Путевой дневник. Том 1. Хозяйка демонов

– Его почерк совершенен. Как и всё, что он делает. Вернее, делал когда-то, – отрешённо ответила Металлия, увлечённая чем-то иным. Не мной.

Неужели мы наконец-то будем иметь дело с тем, что весь мир называет магией?! Ведь отшельники как раз ей и промышляют, нет? Мне начинало казаться, что в Мирсварине, как и в Империи, истинной магии нет. Возможно, её не существует вовсе, одни фокусы…

Я опечалился.

Металлия очутилась права, впрочем, как и полагается. С каждым шагом деревья становились всё ниже и уродливей, а воздух наполнялся влагой. Не такой приятной и освежающей, царящей в Межозёрном Дэле, а тяжёлой и гнетущей.

Несмотря на это, другое предсказание лунга не сбылось – двигались мы медленно, и намного дольше, чем рассчитывали. По словам древней, раньше в этих местах произрастало значительно меньше деревьев… интересно, сколько лет назад она здесь была последний раз? Удивительно, как болото высохнуть не успело.

Или же, она сделалась ещё более рассеянной, и потеряла из виду нужную тропу? Я блуждал в догадках, но вопросов не задавал, изредка поглядывая на мрачнеющее с каждым прожитым мгновением лицо покровительницы.

В конце второй половины третьего дня двигаться на лошадях стало совершенно невыносимо – множество сломанных деревьев, высокие кустарники, низкие ветки, цепляющиеся за всё подряд. Мы спешились.

Остановок почти не делали, лишь для нужды и редких перекусов. Я недоумевал, отчего же Металлия так нервничает. Ведь мы всё равно должны были уже давно разбить лагерь и отдыхать. Идти гораздо веселей и увлекательней, чем половину дня бездействовать, особенно когда единственный на всю округу собеседник угрюм и неразговорчив. Может быть, это не простой лес? Или, опять же, у меня воображение слишком разыгралось?

Во всяком случае, ближе к сумеркам мы наконец-то начали выбираться из непроходимых дебрей и снова сели на коней. Впереди виднелся негустой лесок – сплошные коряги, поваленные и гнилые деревья.

Сперва я решил, что Металлия нервничает, но теперь понял, что её просто трясёт. Вот он, заветный этап «надламывания» без вампирской крови, или же она всего лишь простудилась, и слова о том, что лунги почти никогда не болеют, тоже оказались только красивой сказкой? Или… ключом к разгадке очутится пометка «почти»?..

Начало стремительно темнеть, мне становилось всё сложней разбирать, что прячется внизу, под копытами лошадей. Не знаю, как конь справлялся. Почему мы до сих пор не остановились? Радовало, что лесные заросли иссякли. Я ждал, когда же Металлия скомандует: «привал», но она всё никак этого не делала. Я вновь спешился, взял лошадь за поводья, и подошёл к демоническому коню лунга. Мне показалось, что спутница как-то неуверенно держится в седле. И когда я увидел лицо Дрейк, догадки подтвердились. Она заболела, определённо.

Древняя выглядела пугающе нездоровой. Бледная, почти как Мина, такая бледная, что светилась в темноте. На её лбу проступали маленькие капельки пота, а спина согнулась, как у старухи. Металлия лишь одной рукой держала поводья, второй вцепилась в собственный бок. Я испуганно заговорил:

– Тебе плохо? Ты заболела?

– Глупости, лунги не болеют, – заявила она уверенно.

– Мы уже достаточно долго идём, – продолжил я, тщательно отбирая слова. – Если быть точнее – целый день. Я, конечно, не так опытен, но, по-моему, скоро лес перерастёт в болото, и нам не мешает остановиться… как думаешь?

– Не мешает… – уже не столь уверенно произнесла Дрейк.

– А что же ты молчишь тогда?

Но она не ответила. Лишь с большим усилием остановила коня. Своего я к тому времени успел привязать к дереву. Сняв всю поклажу, я стал расстилать на земле овечьи шкуры. Металлия так и не спешилась.

– Да что с тобой такое? – испуганно прокричал я.

– Ты прав. Мне действительно не очень хорошо.

Не очень хорошо! Женщина, скажи правду, сколько можно меня беречь?

Этого я не произнёс, разумеется, но состроил недовольную и оскорблённую гримасу.

Последние слова Металлия прошептала очень тихо, так, что требовалась вся внимательность, для того, чтобы расслышать сказанное. Я подошёл к ней и принялся стягивать с коня. Жеребец лунга сильно занервничал, но лягать или кусать меня так и не решился – видимо понимал, что ни у меня, ни у него нет иного выхода.

Металлия оказалась гораздо тяжелее, чем я мог представить. И, к слову, без кольчуги и кирасы. Но, что уж там, лунги странные. Тем более, она запросто поднимает меня одной рукой.

Мы оба буквально повалились наземь, потом пришлось снова её приподнять и дотащить до приготовленного места, потому что ноги Дрейк отказывались слушаться хозяйку. Она была ледяной, тяжело дышала и сильно вспотела. Что же такое случилось? Отравление? Что?

Я долго пытался расстегнуть её чешуйчатое пальто, но на одежде размещались столь хитроумные застёжки, что я никак не мог понять, как же те работают. Для таких изобретений тоже требуется отдельная карта, подробная и с пояснениями, вроде той, что щедро вручил мне Норвагорн. После продолжительных мучений (и не без помощи Металлии), я высвободил лунга из тесной верхней одежды, накрыл её роскошным плащом на меху, и отправился разводить костёр.

Разводить костёр… разве я умею это делать? Что-то слышал, что-то читал. Надо полагать, что-то мне объяснял даже старший братец… что-то подглядел у Металлии. Но. Всё это оказалось бесполезным, когда дело дошло до действа. Могу ответственно заявить, что ничего тяжелее в жизни до этого не предпринимал. Интересно, как же первым людям удалось добыть огонь? Наверное, они украли его у древних.

Спустя долгое, долгое время, проведённое среди мучительных попыток разжечь пламя, я отчаялся. Ветки и сучья были мокрые. Все. Совершенно все. Не говоря уже о том, что раздобыть сухой травы не представляется возможным посреди болотища. Я не знал, что предпринять дальше. Чувствовал себя таким бессильным и немощным, как дряхлый, столетний старик. Всё это время… всё это время в Диких Землях… я и дня не протянул бы без Металлии. Даже костёр развести не могу!

Землю окутал мрак, на небе зажглись редкие, блёклые звезды. Ни Дион, ни Цер, только пояс сверкал на небосводе, как и каждую безоблачную ночь. Очень плохо. Очень. Я ничего не мог разглядеть. Единственное, что оставалось чётким – это бледное лицо Металлии. Она лежала с открытыми глазами и тяжело сопела. Я очень боялся. Этот жутковатый лес, полная темнота и одиночество, лунг в беспамятстве. А что, если мы кого-нибудь встретим? Кого-нибудь, не слишком дружелюбного?

Смогу ли я проявить себя и защитить Аман-Тар, как и подобает настоящему мужчине? Или придётся понадеется на Игн Сеха и отвратного коня древней? К слову, его звали Бротиза́р. Он меня недолюбливал, но, как заверяла Металлия, иных личностей вообще к себе не желал подпускать. Хорошо, что меня обошёл стороной жуткий и дурной нрав жеребца. Ещё с его выходками я бы не совладал сегодня.

Приходилось сжигать чистые листы из запасов, чтобы разглядеть хоть что-то, ведь распалить ветки от них не удалось. Яркая, мимолётная вспышка, бумага полыхала, освящая округу на недолгие мгновения, догорала до противоположного края, я отпускал её, и та рассыпалась пеплом. Я ничего не вижу, никогда ничего не видел в Диких Землях, за меня всю работу проделывала Металлия, и чем я смогу ей отплатить?

Несмотря на провалы, продолжал попытки развести костёр. Но за каждой неудачей следовала новая. И ещё эти двое… Конь Металлии, буквально пронизывающий меня своими чёрными глазищами с таящимся в них красным отблеском, и Игн Сех… их я боялся больше всего. Особенно второго.

Госпожа говорила, что Сех безобиден, но я не верил в это до конца. Никогда. Как существо со столь уродливой наружностью может очутиться безобидным и милым зверем?! А все эти рога, когти и острые зубы ему тогда для чего?

Наконец, я осознал, что подобными жалкими попытками ничего не добьюсь. Нужно поискать сухих веток. Поискать их там, в глубине леса, откуда мы вышли. Это единственный шанс развести костёр. Но, о Всевышние, как же я доберусь туда? Как же? Как же? Это слишком страшно, слишком опасно, слишком…

…необходимо. Металлия спасла меня по непонятным причинам, может, если я позабочусь о ней как следует сейчас, то верну должок, и отпущу свою совесть на волю? Обстоятельства выглядят похожими на возможность доказать, что я и сам чего-то стою. И даже если Аман-Тар не увидит этого, потому что глаза её давно закрыты, и, кажется, она спит, то увижу я сам. И кому ещё следует это видеть, кроме меня?

Зима дышит нам в спину, и скоро настигнет. В Империи уже наверняка снег лежит. А я так давно не бывал дома. У меня, вероятно, скоро ребёнок родится (если конечно Дамала не успела избавиться от него), а я здесь, в Диких Землях! Уже многое повидал и испытал, многое узнал и тщательно записал и зарисовал открытое. Но так и не отыскал самого главного, не увидел. Собственное отражение, в которое можно посмотреться без стыда и упрёков совести.

В первую очередь, я должен сделать это для себя. Не убегать и скрываться, как привык прежде, ведомый людской немощностью и страхами, а встать, гордо расправив плечи, и развести треклятый огонь. Огонь отгородит нас от ночной скверны, от злых чар и духов. Осветит путь в завтрашний день и даст надежду.

Ведь если не разжечь костёр мы можем замерзнуть и… я не знаю, что за звери водятся в этих лесах. Но они точно почуют беспомощность.

Принял твёрдое решение на сдаваться, и отправиться в лес, на поиски подходящих для растопки веток. Подполз к древней со словами:

– Слушай. Я не могу развести костёр – все ветки мокрые, а чистой бумаги почти не осталось. Но огонь нужен, очень нужен, поэтому я пойду назад, откуда мы пришли. За ветками. Я вернусь. Слышишь меня?

Она лишь кивнула сквозь сон.

Я встал и направился к смирно лежавшему неподалёку Игн Сеху, потому что идти в неизвестность в одиночку посреди ночи не решился бы. Как только подошёл, зверь сразу зарычал и оскалился, демонстрируя мне острые, огромные зубы. Я боялся его, но подступил ближе и опустил руку на массивное, шершавое туловище чудища. Проклятый демон злобно смотрел на меня и продолжал рычать, но и только. Даже не дёрнулся, пытаясь пресечь вмешательство в собственное пространство.

– Я знаю, это глупо, – тихо проговорил я в надежде, что Металлия не услышит. – О, Всевышние, как же глупо… Но помогите же мне, дайте силу справиться… Игн Сех, твоя хозяйка в опасности… ну что же я за идиот, разговариваю с рогатой и зубастой коровой…

На этих словах питомец древней так ужасно рыкнул, что я пожалел о сказанном.

– Ладно, ладно. Не обижайся. Мне нужно разжечь костёр. А, как ты видишь, ничего не выходит… нужны сухие ветки, которых здесь нет. Следует вернуться назад. А один я ни за что не пойду…

Видимо, эта «безобидная» тварь всё же поняла меня, потому что поднялась на ноги. Я отошёл подальше и оглянулся. Игн Сех был тут как тут. Я вздохнул с облегчением. Так гораздо легче. Так я не один.

Впереди меня дожидались лишь непроглядная тьма и множество препятствий. Старался следовать за Сехом – его серое тело маячило между кустами. Шли мы долго, и я изрядно вымотался, но, неожиданно наступил на что-то, что призывно хрустнуло. Упал на колени и пошарил руками по траве. Найдя ветку, разломал её, убедившись, что та сухая. Иногда и на коленях не зазорно постоять, для дела.

Снял плащ, набросал в него как можно больше веток, перекинул через плечо и собрался возвращаться. Хвала Всевышним, страшный, но добродушный Игн Сех и в этом походе меня сопроводил.

Вернувшись к стоянке, я без труда развёл костёр. Поблагодарил питомца Дрейк, кинув ему кусок вяленого мяса, и сел рядом с Металлией, жутко довольный собой. Да, я сделал невозможное. Поборол целый рассадник страхов, да ещё и совладал с огнём. Благородный Спаситель, не иначе.

Металлия беспокойно спала, ворочаясь и тяжело посапывая, бледна, так похожая на подмороженную зимнюю луну. Вытерев пот с её лба, я лёг рядом, обхватив её крепкой рукой (той самой, которой развёл огонь).

– О, звездоокий демон ночи, – принялся нашёптывать я заклинание. – И Великий Суллун, Бледный, словно моя спутница сегодня ночью…

– Заткнись, – раздался её тихий, беспомощный голос.

Я улыбнулся, продолжая молитву мысленно, обращаясь также и к Эмина́т, божественной супруге Суллуна, за покровительством и защитой. Может, Металлия и не верит богам. Зато я верю, этого нам двоим будет достаточно.

Если Аман-Тар отвечает на раздражители, сдаётся мне, всё не так уж и плохо. Она поспит, и проснётся посвежевшей, и лучезарно осветит прекрасным ликом промозглые земли Болотного Дэля, как и всегда.

Но молитвы не помогли. Из объятий сна меня вырвал какой-то звон. Вскоре я понял, что, то был и не звон вовсе, а пронзительный крик. Это древняя кричала, всё ещё лёжа с закрытыми глазами, да так настойчиво, что я вмиг пробудился и взбодрился. И это – то самое утро, которого я ждал с нетерпением?

– О, Всевышние, да что с тобой? Ты пугаешь меня! Прекрати!

Я обвил её руками за плечи и легонько потряс, желая смести остатки кошмаров, будто дорожную пыль.

Не утро, а кромешная ночь.

Но Металлия и не думала прекращать. Убрав пальцы от головы, которыми впивалась в собственный лоб, принялась шептать что-то на хатре. Потом отпрянула от меня, но глаз не открывала. Что же демоны побери происходит? Наконец, она немного успокоилась, я приблизился, взял её лицо в руки. Никакого сопротивления не последовало.

– Открой глаза! Открой глаза! Металлия, посмотри на меня! Что происходит? – начал причитать я молящим голосом.

Она не реагировала. Тогда я сходил за мехом, вода в котором должна была успеть прилично остудиться… На мгновение в голове промелькнуло, а что, если я поступаю неправильно? Вдруг у неё жар? И всё же выплеснул часть содержимого в лицо древней. Она резко и глубоко вздохнула, но потом успокоилась. И открыла глаза. Я тут же подскочил к ней.

– Металлия, что происходит? Ты пугаешь меня. Тебе плохо? Что это? Что я должен делать?

Она попыталась подняться и присесть, руками подтягивая ноги к подбородку. Когда ей удалось провернуть столь нелёгкую задачу, лунг ответила:

– Мне холодно…

– Да, и мне тоже. Но что происходит с тобой? – недовольно всплеснув руками, прокричал я.

Где всё то самообладание, которым успела прославиться Великая Госпожа в моём сознании? Оказалось лишь дурным сном?

– Металлия, послушай меня. Что происходит? Что, что такое с тобой? – продолжал настаивать я.

– Мне холодно, – выдала она очередной нелепый ответ.

По её лицу скатывались небольшие ручейки той самой воды, которую я зачем-то выплеснул на лунга, в надежде пробудить, и избавить себя от неприятных криков и стонов.

Тогда я не выдержал, и со злостью стянул с Аман-Тар мокрую рубашку. Затем снял свою и шерстяной вязаный кафтан, и только тогда обратил внимание на великолепную, полную, снежно-белую грудь Металлии. Почувствовал ужасную неловкость, будто был неопытным юнцом, отвернулся в сторону и быстро нацепил на неё собственную одежду. Натянул на наши ноги плащ и прижал древнюю к себе. Недолгое время её колотило, а затем она успокоилась и размытым голосом произнесла:

– Нет, это не болезнь… не болезнь… мы, лунги, не знаем, что такое болезнь… Это хуже болезни…

– Что же это? Что мне делать? Как помочь тебе?

– О, ты не сможешь мне помочь, не сможешь.

– Это оно самое? – неуверенно спросил я, имея ввиду обещание госпожи стенать и надламываться. – Из-за крови Мины? Зачем ты вообще это делала?!

По мне проскользнула тень злобы и негодования. Зачем пить эту дрянь, если она приводит к подобным случаям?

– Древние – не вампиры. Оставь кровь вторым, – заговорил я наставляющим голосом старшего братца, что долгие годы допекал меня нравоучениями. Ну вот и они сгодились на что-то.

– Нет. Нет, конечно, нет. Это глупо и самонадеянно. Или безответственно? Однажды я попробовала её кровь. Раз. Два. Три… сто… и теперь не могу без неё. Никто бы не смог.

– Тогда зачем ты её пьёшь? Нельзя бросить? Ты должна бросить это поистине грязное, омерзительное и недостойное такой благородной особы дело! – твёрдо возвестил я.

– Бросить? Бросить, значится? Ты с ума сошёл? Бросить. Явился пророк из Империи и возвестил мне новые времена…

Я чувствовал, какой беспорядок воцарился в голове Металлии, ведь она впервые за всё наше знакомство не сумела найти достойного ответа и выйти победительницей из словесной перепалки. Что это за кровь такая? Видимо, как и сама Мина, красивая и привлекательная лишь на поверхности, на проверку же проявляющая дурные, ядовитые качества. Нравоучениями я от Дрейк ничего не добьюсь, особенно сейчас.

– И что будет теперь? – встревоженно прошептал я, прижимая её голову к своему плечу.

– Что будет теперь? Что будет теперь, что будет теперь… завтра должно стать лучше, но я не могу знать наверняка…

Она буквально затухла на последнем слове, как тухнет свеча, и обмякла в моих руках. Уснула. Как это возможно, так быстро уснуть?

Я аккуратно положил её, укрыв плащом, и рядом опустился сам.

С болот веяло гнилью и плесенью. Быстро погрузился в сон.

Утро выдалось туманным и пасмурным, с севера по-прежнему веяло гнилью. Сладкий, приторный, тошнотворный душок… Я ещё не поднимался, лишь открыл глаза. Но уже в таком положении ощущал лёгкое головокружение. Всё из-за этого мерзостного запаха.

Обернувшись, обнаружил Металлию сидящей рядом, уже в собственной одежде, закутанной и закупоренной. На мне, поверх плаща, покоился тёплый кафтан и моя рубаха, в которые я и нарядил древнюю ночью.

– Ты как? – тихо прошептал я.

– Жить буду.

Сказав это, она разразилась громким смехом, чем изрядно напугала меня.

– Я не вижу в этой ситуации ничего смешного, – строго отозвался я.

– Ещё бы. Это потому что ты глупец. Лунги бессмертны.

Она произнесла это как-то обречённо. Нет, что-что, а бессмертным я бы никогда не хотел быть. Ни эльфом, ни вампиром, ни тем более лунгом. Зачем? Жизнь всё же достаточно однообразна в своей манере, и даже если случается страшная буря, в конце концов всё встаёт на свои тихие места. И как бы сильно я не боялся смерти, а я безусловно её боюсь, как любой другой (смертный), лучше всё же уйти из этого мира, рано или поздно. Гораздо лучше, чем навечно остаться в нём. Страшное слово, «вечно», страшнее даже чем «смерть».

– Почему ты отослала Мину в Эль’Кавре? – недоверчиво спросил я. – Если ожидала подобного?

– Мина – вот истинная рабыня собственного неумолимого аппетита, вечная слуга жажды крови. Считаешь, следовало пригасить её с собой, чтобы кровавое безумие овладело прислужницей, и она накинулась на тебя?

Тут я задумался. Не очень последовательно, верно? Зачем госпожа повела меня за собой, если предприятие это изначально не сулило выгоды?

– Ты должна была отослать меня, а не Манназ, – печально выдал я.

– Должна. Но вот ты здесь. И что со мной не так? – она усмехнулась, являя миру ту самую Металлию, которую я и имел честь знать.

Возможно, так даже лучше, и Аман-Тар освободится от дурного влияния вампирской крови. Попутно, так сказать.

Я поднялся и принялся лениво собираться, а Металлия меня подгоняла, приговаривая: мы должны успеть добраться до того, как стемнеет, это опасное место, и бла-бла-бла… Довольно бодрая для той, которая и пальцем не могла пошевелить прошлой ночью.

Сегодня она выглядела куда лучше, чем вчера, но мертвенная бледность задержалась на и без того светлом лице лунга.

Вскоре деревья совсем поредели, и впереди раскинулись зловонные, гниющие болота. Мы спешились. Нельзя сказать, что местность выглядела непроходимой, даже наоборот – вполне безобидной. Но Дрейк приказала быть начеку и внимательно смотреть под ноги. Она протянула мне длинную палку, опираясь о которую, я пополз следом за моей хозяйкой.

Болота действительно только выглядели безобидно, на деле оказались крайне труднопреодолимыми. Я постоянно спотыкался, соскальзывал с кочек в гниющую воду, но быстро выбирался обратно. Даже мой конь держался лучше и достойней.

Весь день на небесах мерцала пелена из густых, серых облаков, и я не мог понять, утро сейчас или вечер. Потерял счёт времени. Единственное, в чём оставался уверен – сил с каждым мгновением сохранялось меньше и меньше. Я выдыхался, словно дешёвая душистая водица.

Казалось, что надо мной нависла чёрная туча насекомых, все они противно жужжали и кусались. Со лба градом тёк пот – болота будто дышали жаром. Здесь стоит отметить, что гнус почти не трогал лунгов, возможно, что-то не так обстояло с их кровью. Мошкара могла укусить древнюю, но вскоре погибала от этого, посему большинство старалось держаться от неё подальше. Даже когда я спал рядом с Металлией, меня меньше беспокоили назойливые насекомые, словно одно присутствие госпожи утихомиривало их кровожадный нрав и отпугивало прочь. Дрейк смеялась, что мол это всё из-за майна, колдовской силы, средоточием которого якобы являются лунги. Кроме неё самой, не имеющей к магии никакого отношения, по её же заверениям. Так что, в чём именно заключалось столь полезное свойство древних, с точностью выяснить не удалось.

Через некоторое время мы стали делать остановки чаще – Металлия сжалилась над жалким смертным и сбавила ход. Радовало, что на горизонте замелькала чёрная полоска – по моим предположениям, та самая башня. Мы всё шли и шли, а башня приближаться и не думала. Не знаю, как мы не провалились и не утонули, ведь в конце я так устал, что совершенно перестал смотреть под ноги, а глядел лишь вперёд – на лениво растущее сооружение.

Не представляю, сколько времени прошло, и как мы добрались до цели. Но мы добрались. Башня располагалась на насыпном холме, и вовсе не была чёрной. Обычная, серая, не высокая, с обветшалой, старой кровлей, которая уже значительно разрушилась и наполовину обвалилась внутрь. Никакой магией даже и не пахнет.

Разочарованно вздохнув, я вытянул из рук спутницы поводья и уныло побрёл в сторону низкорастущего дерева, желая привязать скакунов здесь. Металлия постучала в увесистую дверь.

Никто не ответил. Она постучала ещё раз, но уже настойчивей. Удивительно, и как только можно жить в таком мерзком месте? Где этот отшельник берёт провизию? А чистую воду? Неужели ходит до поселения озёрных эльфов? Но я не увидел конюшни. Неужели же он ходит пешком? Лунги, такие могучие существа от природы, зачем так жить? Как там его зовут? Кагорош?

– Открывай, скоро стемнеет! – прокричала Металлия властным тоном.

Раздался скрип и плавные шаги. Внутри что-то засуетилось, засов двинулся, и мы с Металлией попятились назад. Дверь отварилась и в проходе показалась человекоподобная фигура в длинном балахоне. Лица я не смог разглядеть из-за тени, создаваемой капюшоном, но по руке, опирающейся на стену, догадался, что существо обезображено. Костлявые, жилистые пальцы с длинными грязными когтями, словно у Игн Сеха, кожа серо-землистого цвета. Как у мертвеца…

– Опять ты, женщина? – с ноткой нахальности, неуместной для таких отвратных мест, изрёк хозяин одинокой башни. Отшельник Кагорош.

Голос его звучал приятно и успокаивающе. Он тёк, словно плавные воды безмятежной реки, окутывал полностью. Такой голос может принадлежать только красивому созданию. Интересно, что прячется за капюшоном?

– Зачем ты привела ко мне человека? – очередной недовольный моим появлением житель Мирсварина. – Совсем не похож на того эльфа, о котором мы беседовали в последний раз… что тебе надо?

У меня мороз пробежался по коже.

– Сколько ещё будешь держать гостей у порога? – насмешливо поинтересовалась Дрейк. – Пусти же нас, а то моего спутника гнус пожрёт.

Хозяин башни нервно фыркнул, но от дверей отступил.

– Кто это вообще такой? Зачем ты его привела ко мне? Ты же знаешь, здесь не место для посетителей, это тебе не приветная харчевня на углу за «Гнездом», – продолжил распаляться владелец сомнительной постройки.

– Привет, я – Валентор из Империи, – выдал я, полагая, что теперь эти двое хотя бы перестанут говорить обо мне так, словно меня рядом и вовсе нет.

Протянул незнакомцу руку, но тот не обратил никакого внимания на радушный жест. Я только облегчённо вздохнул, не придётся пожимать данное уродство, делая терпимое выражение лица.

– О, да ты рад меня видеть… впрочем, не более, чем в прошлый раз, – удручённо ответила госпожа и шагнула во тьму.

Мы попали в подвальное, грязное помещение без окон. Лишь только благодаря свету от небольшой масляной лампы я смог разглядеть дорогу до лестницы. Металлия устало повисла на перилах, и я подхватил её под руку, но она тут же оттолкнула меня, покачав головой в знак того, что этого делать не стоит.

Второй этаж башни показался мне более приемлемым, но вовсе не пригодным для жизни. Старое сено и соломенные тюфяки, небольшое продолговатое окно поперёк полукруглой стены, выцветший ковёр, какие-то подушки… Некая ночлежка, грязный притон. Я сглотнул отвращение.

Третий, и последний ярус башни очутился иным, обустроенным под кабинет. Огромный письменный стол с кипой бумаг располагался напротив узкой полоски окна, всё остальное пространство занимали шкафы и книжные полки, набитые под завязку томами. Послышался какой-то непонятный хруст под ногами, и я боязливо опустил взор.

Весь пол был залит чем-то бело-серым, затем раздался оглушительный птичий крик. Подняв голову, я увидел сотни ворон, сидящих на балках. Вероятно, они залетали сюда через дырку в кровле и обустроились на новом месте жительства, постепенно вытесняя владельца. Истинные хозяева башни! И тут я понял, что под ногами хрустело не что иное, как засохший птичий помёт. Меня пробрала дрожь гадливости, подступила тошнота. Ненавижу птиц. Они просто чудовища с клювами и крыльями. Пока я изучал обстановку, Металлия и Кагорош уже успели устроить жестокую перебранку:

– …нет же, ты должен был, просто обязан приехать на Мирн Кас. Сколько собираешься тут прятаться? Недолго нам всем осталось!

– Ума лишилась, женщина? Я тебе разъяснял, и не раз, отчего я тут «прячусь». Это верное дело, вовсе не то, что ты говоришь мне….

– Нет, Элезгор…

– Не именуй меня так! – возмутился жуткий собеседник Металлии, которого я бы и под страхом пыток не стал звать «Аман-Тар». – Элезгора больше не существует.

– Он существует, – Дрейк рассерженно всплеснула руками и ткнула Кагорошу в плечо кулаком. – Более того, он здесь. Передо мной.

Ещё не доводилось мне видеть госпожу столь бурно проявляющей чувства. Неприятные, неприглядные человеческие чувства – гнев, злобу, обиду, беспомощность, досаду, расстройство. Я думал, что она состоит из одних лишь острых словечек, высокопарных заявлений и высокомерия. Металлия и вправду горячая, как и описывал тот хамоватый торговец у Эль’Кавре по имени Бодбрин. Вспомнив недавнее «свидание» с обнажённой грудью спутницы, я нервно сглотнул. О птицах совсем позабыл, к счастью.

– Послушай, мальчик, – неожиданно Кагорош обратился ко мне. – Иди погуляй где-нибудь. Мамочке и папочке нужно побеседовать.

На этих словах он дотронулся до плеча древней, и я с трудом смирил себя, горевшего желанием отдёрнуть его мерзостную клешню от изящного тела Металлии.

– Это всё? – разочарованно вскрикнула Дрейк, глядя на жуткого хозяина башни. – Всё, на что ты способен ныне? Меткие слова растерял по дороге?

– Это ты заявляешь, что я прежний. Но увы.

Кагорош так сладко протянул каждое слово, что я уже не мог поверить в его уродство. Возможно, всё это дешёвое притворство? Колдовство?

Но после его реплики Металлия пошатнулась, не удержала равновесие, оступилась и упала. На этот грязный, отвратительный пол. Я кинулся к ней, отшельник сделал тоже самое. Я положил голову Аман-Тар к себе на колени, Кагорош склонился над нами и в это мгновение лучики света упали на его лицо. Я отпрянул в страхе. Это лицо… ничего уродливей в жизни не видел. Он выглядел как столетний старик, кожа которого покрыта рубцами, словно после ожогов. В некоторых местах зияли нарывы, сочащиеся гноем. Хозяин заметил мой страх и даже улыбнулся ему. Посмотрел прямо на меня. Глаза… только его глаза соответствовали голосу – прекрасные, прозрачные, блестящие глаза, незамутнённые возрастом. Кагорош ухмыльнулся и снял с себя капюшон со словами:

– Все покровы сорваны? Да и ты, видимо, уже не так ловка, как раньше, – направляя их Металлии.

Теперь я узрел, что помимо голоса и глаз, красивыми остались и волосы старца. Странного, серо-серебристого цвета, они доходили до скул. Причёска Кагороша чем-то напоминала мою.

Отшельник провёл по щеке Металлии тыльной стороной ладони. Меня передёрнуло от отвращения, ведь страшно не хотелось, чтобы этот уродец её касался. Лунг тихо прошептала, сохраняя спокойствие и подозрительный, воодушевлённый тон:

– Так мне нравится больше. Скажи что-нибудь колкое. Неуместное.

– Ничего в голову не приходит, прости, дорогая, – певуче ответил он.

– Только не пугай Валентора, он и без твоих трудов изрядно напуган, – добавила моя благодетельница.

Кагорош помог ей встать, потом обнял за талию этими отвратительными, скрюченными руками, и повёл вниз по лестнице. А я так и остался ровно в той же точке. Недоумевающий, одинокий, потерянный. Как всегда в Диких Землях.

При первой встрече со старинной подругой отшельник упоминал какого-то эльфа. Что ещё за эльф? Неужели я занял место, предоставленное прежде иному? И зачем этого «иного» госпожа собиралась привести сюда, на Всевышними забытый клочок земель? Но кто мне скажет? Никто.

Вскоре хозяин башни вернулся. Горделивой походкой он прошёл к письменному столу, устроился в кресле, и жестом пригласил меня сесть рядом. В это мгновение внутри всё сжалось, но я всё же исполнил просьбу.

Из окна открывался чудесный вид. Даже болото с высоты башни казалось притягательным, изумрудно-синеватым, покрытым лёгкой, полупрозрачной пеленой тумана. Сумерки опустились внезапно, преображая всю округу, изменяя её до неузнаваемости. И только теперь я осознал, что лес, из которого мы вышли, совсем недалеко отсюда. Его отчетливо видно. Подобное расстояние запросто можно преодолеть и за полдня. Это всё моя вина? Я недовольно вздохнул.

Хозяин долго смотрел мне в глаза и улыбался. Нахально, высокомерно. Затем тягуче произнёс:

– Мне приказано тебя не пугать. И отнестись радушно. Но, право, я не сумею себя удержать. Ты кто такой, позволь спросить? И как тут оказался? В моих владениях?

– Исследователь. Описываю Мирсварин, знакомлюсь с местными обычаями.

Я не нашёл, что же ещё ответить. Видимо, это я – тот, кто растерял все слова по пути через болота. Понадобилось бы много времени для того, чтобы рассказать ему, какими судьбами я здесь очутился. А мне не очень хотелось тратить это время на беседы с чудовищем.