Bloody Foreigner. Или моя незабываемая жизнь в Великобритании

Глава 8
Мои махинации

Через некоторое время я узнал, почему фирма, отсылавшая меня на заработки, практически ничего с меня не взяла: оказалось, что за каждого работника приехавшего от фирмы по трудоустройству, гостиница платит от шестисот до полутора тысяч фунтов. Продажа рабов была прибыльным дельцем и у меня появилась идея. Я подошёл к Луизе и сказал, что если им потребуются новые работники, моя сестра с радостью приедет в это чудное место. Надо добавить, что у нас с сестрой, только закончившей университет, был план, по которому я должен был разведать обстановку и потом вызвать подкрепление в её лице для дальнейших боевых действий в стане противника. Однако, условия у противника были крайне благоприятными для подтягивания дополнительных сил, поэтому я сказал, что готов заняться рекрутингом новых людей, имел в этом опыт в Латвии и могу помочь за символическую плату в размере ста пятидесяти фунтов за человека. Конечно, опыта у меня не было абсолютно никакого, я зачем-то соврал, хотя никогда стараюсь этого не делать. На меня уже начинало сказываться отсутствие рядом церкви и дурная обстановка. Однако, враньё моё возымело действие и в один прекрасный день Луиза позвала меня и сказала, что моя сестра может приезжать, а мне можно поискать ещё двух девушек на место официанток. Сначала я попытался их найти через доску объявлений, но потом решил спросить у сестры, нет ли у неё подруг, желающих поработать в отеле. И оказалось, что были две девушки, готовые отправится в вместе с ней. Мы придумали легенду, что они не знали друг друга, а познакомились в пути. Я понимал, что иначе денег от гостиницы не дождаться. Через неделю мы уже обнимались с сестрой и её подругами, а ещё через неделю мне перечислили триста фунтов. Как я и ожидал, за сестру мне не заплатили, но всё-равно я был доволен. Первый шаг многоходовочки увенчался неожиданным успехом: наша группа захвата не только стала больше, но я ещё и заработал на этом. Девчонки быстро обжились, и через несколько месяцев мы уже вовсю качали свои права, поставив Ноэлию на место и взяв под свой контроль все здания гостиницы. Русская речь теперь была слышна повсюду, к большому неудовольствию менеджеров, делавших нам замечания по этому поводу, на которые мы не обращали никакого внимания.

Но это был ещё не конец. Ко мне подошла Мэрион и спросила, не мог бы я подыскать кого-то на место посудомойщика. Я позвонил Диме, своему знакомому, уже работающему на севере Великобритании и спросил, не хочет ли он переехать ко мне. Тут вкусно кормят и работа не слишком тяжёлая. Недолго думая он согласился. Его приезд положил начало цепи удивительных событий и приключений, о некоторых вы прочитаете здесь, а часть пока останется за кадром до следующей книги мемуаров, которую я планирую написать лет через сорок. Так что всё впереди, ждите.

Дима настолько важен для нашего повествования, что я, пожалуй, напишу про него отдельную главу.

Глава 9
Дима-Карась

Моё знакомство с Димой состоялось во время учёбы на трёхгодичных компьютерных курсах. На заре эры интернета я использовал любую возможность зависнуть у монитора, в чате нашего города, а поскольку дома у меня ещё не было компьютера, не то, что интернета, я оставался на курсах даже когда туда приходили заниматься другие группы. Помню, я стоял у двери, когда в класс завалился здоровенный детина в кепке, нахлобученной на нечёсаные вьющиеся волосы, в длинной обвисшей футболке с огромным мокрым пятном от пота на спине, в каких-то бесформенных шортах и кроссовках, надетых на босую ногу. Детина смеялся. Точнее, детина ржал так, что я удивился, как оконные стёкла не вылетают из рам. Ах, как он хохотал! Слушая его смех, невозможно было самому не засмеяться, настолько безбашенным он был. Он ржал, а я смотрел на него и думал: «Этот парень псих! И мне это нравится!».

Я был в восторге и чтобы он чаще смеялся, всегда садился рядом и смешил его во время уроков. Дима начинал оглушительно хохотать, его просили удалиться из класса, через пятнадцать минут он заходил обратно, и всё повторялось снова. В конце-концов наш учитель понял, что я как-то дурно на него влияю и запрещал нам садиться вместе друг с другом, хотя я все эти дела проворачивал так, что меня невозможно было подловить. У Димы и сейчас весьма своеобразное чувство умора, а в то время ему достаточно было с умным видом показать палец, чтобы он расхохотался. Я даже мог ничего не говорить. Просто поворачивался, смотрел на него и показывал палец. Этого трюка вполне хватало.

У Димы была польская фамилия Караскевич, поэтому за ним прочно закрепилась кличка «Карась». Он так всем и представлялся. Я до сих пор, спустя шестнадцать лет нашего знакомства, крайне редко называю его по имени, настолько он сросся со своим прозвищем.

Карась учился в польской школе, дважды оставался на второй год, отлично рисовал и постоянно занимался физкультурой. Когда я пишу слово «постоянно», я не шучу: он отжимался и подтягивался в любом более-менее подходящем месте, каждый день бегал до школы и обратно (а это десять километров в одну сторону), колол своим соседям-алкоголикам дрова, а в свободное от всего этого время ломал кирпичные стены заброшенных веранд, находившихся на территории его школы. Это был сгусток энергии и сумасшедшей молодецкой удали. Я удивляюсь, как его тогда не разорвало на куски от такого её количества и как он смог, всё-таки, доучиться до окончания курсов, сдать экзамены, получить сертификат и закончить школу.

После курсов наши с ним пути разошлись. Самое интересное произошло после.

На первом семестре в университете мне, вдруг, очень захотелось пойти в церковь. В душе своей я чувствовал какую-то пустоту, и она никуда не пропадала в течение нескольких недель. Последний раз в церкви я был в далёком детстве, совершенно не знал, как себя там вести и зачем туда ходить, но почему-то она влекла меня. Осенним вечером, после лекций, я решил туда заглянуть и прямо возле храма наткнулся на Карася, который шлёпал по тротуару навстречу мне. Мы с ним проговорили полчаса, за которые я понял, что он по-прежнему блаженно неадекватен: с радостной улыбкой Дима сообщил мне, что работает курьером, мотается по Риге целыми днями, работа ему нравится, но самое интересное ждёт впереди – пришла повестка в армию, в которую ему не терпится отправиться. Мы пожелали друг другу удачи и разошлись. Я пошёл в церковь, где просто просидел на лавочке два с половиной часа, после чего меня отпустило, и я благополучно забыл эту историю. Потом, через полтора года, я уже сознательно пришёл в церковь, стал верующим человеком, за что благодарю Бога. А перед самым отъездом в Великобританию, на сайте для одноклассников меня ждало сообщение:

«Привет, Антон. Если у тебя фамилия Чистов и ты тот самый, который ходил со мной на курсы, отзовись. Карась.»

Я написал, что я тот самый Антон, спросил, как жизнь и когда он собирается идти служить в армию.

Карась прислал ответ в вечер перед моим отъездом. Оказалось, что он уже давно как отслужил и уехал в Англию. Я тогда не мог в это поверить, для меня из-за проблем и стрессов время словно остановилось, я думал, что с момента нашей встречи прошло не больше полугода. В любом случае, это была отличная новость! Я попросил у него телефон и мы начали перезваниваться, когда на кухнях выпадала свободная минутка. Карась работал грузчиком у человека, продававшего секондхенд. Европейский читатель, привыкший видеть маленькие ларьки дешёвого тряпья в бедных районах своего города, может подумать, что работа плёвая. Но представьте себе, что фактически весь секондхенд Европы поставляется только из нескольких точек, и в одном из таких мест работал Карась. В день ему нужно было забить несколько фур пятидесяти килограммовыми мешками с одеждой, а так же разгрузить несколько бусиков с новой партией на склад. Вышина горы из мешков образовывалась в пять-шесть метров. Откуда бралась вся эта одежда? Всё просто: в Великобритании полно благотворительных обществ, раскидывающих по почтовым ящикам домов пакеты с призывом пожертвовать ненужную одежду бедным детям Африки, больным раком, пожилым людям (нужное подчеркнуть). На пакетах указан день и время сбора. К этому времени на улице у дверей сердобольные англичане оставляют набитые мешки, которые водители грузят в бусик и везут на базы, где их сортируют. Незначительную часть действительно жертвуют на нужды тех или иных обществ, а остальное идёт на продажу тем же африканцам и бедным странам Европы. Заработок на этом колоссальный, ведь вещи продавцам ничего не стоят. Человек, на которого работал Карась, был миллионером и в магазин за кормом для своего скота прилетал на личном вертолёте.

Работа Диме нравилась, поскольку была связана с физическим трудом. Единственной неприятностью, по его мнению, было то, что пыль от одежды оседала в гортани и в носу, из-за чего было тяжело дышать и приходилось постоянно отхаркивать чёрную слизь. К тому же, Карася удручало то, что рядом не было лесов, которые он полюбил в армии. Вокруг его работы были лишь бескрайние английские поля до горизонта. Недалеко от дома он нашёл маленький зелёный треугольный островок, образовавшийся посередине трёх пересекающихся дорог. На нём росли несколько сосен и кустарник. После работы он приходил туда, разжигал костерок, рискуя быть пойманным полицейскими, и отдыхал.

Первым его вопросом, который он задал, когда я предложил ему переехать ко мне, был вопрос о том, есть ли в округе леса. Я удивился и обрадовался, услышав это, поскольку сам не могу жить без природы. А вокруг отеля лесов было полно! Это сыграло ключевую роль, и Карась согласился.

Я попросил его прислать CV Мэрион и дал её электронный адрес.

Через несколько дней Мэрион подзывает меня к её столику и говорит:

– Антон, твой друг прислал мне CV, ты уверен, что он будет хорошим, адекватным работником?

С этими словами она протянула мне листок бумаги, на котором без дат и какой-либо другой информации стояло три пункта:

1) Помощник электрика

2) Курьер

3) Грузчик

Далее, на всю оставшуюся страницу был помещён смайлик, а под ним надпись: THATS ALL, FOLKS!

«Это провал, – в ужасе подумал я, – это фиаско.»

– Вы знаете, – сказал я, одарив Мэрион самой очаровательной улыбкой, на которую только был способен, – Дима своеобразный человек, но я гарантирую, что работу он будет делать хорошо!

– Я покажу это CV Луизе, – ответила она, захихикав.

Мэрион повесила CV себе на рабочую доску, где он провисел примерно три недели. Я уже, было, подумал, что лист висит у неё просто для красоты и что человека, приславшего такое, она не наймёт никогда, но далее произошёл ряд событий, который, видимо, не оставил ей выбора.

Глава 10
Пацан к успеху шёл

В один прекрасный день в гостиницу на заработки приехал паренёк из Латвии. По моему, его звали Саша. Двухметрового роста, с повадками гопника, он явно приехал из какой-то деревни, хоть и говорил, что жил в Даугавпилсе. Он так же говорил, что работал официантом, но это явное враньё, было сразу понятно, что в этом ремесле он ничего не понимает. Надо сказать, что гопником он был благодушным и немного придурковатым, английский знал не очень хорошо, что ещё больше делало его похожим на дурачка. Его слабину сразу почувствовали ребята и начали над ним подтрунивать. Это, однако, не помешало им настрелять у бедного парнишки столько сигарет, что к концу второго дня своего пребывания в отеле он был практически полностью разорён. После того, как с него больше нечего было взять, нападки ужесточились. Мне было по-человечески жаль парня, но одновременно с этим он меня раздражал своей глупостью.

– Вот, я диск тут привёз, пацаны, – сказал он, когда заглянул к нам в дом и, показывая мне с Иваном что-то в потрёпанной обложке, с любовью протянул, – «Брига-а-ада»

– Нет, спасибо, Саша, – ответил я, – я такое не смотрю.

– Так это же «Брига-а-ада», – удивлённо сказал он, продолжая протягивать мне диск, наверно, думая, что я не беру из скромности этот «мега блокбастер». – Бери!

Саша постоянно матерился. Он удивлённо хлопал глазами, когда я просил его не делать этого и тут же продолжал дальше. Я его снова прерывал, говорил, что я не выношу мата и прошу его со мной говорить нормальным языком, он опять хлопал глазами и через несколько секунд продолжал свою речь, обильно сдабривая её матерщиной. Я думаю, что он вообще не мог не материться, видимо, он вырос в среде, где это было в порядке вещей, поэтому не понимал, чего я от него хочу. Кристина с Юлей тоже моментально его невзлюбили. В общем, я понял, что Саша здесь не приживётся. Трагедия случилась на третий день. Бедолага пришёл на работу пьяным, сел на ведро и начал мычать что-то нечленораздельное. В его номере (почему-то, он, в отличие от нас, жил в отдельном гостиничном номере. Просто императорские условия!) менеджеры нашли выпитую наполовину бутылку водки. Ему тут же сказали выметаться из гостиницы, забрав все свои вещи. Луиз попросила меня побыть рядом с ней, пока не приедет такси и попытаться его утихомирить, поскольку он начинал проявлять недовольство. У меня это вышло неплохо, через пятнадцать минут парень уже не быковал, а, усаживаясь в такси, пожал мне руку. Куда его увезли, я не знаю, по-моему, у него не оставалось ни копейки денег, но он заверил меня, что всё в порядке, и деньги ему вышлет отец. В общем, так завершилась трёхдневная эпопея с пареньком из глубинки, а я решил ковать железо, пока горячо, и за чашкой чая с Луиз и Мэрион сразу после того, как мы спровадили этого типчика, сказал им, что готов быть официантом и уверен, что смогу работать уж точно лучше Саши. Когда я это говорил, то увидел, что у Мэрион вытянулось лицо. Ещё бы! К тому времени, я мог одновременно работать на двух кухнях, что и делал не единожды. Фактически, благодаря выработанной супер скоростной стратегии мытья посуды, я мог заменять минимум двух человек, поэтому Мэрион обычно бросала меня в самые горячие точки. Помню, как я один обслуживал сразу две кухни с общим количеством гостей примерно в триста пятьдесят человек. Притом, кухни располагались на разных этажах, то есть мне приходилось бегать туда-сюда по лестнице, попеременно открывая и закрывая посудомоечные машины, загружая туда новые партии посуды, раскладывать чистую посуду по полкам и при этом успевать намывать противни с намертво приставшим к ним жиром. Но это были цветочки. Иногда нужно было одновременно работать на кухнях, находившихся в разных зданиях. Вот тогда нужна была просто спринтерская скорость.

Луиз, рассмеявшись от вида Мэрион, сказала, что они подумают, но я точно знал, что мои слова попали в цель, и я получу новую работу очень скоро. Луиз просто нужно было время, чтобы найти компромисс и выйти из положения таким образом, чтобы все остались довольны. Что она и сделала. Уже на следующий день она сказала, что Мэрион готова меня отпустить с условием, что я иногда буду её выручать и работать в качестве посудомойщика. Конечно, я согласился! Луиз попросила меня поработать посудомойщиком до тех пор, пока Мэрион не подыщет человека на моё место.

Глава 11
Второе увольнение. Сумасшествие Ивана

После этого случая у Мэрион на кухне образовывался серьёзный пробел, который надо было кем-то занять. Но как это сделать, когда в нашем доме нет свободного места? Всё просто, надо кого-то уволить!

И первым, кто вылетел был Яни. В принципе, в этом не было ничего необычного, поскольку он был довольно неопрятным типом: его форма постоянно была в пятнах, грязные штаны мешковато висели, в общем, он никак не подходил на место официанта. К тому же он частенько выпивал, и по утрам выглядел совсем непрезентабельно из-за опухшего лица.

Когда он зашёл домой после разговора с Луиз, я скручивал сигаретку. Яни смущённо улыбался.

– А меня уволили, – сказал он, виновато глядя куда-то в угол.

– Уволили? За что? – я был удивлён, поскольку ни разу не слышал никакого выражения недовольства от Луиз.

– Не знаю, Луиз просто сказала, что я должен собрать свои вещи и сегодня уехать, – Яни пошёл упаковываться, а я курил и обдумывал ситуацию. Ладно Саша, он заслужил увольнение и согласно законам, его имели право попросить уехать в течение одного дня, ведь он только начинал работать и с ним ещё не было оформлено договора. Но получалось, что в этом месте могли выкинуть на улицу любого из нас, наплевав на то, сколько мы здесь проработали. По закону, человека, проработавшего определённое время, имеют право уволить только после официального предупреждения за две недели до этого. Обычно же, с человеком разговаривают два-три раза до официального предупреждения, пытаясь исправить ситуацию.

С Яни же никто не разговаривал, его не предупредили заблаговременно, а просто выставили за дверь. Проблема усугублялась тем, что до его увольнения, со стороны руководства не было и намёка на недовольство. Это тревожило по-настоящему. Я понимал, что на месте Яни мог бы оказаться любой, в том числе и я. Я бы даже не успел подготовить какого-либо плацдарма для аварийного приземления, так как не смог бы понять, что у меня назревают проблемы: до того, как уволить, менеджеры продолжали бы улыбаться мне и благодарить за работу.

Вечером Яни уехал. Мне было немного грустно, я успел привязаться к этому весельчаку и уже не воспринимал его как врага. Однако, освободившейся койке в доме было не суждено долго пустовать: уже на следующий вечер Мэрион сказала мне, что она звонила Диме, который обещал приехать через несколько дней. Это была отличная новость!

Тем же вечером в коридоре меня остановил Иван. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.

– Ты о чём с Мэрион всё-время разговариваешь? – спросил он.

– В смысле?

– Я знаю! Ты отговорил её брать на работу моего брата! Я тебя сейчас убью!

Я был в ступоре. Впрочем, как всегда от его сумасшедших мыслей о том, что все вокруг враги.

– Какого брата? Мэрион сказала мне, что на работу приезжает мой друг, ни о каком твоём брате мы не говорили, я вообще первый раз слышу о том, что он собирался сюда приезжать!

– Ты врёшь! Ты знал, что он должен был приехать и отговорил Мэрион его брать! Я тебя сейчас убью!

В глазах Ивана горело пламя безумия и выглядело это страшновато. Я попытался говорить тише и как можно миролюбивее:

– Иван, успокойся. Я не знал про твоего брата и с Мэрион говорил не о нём. Можешь спросить у неё сам. Я был бы только рад, если бы твой брат приехал.

Тут я слукавил. Иван часто говорил мне, что с братом они всегда пьют и без него ему легче держаться. За пару месяцев он напивался уже несколько раз, каждый раз давая зарок, что больше этого делать не будет. Пьяным он становился вообще невменяемым, если его братец такой же, то по его приезду жизнь в доме стала бы совершенно невыносимой, поэтому это последнее, чего я хотел бы. Лично я Мэрион не говорил об этом ничего и я действительно не знал, что Иван разговаривал с ней о своём брате, но я просто уверен, что Вильям тоже просёк всю ситуацию и без его характеристики дело не обошлось.

Меня же начальство знало только с положительной стороны: я не пил, всегда опрятно выглядел и девчонки, приехавшие при моём участии, тоже были очень хорошими работницами. Скорее всего, всё это сыграло ключевую роль: Мэрион предпочла моего знакомого с идиотским CV брату потенциального алкоголика. Так что, дорогие читатели, имидж, всё-таки, превыше всего!

Я сумел успокоить Ивана, но после этого случая наша едва зародившаяся дружба расползлась по швам. Меня обижало то, что Иван постоянно искал какой-то подвох несмотря на то, что я очень много помогал ему. Я устал оправдываться во всех смертных грехах и, к тому же, немного опасался, что в один прекрасный день он меня действительно убьёт.

Глава 12
Приезд Карася

Карась приехал вечером прекрасного летнего дня и сразу расположил к себе Мэрион. Ещё бы: высокий статный блондин с вьющимися волосами и белозубой улыбкой, – этот шельмец был очень харизматичен!

– Какие у тебя мышцы! – хихикнула старушка Мэрион, потрогав накачанный бицепс Карася. – Мы с тобой сработаемся!

Дело было в шляпе. Дима бросил свои пожитки в доме, после чего мы решили прогуляться. Я очень люблю гулять по вечерам, но Ивана на прогулки было вообще не вытащить, поэтому и мне после работы приходилось сидеть в доме, так как прогулки в одиночестве по тёмным просёлочным дорогам навевали тоску. А прогулка с Карасём поставила всё на свои места: мы шли, болтали о жизни, вокруг стрекотали сверчки, а над нами светили яркие звёзды английского неба. Я ощутил, что жизнь начала входить в правильное русло: моя сестра была рядом со мной, большинство из рабочего персонала были русскими, а теперь ещё приехал человек, у которого оказались схожие интересы. Смятение в душе, практически постоянно присутствовавшее с момента моего приезда, исчезло.

На следующий день мы с Карасём были свободны до шести часов вечера, поэтому решили побродить по окрестностям. За два месяца своей жизни в гостинице, я исследовал лишь малую часть вокруг отеля, – мне не хватало верного спутника, который бы поддерживал мою тягу к длительным прогулкам. Утром мы вышли из отеля, прошли небольшой лесок, перешли дорогу и нашему взгляду открылась удивительная панорама: до самого горизонта простиралась местность, похожая на африканскую саванну. Острова небольших лесопосадок чередовались с травой и цветами. Всё это окаймлялось тропинками, которые, пересекаясь друг с другом, создавали причудливый узор, напоминавший разноцветное лоскутное оделяло. И эту сказочную красоту дополняло светло-голубое море на горизонте.

– Давай до моря дойдём? – предложил Карась.

– Давай, – ответил я.

И мы пошли. Через некоторое время мы перестали разговаривать и шли молча, слушая шёпот природы. Что может быть лучше? Ни один звук, рожденный человеком, кроме звука дыхания младенца, с этим не сравнится. Шелест листьев. Сухой травы. Пение птиц и стрекотание кузнечиков, славящих Творца.

Вскоре я начал впадать в то полутрансовое состояние, которое возникает у меня при молчаливом путешествии пешком. Уже не было гор грязной посуды, английской речи, сумасшедших людей и лицемерия. Это был сон, а на самом деле я всегда шёл по этой дороге с другом, и тёплое солнце согревало нас своими лучами. Через три часа мы вышли на высокий обрыв и, взглянув вниз, я увидел морского котика, неспешно плывущего вдоль берега.

Я всегда немного завидовал животным. Беззаботные создания, которых питает Господь. Мы потеряли эту беззаботность, нам вечно что-то надо. Мы променяли Рай на повседневные волнения и стяжание земных благ, забывая о том, что проведя жизнь в бесконечной суете, ничего не сможем забрать из этого мира с собой на тот свет. Зачем всё это? Не проще ли отправиться в путешествие длинною в жизнь, как этот морской котик, греясь под лучами солнца и полагаясь на Бога?

Немного посидев на обрыве, мы отправились назад, едва успев вовремя заступить на вахту. В тот раз дежурство наше было особенным: нам предстояло в ночную смену отдраить самую большую кухню гостиницы. Работали трое: Иван, Карась и я. Привести её в порядок было не сложно: благодаря хорошим вытяжкам, слой масла, покрывавший поверхности, был не слишком большим, все шкафы и полки содержались в порядке, так что вся уборка заняла около восьми часов и уже в четыре часа утра мы отправились спать. Мэрион была так нами довольна, что уже на следующую ночь мы с Иваном драили кухню, располагавшуюся в консерватории. И это был кошмар, который я буду помнить всю жизнь. Помещение было настолько маленьким, что мы вдвоём едва там помещались. Из-за слабой вытяжки масло, испарявшееся годами из фритюрницы, покрыло потолок, стены и все шкафы толстым слоем. Сама фритюрница, наверно, никогда полностью не мылась. Мы соскоблили с поверхностей около трёх килограмм масла, более похожего на прозрачную желеобразную краску. Мы скребли, драили, разбирали, отмывали, собирали эту проклятую кухню без остановки одиннадцать часов. Под конец, мы уже еле стояли на ногах, и я удивляюсь, как вообще смогли доползти до своих кроватей, а не рухнуть прямо там на пол.

Меня радовало одно: это была моя последняя смена в качестве посудомойщика, и я достойно её завершил.