, рассматривая меня как музейный экспонат. – Подай полотенце, – вздохнула я.

Бельский, не оборачиваясь, нащупал рукой махровый халат и протянул мне.

– Спасибо, – рявкнула я, вылезая из душевой кабины. Глеб схватил меня за руку с намерением помочь, а потом резко притянул к себе, целуя. Поцелуй вышел жадным и яростным, не таким нежным и чувственным как утром. Словно Бельский желал меня за что-то наказать. Охнув, я послушно поддалась ему, и когда он ослабил хватку, пнула по колену. Отстранившись, Глеб криво усмехнулся, избегая моего взгляда, а я, замотавшись в ткань, как в кокон, гордо прошествовала в комнату. На диване сидела Тина с виноватым лицом, опасливо косясь в сторону двери. Повернув голову в том же направлении, я узрела Макса, который ехидно улыбался.

– А что здесь, – растерялась я, и получила толчок в спину. Чуть не упав, я по инерции сделала шаг вперед и обернулась. Мрачный Глеб жестом указал мне на место рядом с Тиной, а сам устроился в кресле, закинув ногу на ногу.

«Будет допрос», – поняла я, и похолодела. Вместо привычного обожания в глазах Бельского светился гнев, а руки были сжаты в кулаки.

– Ну, Полина, – нараспев произнес Глеб обманчиво мягким тоном. – И конечно, моя дорогая сестра. Не желаете ли исповедоваться?

– Что-то я не вижу преподобного, – огрызнулась подружка, заметно нервничая. Макс захихикал, словно она сказала что-то смешное.

– Максим поведал мне любопытнейшую историю, о которой не рассказал брату, – изрек Глеб.

– Ага, – лучезарно улыбнулся Макс. – Видите ли, характер моего брата оставляет желать лучшего. Узнай он, что вы положили меня в ветеринарную клинику… Боюсь, их многолетняя дружба с Гришей дала бы трещину.

Тина нахохлилась.

– Так ты не терял память, да? – жалобно спросила она, и припечатала: – Подлец!

– Тебя только это беспокоит? – взвился Глеб, а Максим попытался утешить подругу в своей манере:

– Конечно, нет. Но целуешься ты классно.

– Не прогуляться ли тебе, Стрелок? – рявкнул Бельский. Пожав плечами, Макс вышел, плотно прикрыв дверь, а Глеб уставился на нас. – Я жду.

Вздохнув, Тина начала рассказывать историю с самого начала. На удивление, ее брат проявил ангельское терпение: не перебивал, слушал внимательно и спокойно. Закончив рассказ, Тина робко посмотрела на брата.

– Тебе есть что добавить, Полина? – поинтересовался Глеб, постукивая пальцами по подлокотнику. Я замотала головой. – А теперь еще раз, только правду. И поподробнее о том, кто жил в доме Чижова.

Тина открыла рот и тут же захлопнула его.

– О чем ты? – осторожно спросила я, и пожалела об этом: в глазах Глеба вспыхнула ярость.

– Я о том, что не могли вы, две пустоголовые курицы, передвигаться на такси все это время. По вашим словам, машину вы брали у Михаила Петровича, вот только Макс видел, как вас подвозил какой-то парень на спортивной тачке! В доме найдена одежда. Мужская, и она не Михаила Петровича. А что за молодой человек был с вами в доме Марты, когда Мирон привез Рузина? А?

Мы сконфуженно замолчали. Потом Тиночка ласково заговорила:

– Ты, главное, Глебушка, не сердись. И на Полину не ругайся. Это все я затеяла. А жил там Влад, помнишь, в детстве мы дружили? Встретились мы случайно…

Рассказав Глебу все без утайки, мы приготовились к порции упреков. Но Глеб лишь покачал головой, и выдал холодное: «Врать я тебя не учил, Тина». На меня он даже не взглянул, и просто покинул комнату, хлопнув дверью. А через секунду мы услышали, как в замке поворачивается ключ.

– Он нас запер, – охнула Тина, и бросилась к двери. Поймав ее за руку, я мягко проговорила:

– Остынь. Может, это и к лучшему. Все равно я спать хочу.

Мы с Тинкой удобно устроились на кровати. Подруга еще минут пять болтала, то костеря Макса, то возмущаясь поведением Глеба, а я слушала, уставившись в потолок. Вскоре речь Тины стала неразборчивой, а потом и вовсе стихла. Сказалась ее способность мгновенно засыпать в любом месте и в любое время – подружка мирно сопела, подложив свой локоть под голову. А я нащупала ключ в кармане халата, который стащила у Глеба, пока он целовал меня в ванной. Ключ, открывающий все двери в комнаты, включая и ту, под окном которой росло раскидистое дерево.

Глава 13

Весь следующий день мы с Тиной маялись дома. С утра нас вызвали на военный совет – за кухонным столом собрались Гриша, привезший бледную Марту в дом, Мирон, его младший брат, и Глеб. Рассуждали мы о ловушке, в которую предстояло угодить Валевскому.

– Ты знаешь его номер телефона? – накинулся на меня Мирон. Я помотала головой, а он раздраженно цыкнул, хлопнув ладонью по столу. Стол жалобно затрещал, но никого это не смутило.

– Ну и как ты хочешь его ловить? – ухмыльнулся Макс. – Поставим Полину в центре площади, и подождем, пока ее заметят?

Все начали громко спорить: Тина выражала возмущение, Гриша поддерживал сестру, а Воронцовы ехидничали и хамили. Глеб молчал, и не думая вступаться за меня, а я загрустила: похоже, наш роман закончился так же быстро, как и начался. Хуже всего то, что мы, кажется, поменялись местами: я смотрела на Глеба влюбленным взглядом, а он отводил глаза в сторону. Разве так можно?

– Слушайте, – робко заговорила я, когда спор поутих. – Валевский, когда схватил меня в квартире, упомянул какую-то базу…

– Какую базу? – оживился Мирон. Глаза его засверкали.

– Не знаю, просто сказал: везите ее на базу, – пожала я плечами. Старший Воронцов призадумался, а младший изрек:

– А не та ли, что за городом… На Кульминке?

Присутствующие переглянулись, и в следующее мгновение Мирон рявкнул: «Едем!». Глеб даже не взглянул в мою сторону – молча вышел, схватив ключи от машины. Все спешно поднялись и покинули кухню, оставив нас с измученной и молчаливой Мартой.

Без косметики, бледная и с кругами под глазами, госпожа Рузина все равно была безумно красива в своей печали. Положив руку ей на плечо, Тина брякнула:

– Ты как вообще? Держишься?

– Держусь, – кивнула Марта, разглядывая стол. – Завтра похороны. Не знаю, успеем ли…

Она беззвучно заплакала, закрыв руками лицо.

– Ну ты чего… Марточка…

– Извините… Еще это нападение…

– Ты что-нибудь видела? – живо поинтересовалась Тина, а Марта замотала головой.

– Нет. Я лежала на боку, спиной к окну. Хотела немного поспать. И тут услышала шорох. Сначала я не придала этому значения, подумала, что охрана в саду ходит… И потом вдруг поняла, что в комнате кто-то есть. Начала поворачиваться, и тут он на меня навалился. Зажал рот рукой, воткнул иглу – я ощутила укол, и ударил по голове. Я сразу отключилась.

Забыв о своей неприязни, Тина обняла ее, а я, решив, что лучше момента не придумаешь, спросила:

– Марта, твой брат шантажировал Макса?

– Что? – Марта вздрогнула всем телом и отняла голову от Тинкиного плеча. – Что ты говоришь?

– Скажи как есть, – посоветовала я. Тина отодвинулась, и уставилась на Рузину, поджав губы.

– И правда, Марта. Говори уж, все свои.

– Я не знала! – воскликнула Марта, и, поняв, что проболталась, горько всхлипнула. Тина налила ей стакан воды, который она выпила залпом. Утерев слезы, Марта продолжила уже более спокойным тоном:

– Мне Виталик рассказал, когда уже Макс пропал.

– Что рассказал?

– Он же застукал Стрелка с девкой. Макс и так любитель по бабам пошляться, но там такая история…

Несколько притормозив, Марта опасливо взглянула на Тинку. Та, напустив на себя скучающее выражение лица, повернулась к окошку.

– Ну и, – поторопила я Рузину. Уже окончательно успокоившись, Марта продолжила:

– Да и рассказывать нечего. В общем, Виталик застукал Макса с невестой Юсова в туалете. Ну, той, которая Катька. И решил малость Стрелка припугнуть.

– Только Стрелка?

– И Юсова тоже, – нехотя призналась Марта. – Мы с Виталиком тогда в ссоре были, я ему денег не давала. А он проигрался крупно. Деньги ему позарез нужны были, еще и гордость взыграла. Он уже потом, когда Стрелок пропал, мне во всем сознался. Мол, отправил письмо Максу и Юсову. Максу написал, что знает о его связи с Катей, и требует денег за молчание. А Юсову намекнул, что есть кое-какая информация, которая может его заинтересовать.

– А поточнее? Виталик упомянул в письме к Юсову о Кате и Максиме?

– Вроде да. Но не написал, что у них любовь. Так, одни намеки.

– Ну теперь понятно, чего Юсов так задергался, и решил Макса шлепнуть, – вмешалась Тина в наш разговор. – Виталик своим письмом его спровоцировал. И что они? Кто-нибудь заплатил шантажисту?

– В том-то и дело, что нет, – устало проговорила Марта. – А потом Макс пропал. Виталик задергался, и ко мне прибежал. Все рассказал, ну я ему: молчи, никому не слова. А потом велела кому-нибудь сболтнуть о связи Кати и Стрелка, ну, чтоб весь народ знал эту сплетню. Тогда бы долго разбираться пришлось, кто шантажист.

– М-да, – протянула Тина. – Ты, конечно, извини, но твой брат – идиот.

Марта только махнула рукой и поднялась из-за стола.

– Я пойду знакомых обзвоню. Надо же похоронами заниматься…

Марта ушла, а Тина подсела ко мне поближе.

– Что-то не сильно она по брату убивается, – заметила я. Тина хмыкнула.

– Виталик ей знаешь сколько нервы трепал? Он же придурком был. Играл постоянно, деньги как в унитаз спускал. Если бы не Гриша, Виталька бы давно уж на тот свет отправился.

– Все равно, – засомневалась я. – Не по-божески это.

– Слушай, какая нам разница? – разозлилась подружка, а я напомнила:

– Так его Валевский убил. Стало быть, есть разница.

– Лучше подумай, что делать дальше, – сурово проговорила Тина.

– С кем? С Валевским?

– Тьфу на тебя. Ребята на базу поехали, надеюсь, найдут этого гада. Ты про Глеба подумай, Полька. Осерчал он на тебя.

– А мне-то что, – рявкнула я. – Пусть злится.

– Так нельзя, – Тина была настроена решительно. – Мой брат втюрился по самые уши, а ты нос воротишь. Обманывала его вон сколько, и в стороне держала.

– Я ему ничего не обещала, – сказала я, а сама засомневалась. Тинкины слова породили бурю чувств в моей душе, и уже через пять минут я серьезно начала размышлять о том, что поступила с Глебом некрасиво. А Тинка, лиса, так и капала мне на мозги:

– Мой брат ради тебя на все готов… И под пули, и в огонь… Человека вон убил…

– И это плохо, – промямлила я. Собственные слова казались неубедительными, и я решила сбежать. – Пойду, полежу чуть-чуть.

– Здрасте, – развела руками Тина. – А мне что прикажешь делать?

– Еду готовь, – злорадно ответила я. – Вот приедет твой Макс, а у тебя ни крошечки. Как ты мужчину собралась завоевывать? Дурында.

Оставив Тину хлопотать на кухню, я направилась в комнату, которую именовала своей, но на половине пути остановилась. Ключ жег карман моих джинс, а противный голосок в голове настойчиво советовал заглянуть в комнату Глеба.

«Одним глазком посмотрю, и все», – решила я. Дверь тихонько отворилась, и я оказалась в спальне, оформленной в синих тонах. Обстановка была спартанской: кровать с темным покрывалом, голубые шторы, массивный шкаф, стол и стул. На этом предметы мебели заканчивались. Оглядев серые обои и пушистый черный ковер на полу, я присвистнула. Судя по всему, на себя любимого Глеб не скупился: все вещи были дорогими, но элегантными и чисто «мужскими». Подойдя к столу, я дернула первый ящик. Бумаги. Во втором оказались тоже разные бумажки и несколько мелочей: ручки, разряженный планшет, зарядник и визитки. На третий раз мне повезло. Дернув нижний ящичек, я извлекла на свет Божий черную тоненькую папку, и немедленно сунула туда свой нос.

«Харитонова Полина Юрьевна, год рождения… Прописана… Проживает… Отец – Харитонов Юрий Валерьевич, мать – Харитонова Инга…».

Бегло пробежав по содержимому папки глазами, я наткнулась в конце на дату. Отчет был сделан в конце прошлого месяца, стало быть, около двадцати дней назад. На белой бумаге черным были скупо выведены все сведения обо мне: где родилась, где училась, информация о родственниках. Фотографий не было, и слава Богу. Помимо папки, в ящике обнаружился пистолет.

Получается, Тина в своих утверждениях была права. Глеб решил все взять в свои руки, и разузнал мою подноготную перед тем, как начать ухаживать за мной? Но почему он  тогда не действовал? Нет, интерес Глеба я замечала всегда: как он смотрел, ненавязчиво предлагал свою помощь, подвозил пару раз до дома. Но никогда Глеб не приглашал меня на свидания! И словом не обмолвился о ярой симпатии ко мне.

Засунув папку обратно, я выскользнула из чужой спальни, заперев ее на ключ. Дальнейшие часы прошли в скуке: я читала книжку, Марта без остановки разговаривала по телефону, решая организационные моменты, а Тина увлеченно ругалась на кухне, поставив перед собой цель: приготовить самое вкусное в мире блюдо. А точнее – борщ.

– Почему борщ? – спросила Марта, на мгновение отлипнув от телефона.

– Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, – подняла вверх указательный палец Тина. Палец был красным от свекольного сока. – А путь к сердцу русского мужчину – через борщ.

– Так это же украинское блюдо,  – удивилась Марта, и тут же получила шлепок кухонным полотенцем.

– А ты не умничай. Украинское или нет, мне пофиг. Главное, чтобы Максу… Ребятам понравилось.

Марта пожала плечами, и вернулась к своему телефону, а Тинка задумчиво мешала ложкой розовое варево в кастрюле.

– Попробуй, – ткнула она в меня ложкой. Я недоверчиво принюхалась: запах был вроде ничего.

– Пробуй, – с  угрозой повторила Тина, и я повиновалась. Язык обожгла горячая жидкость и вскоре в какофонии вкусов я смогла распознать картошку, томаты и перец. Много перца. Поперхнувшись, я закашлялась и ринулась за водой.

– Не понравилось? – огорчилась Тина и хлебнула свое варево. Глаза подруги округлились, а сама она стала похожа на филина. – О-о-о!

– Боже мой, – вторила я, жадно глотая водичку.

– Что это с вами? – на кухню вошла Марта и с подозрением уставилась на наши перекошенные лица.

– Суп, – выдавила я. – Переперчен.

– Сильно?

Не дожидаясь ответа, Марта решительно зачерпнула булькающий суп, и отправила ложку в рот. Мы с Тинкой замерли: я – с бутылкой минералки, она – с пакетом молока.

– Сильно, – вынесла вердикт Марта, скривившись. – Есть невозможно.

– И что делать? – запаниковала Тина. – Может, укропчику?

– Дура что ли? – рявкнула Марта. – Лей еще воду.

– Надо риса насыпать, – вклинилась я.

– В борще не может быть риса.

– Надо в марлю завернуть.

– Лучше целую картошку положить, она перец впитает.

– Нет, лучше сахар.

Споря до хрипоты, мы не заметили, как входная дверь открылась, и в кухонном проеме возникло удивленное лицо Гриши.

– Что за сыр-бор, девчонки?

Мы разом замолчали и уставились на Григория. Пользуясь моментом, тот полностью вошел на кухню, а следом за ним появился недовольный Мирон и веселый Макс.

– Пахнет съестным, – радостно оповестил он. – Что это у вас? Борщ?

– Ага, – кивнула Тина с несчастным видом. – Только он немного…

– Островат, – нашлась я. – Это по особому рецепту.

– Да, – защебетала Марта. – Мексиканский борщ.

– Надо пробовать, – потер руки Гриша и сел за столом. – Мирон, Макс, присоединяйтесь.

Взгляд Ворона метнулся к ополовиненной бутылке минералке, затем – к пакету молока, и наконец, посмотрел в мои честные глаза.

– Спасибо, но я откажусь, – ухмыльнулся Мирон.

– А я угощусь, – заявил Макс, от чего Тина побледнела. Дрожащими руками разлив суп по тарелкам, подруга поставила их перед гостями и шмыгнула к раковине, а мы с Мартой во все глаза уставились на мужчин. Радостно улыбаясь, Стрелок засунул целую ложку борща в рот, и задумчиво прожевал. Гриша повторил его маневр, и моментально покраснел.

– Кто готовил? – поинтересовался старший Бельский.

– Я, – призналась Тина дрожащим голосом. – Невкусно?

– Э-э-э… Необычно, – выдавил Гриша и мученически съел вторую ложку.

– А по мне, так очень вкусно, – заявил Стрелок, и с удвоенной силой заработал ложкой. Я затаила дыхание, а Тина в изумлении открыла рот, наблюдая, как стремительно пустеет тарелка Макса.

– Марта… – проблеял Гриша, поглядывая на свою порцию. – Кажется, ты хотела о чем-то поговорить?

– Ага, – кивнула Рузина, сообразив, что ненаглядного надо спасать. – Пойдем.

Из-за стола Бельский вылетел пулей, а я тихонько спросила у Мирона:

– А где Глеб?

– На базе остался. Следов Валевского там нет, но на всякий случай решили оставить ребят. Мало ли, – равнодушно отозвался тот. – Макс, если ты насытился, то поехали. Еще полно дел.

Подмигнув Тинке, Стрелок направился вслед за братом, и мы остались вдвоем.

– Слушай, он все съел, – растерянно сообщила подруга.

– Вижу.

– И даже не поперхнулся.

– И пуля его не берет, и даже твой суп. Может, он вампир?

– Иди ты, – разозлилась Тина и тут же на ее глаза навернулись слезы умиления. – Если съел, значит, не все потеряно. А что там про Глеба?

– Мирон сказал, что Глеб на базе остался.

– Это хорошо или плохо?

– Плохо.

– Почему?

– Да потому что, – рявкнула я, а потом более спокойно ответила: – Если Валевского там не было, то они просто теряют время.

– Так может он там был. Просто уехал.

– Следы бы остались. И не уехал бы он, – возразила я, а сама пошла на второй этаж. Тина бежала рядом. – У вас в городе одна база?

– Одна, – подтвердила Тина. – Кульминка. А что?

– Карта города есть?

– Есть, – Тина сбегала куда-то за картой, и вернулась в комнату. Мы разложили карту на полу и принялись ее увлеченно изучать. Время от времени я тыкала пальцем в какое-то место, а Тина поясняла, что это.

– Тут? – я ткнула пальцем в серую точку посреди леса.

– Дачный кооператив, – охотно ответила подруга. – Старый. Там многие дома заброшены, а часть сдается.

– Почему?

– Да там… – Тина наморщила лоб. – Неприятная история. В этом поселке дачка имелась у священника. Говорят, самая вычурная и красивая была. Ну а потом священника того поймали: он, оказывается, в подвале дома проводил какие-то сатанинские обряды, и жертвоприношения. Пятерых человек заколол, и всю кровь выпустил. Вот. Местные-то в основном старики, верующие, ну они и бросились оттуда прочь. Аура нехорошая и все такое.

Я призадумалась. Валевскому бы такое непременно понравилось. Зная его скверный характер и тягу к мерзким делишкам, а также стремление выделиться из толпы, я не сомневалась – врага надо искать на этом кооперативе. Моя интуиция буквально вопила во все горло, подтверждая правильность моих мыслей.

– Думаешь, он там? – прошептала Тина. Я пожала плечами и отодвинула от себя карту.

– Не знаю. Он может быть где угодно.

На этом мы разговор закончили. Остаток вечера прошел спокойно: Глеб не появлялся, во дворе дежурили ребята в количестве десяти штук, а Гриша и Марта сидели в спальне старшего Бельского. Ближе к десяти Тина начала зевать, а вскоре и вовсе вырубилась, развалившись поперек кровати. Укрыв подругу одеялом, я уселась возле окошка и занялась любимым делом: рассуждала.

Что мы имеем? У Валевского есть прямой интерес в этом городе, и его планам мешают Бельские и Воронцовы. Юсов выведен из игры, но кем? Кто тот загадочный человек, что хладнокровно перестрелял всех людей в особняке? А кто проник в дом и вколол снотворное Марте? И главное – зачем? Влад? Так ли вообще его зовут?

Тина говорила, что у Михаила Петровича есть племянник. По крайне мере, он был. Значит, лжеВлад занял его место, запер Михаила Петровича в доме и притворялся все это время его родственником. И у него должна быть весомая причина на это. Но какая?

Виталик шантажировал Юсова и Стрелка, но эта ниточка никуда не ведет. Виталика убил Валевский. Это точно – послание, вырезанное ножом на его груди, адресовано мне.

Еще есть Призрак. Загадочный киллер, который прибыл в город с целью устранить кого-то из верхушки. Может ли лжеВлад быть Призраком? Вряд ли. Киллеры не работают так. Они не входят в контакт с жертвой, не выжидают время, и тем более не таскаются с двумя девицами по городу. Не притворяются чьими-то племянниками – лжеВлад мог проколоться в любой момент.

Устав от мыслей, я прикрыла глаза. Валевский не даст мне спокойно жить. Не успокоится и не уймется, пока не достанет меня. И уничтожит всех. Хитрости и изворотливости ему не занимать, а чести и совести у него нет. Я знаю, что Мирон и Глеб недооценивают его. Валевский – опасный враг.

Внизу послышался стук, затем – шорохи. Напрягшись, я взглянула на Тинку – подруга безмятежно спала. За окном царила темнота, а фонари на участке не горели. Охраны не было видно. По моей спине пробежал легкий холодок, царапая позвоночник, а шорох внизу повторился.

Рывком поднявшись с кресла, я тихонько выскользнула в коридор. Замерла у начала лестницы и прислушалась: тишина стояла такая, что больно давила на уши. И тут я услышала шепот. Разговаривали двое: судя по голосам, это Глеб и Мирон. Значит, Глеб вернулся. Не успела я обрадоваться, как до меня дошел смысл диалога.

– Ты не видишь очевидного, Профессор. Совсем помешался на девчонке. Она тебе не друг.

– Это не тебе решать. Я сам разберусь.

– Она принесет нам кучу проблем. Уже принесла. Ты что, веришь в ее сказочки?

– Ворон…

– Прекрати. Я не слепой, и вижу, как ты на нее смотришь. Ты даже не проверил ее рассказ…

– Зато ты проверил?

– Представь себе. Ты видел у нее фотографии? Подруг, родителей? Может, она с общалась с ними по телефону?

– Ее родители погибли.

– Ты хотел сказать, что родители Харитоновой Полины погибли, – упрямо гнул свою линию Мирон. – Ты видел фото Яны? Ее подруги, которая умерла? Они очень похожи.

– Но не близнецы. Это не преступление. Их схожесть ничего не доказывает.

– Профессор… Мы никогда не были друзьями, но я уважаю тебя. И вижу, что ты себе могилу роешь. Девчонка – не та, за кого себя выдает. Поверь мне.

– Я верю себе. Не лезь, Ворон. Твое дело – Валевский. И приструнил бы ты брата. Пусть займется делом.

– Он и занимается. На позиции.

Голоса смолкли, а затем послышались тяжелые шаги. Быстро юркнув обратно в комнату, я легла на кровать к Тинке и замерла. Шаги замерли напротив двери, раздался тихий скрип. Зажмурившись, я лежала спиной к двери, ощущая на себе взгляд Глеба. Спустя мгновение дверь закрылась, и Глеб удалился к себе.

Вскочив с кровати, я в панике заметалась по комнате. Мирон мне не доверяет. Впрочем, я сама себе не доверяю. Что же делать? Мой взгляд упал на подругу, и я внезапно успокоилась. Тина. Моя подружка понимает и поддерживает меня. С ней я спокойна. А значит, со всем остальным можно разобраться.

Решительно открыв дверь, я спустилась на кухню. За столом обнаружился Мирон, лениво перемешивающий кофе в синей кружке.

– Не спится?

– Захотелось пить, – отозвалась я, подходя к холодильнику.

– Те, у кого много секретов, плохо спят, – многозначительно кивнул Мирон, и добавил: – Не так ли, Яна?

Я медленно закрыла холодильник и повернулась к нему.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты солгала. Не знаю, как, но ты выбралась из той больницы. Может, подкупила санитарку или уборщицу, но ты – не Полина.

– Тебе показать мои документы? – хмыкнула я. Мирон рассмеялся.

– Нет. Я уверен, с ними все в порядке.

Я пожала плечами.

– Спокойной ночи.

Поднявшись наверх, я вошла в комнату и чуть не вскрикнула – в кресле у окна, где недавно сидела я, кто-то был. Гость поднял голову, и я узнала Глеба.

– Привет.

– Привет, – хмуро отозвался он. Пройдя мимо него, я села на кровать и отпила сока из стакана, взятого с кухни.

– Ты просто так заглянул?

– Решил посмотреть, как вы тут, – коротко ответил Глеб, а я разозлилась. Когда любимый мужчина тебе не доверяет, и ведет себя как чужой, поводов для радости мало.

– Посмотрел? Можешь идти.

– Полина…

– А может, Яна? – я рассмеялась безумным смехом. – Только что на кухне Мирон назвал меня так. Вы что, думаете, что я убила свою подругу и живу ее жизнью?