Берлинское танго Анн

В театре я закатила отвальную, позвала всех балерин. Правда, противную певицу приглашать не стала. Но она все равно пришла, хотя сидела тихо и не испортил мне праздничного настроения… Надо сказать, что все были за меня рады, однако не скрывали, что удивляются такому повороту. Чтобы в Германии взяли человека на работу в банк после сорока (они не знают, что мне уже 50!), да еще и иностранку… Я-то по паспорту немка, но по акценту всегда буду для них иностранкой. Я приоткрыла дверь в сказку и все еще не могла поверить, что такое случается…

6

Выходить на работу мне предстояло через месяц. И эта отсрочка была очень кстати.

Дело в том, что мне предстояло небольшое путешествие. Наша общая подруга Лена пригласила нашу берлинскую компанию на день рождения. Куда бы вы думали? Как там у Чехова в «Трех сестрах»? В Москву, в Москву! Честно говоря, я и не надеялась на то, что смогу поехать. Первый отпуск в театре я в этом году уже отгуляла, а второй, как всегда, берегла для работы в банке. И вот теперь такой неожиданный подарок!

Мы сто раз повторили Лене, что можем остановиться в гостинице. Но она не позволила, уверила, что в загородном доме, где будем отмечать ее день рождения, достаточно места для всех.

Мы знали из рассказов, что их дела идут хорошо, но такого великолепного приема не ожидали. В аэропорту нас встречали целых 4 машины, это были какие-то навороченные «Мерседесы» с вышколенными водителями в костюмах и с зонтиками. Я такое видела только по телевизору. В Германии с таким шиком мало кто ездит, здесь можно и президента увидеть в общественном месте, гуляющего с собакой. Ну, насчет президента я не совсем уверена, но сама лично видела в обычном берлинском супермаркете Ангелу Меркель, когда она уже возглавляла союз христианских демократов. Высокопоставленная дама спокойно стояла в очереди, да и окружающие вели себя как ни в чем не бывало. Да, великая вещь – менталитет.

Но наши открытия только начинались. В загородном доме мы обалдели еще больше. Нас разместили в многочисленных комнатах по двое. Сколько всего комнат в этом огромном особняке, даже я с моим экономическим образованием и бухгалтерскими способностями сосчитать не смогла. Мне удалось только определить количество этажей в доме – три наземных, один подземный, кроме основного здания есть еще весьма солидная пристройка для садовника и его жены, которая помогает по хозяйству. По поводу приезда гостей дом был полон и прочей всевозможной прислуги, которая неслышно и ненавязчиво исполняла малейшие прихоти новых обитателей.

Все это напоминало старинную усадьбу – с конюшней, вишневым садом и прудом, к которому обязательно должна бежать графиня «с изменившимся лицом»… Эти атрибуты крепостнического прошлого присутствовали во всей красе. Не было видно только крепостных, которые бы «ломали шапки» и кланялись в пояс. Честно говоря, увидев такое богатство, трудно удержаться от зависти… Но ведь Лена и Алик – наши старые друзья, мы их любим и зависть у нас исключительно «белая». Ребята они умные и обаятельные, и богатство их совсем не испортило, скорее наоборот – дало им возможность радовать своих друзей и устраивать настоящие праздники для всех близких и любимых. Мы им завидуем по-доброму, не так чтобы «хоть бы у них этого ничего не было!», а наоборот «хоть бы и у нас тоже это все было!»

С Анькой мы дружим с 14 лет. Отнимите это число от нашего возраста и порадуйтесь за нас – ведь за все эти годы мы ссорились раза два, и то по мелочам. При этом нашим знакомым совершенно непонятно, как могут дружить такие абсолютно разные люди! Я могла бы перечислять все наши различия, но главное из них, я вам уже говорила – это несовпадение наших биологических часов, я «жаворонок», а она «сова». Точнее сказать я «голубь», мне присущи черты обоих типов, иногда, когда есть интересная книжка, я засиживаюсь допоздна, потом утром не могу рано встать или, наоборот, просыпаюсь через три часа, и ни в одном глазу. Анька же типичная «сова». Ночами не спит, а утром ее способна разбудить только серенада прекрасного принца под окном или вылитый за шиворот стакан холодной воды. И все наши немногочисленные размолвки и недомолвки возникают именно на почве этих «режимных» противоречий.

Поэтому поселить нас в одну комнату – это логично, но не удобно (нам с ней, конечно). Для меня проблема заключается в том, что, как только я ночью после насыщенного впечатлениями дня, проваливаюсь в сон, Анька своим прокуренным голосом начинает обсуждать со мной передачу «Гордон Кихот» или вспоминать наши приключения столетней давности… Например то, как мы прекрасно провели время, когда отдыхали в Карпатах. Нам тогда было по 18 лет, мы были юны и прекрасны без стилистов и диет… И именно в момент моего засыпания Анька вспоминает какого-то симпатичного брюнета, который помогал нам перебираться через студеную карпатскую криничку, но никак не может вспомнить, как его звали… Анька никогда не помнит имен многочисленных поклонников, но очень часто вспоминает разные ситуации, когда эти поклонники проявили к ней внимание… А я должна срочно назвать его имя, ведь это я всегда запоминаю такие никому не нужные подробности. Но и мне иногда хочется спать и совсем не хочется предаваться ностальгии даже с любимой подругой. Поэтому я прошу Аньку ночью обсуждать только важные вопросы, например, вопрос о том, права ли Украина, когда ворует российский газ, который проходит транзитом по ее территории. В самом деле, ведь и Газпром здесь не совсем прав – почему повышает цены? Хотя, во втором часу ночи, когда глаза слипаются и мысли путаются от усталости, мне даже эта тема почему-то перестает казаться насущной. В тот вечер Анька, как всегда, не спала, читала книжку, мне свет от ее ночника не мешал, и я уже почти провалилась в ласковую негу сна, как вдруг услышала бодрое:

– Почему ты не позвонила своему новому знакомому?

Я было решила, что Анька читает вслух и с надеждой, что и это мне не помешает спать, продолжала погружаться в вожделенный сон.

– Подруга, ты что меня не слышишь? Или притворяешься, чтобы улизнуть от ответа? Не делай вид, что тебе безразличен этот очкарик! – голос ее уже становился противным, что означало: она обращается ко мне.

– Я же просила будить меня только в экстренных случаях, – раздосадовано отозвалась я, стряхивая с себя последние клочки нежных крыльев Морфея.

– Ты что, совсем с ума сошла! Это тебе не экстренный случай? В кои-то веки появилась возможность завести роман! Или ты приехала сюда только поглощать Ленкины деликатесы, наедать лишние килограммы? И наплевать на судьбу, которая посылает такой шанс почувствовать себя настоящей женщиной!

Анька бывает удивительно многословна и велеречива среди ночи. Она могла бы сколотить состояние, если бы выступала в каких-нибудь ток-шоу в это время суток. Я проснулась окончательно.

– Какой еще новый знакомый? Неужели ты имеешь в виду Максима? Поверь мне, он уже обо мне и думать забыл. Он и имени моего не вспомнит. Он мужик симпатичный, ему, между прочим, 50 лет, а выглядит лет на 40-45, подтянутый, накачанный, дочке 4 года, она младше моего внука!

– Ты же говорила, что он некрасивый, не спортивный, не помню, какие-то еще «не», – поймала меня на слове Анька.

– Я такого не могла сказать – начала отнекиваться я, хотя помнила, что именно таким он мне в первый момент показался.

– Ладно, – согласилась я, – внешность – это не главное. Он умный и даже остроумный. А это большая редкость. Да если ему понадобится любовница, он себе найдет помоложе и покрасивее. Ты посмотри, какие тут ходят красотки, молодые, стройные, стильные. Да мне, глядя на них, хочется спрятаться в стенной шкаф и сидеть там, дыша нафталином… Анька, сама того не желая, заставила меня сказать все, что я думаю по этому поводу. А настроена я была в данный момент очень пессимистично. Неужели она не понимает, как это все неуместно, в мои-то годы, с моими килограммами, с моим разбитым сердцем…

– Они может быть и стильные, а таких, как ты, нет. – Анька не могла успокоиться. – И выглядишь ты тоже не на свой возраст, тебе больше сорока не дать, ну от силы 44.

– Почему 44, а не 45, например? – засмеялась я. На Аньку невозможно долго сердиться, она всегда знает, как растопить лед отчаяния в сердце подруги. – Это ты меня любишь, и тебе кажется, что я молодая и красивая, а то, что умная, так это никому не нужно, разве что Гюнтеру, и то в производственных целях

– Только недалекие мужчины не считают ум достоинством! И твои университеты – это очень даже важно! Между прочим, интеллигентность и образованность всегда придают женщине еще больше шарма! А у тебя на лице написано, что ты тонкий человек, а не силиконовая кукла без мозгов!

Да, знает Анька слабые струны моей души! Я ей полностью простила мой загубленный сладкий сон, лесть сделала свое дело.

– Давай лучше поговорим о тебе, – я попыталась уйти от этого разговора, – о чем хочешь, о мужиках или о ресторане?

– Нет! – не унималась она, – пообещай, что завтра же позвонишь этому своему Максиму. Ты же ничего не теряешь. Забыл, так забыл. Положишь трубку и тоже его забудешь.

Пообещав ей, что завтра утром позвоню Максиму, я попыталась уснуть, но сон куда-то улетучился. Честно говоря, после нашей с ним странной встречи я нередко ловила себя на том, что часто думаю не только о моем любимом внуке, моей красавице-дочери, моем непутевом зяте, но и об этом малознакомом, в сущности, человеке. Я гнала эти мысли, не позволяла себе и представить, что можно позвонить Максиму или ждать от него звонка. Наверное, я просто боялась – боялась разочарования. Мне не хотелось расставаться с этим смутным воспоминанием, которое, казалось, вот-вот растает, словно дымок от хорошей сигары или легкий аромат первых весенних цветов. Это была моя запретная территория, куда я и сама опасалась ступить. Я предпочитала сохранить эти ни к чему не обязывающие отношения, которых и не было вовсе. Может быть, во мне все еще жива маленькая девочка, мечтавшая о сказочном принце и боявшаяся, что он превратится в чудовище от первого поцелуя? Чего уж таить, я действительно немного робкий человек, решительной бываю только в самых крайних случаях. И часто пытаюсь скрыть свои глубокие чувства (или даже надежду на такие чувства) под маской равнодушия. Но от Аньки не скрыться, она меня чувствует лучше, чем я сама. Она права, нужно обязательно попытаться использовать этот шанс! Решено, завтра звоню своему странному знакомому, в конце концов, Максим сам сказал, что мой должник, да и подруг надо бы с ним познакомить. Маленький переполох в нашем обществе обеспечен! Нам это очень нужно, чтобы дольше оставаться молодыми. А может, он на правах местного старожила, нам что-нибудь интересное покажет, музей какой-нибудь, или в театр пригласит. Ну, неравнодушна я к искусству, что поделаешь? К тому же, интересно было бы сравнить «наш», немецкий театр и московский современного образца…

Его реакция на мой звонок была вполне объяснима. А как должен вести себя человек, которого выручили в тяжелую минуту? Он совсем неподдельно обрадовался, и Анька сказала, что это хороший знак.

– Глупости ты говоришь! – не унималась я, – Он просто приличный человек! Помнишь тот случай, когда я чуть не осталась в Москве на вокзале? Это когда пропал мой билет, и денег не было, чтобы купить новый? Вспомни, как я потом обрадовалась, когда позвонил выручивший меня полковник. Ведь он заплатил проводнице и ничего не потребовал и даже не попросил взамен? Я действительно была рада услышать его и даже не прочь была встретиться с хорошим человеком. Но ведь это же не означало, что он мне понравился или я в него влюбилась? Так и Максим. Он всего лишь исполнил долг вежливости.

– Ладно, – согласилась она. – Пусть так! Но что-нибудь интересное твой Максим нам может в Москве показать?

Хотя я и понимала, что это только Анькины иллюзии, ее слова «твой Максим» отозвались во мне какой-то забытой ноткой нежности. Нет, нельзя доверяться мечтам, чтобы потом не было мучительно больно…

Максим перезвонил через час и пригласил нас с подругой в Ленком на «Шута Балакирева». Конечно, мы не видели этот спектакль и были безмерно рады возможности окунуться в атмосферу, которую так любили в пору нашей юности. Сейчас в это верится с трудом, но ведь мы специально ездили в Москву, чтобы походить по театрам. А попасть в театр в те годы было делом далеко не простым! Подумать только, мы не ленились встать на заре, чтобы к шести часам утра добраться до театра на Таганке, занять очередь, потом ждать переклички. И какое же это было счастье – все-таки добыть этот вожделенный билет! Сколько романтики, остроты ощущений, переживаний! А сейчас все так обыденно, просто, плати деньги и ходи, культурно развлекайся. Ой, как же я не подумала, билеты, наверное, сейчас дорогие.

– Давай спросим у Ленки, сколько стоят билеты? – молила я Аньку. – А вдруг дорого? Может быть, мы должны Максиму отдать деньги за билет? С какой стати малознакомый человек должен так тратиться?

– Хорошо! – смилостивилась подруга. – давай спросим. Но деньги будем предлагать только в том случае, если поймем, что он согласится их взять.

– А как ты собираешься это понять? – недоумевала я.

– Предоставь это мне. Твоя стихия – экономика и другие точные науки! Мужская психология – это моя область. Здесь все неожиданно и между тем вполне предсказуемо! Твой приятель должен как-то намекнуть. Например, сказать между прочим, что это очень дорогой, престижный театр. В общем, главное, ты не лезь со своими комментариями! А то он подумает, что ты крохоборка.

– Наоборот. Если не предложить денег, он скажет, что я его использую. А ведь моя щепетильность не знает границ, когда речь идет о деньгах! Все-таки моя работа – их считать!

– Ты неисправима! Считать чужие деньги надо на работе! К тому же, настоящему мужчине всегда приятно потратиться на хорошенькую женщину! – Анька решила закончить этот бессмысленный разговор. – Положись на меня!

Максим встретил нас у входа в театр, сказал, что мы можем отпустить водителя, он нас сам отвезет.

– Меня зовут Аня. – Подруга протянула ему руку для знакомства.

– Не слишком ли много Ань на один квадратный сантиметр меня? – его шутка мне не очень понравилась. Почувствовать себя одной из многих – это неприятно любой женщине.

Самое печальное, что я нередко краснею. Это дурацкое свойство сводит на нет все мои уловки казаться спокойной. Некоторые мои знакомые считали это свойство даже очаровательным. Мама говорила, что с этим ничего не поделаешь, у меня близко расположены капилляры, а папа рассказывал, что Александр Македонский даже проводил отбор в свою армию по этому признаку.

– Великий полководец, – утверждал папа, – отбирал воинов для самых трудных боев, “спецопераций”, исходя из того, бледнеет человек в минуту опасности или краснеет. Выбирал краснеющих – они, якобы, лучше проявляют себя в бою.

– Вот-вот, – поддакивала мама, – современная наука доказала, что у людей, которые краснеют при опасности, в кровь выбрасывается гормон адреналин, побуждающий к активным действиям, поэтому в критических ситуациях они лучше соображают и действуют более смело.

В этом месте мама замолкала, еще не хватало, чтобы я проявляла признаки храбрости, бросалась на амбразуру или вступала в схватку с кем-нибудь! Но отчаянная храбрость – это не про меня! Самым смелым своим поступком я считаю отказ от просмотра по телевидению открытия двадцать седьмого съезда КПСС. Тогда я работала в НИИ и выдвинула очень вескую причину, по которой не могу пойти в актовый зал, чтобы вместе с коллективом принять участие в этом важном политическом мероприятии – у меня слишком много работы!

Я считаю, что это предательское качество – краснеть, просто выдает мое даже самое незначительное волнение и реально мешает мне жить. Представляете, прихожу я на свидание, делаю вид, что случайно мимо проходила, а тут шея и щеки расцветают алыми бутонами! Что тут скажешь – красные пятна на шее и щеках говорят обо всем. Ладно бы в пору детства или юности, но зрелая женщина и румянец…

Вот и сейчас Максим все понял и пояснил:

– Помнишь, как я тебе первый раз позвонил? Я искал свою родственницу по имени Аня, – он стал подробно объяснять Аньке всю ситуацию. Видимо, хотел дать мне время успокоиться. Я оценила его тактичность, хотя он ведь не знает, что Аньке эта история пересказана не однажды. Ну не должен же мой знакомый знать, что я рассказываю подруге все, что со мной происходит, причем в лицах и в мельчайших подробностях, вплоть до интимных. Многие женщины так откровенны со своими подругами. Но тщательно скрывают это от мужчин. Для их же, мужчин, пользы, между прочим….

– Я в курсе, – коротко и с достоинством ответила моя подруга. Ну вот. Опять Анькина прямота вогнала меня в краску!

– Ты больше не обижаешься? – как-то просто и даже несколько застенчиво спросил Максим, чем покорил меня окончательно. Все-таки он симпатяга, что бы там ни было дальше!

Он легко перешел на ты, и мы обе поддержали его начинание. Беседа стала совсем непринужденной. Мне казалось, я знаю Максима давно…

Когда мы вышли из театра, наша машина с симпатичным водителем Сашей стояла у выхода.

– Елена Марковна сказала ждать Вас, даже если Вы будете отказываться. Она предупредила, что Вы слишком щепетильны.

И тут Анька вдруг «к месту» вспомнила, что ей будет звонить Толик. Кстати, Толик – это ее муж. И почему-то ему приспичило позвонить в загородный дом, а не на мобильный… Конечно же, Анька приплела что-то насчет того, что мобильный разрядился, а у Толика очень важная информация для нее. Непонятно только, почему я об этом ничего раньше не знала. Максим предложил мне остаться и пойти с ним в клуб.

– Тебе же никто не должен звонить? – с иронией и, как мне показалось, с надеждой спросил он.

– А как я попаду домой? – с отчаянием утопающего я хваталась за последний неубедительный аргумент.

Но моя наивность, кажется, начала уже всех раздражать. Они грянули почти одновременно в два голоса:

– Я пришлю за тобой машину!

– Я отвезу тебя!

Их голоса слились в один приговор: «Тебе не отвертеться!» Я поняла, что лед оказался слишком тонким…

О том, что происходило дальше, мне трудно вспоминать. Во-первых, все было, как во сне. Во-вторых, все было прекрасно. В-третьих, я ничего не помню. В-четвертых, я не имею права влюбляться. В-пятых, в-шестых…

7

Первый день в банке был незабываем. Гюнтер представил меня шефу и другим коллегам. Все были радушны, но смотрели на меня, как на диковинное животное. Мне кажется, что для них знакомство с человеком из России равнозначно походу в цирк на шоу танцующих бегемотов. Обычно здесь в Германии в любом учреждении можно встретить хоть пару русскоговорящих коллег, в такой компании всегда чувствуешь себя комфортней. Это, как на необитаемом острове, не имеет значения, один ты или в компании: быть съеденным или умереть с голоду – шанс одинаковый, но вдвоем как-то спокойней. В этом банке я не встретила никого из бывших соотечественников. Перспектива оказаться Робинзоном без Пятницы меня пугала, но я привыкла приспосабливаться к обстоятельствам. Свои первые занятия я должна была проводить с сотрудниками отдела ценных бумаг. После обеда я познакомилась с группой. Начальник отдела тоже был в группе слушателей. Думаю, я почувствовала себя примерно так же, как когда-то моя преподаватель на немецких курсах, узнав, что я имею ученую степень доктора. Первое время я ловила себя на том, что обращаюсь не ко всей аудитории, а лично к начальнику. Выглядело это так, будто в аудитории присутствует «дорогой Леонид Ильич». Но вскоре мне удалось справиться с волнением, поскольку все руководящие работники вели себя просто и внимательно слушали меня. А вот две тетки, сидевшие сзади, откровенно демонстрировали, что вся эта затея им не нравится. Они сразу спросили: «А зачем нам это вообще нужно? Мы прекрасно владеем калькулятором и даже хорошо считаем в уме». Надо сказать, что я поначалу растерялась, но быстро взяла себя в руки и предложила им в письменном виде написать отказ от занятий по причине прекрасного владения калькулятором и устным счетом до ста, заверив, что я передам их заявления для рассмотрения вышестоящему начальству. В этот момент я не удержалась и опять посмотрела в сторону их шефа, тот, похоже, был удовлетворен ходом моих мыслей. Его непроницаемое лицо выглядело довольным, и я даже уловила мимолетную улыбку, пробежавшую по губам и слегка растопившую холодок во взгляде проницательных глаз. А вообще занятия давали неплохие результаты, и общение с группой меня радовало.

Однажды за обедом я поинтересовалась, с кем можно проконсультироваться относительно покупки акций. Я давно хотела поиграть на бирже, но никак не решалась, мне всегда казалось, что приобретение акций – это такой же опрометчивый и безответственный шаг, как игра в казино. А тут такой шанс! Люди с опытом могут мне посоветовать, какие бумаги сейчас стоит покупать.

– Анна, сегодня после занятий в отдел придет герр Мюллер, специалист по вопросам акций и фондов! Он проконсультирует тебя со знанием дела!

Как выяснилось из дальнейшего разговора, «под колпаком» у этого герра Мюллера были все биржевые котировки, сводки и индексы. Лучшего наставника для начинающего трейдера (инвестора) было трудно себе представить. Моя буйная фантазия рисовала мне яркие картины, на которых герр Мюллер, как Вергилий Данте, вел меня по всем кругам биржевого ада и выводил, наконец, к торжеству истины и получению огромных дивидендов… На самом деле герр Мюллер действительно очень подробно рассказал мне о положении некоторых фирм, рассказал вкратце, как происходит движение курса акций, и отдельно остановился на основных явлениях, влияющих на его подъем или падение. Я осталась довольна лекцией в целом. Особенно меня заинтересовали настойчивые рекомендации нашего биржевого аса немедленно приобрести акции фирмы «Ирексон». Именно сегодня, доказывал герр Мюллер, чертя график, курс этих акций самый выгодный для покупки. Падение акций «Ирексона» происходит столь стремительно, что уже завтра должен начаться подъем. Я поняла, что нужно торопиться. Поблагодарив моего советчика, я все-таки скептически заметила на прощание:

– Бедная фирма «Ирексон»!

– Почему? – удивился герр Мюллер.

– Они разорятся – ведь я решила разбогатеть на их акциях!

Да, я была исполнена решимости потратить все мои сбережения на ценные бумаги этой фирмы, ни минуты не сомневаясь в рекомендациях герра Мюллера. Но, приняв решение купить акции, вспомнила, что уже конец рабочего дня и тот банк, клиентом которого я являюсь, закрыт. Ну почему мне так не везет? Не получается срубить по-легкому деньжат! Я просила помощи у коллег, но они ничем не могли мне помочь. Дома я позвонила дочке, рассказала эту горестную историю.

– Не расстраивайся, мамуль! – ободрила меня моя оптимистичная Соня. – А вдруг они будут падать еще сутки, а расти начнут не сегодня, а завтра, не может же твой специалист так все рассчитать с точностью до одного дня!

Я была так уверена в непогрешимости биржевого гения герра Мюллера, что подобные мысли застали меня врасплох.

– Об этом я и не подумала, мой консультант сказал – сегодня…

– Мама, ведь и на солнце есть пятна – мог же и господин Мюллер ошибиться на несколько часов! Не волнуйся, хорошенько выспись, а завтра в 9:00 звони и покупай свои акции!

– В девять у меня начинаются занятия, но в первом же перерыве буду звонить! – уверила я свою дочь и отправилась спать.

На следующий день я пришла на работу немного раньше, чтобы перед началом занятий успеть посмотреть, как изменился курс акций фирмы «Ирексон». К моей радости он еще упал на несколько пунктов. Я с нетерпением дождалась первого перерыва и, вместо утреннего кофе побежала звонить в мое отделение банка, предварительно взглянув на монитор и отметив, что курс неизменно ползет вниз. Добежав до телефона, я подумала: «хорошо, что вчера не успела! А, может быть, и сегодня не стоит торопиться? И вообще, может быть, во всемирном казино Фортуны произошел какой-то сбой, и фирма начала свое банкротство еще до того, как я купила их акции? А я, пожалуй, пойду дальше преподавать. Это не самый легкий способ заработать, зато верный». С тех пор я еще долго следила за курсом акций фирмы «Ирексон». С того момента, когда я их не успела купить, они упали в 5 раз… Не знаю, что сталось со злосчастной компанией, но герр Мюллер мне на глаза больше не показывался. Вот и хорошо! Иначе бы я не знала, куда деваться от неловкости. Я не люблю ставить людей в смешное положение. Анька в таком случае говорит, что это им должно быть стыдно, а не мне. Но я все равно чувствую себя не в своей тарелке, когда кто-то при мне «садится в калошу» …

8

Но мелкие неприятности не могли испортить мне настроения… А оно было замечательным! Порой мне казалось, что навстречу мне несется то ли жар-птица счастья, то ли золотая рыбка в аквариуме на колесиках, то ли целая шхуна на алых парусах… Моя жизнь как будто повернулась на 180 градусов. Я находилась в каком-то нереальном мире.

А между тем, все составляющие моей новой жизни были вполне реальными – новая работа, которая мне очень нравится, зарплата вполне совместимая с понятием состоятельная женщина, и даже настоящий, земной, но вместе с тем такой обаятельный и внимательный новый мужчина. Последнее обстоятельство казалось мне самым невероятным! И это не важно, что мы живем в разных странах и воспринимаем окружающую действительность по-разному, или, как принято говорить, имеем разную ментальность. Важно то, что нам есть о чем поговорить каждый день по часу, а то и по два… И не важно, что это только телефонные переговоры – мне кажется, я вижу его близорукие глаза, его улыбку, до меня доносится аромат его одеколона… Да, мы часто спорим, да, он подтрунивает надо мной, называя «иностранкой». Но нам хорошо от этого общения, во всяком случае, мне хорошо. Я и не заметила, как перестала бояться строгого цензора, скрывающегося в ванной комнате – я просто не смотрюсь каждую минуту в зеркало, выискивая свои недостатки, как делала это раньше. Да, по утрам после ванны я больше не обращаю внимания на свое отражение. Из унылого ослика Иа, неуверенного в себе и недовольного отношением со стороны окружающих, я превратилась… Да ни в кого я не превратилась, хватит этого навешивания ярлыков, этого бесконечного самоанализа! Мне просто радостно просыпаться каждое утро, радостно идти на работу и возвращаться с нее, радостно ждать звонка… И даже когда я появилась на очередном девичнике у Наташи, все в один голос признали, что я помолодела на 10 лет.

– Какой у тебя вес? – Спросила практичная Наташа.

Неужели она не могла спросить о чем-то более важном? В этот момент я поняла, что не взвешивалась с момента моего приезда из Москвы, и не рву на себе волосы повсеместно от того, что набрала лишних 300 граммов.

В тот вечер мы собрались для просмотра футбольного матча на чемпионате Европы. Наши, Россия, играли с Голландией в четвертьфинале, что уже было большим достижением для России. До начала матча оставалось полчаса, мы удобно разместились на террасе, повернули под правильным углом телевизор, разложили по тарелкам, Наташа все сама приготовила, разлили вино по бокалам и в ожидании матча подруги решили заслушать мой отчет о новом возлюбленном.

Это был мой бенефис. Недаром я несколько лет отработала в театре! Правда времени у меня было маловато, а мне так хотелось поделиться с подругами своей радостью, своей энергией, брызжущей через край! Им было интересно все. Кто он по образованию, что делает, сколько зарабатывает? Мой рассказ о нем можно было и не преукрашивать, потому что было, что рассказать.

– Максим – юрист, работает на одной крупной фирме адвокатом. Судя по всему, его там ценят, и он неплохо зарабатывает. Конечно, – поспешно добавила я, – не сравнить с тем, что мы видели у Лены с Аликом, но сравнивать и не нужно. А в личной жизни у него тоже все очень необычно. Они с женой прожили 15 лет, у них не было детей. Жена уговорила его взять ребенка из детдома…

– Алиса – не родная дочь Максима? – изумилась Оля.

– Да, – подтвердила я и продолжила. – В результате он привязался к девочке, как к родной, а мама их бросила и уехала с другим мужчиной в Германию. Та родственница, которая их не встретила, и была бывшая жена Максима.

– Прямо, как в бразильском сериале! – в один голос высказались Оля и Наташа.

Я почувствовала, что им немного надоел мой рассказ, похожий на мед, присыпанный сахарной пудрой. Я уже не знала, как его закончить, но в это время начался матч.

– Кто в какой форме? – спросила Анька

– Наши в белой, голландцы – в оранжевой, – со знанием дела ответила Олька.

– Поле какое-то странное, все в заплатках, как-будто и не чемпионат Европы, – вдруг произнесла Наташа.

– Наблюдательная ты наша, – ответила ей Оля, – смотри не на поле, а на игру!

Показали Гууса Хиддинка. Он очень серьезный.

– Вот ему сейчас тяжело, – заметила я, – не хотела бы я быть на его месте: играть против своих!

– Сердобольная ты наша, – прокомментировала Олька. – Вот бы тебя на его место, не сомневайся, была бы счастлива!

– Я и так счастлива, – обиделась я.

– Слушайте, как это ни удивительно, но наши наступают, – Наташа первая решилась высказать общую мысль.

В этот момент Павлюченко ударил по воротам головой. Я отметила, что Олька находится в той же позе, что и Хиддинк, камера как раз показала его. Они вскочили, он со скамейки, она со стула и схватились за головы.

– Как обидно, заныла Анька, мне так нужен был этот гол!

– Что значит, тебе нужен? – удивились мы, – всем нужен.

– Да, но мне нужен больше всех. Я же тебе вчера тоже предлагала сыграть в тотализатор, у нас в ресторане мы среди знакомых делаем ставки, минимальный размер 5 евро, ставим на точный счет.

– И на какой счет ты поставила? – спросила я, оторвавшись от экрана и чуть не пропустила острый момент у наших ворот, закончившийся тем, что мяч забрал наш футболист на что комментатор почему-то заявил: "Когда дома все в порядке, и на выезде хорошо".

– Что он имел виду? Кто тут дома? – Я со своственной мне дотошностью стала придираться к его высказыванию. – Давайте лучше смотреть по немецкому каналу.

– Немцы не показывают этот матч, – Наташа уже заранее проверила по программе, предугадывая мои придирки.

– Девочки, – не унималась я, – а почему они не показывают, наверное, уверены в результате, думают, что матч не очень интересный, Россия проиграет. Козлы они все! А наши могут даже выиграть, судя по игре. «Так на какой счет ты поставила?» —повторно спросила я Аньку.