Пришедшие из глубин

Рыболовный промысел

Волнение Карского моря усиливалось. Капитан, несмотря на тревожные метеосводки не сдавался и вел малый рыболовный траулер в открытое море. Корабль резал волны, качка была не слишком сильной, чтобы откладывать промысел. К тому же команда, изнурённая долгой зимой и большим количеством выпитого алкоголя в отсутствии работы, совсем истаскалась и сейчас без должной встряски все уже валились от усталости, а трюм не был заполнен. Что с трудом могло покрыть и часть расходов. Последняя точка находилась в соседнем промысловом районе, датчики наполнения загрузки показывали максимум, и капитан надеялся вернуться с уловом еще до того, как начнется сильный шторм.

В район промысла траулер вышел около полуночи, к тому моменту дождь усилился, время от времени корабль болтало, волнение моря крепло и нужно было ложиться на обратный курс. Внезапно наступило ощутимое затишье, капитан пошутил про центр бури и покинул рубку отдав штурвал в руки помощника, давшего сигнал к работе. Не сомкнувшие глаз матросы, попутно хватая брезентовые куртки тянулись на палубу. Ледяной ветер бил в лицо множеством соленых брызг. Мрак ночи неуверенно разрезали несколько лучей обледеневших прожекторов.

Команда разошлась по палубе согласно предписанному порядку.

Началась выборка трала. Показались углубители и канатная часть трала. Чудом не покалечившимся и не оказавшимся за бортом, матросам, увлекаемым вслед за окатившей палубу волной, удалось застропить и зацепить мешок, подняв его краном и зафиксировав положение. Корабль то и дело уходил вверх, рискуя сбросить матросов в кипящее море. Мокрая и обмороженная команда металась по палубе в поисках укрытия от вновь наступающих волн, попутно стараясь опустошить мешок с рыбой в бункер, освобождая площадку от тяжелого груза.

Один из матросов в ужасе отскочил от мешка. Среди улова показалось изуродованное человеческое лицо. Крик моряка пересилил шум бури. Двое из команды за ноги оттащили тело в пустующую кладовую. Увидев труп, капитан выругался, спустился в каюту, открыл шкафчик и сделал пару больших глотков из фляжки, думая, что удача их на сегодня покинула.

Выливая из сапог воду и скидывая промокшую одежду, матросы набились в теплый кубрик, служивший гардеробной. Согревая и растирая окоченевшие тела, они судачили о находке. Лишь капитан, закурив пытался вспомнить недавние сводки о сигналах бедствия и происшествиях в этом районе и думал не отправить ли выловленное тело обратно в темные воды. Он окинул взглядом каждого из членов команды и остановил взор на двух новичках в которых он не был уверен. Он и взял то их нехотя, выходить в море неполной командой было себе дороже. И сейчас он думал не проболтаются ли эти двое на берегу о находке, а что еще страшнее о принятом им решении выкинуть тело обратно в пучину. Капитан в сопровождении двух более опытных матросов отправился в кладовую осмотреть выловленный труп. Конечно ему и раньше приходилось видеть раздутые лица утопленников, но сейчас он с брезгливостью отвел взгляд от изъеденного рыбами и местами полностью лишившегося кожи, черепа. С трудом поборов тошноту капитан открыл дверь на палубу и с силой вдохнул стылый воздух. Вернулся в кладовую и в надежде найти какие-то опознавательные знаки пристально всмотрелся в куртку, снятую с трупа. Она показалась ему слишком старой, даже древней, сшитой из обычного куска брезента не имевшей никакой подкладки, без опознавательных знаков и вышитого на подобных вещах названия судна. Желание вернуть тело морю возросло, но вновь вспомнились двое салаг. В остальных он был уверен, но эти два прохвоста точно по пьяни разболтают. С минуту он взвешивал за и против, и все же решил доложить на берег. Пусть те, кому должно, разбираются с этим трупом, у него и так забот хватает. Капитан поднялся в рубку. На вопрос помощника и по совместительству технолога «Откуда здесь взялся этот труп»? Он ничего не ответил, лишь покачал головой.

Мол, не наше дело. Связался с берегом и лег на обратный курс.

Многие члены команда, сидя с разными напитками в камбузе имели свою точку зрения по этому вопросу. Кто говорил, что труп – это знак и кораблю больше хороший улов не светит. Кто-то отмалчивался, предпочитая делать вид, будто ничего не произошло, и утопленники в море довольно частое явление, мол, пошел пьяный по нужде, свалился в воду и поминай как звали.

Иные же были сторонниками от тела избавиться, но дальше слов пойти не решались.

Корабль полным ходом преодолевал милю за милей, с каждой минутой приближаясь к Эркелю.

Один из новичков воспользовался спором разгорячённых выпивкой и беседой моряков, выскользнул на палубу и скрылся в кладовой. Быстрым взглядом он окинул оскалившийся труп. В свете фонаря он увидел несколько золотых зубов во рту утопленника. Салага пару раз ударил кулаком в челюсть. Зубы покачнулись, и он без труда извлек изо рта покойника кусочки желтого металла, спрятав его в кармане. Взгляд его остановился на руке, где блеснул золотой перстень. Салага улыбнулся, рывком стащил вещицу с остатками кожи покойного и пулей выскочил из кладовой вновь слившись с травящей жуткие байки шумной командой, так и не заметившей его ухода. Тем временем корабль приближался к берегу и уже входил в бухту. Сонный капитан увидел нарастающую волну по направлению к промерзшей бухте, протер глаза и списал все на усталость, радиостанция молчала, приборы издавали монотонный писк отчего хотелось спать еще сильней. Неожиданно что-то будто застучало по корпусу корабля, мотор загудел и заглох. Капитан поднял трубку связи, повернулся в сторону, и ощутил удар страшной силы положивший судно на бок.

Замерзший берег

Пара десятков судов с командой навечно покоится в здешних водах. Разбитые волнами металлические каркасы брошенных на берегу кораблей навевают уныние и неподдельный страх. А с моря открывается апокалипсический вид на обледеневшую бухту с едва оттаявшими от снега ржавыми крышами невысоких домов. Это место кажется покинутым людьми, но, если внимательно приглядеться здесь все еще теплится жизнь. Некогда этот поселок являлся образцом процветающего северного городка. Близость к торговым маршрутам придавала ему особую значимость и статус. Многие приезжали в Эркель. Кто-то приживался и оставался здесь. Кому-то местный климат казался слишком суровым и покуда еще были силы и здоровье, они покидали это место, но плохо о нем мало кто говорил.

С рассветом ветер стих и в городок пришло обычное воскресное утро. Высокие волны по-прежнему захлестывали берег, поэтому большинство рыбаков все еще, будто оставались в зимней спячке так и не заметив прихода весны.

Но не все спали в такую рань. Участковый оставил УАЗ на возвышенности. Сонный и помятый от субботней пьянки он накинул бушлат, закутал лицо от обжигающего ветра шарфом и нехотя зашагал в сопровождении вооруженного топором пожарного в направление выброшенного на берег остова корабля. Они шли молча, еще толком не понимая для чего они здесь. Но больше было некому. Это была их вотчина и все трагические случаи выпадали на их долю. А если случится что-то из ряда вон выходящее, может пришлют кого из райцентра, а может и не пришлют, что тут может случиться … Корабль выбросило на берег, будто капитан решил припарковаться на песок, а после снова выйти в море. Рядом валялись несколько ящиков и разбросанные по берегу то ли волнами, то ли ветром судовые вещи. Подойдя к судну пожарный замахнулся и пару раз ударил обухом по измятому корпусу корабля.

– Есть кто живой? – прокричал он и прислушался в ожидании ответа.

– Это вряд ли – проговорил участковый. Достал из-за пазухи фляжку, отпил, поморщился и протянул пожарному. Тот ударил по корпусу еще раз, так что звон отдался в ушах, бросил топор и принял фляжку сделав большой глоток.

Послышался какой-то неясный стук, будто кто-то бросал камни о борт корабля. Пожарный бросил фляжку на песок.

– Да это же волны – прокричал участковый вслед удаляющемуся пожарному. – Коньяк денег стоит,– обиженно проговорил он, подняв фляжку с песка. Закрутил крышку и спрятав заветное пойло под бушлат уселся на лежащую на берегу поржавевшую бочку. Пожарный обошел судно и вернувшись облокотился на топор.

– Там люк открыт, но следов никаких, хотя может их волной смыло. Я стучал, кричал, в ответ тишина. Он вгляделся в морщинистое, небритое, обмотанное шарфом лицо не молодого участкового, который молча смотрел в одну точку.

– Паша! Я кому говорю – заорал пожарный, участковый поежился и нехотя посмотрел в сторону корабля.

– Там люк открыт. Надо влезть, все проверить – не унимался пожарный.

– Эх Саня, Саня, что ж ты так орешь, и так башка раскалывается, а еще ты со своим люком. – Ну пошли раз надо. Участковый нехотя поднялся, и они направились к приоткрытому люку корабля. Участковый достал карманный фонарь, вскарабкался по лестнице и осторожно сунул голову в люк.

– Эй ко тут есть? – прокричал он в темноту. В ответ на его слова в чреве корабля что-то грохнулось. От испуга участковый чуть не свалился с лестницы.

– Ну на хрен, не полезу я туда. Вернемся, вызову группу, пускай приезжают, сами лезут, неизвестно, что там внутри. – Он спустился с лестницы и омыл руки в убегающей волне.

– Эх ты! – проговорил пожарный, бросил топор, вскарабкался по лестнице и скрылся в трюме.

– Сань, ты хоть кричи что-нибудь, что ты жив например. А я пока тут посторожу.

Время тянулось. Участковый вышагивал взад-вперёд вдоль корпуса судна и смотрел на набегающие волны. Что-то оранжевое приметил он в их неровных перекатах, оно цепляло берег и вновь уходило в море со следующей волной.

Он почувствовал, как поднимается кровяное давление, голова закружилась. Участковый перекрестился и подошел почти в плотную к береговой линии. Он не ошибся волны силились выбросить на берег чье-то тело в спасательном жилете. Он оглянулся на корабль, пожарного по-прежнему не было видно, вошел в воду и потянул на себя тело. Синюшное раздутое лицо взглянуло на него стеклянными глазами. Он подтащил утопленника к себе, вынул нож, разрезал лямки жилета, рывком стащил его и забросил обратно в море. «Прости парень, у меня скоро пенсия, не к чему мне эти отписки, покойся с миром.» – проговорил он, смотря куда-то в даль и оттолкнул тело обратно в пучину. Выйдя из воды, он потер руки о прибрежный песок. Достал фляжку, сделал большой глоток, уселся на берегу и задался приступом кашля. С трудом отдышавшись, он почувствовал какое-то движение, резко повернул голову, и едва не потерял сознание. У него на плече лежала рыбья голова. Подскочив и метнувшись в сторону, он раздался бранной руганью. Рядом с ним стоял пожарный с омулем в руках надрываясь от хохота.

Прости, я думал тебя взбодрить, трюм забит до отказа. Все ровно испортится и стухнет. Надо слушок пустить, местные за ночь себе домой всю рыбу растащат. К несчастью там для тебя труп – проговорил пожарный покачав головой.

– Это не рыба, а вещ док – прокричал участковый, вырвал омуля из его рук и зашвырнул рыбу в воду.

Неизвестно из-за чего корабль затонул, а еще и труп, за что мне это перед пенсией. До прибытия следственной группы я здесь старший. И это место я опечатываю, чтобы никто туда и не помышлял лазить, пока не разберемся что к чему.

– Будь здесь, я уеду, сообщу куда следует, вещи соберу, вернусь через пару часов, сменю тебя. Смотри никого туда не пускай.

УАЗ выехал на грунтовую дорогу и понесся в сторону бескрайней серой равнины, оставляя поселок далеко позади. Участковый закурил приму, с трудом подавил новый приступ кашля и вновь затянулся. – Рыба – это хорошо, рыба – это деньги, а деньги мне нужны – проговорил он сам себе. Улыбнулся в зеркало заднего вида и сильнее вжал педаль газа. Он знал кому можно сбыть весь улов, да еще и получить за это хорошие барыши. Автомобиль еще немного по петлял по безжизненным полям, промчался вдоль песчаного берега и вскоре со скрипом тормозов остановился у небольшого деревянного сарая на берегу моря. Участковый посигналил и опустил окно. Спустя минуту на пороге показался длинный и худой патлатый человек, в брезентовом фартуке, испачканном рыбьими потрохами и чешуей.