Уезжаем завтра

Когда дети жадно застучали вилками и ложками по тарелкам, женщины не выдержали и тоже сели за стол с пустующим местом во главе. «Девятый час уже. Где его носит? Тем более что им уезжать до рассвета, в четыре», – нервничала Надя. «Ничего, успеют!» – баба Лена втайне обрадовалась, что сынок, глядишь, задержится у нее хоть еще на один день. «Мам, самолет ждать не будет! И туда знаешь какие билеты дорогие? Сережка со своими дружками совсем головы лишился… Леша! Знаешь, где дядя Петя живет? Вот туда бегите и ведите Серегу домой». «А если он не пойдет?» – на всякий случай поинтересовался мальчик. «Сделайте так, чтобы пришел! Умоляйте, слезу пустите. Напомните про билеты – денег сколько пропадет!».

Ребята послушно сорвались с места. Школьный кореш Сергея Петруха жил довольно далеко: нужно было идти через несколько улиц, потом через огромный пустырь, заросший дикой коноплей, крапивой и репейником – эти джунгли были выше рослого Лешки. После дождя глина на пустыре размякала, образуя засасывающую трясину. Утонуть в ней целиком, по счастью, было невозможно – но вытаскивать ноги, вязнущие выше щиколотки, было трудно, детям особенно. Порой в глине оставалась обувь, приходилось искать ее на ощупь. А еще мокрая глина была страшно скользкой. Даже хуже мокрого льда, более непредсказуемой. Не удивительно, что Сашка несколько раз упала, более ловкий Лешка тоже. Потом они искали потерянный в коричневой грязи Сашин сандалик – наконец, нашли, еще больше перемазавшись. «Я больше не могу идти», – малышка подняла на брата измученные глаза. «Совсем немного осталось, – подбодрил он ее, и, заодно, себя. – Помнишь – это очень важно!». Девочка послушно поплелась за ним дальше. Оглянувшись и увидев на перемазанном глиной лице сестры светлые дорожки от слез, Лешка замедлил шаг. «Давай руку», – со вздохом сказал он. Лешка устал ничуть не меньше, но все-таки он был старше и сильнее! А она мелкая городская девчонка.

…Они так и не поняли, что там за сабантуй: народу было много, несколько столов вынесены во двор и сдвинуты вместе, но вроде не свадьба – во главе застолья не было жениха и невесты. Там восседал почетный гость – Серега. Видимо, гулянье было организовано специально ради него. Судя по почти опустошенным мискам с картошкой, мясом, пирогами и шаньгами и обилию пустых бутылок, праздновали встречу давно, но расходиться не спешили. Занятый разговором Сергей не замечал дочь. Дети знали, что перебивать взрослых нельзя: надо подождать, пока в разговоре настанет пауза, и только тогда обратиться. Но ведь уже почти стемнело, а идти обратно все через тот же коварный пустырь. В полной темноте – это будет просто ад! «Папа, папочка! – не выдержав, отчаянно позвала Сашка. – Пойдем домой!». Она боялась, что отец сделает ей новый выговор за то, что посмела перебить разговор старших – но еще больше надеялась, что любимый родитель подхватит ее на свои сильные руки и понесет до дома. Или хотя бы через эту ужасную, бесконечную засасывающую глиняную трясину. Увидев дочь, Сергей изменился в лице и даже вскочил: «Ты на что похожа?! Господи, ты же колготки угробила! И платье новое! И обувь! И куртку». Сашка бросилась было к отцу, но то брезгливым жестом остановил ее: «Не подходи! Перемазалась хуже поросенка. Стыдно людям в глаза смотреть! Вечно ты отца позоришь… Стой, не двигайся!» – он поднял с земли резиновый шланг, попросил Петра открыть воду. Когда струя воды ледяными иглами ударила ей в лицо, Сашка закричала от боли. Сделала попытку отбежать, но рассвирепевший Сергей с матом велел дочери стоять на месте, иначе весь двор будет в грязи. Сашка, прикрывая руками лицо, покорно остановилась, трясясь под ледяным душем от холода и стыда. Отец поливал ее с головы до пят, по лицу Сашки стекала вода, и теперь никто не увидел бы ее слез. Срывающимся от отчаяния и ужаса голоском девчушка умоляюще повторяла: «Папочка, нам уезжать завтра! Очень рано! Пожалуйста, пойдем домой!» – «Заткнись! Заткнись, я сказал! Мала еще батьку учить! Когда решу, тогда и приду! – рычал Сергей, заводя сам себя всё больше. – Повернись! Чушка ты. Даже хуже, чем свинья! Стыдно перед людьми, что у меня такая дочь». Поддатые гости смотрели на неожиданное развлечение осоловелыми глазами. Некоторые посмеивались, пока одна из женщин неожиданно не вырвала у Сергея шланг: «Холодина на улице! Ты что, не видишь – малышка вся дрожит? Простудишь ребенка!». «Она одежду испортила! И меня опозорила» – выдохнул Сергей. «Ты сам себя позоришь. Ничего, все можно постирать». «Куртку не постираешь! А грязь эта засохнет. А ну, отдай!» – Сергей сделал попытку отнять шланг, но женщина направила струю ледяной воды на него самого. Гости снова засмеялись, теперь оживленней и громче: смотреть, как здоровенный детина пытается увернуться, ойкает и мельтешит руками в тщетной попытке прикрыться в самом деле было забавно. На Земле существует весьма распространенная порода хамов-чистоплюев, для которых очень важно общественное мнение и собственное реноме в глазах публики. Холодная вода дополнительно отрезвила Сергея. Он был не дурак и сделал вид, что все это в самом деле смешно и он просто хотел развлечь уважаемое собрание. Поднял руки, примирительно уговаривая амазонку со шлангом: «Ладно-ладно, сдаюсь!». Все могло закончится мирно – но перешло, как это часто бывает с гуляниями на Руси, да еще в глубинке, в мордобой. Мужу женщины показалось, что Петруха, забравший поливочный шланг, вырвал его у защитницы Сашки из рук слишком грубо, да еще толкнул локтем, да еще в грудь! Да небось нарочно?!

– Твоя баба мне весь двор залила! Кто теперь убирать будет? За ущерб платить?

– Не она же начала! А дружок твой гребанный.

– А вот друга моего не трожь! Он тебе не друг? Что приперся тогда? Выпить и пожрать на халяву?!

– Это ты меня халявщиком назвал?!

Мужика и Петруху попытались урезонить, но их перебранка не утихала. К ней быстро подключились удерживающие спорщиков гости. Слово за слово, и вот чей-то кулак первым выстреливает по чужому лицу! Дети завороженно смотрели, как разгорается драка взрослых. Лешка пытался запомнить, какой удар самый больнучий – потом здорово пригодиться. Он перевел взгляд на сестренку – ее лицо побелело, а глаза расширились от ужаса. Спустя пару секунд Лешка осознал, как теперь плохо видно Сашино лицо в тусклом свете пары фонарей во дворе, как паршиво будет возвращаться в полной тьме домой и что им устроят мама с бабушкой, узнав, что их миссия провалена. Впрочем, было еще не поздно – только их собственных силенок было явно маловато. «Саша, пойдем, – прошептал он сестре, стараясь не привлекать к ним внимания. Мальчик знал по опыту, что пьяные хуже сумасшедших, могут среагировать как психи на любой невинный пустяк. «Мы не можем уйти без папы!» – «Нас сейчас вообще тут пришибут! И даже не заметят. Пошли, мама с бабушкой что-нибудь придумают!» – он схватил ее за руку и потянул за собой. Вовремя: уже скрывшись за воротами, они услышали яростный рев Сергея: «Где Сашка?! Из-за нее всё! Найду – убью!». Лешка сочувственно посмотрел на сестру, но во тьме вокруг было уже почти ничего не видно…