Читать книгу: «Japonika», страница 3

Перед первым днём я подготовилась – даже купила новую рубашку в светло-голубую полоску, после намёка Отца Анатоле на то, чтобы я больше «не одевалась как бомж». Это оказалось лишним, за три года моего отсутствия мой стол так и не обрёл нового владельца, и покрывшись пылью стоял в углу, заваленный хламом. Предстояло много работы – большая уборка для возвращения «входной зоне» презентабельного внешнего вида. Чтобы все стало, как в старые добрые времена, за некоторым исключением. Может оно и к лучшему, что хозяйки не было – больше не чувствовалось того напряжения, которое витало здесь раньше в воздухе. «Очко у всех явно разжалось». За её массивным красным столом теперь сидела юная девушка, отдаленно чем-то напоминавшая её старшую дочь. Что-то внутри дёрнулось. «Как ты посмела? Кто позволил тебе сидеть за этим столом?» – но я промолчала, и вновь посмотрела в «свой угол» возле входной двери.

Мы созвонились сразу после разговора с Маликом, она одобрила моё возвращение, но сказала, что больше не видит для себя перспектив в совместной работе с ним, и не верит в будущее компании. Отец Анатоле меня убеждал в обратном, мол будущее у компании есть, она только-только поднималась после тряски в «ковидные» времена, и надо было отдать Малику должное, что все же она их пережила. И даже умудрилась сохранить большую часть исторически сложившегося коллектива, которого явно тоже потрепало не мало.

«А у меня вот наоборот приглашение из другого места ждёт. Не знаю, что делать». Жаль, конечно, что люди редко видят дальше собственного носа и даже не пытаются смотреть на мир глазами других людей. Анатоле отдал много лет этой компании, смог высидеть себе место сначала руководителя отдела продаж, невзирая на то, что имел частые трения с Джулией, теперь он готовился занять ещё более высокую ступень в иерархии, как будто специально придуманную для него. Но как бы он не распинался о свой упорной работе на компанию на протяжении стольких лет, он не хотел понимать, что положение более низких звеньев, мягко говоря, иное, и структура взаимоотношений в компании в принципе очень далека от его предоставлений. Его всегда интересовал только рост его положения и заработок – он был удивительным представителем людей, разделяющим весь мир на своих и чужих. Никогда не встречала более агрессивного и жёсткого продажника – в противовес тому же Графу Андрэ, располагающему к себе всех и каждого с практически стопроцентным возвратом. Для клиентов никакой пощады – наценки чуть ли не в два раза и отказ возвращать деньги в случае форс-мажоров. Зато он приносил ощутимый доход, как себе, так и компании. При этом он умудрялся сохранять внутри черты очень чуткого и трепетного человека. Он очень сильно любил маму – заботился о ней, как ни о ком, каждый раз говоря, что она у него осталась одна. Старался быть внимательным к коллегам, особенно к тем, кто работал давно. Но случались у него и невероятно раздражающие эпизоды проявления такого желанного для него превосходства над остальными. Даже мне приходилось ему порой напоминать, что в каких бы хороших отношениях мы не находились, моим начальником он никогда не был и, к нашему обоюдному счастью, не будет.

Во многом я вернулась из-за людей. Понятное дело, что денег мне здесь не светило – если учитывать инфляцию сумма была практически точно такой же, как и три года назад, когда я работала без образования, имея совсем скромный опыт. Но доказывать кому-то что-то на новом месте сил у меня не было – я устала, и мне просто хотелось «домой» в семью, в которой я уже когда-то смогла прижиться. В моей памяти здесь меня ценили и уважали – мне не было нужды объяснять всем и каждому кто я, и с какой самоотдачей работаю. Раньше я испытывала к этому месту теплые чувства – мне хотелось вкладываться в него и заботиться о его обитателях. От одной мысли, что мне пришлось бы также прикипеть к какому-то другому месту, становилось страшно, тревожно – казалось, у меня бы при всем желании этого бы не получилось. Мне хотелось спокойно работать, а не тратить время на то, чтобы заново пытаться кому-то понравиться и создавать положительное впечатление.

Львица, на удивление, была тоже не против снова видеть мою моську. Теперь она, правда, была финансовым директором, что было ещё одним подтверждением того, что времена былой тирании пали. Раньше Джулия не раз говорила про неё «семь классов церковно-приходской школы», теперь же пусть и очень качественная реплика сумки Louis Vuitton, небрежно кинутая на пустой стол, заявляла всем о её новом положении. Может быть, она и правда была не так экспертна, как следовало бы финансисту, но она обладала другими очень важными качествами, какими обладают только многодетные матери: скоростью реакции, усидчивостью и организованностью. В раскидывании счетов в «Банк-клиенте» ей не было равных. Да и вообще, она как-то умудрялась всегда быстро и оперативно решать любые вопросы, пусть и не всегда компетентно – в туризме это, в принципе, не так уж и важно.

– Ну, как тебе? – шепнула Львица, кивая в сторону красного стола, когда я зашла к ней в бухгалтерию поздороваться.

– Кто это? – сумка Львицы не давала мне покоя, и я разглядывала фурнитуру на пристегнутом к ремешку кошельке.

– Это наш новый «Свет», руководитель отдела маркетинга.

– Сколько ей? – наконец отлипнув от слишком привлекающей внимание игрушки, я подошла к сейфу, оглядывая практически не изменившуюся обстановку бухгалтерии.

– Двадцать с небольшим. Малик привел её пару месяцев назад.

– Понятно. Почему она сидит за тем столом?

– Да, сажать было больше некуда, – сделав вид, что не понимает о чём я, отмахнулась Львица, всё также невероятно похожая на Кэмерон Диаз.

«Поэтому он посадил её прямо напротив себя, на место бывшего коммерческого директора, мимо которого все проходили, задержав дыхание и не смея сдуть лишнюю пылинку, чтобы ненароком не нарушить установленного порядка».

– Пошли? Привет…– в дверях появился Малик в белой футболке.

Они обменялись с Львицей приветственными улыбками, и мы направились в его кабинет.

– Ну, как ты? – взгляд Малика моментально стал ярче, и в глазах забегали огоньки.

– Теперь хорошо. Рада вас видеть, – мы обнялись, как старые друзья, и сели друг напротив друга, как раньше, когда я иногда заходила к нему в кабинет поболтать.

Мы разговаривали о разном – иногда о психологии, иногда о бизнесе, крайне редко эти беседы касались непосредственно рабочих вопросов, зачастую эти сеансы были похожи на отеческие наставления. Они всегда внушали мне какую-то иллюзорную уверенность в этом человеке и теплили надежду на взаимную искреннюю человеческую дружбу.

– Как, кстати, дела у Длинного? Видела недавно его странные посты в Instagram… Он сошел с ума окончательно?

– Да, вроде того. Ушел в эзотерику. Пишет какие-то статьи про саморазвитие.

– Как ваш отец? – я сразу зашла на личную территорию.

– Все хорошо. Спасибо, – он явно не ожидал такого вопроса.

– А в остальном? Как ваша семья? Супруга, сын – все также продолжает заниматься маркетингом?

– Нет, он сейчас на Бали.

– Дауншифтит с продвинутой молодёжью?

– Они что-то там делают – разрабатывают какой-то проект.

– В Чангу? – я еле сдержала смешок. – Желаю ему успехов. Сейчас оно может и к лучшему.

Малик тоже едва улыбнулся, услышав подавленный сарказм в моем голосе.

– Лучше скажите как дела у вас? – продолжила я, стараясь удерживать позицию на равных.

– Отлично. Как видишь, постепенно восстанавливаемся. На самом деле, мы все сами вышли в офис только пару недель назад с удалёнки.

– Да, я заметила, что произошли некоторые изменения, – как бы невзначай, обернулась я в сторону двери.

– Ну, ей просто захотелось на пенсию – уже такой возраст, – по его лицу проскользнула тень, и он посмотрел вниз.

– И вы нашли ей более молодую замену?

«Странно, неужели только я обратила внимание на их неоспоримое внешнее сходство?»

– Зря ты так – она очень умная девушка. Она училась вместе с моим сыном в одном университете.

Это многое объясняло. Сколько раз я слышала про его старшего сына, которого он ставил мне каждый раз в пример, когда говорил про будущее и становление в профессии. Безусловно, как любой отец, он гордился им, но почему-то категорически отказывался понимать, что сравнивать меня с ним было не уместно, как минимум, потому что наши с ним «стартовые» позиции несколько отличались. Как знать, может и у меня бы сложилась карьера иначе, окончи я «Вышку» и имей я опыт открытия и ведения нескольких юрлиц с подачи папы-бизнесмена.

– Андрэ теперь будет руководить отделом продаж?

Такой ход стал бы наиболее логичным решением, все-таки Граф Андрэ – продажник от Бога.

– Нет, пока Отец Анатоле продолжит выполнять свои обязанности.

– Мне кажется, ему дается это не очень легко.

– Согласен…

– Он слишком болезненно и эмоционально воспринимает ту ответственность, которая сопутствует управлению персоналом.

– Поэтому он скоро займет должность директора по развитию и будет заниматься совершенно другими вещами.

– Раньше он хотел создать что-то своё. На сколько я помню, у него было своё «ИП»?

– Он закрыл его, – Малик сделал непроизвольную паузу, будто обдумывая стоит ли говорить, после которой продолжил: – Я попросил закрыть его. Таково было условие назначения на новую должность.

«Не попросил, а потребовал – давайте будем называть всё своими именами». Малик и раньше показывал эту свою сторону. Будучи отстраненным, витающим в фантазиях и иллюзиях идейным руководителем, в нем как-то уживалась мнительная, параноидальная фиксация на мелочах, несущих потенциальную угрозу его бизнесу. Никогда не забуду тот случай, когда он радовался, как ребенок, придумав концепцию «квест-туров». Он думал, что его идея уникальна, и до него никто до такого простого и креативного решения не додумался. И вот, уже готовясь опубликовать на сайте и во всех социальных сетях информацию о новинке, просто забив в поисковую строку «Гугла» уже успевшее надоесть всему офису словосочетание, я нашла минимум пять идентичных предложений других компаний и скинула ему. Его злости не было предела – прошло менее трех часов, как он сообщил, что выкупил патент на «квест-туры», а с сайтов, которые я ему скинула, куда-то пропала о них вся информация.