Читать книгу: «Константа Пифагора», страница 4

…

Глава 4

…

И вот я сижу в своей комнате за столом, на котором лежит запечатанный конверт. Не мой конверт. Иностранный. Красивый. С красно-синей каймой по всему периметру. Красивым почерком заполнены разделы конверта – адресат прописан латиницей, отправитель – на немецком. Адресатом значусь я, отправителем – Питер Кольт, Магдебург, улица Максима Горького, 35…

Конверт не слишком объемен, но явно содержит в себе что-то помимо листа бумаги. Что-то более плотное…

Я внимательно рассматриваю конверт, марки, штемпели. От моего взгляда не ускользает и тот факт, что конверт вскрывали, очевидно, что отпаривали клапан, а обратно клеили уже клеем и весьма неаккуратно. Я почувствовал, что-то схожее на ревность, но чувство страха доминировало больше. Куда я вляпался? Кто этот Питер Кольт??

Ну, точнее, я помнил, что около месяца назад по указанному на конверте адресу я отправил свое шуточное письмо на имя Питера Кольта. Но он был мной придуман, вымышлен, как и десятки других Питеров Кмитов, Завжецки, Бодунов, Крайцеров и прочих, прочих. Тебя Питер Кольт быть не должно по адресу город Магдебург, улица Максима Горького, дом 35! Не должно!

Но он был. И он мне ответил. Его письмо лежит в конверте, который я боюсь открывать.

Собравшись с силами и мыслями я вскрыл клапан конверта… На стол выпало письмо на мелованном листе бумаге. Письмо было написано на немецком языке тем же красивым почерком, коим был подписан конверт. Пробежав глазами по письму я понял только имена – Ханна, Уве, Элизабет и подпись – Питер. Переводом займусь позже, с Жориком, решил я. И достал из конверта фотографию.

На фотографии было три человека, стоящих на лужайке у загородного дома – в центре кадра мужчина средних лет, обнимающий смеющуюся девочку лет 9-10 и …я. Сомнений в том, что это я на фотографии не было никаких. Моя прическа, мой лоб, нос, глаза, губы, подбородок. Все моё. Кроме одежды. Не было у меня такой майки с принтом «Depeche Mode» и таких джинсов с кроссовками. Это был я и не я. На фото была моя улыбка, мои глаза с прищуром. Но это был не я. Я никогда не был за границей и не знал ни этого мужчину, ни девочку.

Ужас сдавил мне горло, во рту пересохло. Что это? Чья-то злая шутка? Но чья? Фотомонтаж? Но кто способен соорудить такую сложную фотографию, да еще и поместить ее в иностранный конверт со всеми этими штемпелями, будь они неладны. Да и зачем это кому-то? Я пытался мыслить рационально, но ужас с паникой не давали даже спокойно дышать.

А потом я перевернул фотографию….

….

Глава 5

….

«НАЙДИ МЕНЯ». Аккуратные прописные буквы, выведенные старательно, но с неуверенными линиями, которые выдавали, что отправитель пишет не на родном языке. Всего два слова, но они звучали, как крик из темноты, мольба того, кто потерялся, кто находится в опасности, а время уходит. Я чувствовал, что за этими словами – глубокая потребность быть замеченным, потребность, протягивающая невидимую нить к тому, кто сможет распознать этот зов. Как шёпот в пустом помещении, который никто не слышит. Найди меня… Найди меня…Но как? Как я, советский юноша, смогу найти автора послания за границей? Во внешнем мире, куда мне не дотянуться. Как мне найти то место, где кто-то исчезает прямо сейчас.

….

Мои нравственные терзания оборвались резко и грубо – государство не дало мне даже двух дней. Забрали прямо с урока. Без предупреждения, без объяснений. Даже не позвонили родителям – просто посадили в чёрную «Волгу» и отвезли в областное управление КГБ.

Кабинет был огромным, с высокими потолками, будто специально спроектированным, чтобы подавлять. Стены – цвета увядшей госформы, запах пыли и махровой бюрократии, стол – монолитный, тяжелый, словно вырубленный из цельного куска власти – казалось, намертво врос в пол, как символ незыблемости систем. А за ним – он. Я не помню ни фамилии, ни звания. Помню только глаза. Тёмные, бездонные, будто провалы в какую-то другую реальность. Они не смотрели – они сверлили, выискивая слабину.

– Мы всё знаем о твоих посланиях. Давно знаем и наблюдаем, – говорили глаза. Но говорили только они, в полной тишине огромного кабинета.

Потом появился звук. Звук грубого голоса, скребущего по нервам, который и озвучил мои страхи – Антон, мы знаем о твоем почтовом увлечении.

Пауза. Тяжелая, как свинец.

– До сих пор закрывали глаза. Считали это детской шалостью. Безобидной глупостью.

Его пальцы медленно постукивали по столу, словно отсчитывая секунды до моей капитуляции.

– Но последнее письмо… которое ты получил…

Голос стал тише, почти шёпотом, отчего стало еще страшнее, он продолжил: