Сказ о жреце Раме

Где-то по дороге к Раме подъехал, опять на ослике, купец.

– Великий жрец, вот эта дорога, уходящая налево, ведет к славному городу с трудным названием Гольпайеган. Если проехать его насквозь, попадёшь на дорогу в Эскабатан. Это я на всякий случай тебе говорю.

– Спасибо. Но славный город мы посмотрим позже. Надеюсь, он никуда не убежит?

– Нет, конечно. Если его не сожжёт Дейока.

– А у него есть повод это сделать?

– Пока нет. По крайней мере, мне это не известно.

– Тогда и не будем пытаться одной рукой ухватиться за всё сразу. Золота в столице нет, а идти за мелким хабаром не хочу.

– Как скажешь, ты вождь. Я посчитал нужным сказать тебе.

– И правильно сделал. Я помню о твоей честности.

Через несколько дней подошли к городу-крепости Дизфуль. Как всё-таки отличается жизнь людей в разных землях. В Славии, как и в других городах, деревянный огород в два ряда – предел мечтаний князя, а здесь – высотой в две сажени толстые стены из обожжённого кирпича. Выступающая надвратная башня. Не крепость, а куколка. Ворота были закрыты, на стенах, капустными кочанами, торчали головы защитников крепости. Намерения их были серьёзными и однозначными. По крайней мере, вначале. Как обычно, голова колонны обтекла очередное препятствие, протянула вперёд ещё почти на версту и встала. Оставшаяся масса орды стала обтекать крепость, разводя костры и устанавливая палатки, шатры и навесы для простолюдинов. Тысячное море людей производило также серьёзное впечатление. Рама не торопился. Он давал время главе города, да и самим горожанам осознать бесполезность сопротивления.

– Бальдер, пошли кого-нибудь к городу. Пускай позовут ко мне старейшину городища или как их здесь называют. Да и от купцов кого. Уж они-то воевать точно не хотят.

Бальдер кивнул и унёсся в сторону дружины россов, несших сегодня дозорную службу.

Солнце плавно перетекло зенит, и только тогда крепостные ворота открылись, и показалась торжественная пешая делегация.

Процессия остановилась. К Раме явно не спеша, с достоинством подошёл мужчина среднего роста, смуглый, нос с явной горбинкой и с заметным брюшком под одеждой, расшитой золотыми нитками. Его руки украшали золотые браслеты, а на пальцах – несколько так же золотых колец.

– А вот в золото ты, братец, зазря нарядился. Тебе повезло, что не диких кочевников ты вышел встречать. Кто ж изначально начинает соблазнять врага золотом.– Подумал Рама, но взгляд его был равнодушным.

– Приветствую достопочтимого царя скифов. – Начал свою торжественную речь перс. Ещё минут пять он красноречиво пел хвалебные песни доблести скифов.

– Хватит. – Не вытерпел Рама. – Ты сказал, я услышал. Скажу главное для тебя и твоих людей. Вижу, некоторые уже еле на ногах стоят. Не бойтесь. Грабить вас и жечь город не будем. Но нам надо разместить в домах женщин с детьми, накормить их. Купим хлеб, мясо. Но о цене должен побеспокоиться ты, чтобы мои вои не обиделись на твоих людей. Утром мы уйдем. Если есть возможность, предупреди людей Шоша, что мы также не собираемся их грабить и убивать. Наша цель, промежуточная цель, – Элам. Ты понял?

– Да, господин.

– Тогда идите. Только в следующий раз выходи быстрее, потому что я уже был готов отдать приказ на штурм и разрушение стен. Иди.

– Да, господин.– Он, а следом за ним и остальные, поклонились и медленно отошли назад. Потом они слегка ускорили шаг, а вскоре и вообще почти перешли на бег. Орда произвела на них впечатление.

Дети, наконец-то, за долгие месяцы пути смогли поспать на настоящих кроватях. Кто месяцами не жил в таких условиях, не поймёт, какое это наслаждение – мягкий матрац, чистая простыня, подушка, а не свёрнутая вонючая куртка на блохастом одеяле. С рассветом последняя повозка покинула пределы крепости, и горожане облегчённо вздохнули. Они до конца не верили, что обойдётся без грабежа и насилия. Но чудеса случаются. Они славили своих богов, не зная, что их хранителем был Бог Единый, которому поклонялся и заветы Которого старался выполнять Рама. Но Бог Единый на них опять не обиделся, т.к. знал, что время Его ещё придёт.

Настроение людей ещё улучшилось. Жизнь налаживалась. Когда подошли к Шошу, ребятишки оживлённо стали расспрашивать матерей, где сегодня они будут ночевать, и кто, мальчик или девочка, будут у хозяев. Человек быстро привыкает к хорошему.

Орда обтекла город и встала. Рама кивнул Бальдеру, и он отправился к князю, послать парламентёров, чтобы вызвали главу города к Раме. Не ожидающие подлости, парламентёры приблизились к крепостным стенам, которые были почти вдвое выше предыдущих. Вдруг десяток стрел, жгучими осами, устремились со стен в сторону кочевников. Опытные вои сумели защитить себя щитами, но две лошади были утыканы стрелами и пали на месте. Вопросы отпали.

– Драгомысл! Хочу поставить тебя во главе штурмующего войска. Что скажешь?

– Ха. Засиделись мы в сёдлах. Давно пора размять косточки. Правильно, вои?!– Вопль тысяч глоток подтвердил его слова.– Завтра на рассвете начинаем штурм. Князей и ханов приглашаю обсудить завтрашний бой.

Раме неоднократно в своих путешествиях приходилось защищать свою жизнь при помощи оружия, но он знал, что, в первую очередь, он духовный воин, где сражаются не плотскими мечами и топорами, а, облачившись в броню праведности, берут в руки меч Слова Божьего. Поэтому он оставил мирское мирским, а сам отправился в свой шатёр помолиться Богу, попросить его содействия и воздать славу Господу. Он принципиально не хотел вмешиваться в военные дела, оставив за собой организационные вопросы похода и духовные вопросы.

Утро началось с камнепада. Десятки крупных глыб (и где успели их насобирать?) выбрасывали катапульты по стенам из обожжённого кирпича. Может, против стрел и камней пращи эти стены и защищали, но против ромейских катапульт они были подобны песочному замку под потоком воды. В образовавшиеся провалы устремилась конница. Всадники соскакивали с лошадей и устремлялись в образовавшиеся проходы. Бой закипел внутри города. Такому количеству воинов можно было, теоретически, и не доставать мечи, а просто закидать горожан шапками, но уж больно засиделись без воинского дела воины-кочевники. Да и от хабара кто ж откажется. Первыми, естественно, за стену пошли вои сакского князя. Город горел, обвалившиеся крыши салютовали кровавыми снопами искр, начался грабёж. Такова жизнь. И так будет продолжаться ещё больше двух тысяч лет, пока народы не поймут, что всегда можно договориться мирным путём. Было бы взаимное желание. К вечеру Рама приказал прекратить грабёж и, тем более, продолжать жечь город – он собирался сюда ещё вернуться, а кто ж уничтожает своё? До утра орда праздновала победу, кто-то радовался богатой добыче, кто-то оплакивал погибшего родственник, кто-то просто пил халявное трофейное вино. Такова жизнь.

– Теперь почти целую луну нам не попадется ни одного селения до самого Элама.– Тихо сказал непонятно когда подошедший купец.– Уже в ближайшее время все висы, так здесь называют родовые общины, узнают о побоище, и старейшины уведут своих людей. Возможно, они просто переправят их на тот берег, зная, что ты ведёшь своих людей по этому берегу. Кто знает? Но теперь вам надо опять рассчитывать только на себя. Я знаю, что вам не привыкать. Но всё же.

– Спасибо за понимание. Я хотел, как лучше.

– Они просто испугались тебя и твою орду. Если в Дизфуле испугались, но нашли в себе силы, то здесь не нашлось того, кто мог сказать правильное слово.

– Что случилось, то случилось. Люди погибли, а мне ещё восстанавливать этот город. Я остаюсь в этой стране на год. Надо разобраться, что здесь происходит. А Индия подождёт.

– Тебе виднее. Ты вождь и последнее слово за тобой.

Рама сидел на лавочке в окружении малышей и вырезал из камышинки свистульку. Две предыдущие получились не очень, и он отбросил их. Теперь их усердно изучали мальчишки постарше. Позади послышались шаги. Рама слегка полуобернулся.

– Князь Аджубей? Твоя дружина, как я помню, была дозорная вчера? Что-то случилось?

– Нет, вождь. Хотя, как сказать. Пойдём со мною. Хочу тебе кое-что показать.

– Раз зовёшь, значит, есть повод.

– Я думаю, ещё какой.

Воины прошли на берег, где стояла лагерем дружина князя. Обогнув княжий шатёр, Рама увидел причаленную большую тростниковую лодку.

– Ну как тебе эта рыбка? Пошёл я вчера со своим дозором на тот берег. Там тишь и гладь – ни души. Я думаю, на один пеший переход никого не найдём. Но я не об этом. Об этом я вчера доложил. Возвращаюсь назад. Думаю, дай-ка я повыше по течению переправлюсь. Спускаюсь к реке. А там камыши какие-то непонятные. Я туда. А там кто-то сделал ивовые гати и утыкал их тростником. Ну, типа тростниковая поляна. Разобрали, а под ними этот красавец. Дарю тебе, нашему вождю. Будешь теперь плыть на корабле, как персидский царь. И нам в радость, и от местных увага. Как подарок? Принимаешь?

– Ха. Ещё бы. Никто мне до сих пор не делал таких подарков. Мне вон то лапки лягушачьи принесут, то дохлую летучую мышь. Думают, что я колдую на добрую дорогу.

– Тебе-то? Ну, народ! Ну, насмешил.

– Спасибо. Царский подарок. Вот только, пошли воев, пускай найдут в орде барана с самыми красивыми рогами, дадут двойную царскую цену. Потом привяжут их повыше. Где-то там, где рея крепится к мачте. Если выше не смогут. Только пусть привяжут покрепче, дабы сильным ветром не сдуло. Не хватало ещё опозориться, рога в землю склонив.

– Не кручинься, вождь. Всё сделаем, как надо. Сам проверю.

– Добро. У нас, кажется, уже все погребальные костры отгорели, прощальные плоты ушли в Валгаллу. Тризничать тоже хватит. Сегодня последний день отдыхаем, а завтра пойдём. Пошли людей, пускай передадут приказ. С рогами успеешь управиться?

– Ещё бы! Ещё вечером на свежую баранину приглашу. Сам лично и проверишь.

– Добро. Пойду к детям. Обещал им свистулю сделать, да видишь, отвлекся.

– Раз обещал, надо выполнять. Княжье слово – закон. А ты – вождь.

Улыбнувшись друг другу, они расстались до вечера.

Ранним утром следующего дня новый корабль Великого жреца и Вождя Рамы был готов к отплытию. Прочие князья, узнав об этой новинке, старались и сами как-то приобщиться к этому. Кто-то принёс дорогой парчи, кто-то из дефицитного шёлка нарезал флажки и привязал их к рее. Короче, получился не корабль, а какая-то новогодняя ёлка. Главное – красиво. Восхождение на борт сопровождалось громкими криками и возгласами восторга. Рама торжественно и грациозно поднялся по трапу. Матросы из дружины князя Аджубея, а кому же ещё стать ими, затащили трап на борт и оттолкнулись от берега. Аккурат посередине палубы под парусиновым навесом стояло настоящее кресло с изогнутой спинкой. На него была накинута медвежья шкура. Князья знали, что Рама отдаёт предпочтение барану, но баранья шкура ценилась дёшево и была не по чину их лидеру. Тогда князь Волос предложил шкуру своего тотемного животного – медведя. Многие, конечно, слегка покривились, но, увидев качество шкуры, все вопросы сняли. Поэтому сейчас по ходу движения с кресла смотрела голова Рамы, а в обратную сторону – огромная голова бурого медведя. Начался следующий полуторамесячный этап похода. Проводник правильно предсказал, что они больше не встретят ни кого до самой Эламы. Но это было не единственное, что досаждало Раме. Оказывается, Рама не переносил даже самую маленькую качку. Его начинало мутить, тошнить, начинала болеть голова. Ссылаясь на желание поскакать на лошади, ссаживался на берег и всячески отлынивал от возвращения на свой царский корабль. Увы, простому народу нравилось смотреть на плывущего мимо них вождя, поэтому его бегство заканчивалось достаточно быстро. За всё надо платить. И, если богатые где-то плачут, на реке Тигр они иногда ещё и блюют за борт. Сосем как простолюдине. Бальдер, чтобы как-то поддержать имидж вождя, был вынужден пустить слух, что вождь тоже человек, и он на корабле, от нечего делать, пьёт с князьями трофейное вино, в изобилии захваченное в подвалах разграбленного города. А так как этого вина хватило на многих, то такое объяснение вполне прокатило и поддержало мнение народа, что вождь нормальный мужик, хотя шибко умный. Но вождь и должен быть такой. Тем более, если ещё и Великий жрец.

Завоевание Элама

Всё когда-то заканчивается. Несмотря на многочисленные остановки, чтобы наловить рыбы, отправить охотников, караван приблизился к городу. Был редкий жаркий день. Очертания города колебались в мареве воздуха, подобно миражу. Далёкие крепостные стены то взмывали вверх, то расплывались почти до земли.

– Я думал, что Элам будет стоять на берегу реки?– слегка удивился Рама.

– Когда в горах таят снега, то бывает, что в этом месте обе реки сливаются и вода поднимается почти на человеческий рост. Бывало, прежние города смывало в море. Всё приходит с опытом. Не беспокойся, вдоль города под крепостными стенами прорыт широкий ров, по которому пройдёт твоя ладья. Ров питается от реки, в реку и уходит. Всё продумано. Эламский сатрап хоть и своенравен и независим, но умён. Как впрочем, и многие другие сатрапы.

– Лишь бы у него хватило ума не сопротивляться мне. Не хочу сжигать ещё один город. Мне здесь жить.

– А ты так и скажи ему. Если он не дурак, то потерпит тебя год, но вернёт себе не разорённую провинцию.

– Вот ты всё это ему и напиши. А я отправлю ему гонца. Не думаю, что он встретит его стрелами. Ему, наверняка, уже доложили, чем это заканчивается.

– Несомненно. К утру письмо будет готово.

– А на каком языке ты будешь ему писать?

– Я умею писать на трёх местных языках: вавилонском, эламском и персидском. Но писать буду по персидски, т.к. это язык царей. В персидской клинописи имеется 38 знаков, которые обозначают или долгий звук, или целый слог. У них есть несколько знаков, которые обозначают целое слово.

– Я рад, что в поисках проводника мы нашли тебя. Займись этим делом.

– Конечно, мой господин. Тем более, что там стоит и мой базар. Не хотелось бы, чтобы твои воины сожгли и его.

– Значит, тебе нужно найти те слова, которые убедят местного сатрапа не сопротивляться и довериться завоевателю. Один год можно меня и потерпеть.

– Да, да, господин, что ещё остаётся бедному купцу.

Ушлый купец и здесь не подвёл. В ответ Рама получил письмо с заверениями дружбы и восхищением силой и мощью орды. Парадно одетая эламская полусотня было готова сопроводить скифского царя до скромного для царя скифов дворца.

Сначала с левой руки город стало обтекать многотысячное море людей, телег, коров и табуны лошадей. Когда горожане должны были успеть насладиться этим видом, к главным морским воротам с помпой пристал нарядно разукрашенный корабль Рамы – царя Скифов. А почему нет? Грозные скифы вторглись в сказочную Персию и захватили её до самого юга. Вавилонские всадники пока себя никак не проявили. Мидийский царь затаился, понимая, что если скифы не уйдут за море, то участь его царства предрешена. Дело только за временем.

Встречать Раму вышел, естественно, сам сатрап – правитель этой автономной провинции. Держался он хорошо, но крепко сжатые губы, побелевшие косточки пальцев, сжимавшие богато украшенный золотом и драгоценными камнями посох, говорили о внутреннем его напряжении. Тем более, что следом за ним шла его жена, весьма красивая брюнетка, сын-подросток и две девочки – погодки. Естественно, всё это сопровождало огромное количество жрецов разных мастей. По совету своих жрецов и волхвов, Рама надел свой белоснежный балахон волхва, т.к. здесь белый цвет, вкупе с золотыми нитями, считался привилегией богатых и богатства. Сатрап, а за ним и все остальные, остановился шагов за пять от Рамы. Достаточно глубокий поклон. Рама ответил легких кивком. Поклон сатрапа был, скорее всего, не поклоном уважения, способом немного оттянуть время и собраться духом, чтобы начать говорить, начать петь дифирамбы славы великому скифскому царю. Рама всё это понял и пощадил гордость свободолюбивого сатрапа.

– Будем проще. Ты прислал мне письмо, в котором уверяешь меня в своей дружбе. Тогда и я здесь не как завоеватель, а как друг и старший брат.– Рама дал время купцу на перевод.– Представь меня своей семье.

Рама, не привыкший у себя дома к таким церемониям, вспотел от напряжения и хотел, как можно быстрее завершить всю эту тягомотину. Почти не слушая, покивал головой, знакомясь с семьёй, даже что-то сказал местным жрецам.

– Спасибо за тёплый прием. А теперь давай уединимся в какой-нибудь комнате и просто поговорим о делах.

Широко распахнувшиеся глаза сатрапа сказали о тех мыслях, что, скорее всего, сейчас промелькнули в его воспалённом мозгу.

– Скажи ему, чтобы не беспокоился. Всё будет нормально.– Шёпотом сказал Рама купцу.– А то, не ровен час, бабахнется в обморок. Да и я на грани.

Купец кивнул и подошёл к сатрапу. Что-то прошептал и, проведя рукой, предложил ему пройти вперёд. Рама устремился за ними. Они прошли короткий коридор с тремя большими дверями из белого дерева с орнаментом в виде грифона. Четвёртую дверь охраняли двое стражников, вооружённых саблями, украшению которых позавидовал бы и сам князь Драгомысл. Массивные двери распахнулись на удивление легко и беззвучно. Посередине большой комнаты под ажурным балдахином был сервирован столик на четверых.

– Я всё сделал, как ты сказал. Если что-то не угодил, скажи.

Теперь очередь выпучивать глаза перешла Раме. Он с удивлением посмотрел на купца, ожидая объяснений.

– Господин, за время пути я видел, как вы страдаете от таких мероприятий. Я взял ответственность на себя и написал сатрапу вашу просьбу, да простит меня господин, чтобы он ограничился таким приёмом, а остальных отправил праздновать куда-нибудь ещё.

– О, тришкин кафтан, додумался. Молодец!– рассмеялся Рама, а следом за ним и сатрап, облегчённо вздыхая, что угодил.– Я еле выдержал всё это. Не, не хочу я быть царём, чтобы всё время проводить так.

Купец что-то долго говорил сатрапу и того начало «отпускать» – на лице появилась приятная улыбка, руки, наконец-то, расслабились, ушла скованность движений. Теперь сатрап, как хозяин дома, но с полным почтением и уважением к гостю, предложил всем перекусить и выпить его любимого вина из бананов и белого винограда.

Первые минуть десять раздавались только хруст от разгрызаемых костей каких-то мелких птиц, похожих на голубей, чмокающий звук от всасывания горячего сока распаренных кусков молоденьких джейранов. Обилие зелени и ароматного вина великолепно дополняли обед. Пресытившись, все изнеможённо откинулись на спинки коротких диванов, поверхность которых была расписана жар-птицами и бабочками, необыкновенных раскрасок. Появились рабы, которые вначале перед каждым поставили тазики, а потом из расписных кувшинов полили на руки для омовения рук от жирной пищи. Льняные полотенца для рук благоухали цветочными ароматами.

– Я благодарен тебе, сатрап, что мне не пришлось сжигать твой город, если бы ты оказал сопротивление. Ты проявил мудрость. Жаль, что не все были мудры, как ты. Кто-то поплатился за свою глупость. Кстати,– через паузу, давая время перевести слова, – я своих людей называю князьями, жрецами. Если ты не против, то я хотел бы и тебя называть просто сатрап?

– Господин сатрап не против.– Перевёл ответ купец. – И он благодарен, что ты решил оставить ему эту должность.

– Да. Подтверди ему, что я всё оставляю всё, как есть. Я поживу здесь у него, а следующим летом уведу своих людей за море. Моя цель – Индия. Но мне нужна будет его помощь в постройке кораблей. Чем быстрее и больше кораблей мы с ним построим, тем быстрее мне придётся покинуть его такой гостеприимный дом и радушную семью. Переводи как можно точнее, как я сказал. Точнее!

После долгого перевода сатрап слегка, на минуту погрустнел, но потом улыбнулся и сказал, что он во всём будет помогать великому царю Скифов.

– Вот и добро.– Сказал Рама и поднял стакан с вином. Во время долгих путешествий Раме приходилось частенько пить с моряками. Не пьющий с моряками проявлял не уважение к ним. Могли и отказать в судне, могли и провезти бесплатно. Прилично опьяневшего Раму проводили в личную комнату, где рабыни раздели его, окунули в тёплую ванну из какого-то светлого камня, уложили в постель и, в конце концов, отстали от него. Завоевание Эламской провинции завершилось.

Рама спал, подмяв под своё голое тело простынь, разметав руки и ноги по необъятной кровати. А в это время с небес смотрел на него с улыбкой Господь. Чудесно, когда у тебя хорошие и послушные дети.

Утро началась с головной боли. Да, ему напиваться вечером было не впервой, но всё требует тренировки, постоянных повторений, а у себя дома Рама пил лишь слабую медовуху, да и то редко, отдавая предпочтение ягодным взварам и морсам. Открыв, с легким стоном, глаза, первое, что он увидел – это кувшин и рядом стоящий стакан, уже наполненный вином. Это было хорошо видно, т.к. всё это стояло на коврике рядом с кроватью. И чтобы взять стакан, надо было просто опустить руку. Слегка тягучая жидкость сама просилась в рот, принося облегчение и снимая височную боль. Захотелось сразу же налить ещё один, вдогонку, но силой воли Рама удержал себя от соблазна. А вот откинуться на мягкий матрац и, раскинув руки, предаться блаженству и кайфу безмятежного отдыха, он себе позволил. Вот только слово безмятежность моментально напомнило ему о его заботах. Сон пропал окончательно. Лениво потягиваясь, Рама сел на кровати и поставил ноги на ковёр из шкуры белого льва. Двери распахнулись и вовнутрь буквально впорхнули с дюжину рабынь в полупрозрачных одеяниях. Тазики, полотенца, щёточки.

– Так, стоять!– отработал командирский голос Рама.– Я сам! Сам, сказал!– Ткнул пальцем в пол, а потом в дверь.– Пошли! Я сам.

Испуганно остановившись, девушки прислушивались к незнакомым словам, а потом, догадавшись, потихонечку засеменили к выходу.

– Зря, господин. – Опять неслышно появившись, сказал купец.– Девочек теперь могут наказать за то, что не угодили уважаемому гостю. Здесь так не принято.

– Так иди и скажи, чтобы не наказывали. Скажи, что я приказал. И дальше пускай мне их не присылают. Скажи, что скифские цари – воины и способны сами и одеться, и искупаться. Иди, сначала скажи. А то глядишь, девах и впрямь не за что накажут. Нет, с рабством надо заканчивать. И начну я это делать прямо с Элама. И с него же начну строить свою, назову её царской дорогой. Если решил остаться здесь, то и ездить должен по человечески. Или по-ромейски. Они всегда дороги строят. Вот с них пример и возьму. – К этому времени уже вернулся купец, сказав, что всё решил.– Вот скажи мне, купец. Ты знаешь эти места. Думаю проложить здесь дорогу, по образцу ромейскому. Отсюда и аж до Дизфуля какого-нибудь. Что скажешь?

– Мысль хорошая, господин. Только ты правильно заметил, что эти места мне хорошо знакомы. И почему решил заняться дорогами, тоже понял. Строить дорогу рядом с рекой не получится – разливается иногда река так, что и на дороге не усидишь. Будешь и без реки, и без дороги. Дорогу надо вести в нескольких верстах, если мерить по-вашему. Туда и камень проще подвозить. И к Дизфулю не подойти будет. А вот за ним уже есть караванная тропа, что уходит на запад к городу Сардис. Хороший торговый город. Большой базар, много караван-сараев.

– И твой там есть?

– Нет, господин. Но, если решишь туда дорогу вести, будет.

– Строй. Приведу я эту дорогу прямо к твоему караван-сараю.

– Спасибо, господин, даже если шутишь.

– Почему шучу? Княжье слово – закон.

– Но за год ты не успеешь её построить.

– Я – да. А вот если местным сатрапам надоест меня здесь видеть, то они сами начнут её строить. Все рядом лежащие города к этому делу привлеку. Построят, никуда не денутся. Покатался я на лодочках, хватит.

– Нет худа без добра, как говорит твой ученик Бальдер.

– Да. Иногда он говорит правильно. Что там у нас на сегодня? Надо одеваться, царь ведь я, понимаешь ли.

Купец хлопнул в ладоши, и двери вновь раскрылись. Появилась одна из предыдущих девушек, в руках которой был кипельно белый свёрток.

– Это тебе подарок, господин, от сатрапа. Примерь.

Девушка распахнула свои объятия, и свёрток превратился в белоснежную тогу, обильно прошитую золотыми нитями.

– Неплохо. Я бы сказал – красиво. Но больно маркая.

– Так ведь не каждый же день тебе её носить, господин. Денёк поносишь, уважишь сатрапа и снимешь.

– Если только так? Помоги надеть.

– А девочкам это было бы сподручней.

– Поговори мне ещё, соблазнитель. Не за этим я Персию завоёвывал.

– Так мы в Эламе.

– Пошли, персидский оракул, сам знаю.

Купец подошёл к двери, приоткрыл одну створку и сказал.

– Прошу, господин. Господин сатрап ожидает тебя во вчерашней комнате для завтрака.

А в комнате всё было почти как вчера. Только огромные куски мяса, истекающие ароматным золотистым соком, были ещё нежнее, огромные виноградные грозди свешивались с золотых ваз, пряча под собою бархатные персики и киви. Как только они обменялись любезностями и уселись за стол, на свободное пространство перед столом буквально выпорхнули девушки в каких-то газовых одеждах и стали плавно кружиться перед ними. Обгладывая косточки перепела, фаршированного грибами и виноградом, Рама слегка наклонился к сатрапу и потихоньку сказал:

– Знаешь, в том царстве, где я пребываю, и куда собираюсь со временем попасть, в духовном плане, рабство не приветствуется. И, честно скажу, я собираюсь и здесь это непотребство убрать.

– Уважаемый волхв, я правильно назвал тебя? Мне так подсказали мои жрецы.

– Были времена, когда я был волхвом, лечил людей. Потом в мои края пришла беда, и я кое-что сделал для моих людей. За это они избрали меня Верховным Жрецом. Это случилось после смерти моего наставника. Теперь я несу бремя Верховного жреца, и, так получилось, на время похода я стал ещё и великим вождём. У нас решает народ. Конечно, можешь отказаться. Но я не стал отказываться, потому что у меня есть духовные направляющие. Они помогают мне на моём пути. Я больше жрец, чем вождь. Когда мы достигнем Индии, я все права вождя передам тому, кого изберёт народ.

– Интересно. Я слышал, что так было и у нас много сотен лет назад. У нас, кто смог взять власть, тот и правит. Мидийский царь Дейока, хоть и получил свою власть от отца, но потом ещё несколько лет доказывал своё право сильнейшего. Персидский царь Хахаманиша в далёком Сардисе доживает свои последние денёчки, а его взрослый сын Чишпиш ждёт-не дождётся, когда наступит день его славы. И ему тоже придётся доказывать своё право на владение Персией. Но, как я понимаю, уже с тобой.

– Я не хочу проливать кровь простолюдинов. Я думаю послать ему гонцов с предложением мира и просьбой потерпеть меня год-полтора.

– Захочет ли он? Мне докладывали, что он хвалился, что у него, как бы тебе сказать, чтобы ты понял? Мне сказали, что своих воинов вы считаете по тьме. Т.е. десять воевод по тысяче воинов каждый. Я правильно понял?

– Наши земли большие. Некоторые считают и так. Правильно.

– Хорошо. Значит, у него сейчас двадцать таких темников. Я не считаю тысячу его личной охраны.

– Войско хорошее, но мы сильнее.

– О, не забывай, что он будет биться на своей земле, и люди будут помогать ему, а от тебя убегать в горы.

– Значит, мне нужно будет найти нужные слова, чтобы убедить его не сражаться. Он проиграет войну, но это унесёт тысячи людей с обеих сторон.

– Сейчас ты показал, что ты, прежде всего, жрец, а потом уже вождь. Какой же вождь будет считать, сколько погибнет воинов? Персия огромна, и он наберёт себе новое, если в первом сражении ты его победишь.

– Значит, придётся хорошо подумать. Спасибо за предупреждение. Кстати, поделюсь ещё одной мыслью. И хотел бы услышать твой совет. Пока я здесь, а буду я здесь почти год. А это не малый срок. Хочу построить хорошую каменную дорогу из Элама и до Сардиса. Купцы Элама и Персии смогут легко торговать между собой, у людей появятся дополнительные деньги.

– А вражеская конница сможет быстро добраться до твоих крепостных стен.

– У нас говорят: волков бояться, в лес не ходить. На границе ставится небольшая крепосца, которая и предупредит о вороге. Это телегам камни на дороге помеха, но никак не всадникам.

– Согласен. Только тогда посоветую строить не отсюда, а из Суз.

– Правильно. Мне точно также посоветовали. Я рад, что и ты советуешь тоже самое. Но, извини, по крайней мере, до границ своей провинции, тебе придётся её строить самому.

– Да я понял.– Вздохнул сатрап и поднял стакан с вином.– Я же обещал тебе содействовать во всём, пока ты здесь.

– Потерпи. Я уйду, а она тебе достанется.

– Ещё поясни. Меня встречала огромная толпа жрецов. Одеты они непривычно для наших религий. Кому поклоняетесь вы, какую религию выбрали?

– Наша Зороастрийская религия называется Авеста. И почитаем мы Бога Единого, о котором нам поведали салимские мудрецы.

– Даже так! Я рад, что здесь встретил единомышленников, братьев по духу.

– Отлично. Опять нет повода не выпить. Как тебе сегодняшнее вино? Это букет из четырёх виноградов. Одно из моих любимых. Я приказал, чтобы тебе передали несколько больших амфор.

– Спасибо. Не откажусь. А теперь, как говорят у нас: делу время, а потехе час. Час мы потешились, попили вина. Наступило время работы. Орда ждёт меня.

– Понимаю. Вечером, надеюсь, увидимся.

– Надеюсь, но не загадываю и не обещаю.

Во дворе Раму уже ждали купец и сотня телохранителей. Рама сначала хотел обойтись всего десятком, но купец настаивал на традиционной в этих местах тысяче. Сошлись на сотне. Но сотни назначили из племён князей Аджубея и Бахчахсыра за их дикий и необузданный вид. Так они должны были навивать страх перед ужасными скифами. И это у них получалось. Когда дозорный десяток сотни врывался в поселение, то народ разбегался в страхе, а бабы голосили в ужасе. Скифы были ужасны, но справедливы, зазря никого не обижали и не грабили. Элам и Персия постепенно привыкали. Но тут прошёл слух о кончине царя Хахаманишы Ахемена. Во всей Персии был объявлен траур. Рама использовал это в политических целях и отправил богатые дары с письмом соболезнования в Сардис. Писал письмо и повез его, естественно, хитрый и ушлый купец. Рама, собрав князей и ханов, сообщил им о примерном составе, вооружении и условиях, если посланцы не будут приняты или, вообще, убиты. Он приказал, не привлекая внимания, максимально скрытно готовить дружины к войне, изготавливать катапульты, баллисты и прочие военные хитрости. Наступило затишье, как перед бурей.

Однажды, сидя за столом, сатрап, как бы между прочим, произнёс:

– У меня есть пять князей, у каждого из них по тысяче всадников. Если ты скажешь, я тебе дам их.